Под моими ногами еле слышно поскрипывал свежий снег. Его невесомые, почти как нарисованные, хлопья расслабленно опускались на дорожку, укрывая своим бархатистым покрывалом темный гравий. Над дворцовым садом сгущались ранние зимние сумерки. Все давно собрались в большой зале на ужин, а я решила прогуляться на свежем воздухе в одиночестве.

Ни с чем ни сравнимое удовольствие спрятаться от забот и людей в конце суетного дня в безлюдном сумраке, среди белого безмолвия спящих деревьев и призрачного снега, заметающего дорожки. А надо всем этим величественно - сонная луна, скупо разбросавшая между деревьев бледные лучи, таинственно серебрящиеся в полумраке. И пускай все это всего лишь иллюзия, но такая убедительная… Наши предки, куда более технически развитые гости с далекой планеты создали эту иллюзию звездного неба, каким оно было над их родной Землей. Таким, как они его помнили. Теперь лишь эта долгоиграющая проекция и напоминала о них. Несколько сотен лет назад здесь разразилась война за плодородные земли острова Тсарниан, лишь немногие остались в живых, и победа явно не стоила той жертвы, но понимание приходит со временем…

Я подняла голову, залюбовавшись. Можно было позволить себе достаточно волшебных минут созерцания, благо, тяжелый меховой плащ грел на славу. И вряд ли кто бы то ни было захотел мне помешать. Кому еще придет в голову глупость поменять сытный ужин в теплой светлой зале на заснеженный зимний сад? Хорошо, что следы моих сапог деликатно затер подол плаща, а снег, нападавший сверху, надежно скрыл и следы от тяжелой ткани.

Не сметая снега, я присела на скамью, и замерла, всем существом впитывая тишину. За дневными заботами очень редко удавалось посидеть вот так для себя. С тех пор, как правитель бессрочно отбыл заключать перемирие с соседями, я, как его единственная, пусть и официально не признанная младшая сестра, осталась управлять огромным замком. Прав на власть бастарды не имеют, а вот потрудиться на благо трона – будь любезна. Не то чтобы я претендовала на какие-либо регалии, вовсе нет. Но, порою казалось, что мною умело пользуются. Хотя я и благодарна брату за заботу. Казнить, прогнать, спрятать под замок незаконнорожденного отпрыска – это обычная практика у многих соседей. Благо, в моем случае вышло иначе.

Сегодня был необычный день. Привезли дары с соседнего Каменного острова, населенного эрсиорхами: наши народы не были особо дружны с тех пор, как мои предки вытеснили в результате войны их, коренных жителей с живописных земель острова Тсарниан на каменисто-унылое его подобие в нескольких сотнях миль по соседству. Однако, по мнению моего царственного брата, прошло достаточно времени, чтобы понять, простить, и начинать налаживать взаимовыгодное сотрудничество. Напросившись в гости с дружественным визитом, он отбыл неделю назад, и вот плоды его стараний – две внушительных повозки разнообразных соседских даров. Две живописные кучки их содержимого украсили склад цокольного этажа северной башни. Толком даже не удалось рассмотреть, что там было. Я успела заметить какую-то раму, рулоны тканей, запечатанные вазы… Возможно, стоило бы взглянуть на них поближе?

Северная башня встретила сыростью, и сумрачной прохладой. Вдоль широкой каменной лестницы, ведущей на нижний этаж, приветливо мигали тусклые светляки. Не забыть бы распорядиться зарядить освещение, - оставила я себе заметку на будущее. Ближе к цели светляки и вовсе потухли. Взяв один прохладный шарик в ладонь, я слегка подула, отчего тот чуть засветился изнутри, а затем и вовсе потеплел, засияв как следовало. Так, с ним в руках я и дошагала до высоких кованых дверей хранилища. Охраны не было. Отодвинув натужно заскрипевшую створку, я оказалась внутри.

К чести замковых работников, дары заняли отдельную экспозицию в обширном помещении хранилища. Накрытые светлыми полотнами от пыли, она напоминали скопление разнокалиберных айсбергов, расположившихся живописной группой вдоль стены.

Первая, самая объемная простыня полетела вниз. Картина. Выше моего роста, внушительное полотно в тяжелой золоченой раме. На миг я даже забыла, как дышать. Что ж, в оригинальности соседям точно не откажешь. Если бы сегодня я не была одета в простое зеленое платье с минимумом украшений, то решила бы, что смотрюсь в зеркало. Полотно изображало меня в полный рост, в чудном платье цвета воронова крыла с вышитым рубинами лифом и необычно пышной юбкой. Осторожно дотронувшись до гладкой поверхности рамы, я ощутила еле уловимую вибрацию. На секунду показалось, что вслед за пальцем тянется голубоватое свечение. Почудилось даже, что полотно мастера – это и правда зеркало, но в котором не одно отражение меня, а кто-то еще, чей-то едва уловимый темный силуэт ведет пальцем вслед за моим, едва касаясь. Наваждение длилось несколько секунд, в следующий же момент на лестнице раздались шаги, и иллюзия развеялась, стоило мне опомниться, и сделать резкий шаг назад.

Шаги приблизились, и замерли за моей спиной. А я все еще ошарашенно таращилась на занимательный подарок в золоченой раме, и тихо поинтересовалась, не оборачиваясь:

– Ниль, что ты думаешь насчет этого?

Больше некому было искать меня в недрах северной башни, кроме него. Единственный друг, помощник и советчик, моя вторая тень. Тот пожал плечами, и приблизился к картине. Пару минут он разглядывал предмет соседского искусства, особенно напряженно я следила за тем, как он, как и я ранее, провел тонким пальцем по полотну. Однако в его случае странного свечения не появилось.

– Скорее всего, не спроста они так расщедрились. Наверняка придется пожертвовать чем-то взамен.

Я закатила глаза.

– Это само собой. Никогда не бывает подарков просто так… Тем более на подобном уровне.

Обойдя картину вокруг, я снова остановилась напротив, и продемонстрировала странный ореол голубоватого света, протянувшийся за ладонью после прикосновения к полотну.

– А это не кажется тебе подозрительным?

Он не успел ответить. Сбоку что-то громко зашебуршало.

Мы резко обернулись. В самом углу притаился небольшой холмик, также предусмотрительно накрытый белым полотном.

Знаком показав мне оставаться на месте, Ниль осторожно подошел, и резко, одним движением сдернул плотную ткань. Невысокая металлическая клетка, показавшаяся оттуда, чуть покачнулась на выгнутом днище, и медленно вернулась в исходное положение.

– Что это, Ниль? – мой негромкий вопрос заглушил истошный писк сквозь прутья клетки. Я испуганно вздрогнула, но решила подойти ближе. В свете поднесенного к прутьям шарика освещения злобно сверкнули два круглых красных глаза. Их обладатель, крошечная черная летучая мышь, завернутая в собственные крылья, как голубец в капусту, оглядывала нас сердито, словно личных врагов.

– Подарок, судя по всему, – отозвался тот, неприязненно скривившись. И правда, злобная мышка не производила впечатления удачного презента. Может, выпустить ее?

Ладно! Хлопнув в ладоши, я разогнулась, и сдернула очередное полотно. Нужно было удостовериться, что иную неординарную живность эрсиорхи оставили при себе.

Через несколько минут мы смогли выдохнуть с облегчением, не обнаружив больше ничего из ряда вон. Рулоны изящных тканей и кружев, внушительного вида запечатанные сосуды, наверняка с вином, в общем то и все. Осмотрев и ощупав все свеженайденное, я распорядилась на утро сосуды перенести в погреб к остальным напиткам, а ткань убрать на платяной склад.

– Что насчет этого?

Взгляд снова уперся в мое собственное отражение в темном платье. С присущей моему лицу полуулыбкой и насмешливо сощуренными глазами, с волосами, уложенными в церемониальную прическу… Все это одновременно восхищало и вызывало некое беспокойство. Да еще и эта жуткая мышь…

– Распорядись убрать в мои покои, а уже там разберемся.

Тот кивнул, предлагая руку, и мы вышли в сад. Снегопад прекратился, похолодало. Я ощутила срочную потребность поскорее добраться в тепло, дабы ночная прогулка не уложила меня в постель с простудой. Трудно даже представить последствия подобного «отдыха». Хаос в замке и окрестностях, как минимум. Назавтра предстоял сложный день. Следовало распорядиться насчет ответных даров, и мне даже не приходило в голову, что бы это могло быть. Может брат по приезде даст разумный совет на этот счет…

Удачно миновав многочисленные лестницы и переходы, и всех, с кем бы не хотелось пересекаться, я отослала Ниля распоряжаться насчет даров, а сама ужом проскользнула в свои комнаты. Первым делом сбросила промерзшие сапожки и намокший плащ. Аккуратно сложив холодную одежду в кресло, прошагала в ванную, и устроила себе обогревательные мероприятия.

Спустя полчаса, выйдя из ванной, обнаружила отсутствие одежды в кресле и оперативно доставленные подарки. Мышь сверкала голодными глазами из клетки с подоконника, а картина удачно вписалась в интерьер в углу гостиной.

– Что же мне с тобой делать? – злобная тварь недовольно заерзала, плотнее укутываясь в кожистые крылья. – Ах, ну да!

Запахнувшись в просторный халат, и накинув домашние туфли, я толкнула тяжелую створку входной двери, и громко позвала горничную. Не прошло и двух минут, как девушка явилась на зов. Стоя в дверях, она вопросительно косилась на подоконник.

– Римм, я хочу попросить тебя посетить кормушки для рыб, птиц и кухню.

Вопросительный взор адресовался уже мне. Я нетерпеливо улыбнулась и перечислила, загибая пальцы.

– Мне нужны горстка сушеных жуков, столько же пропаренного пшена, и сухофруктов. И немного чистой воды в блюдечке. Жду.

Девушка понятливо кивнула и бросилась выполнять поручение.

Я вернулась к клетке. Мышь безмолвствовала, и, казалось бы, даже задремала на тонкой жердочке. Спустя несколько минут вслед за Римм, несущей два небольших подноса вошел и Ниль, аккуратно поддерживая третий. Похоже, мыши сегодня суждено было умереть от переедания.  Кто-то явно перестарался, выполняя поручение.

Я с сомнением оглядела горы провианта и кивнула Римм, жестом отправив ее восвояси.

С клетки аккуратно был снят поддон, и заботливой рукой разложены мышиные яства. Мышь забеспокоилась, вытаращив глаза. После того, как поддон был установлен на место, животное недоверчиво покосилось на еду, с выражением типа «да неужели?», после чего спрыгнула с жердочки, обнюхивая нежданное пиршество, и через пару секунд смачно захрустела сушеными жуками, блаженно щурясь.

Мы насмешливо переглянулись, и отошли, оставив необычного питомца наедине с его праздником живота.

Несмотря ни на что, меня не оставляло тревожное чувство. Неудивительно, ибо неизвестно чего можно было ожидать от соседей, в прошлом кровных врагов. И что именно могли означать эти дары? Не то, чтобы я боялась летучих мышей, или странных светящихся картин… Просто беспокоилась за брата. Как он там? Его сопроводительное письмо было на диво скупым и немногословным, так что ничего нового или определенного почерпнуть оттуда не удалось. Растерянность и неопределенность – вот точные слова, описывающие мое теперешнее состояние.

Сев в кресло, я нервно сжала руки и уставилась в темное окно. Ниль присел рядом на пол и накрыл мои руки своей теплой ладонью. Чуть выше меня ростом, тонкий и стройный как веточка, с не по возрасту серьезными серыми глазами, он был таким же бастардом в своей семье, как и я в своей. Пятилетнего ребенка, внезапно ставшего ненужным мачехе после смерти отца, привели во дворец, как и многих других до него. Здесь брошенные по различным обстоятельствам детишки всегда могли получить кров, еду, лечение и образование. Все вырастали и со временем становились полноценными членами общества, находили семью и призвание. Я воспитывалась вместе со всеми замковыми приёмышами, и, сколько себя помню, он, ненамного старше, всегда был рядом с самого раннего возраста. В играх, драках, или шалостях, как и на уроках после. Лучший защитник и единственный друг.

– Что бы я делала без тебя, – короткая улыбка слегка затронула уголки его губ в ответ.

– То же, что и всегда, только куда более нервно, – констатировал он.

Я невесело усмехнулась.

– А знаешь, что беспокоит меня больше всего?

Его темные брови вопросительно поднялись.

– Как они умудрились узнать, как я выгляжу?

Этот вопрос терзал меня еще пол ночи, когда я уже осталась одна, но мало-мальски вероятный ответ так и не нашелся… При первой же возможности выясню этот вопрос у брата. Оставалось только надеяться, что он в курсе.

*

Утро, как всегда, началось с Совета. В отсутствие царственного брата я разбирала насущные проблемы горожан в церемониальной зале. Народу сегодня было не так много, и это не могло не радовать. То и дело я ловила на себе пренебрежительные взгляды, и достаточно громкие осуждающие шепотки неслись со всех сторон: мол, что эта пигалица забыла на совете, и что она соображает, кроме как в горничными командовать?

 Мысленно закатив глаза, я уселась в массивное кресло на каменном возвышении и тяжело вздохнула опять же про себя. Ни в коем случае не следует выказывать неуважения. На данный момент я была неофициальным представителем правителя, тогда как официальный его советник Гриан пожелал откреститься от подобной чести, и мне следовало вести себя достойно, не замарав дорогого имени. Ну что ж, два часа мучений, и можно будет отдохнуть. А пока нужно быть сильной и невозмутимой. Сегодня я надела простое платье темно фиолетового цвета, и убрала волосы наверх. Мне казалось, так я выгляжу старше и внушительней. Хотя, кого я обманываю… в мои то годы…

– Наши рыбные заводи плохо охраняются! – решил высказаться первый скандалист, рыхлый невысокий мужик непонятного возраста.

Я вопросительно приподняла бровь, уставившись на нахала.

– Для начала стоило бы представиться, лоррх, и приветствовать лоррие. – Раздалось негромко, но непреклонно из-за моей спины. Как могло быть иначе? Подавив желание обернуться и одарить Ниля благодарной улыбкой, я лишь ободряюще кивнула выступающему. Тот чуть стушевался, и уже не так уверенно прогудел:

– Приветствую, лоррие Хоррсге, я лоррх Жер, каменщик. Вчера, мой сын упал в рыбную заводь, и едва не утонул. Благо, друзья вытащили из воды… Так вот, о чем это я… – Глядя на внимательно - снисходительную меня, каменщик тушевался все больше и больше, и я еле поняла окончание его фразы о том, что заводи следовало бы лучше охранять. Видимо, он и сам уже понял, что зря вылез с подобной претензией.

Да, много нелестного я могла бы сказать несчастному отцу, чье дитя непостижимым образом преодолело препятствия в виде двухметрового забора, сторожа, и его псов, но так и умудрилось едва не утонуть в полутораметровом слое воды. Однако пожалев и без того наказанного судьбой человека, я лишь уверила его, что с сегодняшнего дня озера будут охраняться не в пример лучше, а его вездесущего отпрыска я с радостью приму на работу во дворец в качестве посыльного, или на иную вакантную должность для работника подобного плана. Благодарный отец расцвел на глазах и отступил в тень. Народ уважительно и местами завистливо зашумел.

Вперед вышел высокий худой старик с цепким, слегка безумным взглядом. Как частого гостя во дворце, я его прекрасно знала, и вот уж кому точно следовало беседовать с братом, не со мной. Лоррх Меар, ученый-разработчик новых месторождений палиатриса – нашего единственного источника энергии, от которого все обитатели Тсарниан зависели в полной мере. Именно наличие этого ископаемого являлось достоянием, благодаря которому мы с гордостью считали себя технически развитым сообществом.

– Лоррие, – поклонился тот.

– Приветствую, лоррх, – кивнула я.

Тот хитро улыбнулся, зыркнув из-под кустистых седых бровей, и торжественно провозгласил:

– У меня потрясающая новость для всех нас!

Народ притих в ожидании, напряженно вперившись в говорившего, и тот не заставил себя ждать.

– Как все мы знаем, в пятидесяти километрах к югу от замка находится гряда рыжих гор, богатых железом. Так вот, после долгих исследований мы смогли обнаружить в недрах этих гор богатейшие залежи палиатриса!

Народ возликовал, в воздух полетело все, что не жалко не поймать: шапки, платки, бумажки, огрызки… Однако ученый улыбался не так лучезарно. Подняв обе руки вверх, он попытался утихомирить толпу. Наконец они затихли.

– Но… – ожидаемо продолжил он, – проблема в том, что из породы такого качества очень трудно добыть что-либо. Я бы даже сказал, практически невозможно. Она прочна настолько, что те имеющиеся у нас ресурсы, которые мы могли бы использовать для добычи палиатриса крайне малоэффективны.

Мужчина сокрушенно покачал головой, и народ заворчал, поняв, что радоваться было рановато.

– Что же вы можете предложить в таком случае?

Тот просиял так, будто только и ждал этого вопроса. Зашуршав чем-то за пазухой своего просторного светлого халата, он извлек оттуда длинный потертый свиток бумаги, защищенной особым составом от разложения. Однако то ли состав оказался недостаточно эффективным, толи работники библиотеки недостаточно аккуратными, низ свитка был некрасиво оборван, топорщившись неровным краем.

– Вот! – провозгласил он, победоносно потряхивая раритетом.

Народ в предвкушении уставился на видавшую виды бумажку, явно ожидая, насколько эффектным будет предложенное решение проблемы старого ученого.

– Этот документ – исследование, которому в нынешнем году исполнится двести шесть лет я нашел в библиотеке. – Он церемониально развернул свиток, продемонстрировав содержимое окружающим. Народ недоуменно переглядывался, явно испытывая трудности с прочтением подобных вещей, да и выполненных настолько мелким шрифтом. – Данный документ содержит полный отчет об исследовании недр соседнего острова, – он красноречиво махнул рукой в сторону соседей, как если бы кто-то еще не понял, о чем идет речь.

Народ напрягся. Ученый обвел взглядом окружающих, лишний раз убеждаясь в их некомпетентности в подобных вопросах, и решил сократить заранее спланированный получасовой спич.

– В общем, порода Каменного острова эрсиорхов содержит определенное вещество, которое, при должной обработке сможет воздействовать на наши железные камни, растворяя их. – тяжело вздохнув, окончил он.

– Что ж, – я сцепила руки, раздумывая над ответом. – Вы уже располагаете информацией по поводу нужного вам количества этого вещества?

– Определенно сказать не могу, – развел руками тот, – пока еще не имел дел с подобным материалом. Для начала нужно провести эксперименты, попробовать добыть вещество, чтобы рассчитать необходимое количество наверняка.

– Я напишу письмо правителю с просьбой привезти образцы камней.

Старик благодарно закивал, пятясь назад.

Третья просительница шагнула вперед. Не успела она открыть рот, как из толпы ко мне бесшумно скользнула фигура в черном – каратель – один из местных служителей порядка, а по совместительству еще и ненавязчивая охрана. Одним своим появлением закрыв все рты, мужчина застыл передо мной в паре метров, и, коротко поклонившись, негромко произнес:

– Приветствую, лоррие! Рад сообщить о возвращении правителя, вашего брата. Он бы хотел приветствовать вас лично в своем кабинете. – Коротко поклонившись снова, каратель исчез.

Стараясь скрыть волнение, я обернулась к Нилю, который тут же оказался рядом, предлагая руку. Все бы ничего, своей просьбой Алекс спас меня от полуторачасового мучения, но прервать Совет? Это было из ряда вон.

Недоуменные лица людей были обращены к нам, они я явно не расслышали слов карателя, и не понимали, что происходит.

– Благодарю всех! К сожалению, я вынуждена завершить сегодняшний Совет.

И, предупреждая негодование, торопливо добавила:

– Следующий продлится дольше ровно на сорок минут.

Поднявшись, я стиснула локоть друга, и мы зашагали сквозь расступившуюся толпу. Оставалось лишь сжимать зубы, и изображать из себя тугоухую, когда вслед неслись негромкие комментарии моего преждевременного ухода: «Пигалица!», «не чета своему брату, вот уж он…», «никакого уважения…», «а сама-то, сама-то кто?». Что поделать, не любили у нас незаконнорожденных отпрысков. Не то, чтобы я осуждала их за это… Это наши правила жизни, и я прекрасно понимала, что люди, создающие закон, сами в первую очередь должны его неукоснительно соблюдать. За такое нарушение мои родители и поплатились в свое время. А теперь расплачиваюсь и я.

Люди, пожимая плечами и перешептываясь, расходились из зала заседаний. Лишь одна неугомонная просительница в странной одежде последовала за нами.

– Лоррие Тиали! – требовательно прокричала она мне в след, торопливо догоняя.

Я недоуменно обернулась, узнав в запыхавшейся женщине хозяйку местной швейной фабрики.

– Это настолько срочно, лоррие Аррне?

– Более чем, лоррие! Только вы можете спасти мое дело!

Я поглядела на Ниля, тот демонстративно постучал по ободку наручных часов.

– Давайте, только быстро, что там у вас?

Женщина расплылась в белозубой улыбке.

    *

– Это была отличная идея, Ти! – веселился Ниль, – заставить людей покупать эти жуткие тряпки с перспективой на выигрыш второй такой же тряпки!

– А что я могла еще придумать? – Не в моей компетенции заставить ее сменить дизайнера, причем ей он явно нравится.

Юноша засмеялся еще громче, привлекая внимание замковых работников.

Мы поднимались по широкой каменной лестнице в сторону нужного кабинета. Другу по душе пришлась моя идея провести беспроигрышную лотерею в ответ на жалобу хозяйки фабрики о том, что люди совсем перестали покупать ее продукцию, предпочтя готовые ткани.

– Будешь ржать, я посоветую ей в качестве главного приза тебя! – Мой указательный палец уперся в его грудь.

Угроза не возымела должного действия, он лишь ехидно усмехался, обнажая ямку на левой щеке.

– Боюсь в таком случае, – поделился он, – эта несчастная фабрика точно загнется.

– Ой ли, – фыркнула я. – Да пол города сбежится в очередь за ее нарядами, если выставить тебя в витрине!

– Лишь бы не вывесить, – продолжал улыбаться этот непробиваемый нахал.

– Ты невозможен! Убийца шуток! – отмахнулась я и стукнула в дверь. Благо, за разговором не заметили, как дошли. Тот невозмутимо поцеловал мою руку, и остался ждать снаружи.

Брат стоял у окна, в своей любимой позе, убрав руки за спину, и наблюдал красивый вид. Я демонстративно хлопнула дверью, напомнив о своем приходе.

Он обернулся. Моя радостная улыбка померкла, не встретив ответных эмоций. Его лицо было необычно суровым, светлые брови нахмурены, а губы сжаты в тонкую полоску. Из-за этого несвойственного брату выражения, я даже не сразу поняла, как поступить. На задворках чувств проснулось желание развернуться и сбежать сломя голову, ибо с таким лицом вряд ли сообщают что-то хорошее.

– Ал?

– Здравствуй, Тиа…

Я отмерла и сделала пару шагов навстречу. Мужчина сократил расстояние и поцеловал меня в лоб холодными губами.

– Что случилось?

Казалось, даже мое сердце стало биться тише в ожидании новостей. Тот тяжело вздохнул, вернувшись к созерцанию пейзажа за окном, вероятно, таким образом успокаивая себя. Мне оставалось разглядывать его спину и умирать от беспокойства.

 – Давай сначала ты, – огорошил этот интриган, – что интересного произошло в мое отсутствие?

Я лишилась дара речи. Вот так вот, да? Все необходимые вопросы вылетели из головы при виде его настроения, и сейчас было крайне трудно вспомнить о чем-то насущном. Что же там было? Ах да, светящаяся картина, ответные дары…соседи…Все мысли сейчас крутились вокруг них. Вдруг всплыл лоррх Меар, укоризненно проводивший меня взглядом с собрания несколько минут назад. Отлично! Вполне сойдет за новость.

– Лоррх Меар…

– Да?

– Он обнаружил новое месторождение в Рыжих горах…

– Прекрасно…

– Но есть проблема.

О, надо же, мы соизволили обернуться!

– В чем же дело? – Мне показалось, или в его глазах промелькнуло безразличие?

– Чтобы добыть палиатрис, нужно вскрыть породу, а у нас нет таких возможностей сейчас.

Брат знакомо приподнял бровь, мол, для чего же ты мне тогда это сообщаешь?

– Однако, он нашел способ, – невозмутимо продолжила я, – ему нужны камни с острова эрсиорхов, в них заключено вещество, способное расплавить породу Рыжих гор.

– Вот как?

Я закивала. Решение было за ним. Он потер подбородок, невозмутимо рассматривая расписной орнамент на потолке и выдал:

– Ну что ж, в таком случае пусть отправляется туда и возьмет столько, сколько считает нужным…

Моя челюсть едва не коснулась груди на такое заявление, но я дала себе мысленную затрещину, и закрыла рот. Но как же так?!

– Это безопасно? – Осторожно поинтересовалась я.

– Ты думаешь, я мог бы послать столь ценного человека в опасное место? – Он холодно сверкнул глазами, вновь отворачиваясь к окну. И далось ему это окно! Такое ощущение, что брат просто не хочет встречаться со мной взглядом…или опасается.

– Я оповещу правителя об его приезде. И да… – он чуть помедлил, выдерживая эффектную паузу – Тебе придется его сопровождать.

Что? Нет, не так, ЧТОООО?? Я снова открыла рот, чтобы возмутиться уже вслух, но все слова застряли где-то внутри, напоровшись на воспитание. Ибо даже с братом я не могла себе позволить настолько нецензурные выражения.

– Отправляетесь завтра. – Добил он, даже не обернувшись. – Свободна.

Захлопнув рот, я молча вышла на деревянных ногах, ибо спорить с данном случае было попросту бесполезно.

– Что? – Обеспокоенно выдохнул Ниль, встретив мой помертвевший взгляд. – Что он сказал?

Я отрицательно помотала головой,

– Ничего, он не сказал мне ровным счетом ничего, Ниль.

– И как поездка? И соседи? – Юноша явно растерялся, схватив мои холодные руки, безуспешно пытаясь их согреть. Ведь мерзли они вовсе не от холода.

– А это я, наверняка, и сама скоро узнаю, – прошептала я, направляясь вниз по коридору, в свои комнаты.

Ниль оставил меня в моей гостиной, а сам побежал на кухню за графином воды.

Я стояла, тупо уставившись в окно, как и брат несколько минут назад, и не видела ничего за ним, не веря в происходящее. Подобные поступки были совсем не свойственны моему рассудительному брату. Вот так, толком не объяснив своего решения, отправить черт знает куда… Сопровождать? Ну что за бред?! Мысли спутались. Обычно, попадая в нестандартную ситуацию, мозг охватывает ступор, в поисках подобного же нестандартного решения, а потом и вовсе паника, если решение не находится. Вот и я оказалась близка к панике, так и не разобравшись толком, как относиться к этой странной ситуации.

Тишину разрушил Ниль, со звоном шмякнув на подоконник поднос с графином, стаканом, и маленькой вазой с цветами так, что потревожил сонную мышь. Она завошкалась на своей жердочке и недовольно вытаращила на нас алые кругляши глаз. Друг поспешно наливал для меня воду, а я рассматривала засушенный букет, улавливая слабый аромат, разливающийся по телу волной такого необходимого сейчас спокойствия и умиротворения.

Когда то, в честь победы над эрсиорхами, предки засадили этими маленькими ароматными цветами весь остров, и теперь для каждого тсарнианца они были символом дома, его неотъемлемой частью.

– Фиолели? Спасибо. – Чуть отпив из подставленного стакана, я улыбнулась.

Друг кивнул, оглядывая меня с беспокойством. Стакан вернулся на поднос, а ваза перекочевала в мои руки. Я вдохнула аромат ванильной горечи так сильно, как только могли вместить мои легкие. Но и этого показалось недостаточным. Отломив маленькую веточку с соцветием, я воткнула ее в прическу, дабы аромат спокойствия не давал мне поддаваться панике. Захотелось спать. Ох уж эта моя вечная реакция на стресс…

Я кивнула Нилю, направляясь в спальню. Кто как не он был лучше всех осведомлен об этой моей особенности. Понятливо кивнув, юноша оставил меня одну. Сначала отдохну, а уже потом, на свежую голову расскажу ему все. Ах да… Пока не забыла…

Вернувшись к окну, я распахнула его в морозное утро и отодвинула маленькую задвижку мышиной клетки.

– Убирайся. Ты свободна!

Мышь недоверчиво покосилась распахнутую дверцу, и начала неуклюже цепляться крыльями за прутья, поспешно пробираясь к выходу. Оказавшись снаружи, она потянула ноздрями холодный воздух, и сморщила уродливую мордочку.

– Давай, выметайся, – поторопила я, замерзая. – Я тебе не нравлюсь, ты мне не нравишься, нам не быть вместе. Прощай!

Для пущей убедительности я еще и встряхнула клетку. Мышь мгновенно вспорхнула, и скрылась где-то за пределами досягаемости. Я облегчено выдохнула, закрывая окно. Но в последнюю секунду, в его узкую щель скользнула недолго отсутствующее создание, и вцепилось острыми зубами прямо мне в запястье! Я взвизгнула от неожиданности и боли, пытаясь стряхнуть мерзкую тварь. Но не тут-то было. Мышь вцепилась намертво, и не желала выпускать добычу. Сонливость сдуло мгновенно!

Я прыгала по комнате с полминуты, закусив губу, с черной жуткой кляксой на руке, махая и дергая ею во всех направлениях, пока не задела раму своего недавнего подарка. Та загудела и мигом отозвалась голубоватым свечением по периметру. Мышь замерла, перестав бить крыльями, и отцепилась, перелетев на раму. Она уселась на самый ее верх и нагло скалилась окровавленными зубами, будто издеваясь.

Тяжело дыша, и не сводя с нее гневного взгляда, я медленно нащупала на подоконнике вазу, и прицельно метнула, яростно надеясь, что буду последней, чью кровь эта мерзость попробует в своей жизни. Но нет, пролетев чуть ниже, чем следовало, ваза попала в полотно, ровно в лоб моему изображению, и пропала в нем, оставив тающий голубоватый след. Мышь помедлила пару секунд, и стремительно метнулась вслед за цветами, оставив на картине такой же след. Я застыла. Рамка продолжала пульсировать, гипнотизируя свечением.

Медленно, шаг за шагом, я подошла, и осторожно оглядела картину со всех сторон. Ни следа от мыши, или вазы… ничего. Я коснулась пальцем портрета, и не почувствовала под ним никакой опоры. Рука просто прошла насквозь, исчезая, словно картина была иллюзией. Полюбовавшись на культю, я вдруг испугалась, и поспешила выдернуть конечность из жутковатой картины. Но не успела. Чья-то чужая сильная рука крепко схватила мою ладонь с той стороны и яростно дернула. Не успев даже пискнуть, я в ужасе глядела, будто в замедленном времени, как ко мне за доли секунды приближается мое собственное насмешливое лицо. С силой зажмурившись, я провалилась в темноту.