Магическая тетива зазвенела под пальцами Вари — еще чуть-чуть и она отпустит Слово, опутает нитями своей магии создание Пелены и закончит сегодняшнюю охоту. Папа уже ждал у прорехи магического полотна, куда они и вернут созданий, что решили поискать энергии в Срединном мире. В Трансильвании, на земле древних вампиров, охота у их семьи всегда была богатой: ночные духи, мелкие пакостники или кто пострашнее и побольше — все прекрасно ловились Словом; Стрела Артемиды никогда не подводила ее. 

Вот и в этот ранний час, когда мир застыл на пороге нового дня, медленно разгоняя ночную дымку, Варя словила с десяток хитрых созданий, притягивая к себе за нити аркана. Она спеленала мелких духов и сложила в черный мешок, весь расшитый бабушкиными рунами. Из такого тайника никто уже не выберется, а просто заснет, поэтому Варя спешила быстрее добраться до поляны, где папа удерживал прореху в Пелене. 

Она бежала по лесу, ловко перепрыгивая через коренья. Сходить с тропы было нельзя — лес, пропитанный магией, чувствовал человека и не дал бы ему так легко выйти из своих чертогов. 

Оставалось каких-то пару сотен метров до нужной поляны, как вдруг Варя краем глаза заметила темную фигуру меж стволов. Она машинально остановилась, нога соскользнула на влажном мхе, и Варя все-таки сошла с заговоренной тропы. Лес сразу же загудел, почуяв силу молодой виталис. Кустарники и коренья зашевелились и будто задвигались, сбивая столку глупого человека, посмевшего зайти так далеко в чащобу. Но Варя не растерялась — достала папин кинжал, прошептала над ним заклинание и резко швырнула в сторону, где заметила ту высокую фигуру. Легкий нож пролетел со свистом, рассек пару кустов и со звоном вошел в ствол дерева. И сразу же все закружилось, зашипело, завыло, а потом схлынуло невидимо волной и снова спряталось в тенях деревьев. Даже воздух, до того вязкий и пахнущий гнилью, снова стал привычно свежим, по-утреннему прохладным. 

Варя сразу вернулась на заговоренную тропу, а следом взмахнула рукой и потянула за видимую только ей нить заклятия. Кинжал зазвенел, раскачиваясь в ране на старом стволе, вылетел, чуть зависнув в воздухе и ринулся обратно к Варе. Только вот летел он не привычно рукоятью назад, а развернул в сторону нее лезвие. 

Она заметила в последнюю секунду, и не успела отклониться. Сердце пропустило удар. Все будто замедлилось. И Варя почувствовала холодное дыхание боли, что неминуемо последует за ударом кинжала, когда острое лезвие вспорет ее плоть. Ей повезет, если кинжал не заденет органы, а лишь ранит по касательной...

Все тело превратилось в камень — не сдвинуть ни на миллиметр. 

Варя втянула воздух и приготовилась к ножевому удару, но кинжал вдруг замер около ее сердца и упал к ногам, издав мелодичный звук. 

— Будь осторожна с нитями магии. Они бывают коварны в наивных руках. — Варя услышала позади приятный мужской голос. Он не принадлежал человеку. Созданию Пелены?

Она обернулась.

Нет, позади нее стояло не просто дитя Пелены, а древний дух, великое бессмертное создание. Дух снял свой капюшон, и Варя увидела маску, такую же черную, как его плащ. Лишь белые длинные пряди волос выделялись на темном одеянии.

— Кто вы? — шепотом спросила Варя.

Древний наклонился и поднял с земли кинжал. Лезвие блеснуло в его руке, словив первый луч света, и он протянул его на протянутой ладони.

— Мое имя ты не запомнишь, как и забудешь нашу встречу, но мой совет помнить будешь. Возьми его. — Древний кивнул на кинжал, и Варя завороженно забрала свое оружие из рук духа.

— Запомни: когда тянешь магическую нить, ставь перед собой щит. Любое Слово, которое отзывается теплом в твоем сердце. Хорошо? — как-то ласково спросил Древний. В прорези маски блеснули ярко-голубые глаза, но в них не было привычной холодной тьмы.

— Хорошо, — словно под гипнозом повторила Варя.

Древний аккуратно убрал прядь волос с Вариной щеки за ее ушко и наклонился ближе, рассматривая ее лицо. Варе казалось, что Древний улыбается, но маска надежно скрывала его лицо.

Она хотела спросить его имя еще раз, хотела узнать, какая магия скрыта в его глазах, но могла лишь смотреть в их глубину... 

Варя моргнула и посмотрела на свою руку, в которой держала кинжал. Странное ощущение не покидало, и она огляделась по сторонам, но в лесу стояла тишина, а на тропе все было, как и прежде. Она проверила мешочек с уловом, похлопала по нему и убрала кинжал в ножны. Отец ее уже заждался. 

Когда ее фигура пропала за деревьями, за спиной Древнего, уже укрытого в тенях, появился такой же древний вампир. Он был в бордовом плаще, одетом на белую рубашку, и совершенно не боялся быть замеченным.

— Упорхнула твоя бабочка, — притворно вздохнул старый друг, но Древний ответил не сразу, продолжая смотреть в просвет деревьев, где скрылась Варя.

— Скоро я снова встречусь с ней, Тео. И для этого мне нужен мой мешок с золотом, что лежит в твоем каменном хранилище. Ты же не растратил мои богатства?

Вампир мелодично рассмеялся; голос у Тео был, словно дорогое вино — пьянящим. Именно им он соблазнял своих жертв.

— Конечно, нет, мой друг. Твое золотишко я бы под страхом собственной смерти не тронул.

— Ты бессмертный, Тео.

— Что есть, то есть. Так ты хочешь украсть прекрасную деву и утащить в свое логово, старый монстр?

Вот теперь Эйш Вальду обиделся на слова друга и снял маску. Жуткий шрам пересекал его левый глаз, не тронув глазницу. Метка черной магии пугала, ведь лишь невероятно сильный колдун мог выжить в огне изначальной магии Теней.

Никто не знал истинное имя Эйша, но Тео потому и стал ему другом, что не боялся Древнего.

— Нет, друг мой. Варя станет Невестой Книгочея, а я буду оберегать ее.

— Да ты влюбился, Эйш, — радостно произнес Тео.

— Как и ты, — улыбка у Эйша получилась кривая и жуткая, но Тео все равно улыбнулся в ответ.

— У тебя хотя бы есть шанс, друг мой. И я поставлю свечу в церкви за ваше счастье, только сделай мне для этого защитный плащ, Эйш.

— Обязательно, Тео, пренепременно, друг мой. Как только Луна заменит Солнце.

Тео не обиделся на правду, как и Эйш на подколки друга. Они столько сотен лет знали друг друга, что никакие слова не могли бы их рассорить.

И Эйш берег их дружбу, а скоро он будет беречь самое ценное в своей бессмертной жизни — хрупкую бабочку-виталис. Самое прекрасное создание двух миров.