— Вот тот, со светлыми волосами, да? — хриплый голос пробирал аж до солнечного сплетения.
Элли кивнула и замерла, понимая, что если Солар сейчас обернется и посмотрит на окно, он увидит, как ее держит в объятьях этот чужак, и…
Крэй будил в ней что-то непонятное. Дикое, страстное. От его близости она теряла самообладание. Кожа начинала гореть, словно ее натерли перцем, и Элли с трудом подавляла желание прижаться к крепкой груди, а потом прогнуться, и…
— Смешная девочка. Но сладкая, — шепот снова прокрался ей в уши, вызывая дрожь. — Ты мне нравишься. Ты разбудила во мне весну, которую я забыл.
— Что жмешься, кошечка? Выходи на свет. Хочу тебя разглядеть.
Вопрос оказался неожиданным, а голос мага сильным и глубоким. Морри вздрогнула. Но взяла себя в руки и, стараясь не показывать царящего на душе смятения, сделала пару шагов вперед.
Туда, к дивану, на котором нагло развалился колдун.
То, что у колдуна фигура кулачного бойца, два коротких шрама на бычьей шее и вязь полупрозрачных колдовских татуировок по всей груди, она заметила, когда подошла совсем близко.
Маг по-прежнему не шевелился, только смотрел — лениво и спокойно.
— Хорошо. Красивая. Даже лучше, чем я ожидал.
Новелла, о том, что случилось, когда Томасина свернула не на ту дорогу и встретила на ней двух Медведей
"Томасина откинулась на мягкие шкуры.
Во всем теле бродила сладкая истома. Темная, густая и опасная. Обещающая новый круг удовольствий. Сладких, как мед и острых, как перец.
Холег перевязал волосы, чтоб не мешались, легко приподнял ее за плечи, притянул к себе и поцеловал. Медленно, дразняще ...."
Такого Ингвара она точно никогда не видела. Обманчиво расслабленного, сощурившего зеленые глаза, в которых пряталась насмешка напополам с чем-то таким, что пугало и ощутимо напрягало… Заставляло быть настороже. И влекло. Словно ты рядом с клеткой, где заперли снежного волка. И замок ненадежен.
— Если я нарушаю условия, я уезжаю. Без права на возвращение. И ухожу с факультета.
Джейлин с досадой сжала кулаки, но Игвар только приподнял бровь:
— Или?
— Или ты сам выбираешь наказание за… проступок, а я его принимаю.
— Ну почему так не везет!
— Кому как, куколка.
Голос раздался за спиной. Вернее, сразу за плечом так близко, словно говорящий стоял от Барби в сантиметрах.
Барби вздрогнула, вытащила руки из шортиков и попробовала обернуться.
Руку Барби осторожно перехватили за запястье и вернули обратно настолько по-хозяйски, что Барби послушалась. Тем более что поверх легла чужая рука — загорелая, большая и грубая от работы.
— Какая славная девочка, — это проговорили почти на ухо. — Можешь объяснить, что ты делаешь тут, когда все остальные уже ушли?