Я две недели на этом проклятом теплоходе, а уже готова выброситься за борт. Я привыкла к работе официанткой на суше, но здесь нагрузка втрое больше.

На ногах двенадцать часов, спина ноет, а новые туфли стирают пятки в кровь. Остаётся только донести поднос с грязной посудой до кухни — и можно падать в койку.

И тут появляется ОН.

Высокий, в пиджаке, с телефоном у уха.

— Да, меня не будет около месяца. Нет, это не обсуждается, — его голос, как лезвие. — Уже всё решено.

Он идет прямо на меня, не снижая скорости, будто меня тут и вовсе нет. Прыгаю в сторону, но поздно — он задевает поднос.

Ложки, вилки, бокалы — всё с грохотом летит на пол.

— Черт! — падаю на колени, собирая осколки.

Важный пиджак даже не останавливается. Просто бросает через плечо:

— Смотри под ноги, — и продолжает говорить в телефон.

Волна злости закипает внутри.

— Эй, пиджак! — кричу ему вслед.

Он оборачивается. Впервые действительно смотрит на меня. Удивлённо, будто он даже не предполагал, что я заговорю с ним.

— Вы только что испортили мне час жизни из заслуженного отдыха. Если вы такой важный, может, в следующий раз возьмете лимузин? А то вам, кажется, тесно в коридорах с простыми смертными.

Его брови медленно ползут вверх.

— И мне плевать, что у вас куча денег! Это не делает вас достойным человеком! — в ярости вытираю руки о фартук. Мне бы замолчать, но никак не получается. — И даже ваш...  — мой взгляд саркастически скользит по его дорогому костюму, — ...особенный пиджак этого не изменит.

Тишина. Сердце колотится, ладони потеют.

Потом мужчина ухмыляется — на его щеке появляется очаровательная ямочка.

— Как тебя зовут?

Чёрт. Нарвалась на неприятности.

— Не твоё дело, — огрызаюсь и продолжаю собирать погром.

Мужчина хмыкает и, потеряв всякий интерес, разворачивается и идёт дальше.

Судорожно выдыхаю.

Нижняя губа слегка подрагивает. Плакать не буду. Просто устала. Просто надо немного поспать.

В итоге иду в каюту для персонала только в час ночи. Падаю на узкую койку, даже не снимая пропитанный запахом еды фартук. Глаза слипаются, но мозг отказывается отключаться — снова и снова прокручивает сегодняшний кошмар: разбитую посуду, холодный взгляд придурка в пиджаке, после унизительные слова старшей официантки за свою неуклюжесть...

Черт, надо было просто промолчать, а не орать на гостя. Сейчас бы уже спала, а не грызла себя изнутри. В соседней койке ворочается Оля, тоже официантка. Она единственный человек здесь, кто не смотрит на меня как на мусор. Мы успели подружиться, пока мыли горы посуды после капризных гостей.

— Ты жива? — спрашивает.

— Еле-еле.

— Варвара тебя завтра сожрет за этот погром.

Варвара — наша начальница, главная над всем обслуживающим персоналом.

— Знаю, — натягиваю одеяло на голову, словно оно может защитить от надвигающегося ада.

— Главное, чтобы из зарплаты не вычли.

— Да точно вычтут, можно даже не надеяться.

Оля вздыхает и снова спрашивает:

— А что за мужик-то был?

— Не знаю. Чёртов важный пиджак.

— Надеюсь, он не пойдёт жаловаться на твоё хамство.

— Поработаю в итоге за еду, если у меня за всё вычтут, — горько усмехаюсь.

— Держись. Если что, скажем, что у тебя пмс.

Смеёмся.

Ещё немного поболтав, укладываемся спать. Закрываю глаза и вдруг...

Яркая вспышка.

Его ухмылка.

«Как вас зовут?».

И этот чертовски красивый изгиб губ, когда я вышла из себя…