Дэлии пока везло. Никогда она не думала о себе, как везунчике, но этой ночью да, везло. Дэлия выбрала правильное время для побега, заполночь, когда на улице хоть глаз выколи, ничего не видно, и судьба ей благоволила. Никто ей не встретился ни по дороге, ни в лесу. Ее до сих пор не схватили, и она надеялась, что родственники еще долго будут спать, а значит, не скоро обнаружат ее отсутствие. Сбежала Дэлия налегке, захватив лишь немного сухарей, грамотку о рождении, ониксовые бусы и детскую куклу, подаренную мамой. Других ценностей у нее и не было.

Сухари рассовала по карманам, которые предусмотрительно пришила с изнанки юбки, в отдельные карманы пристроила грамотку и бусы. Как-то тетка Марфа послала ее к старосте за отметкой на грамотке и Дэлия не вернула на место бумагу. Спрятала у себя в каморке под матрасом. Котомку из старой дерюги брать не стала. В дальней дороге ее запросто могут отобрать, сорвать с плеча, заподозрив, что там есть деньги. Да и отсутствие ее котомки и теплых вещей сразу бы выдало, что Дэлия сорвалась в бега.

Куклу поцеловала и сунула за пазуху, вот и все сборы. Можно было прихватить монеты, уплаченные женихом за нее, тетка оставила их на виду в буфете, только Дэлия побоялась, что они наверняка магически меченые. Возьмет Дэлия их и получится, что она согласилась на брак с противным увальнем из соседней деревни. А если и от кражи деньги заговорены, то ее быстро найдут по магическому следу.

О побеге Дэлия не помышляла, заранее не готовилась. Да и бежать поздней весной, когда еще не созрели ни ягоды, ни травки съедобные, неразумно. И даже помолвка с придурковатым сынком мельника, над которым все потешались, не сдернула бы ее с родных мест. Тут она родилась и выросла, тут каждый закуток знакомый, тут могилка мамина, тут родня, пусть жадная и недобрая. Другой жизни Дэлия не знала. Не довелось пока.

Брак с нелюбимым в их краях обычное дело. Беднякам да сиротам выбирать не очень-то позволено. Еще и отберут то, что имеется. Поэтому Дэлия на деревенские посиделки никогда не ходила. Вдруг кто-то понравится да сердечко девичье дрогнет, тяжелее будет принять свою судьбу. А судьба-то простая, как доска прямая. Замуж за любого отдадут, кто посватается. А не посватается никто, так сделают посмешищем, а то и вовсе в гулящие определят, ославят на всю округу. Бедовать тогда одной да отбиваться от лихих ухажеров.

Надежд, что родня найдет ей мужа по сердцу, у Дэлии не было. Не по чину подобные надежды. И для любимой дочери тетка богатством не поступится, а уж для нее, сироты бесприданной, тем более. Была бы мама жива, они бы придумали, как избежать тягостного замужества. Но мама уж десять лет как на погосте, рассчитывать Дэлия могла только на себя, свою смекалку и силы. И на мужа потом могла бы надеяться, если бы достался путный. Но ей не достался. Просватали за недоумка-губошлепа, лишь бы с рук сбыть.

Причиной для побега стал нечаянно подслушанный разговор двоюродных братьев, бездельников и развратников. Братья задумали подкараулить ее и обесчестить. Они зло хохотали, подначивая друг друга, мол, все равно просватана за придурка, какая разница, девственницей ли окажется. Не думали о Дэлии, о ее позоре, а его, случись что, пришлось бы всю жизнь терпеть. Унижение не смоешь. Расплачиваться слезами, сносить побои, быть изгоем – вот удел гулящей девки, лишившейся невинности до свадьбы. Пусть сын мельника не отличался сообразительностью, но у него есть отец и мать. Они такое никогда бы не спустили.

От помолвки до свадьбы много времени пройдет. Свадьба осенью только. Пять долгих месяцев ждать. И как бы Дэлия не пряталась, все равно похотливые братья, не пропускавшие ни одну хорошенькую девчонку в усадьбе, однажды подловили бы и ее. Как подловили милую, услужливую горничную тетки. Не побоялись ни тетки, ни мужа горничной.

Дэлия помогала ей раскладывать выстиранное белье, когда они услышали тяжелые шаги в коридоре и пьяные крики. Женщина сразу сообразила, что произойдет дальше.

– Ох, беда какая! – горничная зажала рот рукой. – Прячься, девонька.

– Где тут спрячешься? – растерялась Дэлия.

Успела добрая женщина вытолкнуть Дэлию из гардеробной в теткину спальню и заставила укрыться под кроватью. А ее саму братья зажали в углу гардеробной. Их не остановили ни уговоры, ни плач, ни сопротивление. Натешившись, насильники ушли. Дэлия заплакала, увидев лежащую ничком женщину. Попыталась поднять, побежала за мокрым полотенцем. Порванное платье, искусанные в кровь губы, следы от грубых рук, белесые разводы на бедрах и груди – ужасная картина осталась в памяти навсегда.

Глупо было дожидаться, когда к Дэлии в комнату вломятся непрошенные и мерзкие гости. Они уже громко строили планы, никого не стесняясь, уверенные в своей победе и безнаказанности. Сообразив это, Дэлия не медлила. Сомнения, что минует ее беда, пожалеют сироту, исчезли окончательно. Дом затих, уснули хозяева и слуги, и Дэлия навсегда покинула родной дом. Тайком ушла в ночь, предпочитая неизвестную судьбу известной.

Решиться на побег было страшно, но еще страшнее осознавать, что иначе на все лето она станет забавой в безжалостных играх. Никто ее не защитит. Некому ее защищать. Не бежать же к сыну мельника, в другую кабалу. Лучше шагнуть в белый свет, погулять на воле, увидеть, как другие люди живут, чем жить поломанной куклой в тоске и унижении до самой смерти.

Чтобы запутать преследователей, Дэлия сначала направилась в сторону города, бросила на обочине дороги платок и свернула в лес, на тайную тропу. Она понимала, что в город нет ей смысла заходить. Слишком очевидный путь. Кажется, что много народа, толкучка и легче затеряться, но когда ты одета немного краше нищенки, в ушах всего лишь крохотные серебряные шарики, а на руке единственное тоненькое колечко без камушка в пару к сережкам, то в городе каждый обратит внимание на деревенскую простушку. Обидят или сдадут в охранку.

Деревенские, как правило, выбирались в город семьями, целым обозом, на праздники, за покупками, наряжались в лучшие одежды. Дэлия всего разок и побывала в городе. Тогда тетка выдала ей новую сборчатую юбку синего цвета и расшитый серебряными нитками жилет. И новый платок на голову. Поджимая губы, достала из сундучка, где хранились мамины украшения, простые бусы из оникса. Чтобы Дэлия не выглядела хуже всех на ярмарке. Бусы Дэлия в сундучок не вернула. Обойдется тетка Марфа.

В городе широко праздновали начало весны, на площади показывали представление заезжие актеры. Там сын мельника Дэлию и увидел. Замахал руками, замычал как теленок, привлекая к ней внимание. Ну, и сосватали. Не сразу тетка согласилась, выжимала денег побольше. Мельник не поскупился, за живую игрушку для сына отвалил сверх меры. Пусть теперь подавятся теми деньгами, мстительно подумала Дэлия. А то все им. И мамино наследство, и дом, и сама Дэлия.

Ближе к утру она вышла к станции без названия. Здание старого вокзала было закрыто на ночь, горел лишь фонарь у входа, перрон пустовал. Про эту станцию мало кто знал, боялись близко подходить, место опасное, но Дэлии про удивительный поезд рассказала мама и перед смертью, как чувствовала, что пригодится, привела сюда дочку. Спрятавшись в кустах, Дэлия ждала ТМГ-экспресс. Что обозначали буквы, мама не знала, но красивые вагоны хвалила. В таком вагоне Дэлия собиралась уехать далеко-далеко. И начать новую жизнь. Только вот, если сегодня экспресса не будет, то положению Дэлии не позавидуешь. Родственники пустят собак по следу и догонят ее.

Постепенно светало, но еще спали птицы и было необычайно тихо. Дэлия достала из кармана один сухарик и положила в рот. Если долго держать сухой хлеб во рту, не грызть и не торопиться съесть, то он размокает на крошечки, их можно покатать во рту, слюна от хлеба становится вкусной, ее приятно глотать. Чем дольше сухарик во рту, тем легче справиться с голодом. И нужно совсем немного еды, чтобы выжить. Так ее учила мама. Будто точно знала, что Дэлии пригодится такая наука.

Чтобы скоротать время, Дэлия достала мамину куклу. И где только мама раздобыла разноцветные лоскутки на юбку и жакет? И пряжу для волос нашла. Получилась модница в черных сапожках, с котомочкой и оранжевым платочком на шее. Лучше Дэлии кукла одета. Таких кукол ни у кого больше не было. В усадьбе, да и в деревне, шили совсем другие куклы, обережные на продажу и для игр. И городе Дэлия таких кукол на базаре не встречала.

– Прячь, – предупреждала мама. – Никому не показывай, всегда носи с собой.

– Мама, а играть с ней можно?

– Это не игрушка, дочка. Это твоя кукла.

Дэлия помнила мамин наказ. Про куклу никто не знал, хотя Дэлия и спала с ней, и в лес с собой брала, и в город. Единственный друг, с кем можно было словечком перемолвиться без опаски. Снова сунув куклу за пазуху, Дэлия вздохнула и огляделась. Тишина стала еще гуще и страшнее. В ночном лесу Дэлия не боялась, а сейчас внутри зарождалась паника и холодели руки. Как будто мертвая тишина высасывала из нее решимость и шептала с присвистом: “Пропадешь”.

– Я не боюсь и не пропаду! – негромко, но решительно, произнесла Дэлия и встала. – Подумаешь, тишина.

Лучше подвигаться, а не сидеть сиднем. Дэлия потопталась на месте, попрыгала. Помахала кулаками, грозя тишине, накрывшей ее как куполом. Будто прокусив невидимый полог, к Дэлии с громким мявком выпрыгнул из леса древесный кот. Цепляясь коготками за юбку, пополз вверх. Вот радость, так радость. Новорожденного слепого котенка они нашли с мамой случайно в зарослях орешника по жалобному писку. И долго тайком выхаживали.

– Вуди. Неужели ты меня узнал? – шепотом спросила девушка, подхватывая на руки кота и целуя пеструю мордочку. – Совсем большой стал! Красавец.

Несколько месяцев Дэлия с мамой приходили в лес кормить котенка. Чтобы их не выследили, вставали рано утром. Мама собирала полезные травы, а Дэлия играла с малышом. Древесные коты были огромной редкостью, потому очень медленно росли. Их вылавливали безжалостно и продавали в домашние питомцы богачам. Считалось, что древесники продлевают жизнь хозяину, защищают от неприятностей. Видимо, мать котенка поймали, а детеныш остался один.

Когда кот научился сам охотиться, то Дэлия с мамой принесли его сюда. К станции. В безлюдном месте у зверя больше шансов выжить. Вуди выглядел упитанным и словно улыбался Дэлии. Удивительно, что он ее вспомнил. Навещать его здесь она не могла. А лет прошло много. Мамина могилка просела и вся заросла травой. Дэлия ухаживала за могилой, но тетка ругалась и все чаще не отпускала на кладбище, заставляла заниматься хозяйством. Без Дэлии могилка совсем сгинет.

– Вуди, ты не знаешь, будет сегодня экспресс? Хочешь поехать со мной? – Дэлии хотелось поговорить хоть с кем-нибудь. Ожидание и одиночество угнетали. В усадьбе ей редко удавалось побыть одной и без работы. И всегда было с кем обсудить день. Дэлия вздохнула, путь домой закрыт. Да она и не жалеет. Просто сидеть в кустах и слушать одной тишину было жутко. – Мне надо обязательно уехать, а то догонят и…

– Мяурр, – Вуди неожиданно куснул ее за палец, слизнул капельку крови и уютно заурчал.

– Эй, ты чего? Есть хочешь? Я запасла сухариков, но ты ведь не будешь их грызть, – погладив кота, Дэлия прислушалась.

Издалека пробивался невнятный шум. Как будто огромная змея угрожающе шипела. Все громче и громче. Дэлии еще раз повезло. Экспресс скоро появится. Другого объяснения для змеиных звуков быть не могло. Уже можно было различить стук колес. Тишину окончательно разорвал низкий гудок. Вуди, испугавшись, сорвался с рук, но побежал не в лес, а к перрону.

– Вуди, ты куда? Прячься! – Дэлия чуть не кинулась за котом, но вовремя опомнилась. Сначала надо убедиться, что ее не поймают.