Что-то слишком много накопилось одинаковых разговорчиков с разными людьми. Общая тема, конечно, вот это, всеми любимое, безответственно безграмотное и убогое - я никому ничего не должен, я художник я так вижу.
Я периодически слышу это от маститых творцов разной степени популярности (обычно режиссеры на такое бомбятся особенно, но и звезды-музыканты-писатели огребают в наших дискуссиях время от времени).
Всегда тут есть передергивание хорошей идеи, "я ни под кого не подстраиваюсь". Прям, вот творю как чюуууствую, из мира горнего.
Чюуувствовать, как чукча из анекдота, это, конечно, приятно, эмоциональная травка пузико щекочет. Только вот когда одна только чуйка, без профессионального подхода, то результат выходит слабый и инфантильный, сделанный на коленке. Чуйку допиливать надо, ремеслом.
Как говорил Василий Федоров: даже самое талантливое стихотворение, еще не стихотворение, а набросок, если оно не доработано ремеслом.
Не Книга это, если текст просто выброшенный жмых из головы автора. Да, людям даже может нравиться это читать, потому что в массе все эмоциональные наркоманы, все любят чужие эмоции (как я часто говорю - чужая боль всегда хорошо продается), но это не книга. И читают ее так же, по верхам, ну, съели эмозаряд и забыли, следующую жвачку надо сразу в рот пихать (по сайтам-отзовикам это отлично видно, там где читатели пишут отзывы, видно, как они читают). Это же действительно просто жмых из головы, чего с ним делать-то, только пожевать и выплюнуть. Он может быть хорошо написан, там может быть хорошая задумка. Но это не книга. Я раньше в таких темах говорил: такое писево забудется в вечности, потому что оно там не нужно. Это не точное выражение, лучше его не говорить. Я больше этого говорить не буду. Ну, потому что авторы современного писева хрипят, брызгая слюной, что и не претендуют на Вечность (и я бы спросил, а на кой вообще писать, если не претендовать на нее? Но они так и скажут, ну прст, башку жала история, я и записал), и потому, что много ненужных книг до нас все-таки дошло. А много нужных - не дошло. Так что вечность - это очень долго, мало данных, чтобы проверить, что ушло действительно в эту самую вечность. Лучше и точнее вот так сказать: эта не-книга могла быть не написана. То есть ничего бы не изменилось в жизни читателей, если бы ваша книга была не написана, а значит ничего не изменилось бы и в жизни мира. А зачем книга, которая не делает мир лучше? Как говорил мой дорогой товарищ Эндрю Ваксс: твоя жизнь чего-то стоит и была не зря, если место, в котором ты жил, изменилось к лучшему. На это удобно убого возразить: если хоть один человек улыбнулся, читая мою книгу, она была написана не зря. Зря, ребят. Этот человек потратил от часа и больше на вашу "книгу", чтобы раз улыбнуться? Он мог потратить пять минут на нарезку со смешными котиками и улыбнуться несколько раз. Сэкономил бы 55 минут, как минимум. Так что это не аргумент.
Я сейчас тут рассуждаю как читатель и претензия к писателям у меня тут читательская (как к писателю я эту претензию отношу и к себе, помню про нее и стараюсь нести эту самую писательскую ответственность). Как по мне, писатель, когда он хочет написать книгу, поднимает какую-то проблему. Даже если это эротически-любовный роман, это проблема взаимоотношений и проблема эротизма (ну это уж совсем глубокая и важная проблема, в нее и вовсе не только лишь все могут, писателей, которые хоть как-то раскрыли проблему эротизма можно по пальцам одной руки пересчитать, это очень мало, особенно относительно количества эротического писева). Проблема-то очень важная. Другое дело, что пишут по этой проблеме такие "прст художники", что это превращается в писево. Даже если писево (а вот интересно, да, вот русскоговорящие на слово писево обижаются, ну, как бы есть за что, я понимаю, а вот англоговорящие писатели свои книги называют "writing", глагольное существительное от глагола писать. Собсно, по-русски чисто писево и получается) было написано ради эмоциональных качелей, все равно можно написать это очень серьезно. Эмоциональные качели писать, так-то, серьезный труд. Попробуйте-ка пройтись по эмоциональным точкам серьезного читателя, да еще и без эксплойтов, типа утонувших в болоте лошадей, выброшенных котят и детей, умирающих несколько страниц партнеров из пары.
Но не пишут. При всей экзальтированности героев и порывов душонки автора, не получается, почти ни у кого, вскрывать эмоциональные нарывы. Не умеют. И это выдает незрелого автора, неграмотного душевно, социально и психологически неразвитого, поэтому какой он автор? Так, бумагомаратель.
Даже вот возьмем стандартную канву взаимоотношений современного нарратива (отсюда и дальше вежливо будем писево называть нарративом) - Вася и Муся, главная пара, ну и бывшая Васи, Дуся. Вася у нас пират-бандит-дракон-маг-вампир, альфач и самый-самый. Муся - замарашка, в которой, конечно, все сразу видят богоизбранность. Дуся - это Нинка из параллельного, красавица и всеобщая любимица, которая бесила весь пубертат автора и которой автор сейчас будет мстить насколько хватит мозгов. Для авторов мужеского полу то же самое, полуопустившийся не-так-то-прост герой, Муся - замарашка богоизбранная, ее бывший - Колька из параллельного, гад и заслуженный альфач, который мало того, что бесил, так еще и посмел устроиться после школы удачно, чего автор ему простить никак не может.
Давайте про Нинку, а вы там на Кольку сами переложите.
И вот Дуся красавица, умница, но Васю тянет к замарашке Мусе. Дуся сразу выпадает из адеквата, устраивает истерики, караулит, кричит: "все равно ты будешь мой". Вася откровенно хамит, в пользу замарашки, но Дуся не сдается. Такоэ, сюжет избит и жалок, как говорится.
И вот там какие-то бывают столкновения, приходит эта Дуся к Васе, Вася говорит: уходи, я Мусю люблю! А Дуся, такая: ты так просто меня не бросишь! Вася молчит. Дуся убегает или начинает к Васе лезть целоваться (он ее, конечно, отталкивает). И вот есть тут такое тянущее чувство. Вот тут, а не дальше, как любят обсасывать авторки (всех полов), когда Муся-замарашка увидела попытку поцелуя и надулась на полкниги. Нет, важный момент вот до. Это очень интересно, что будет. Как отреагирует Дуся, как Вася. Но реакций нет. Нарыв не вскрывается. Дуся, как заведенная думает: как бы мне Васю увлечь? Он меня оскорбил.
Так увлечь или оскорбил, блин, автор? Это разные мотивации. Во-вторых, да больно это, автор, ты ведь знаешь, ты ведь помнишь, как было больно, когда альфач, который тебе нравился, выбирал эту Дусю, ты злилась и делала что? Рыдала в подушку и не смела и слова сказать. А если ты была брошенкой, помнишь ли, как это было унизительно? Помнишь. Не хочется лезть к нему постоянно, доказывая, что ты все равно будешь мой, что так просто от меня не избавиться. Хочется умереть, когда ты не нужен тому, кто нужен тебе. А почему же Дусе-то не больно? Почему она лезет так унижаться? Почему Вася, если прям так она его раздражает, не поговорит с ней?
Мы смеемся над испаноязычными сериалами, мол, слезы, страсти, шаблоны. У меня, когда я учился в школе, были все кабельные подключены (у нас в районе их было три) и мои девочки-любовницы ходили ко мне смотреть всякие сериалы. Ну, разумеется, в рамках совместного времяпрепровождения, я с ними смотрел, во что-то даже втягивался, куда деваться. И больше других прочих поразил меня сериал "Морена Клара". Мне кажется, я даже уже рассказывал про это, в каком-то отзыве, там очень показательная ситуация. Ну, тем не менее, тут акцент другой, да и не помнит уже же никто, наверняка.
Там главная героиня, собсно, сама Брюнетка Клара (почему-то не перевели, я уже тогда на испанском начинал шпрехать, и думал, что у них прям имя есть такое - Брюнетка), Валентин - красавец-мужчина, Ундино (пишут, что его звали Андино, но почему-то все произносили как Ундино %))) - бывший жОних Клары, нищеброд и страдалец, Линда - истеричная красавица, жена Валентина. И вот этот Ундино постоянно вползал к Кларе через балконы и камины, выскакивал из унитаза и из-за угла с одним только: послушай, Клара, нам надо поговорить. А Клара, со стойкостью советского партизана, отвечала: ай, Ундино, уходи, я люблю Валентина! И так весь сериал! И это вызывало у меня какой-то ужасный фейспалм. С тех пор я вот такую канву, невскрытого нарыва, ненавижу. И когда встречаю в книгах, мне автора по голове его же книгой хочется ударить.
Ну вот да, ну вот мне интересно, мне интересно, что может сказать разлюбленный? О чем он хочет поговорить? Мне хочется, чтобы Клара послушала. Потому что да нечего же тут сказать. Но это ужасно интересно, что бы человек мог сказать в такой ситуации.
И сценаристы понимают, что нечего, просто надо оттенить как-то героиню, что она не барахло, вон как ее Ундино любит.
Потому что ну вот как этот разговор вести?
- Клара, нам надо поговорить!
- Давай.
- Я тебя люблю, Клара.
- Угу, а я Валентина люблю.
- Но послушай же, мы же вот были вместе, хотели пожениться, я тебя люблю.
- Ну да, все так, ты хороший чел, но вот я Валентина полюбила, теперь с ним буду жениться.
- Это потому, что он богатый?
- Неееет, ты что? Я нитакая.
- Ах ты шлюха.
- Ну короче, это-то я выслушивать не должна, верно? Я понимаю, что тебе больно, мне бы тоже было больно, но вот так случилось, я люблю Валентина.
Конец беседы. Ну нечего на это сказать. Интересно бы было мне почитать, если бы Клара честно отвечала, не давая авансы, если бы давала ему сказать. Это очень важная же ситуация, важная тема. На ней бы было можно научить зрителя-читателя, что делать, точнее не делать, в такой ситуации. А работает паскудная ролевая модель. Брошенная или брошенный считает, что нужно лезть к тому, кто бросил, потому что нарративы не показывают другого варианта. И вот он лезет, наступая себе на горло, чувствует ужасное унижение от ненужности. А другой, который и так бросил, который и так чувствует себя не очень. Нас же не хотят ни обидеть, ни унизить, когда бросают. Ну просто так получается, что мы перестаем кого-то радовать. И человек уходит, чтобы не врать нам и себе. Чтобы дать шанс нам и себе стать счастливыми с другими. Найти своих. И вот бросивший и так чувствует вину, а брошенный еще рыдает и лезет, давит на жалость и чувство вины. Заставляет себя унижать. Бросившему приходится выбирать - быть честным подлецом или быть жалеющим лгуном-подлецом. Ведь, пожалев и вернувшись, он любить не начнет.
Поэтому вот это - давай встретимся и поговорим у расставшихся, оно очень интересное, если бы кто-то был способен вскрыть эту проблему полностью. Смог довести до конца этот разговор с обоих сторон. Чтобы бросивший и брошенный читатель-зритель знал, что думает и боится сказать бросивший, что чувствует брошенный.
Я часто слышал, что вот такие бывают, что вот как прицепятся, что им ни скажи, они не понимают. Этак кокетливо жалились мне девочки и мальчики, фантазируя бесстыдно и оттеняя себя же, что они-то не барахло. Как в шаблонном сериале. Да не бывает, девчонки всех полов, такого. Правда. Не бывает, потому что больно. Это невыносимо больно, чувствовать себя нежеланным. И как только вы дадите это понять человеку, он убежит от вас так далеко, что вы захотите потом, а его не найдете.
Но вот вскрывать это нужно. Если вы уж написали такой сюжет, то ведите его до конца. Думайте, что бы можно было сказать в такой ситуации, думайте, что можно ответить в такой ситуации. Болезненно-тошно, но ведите до конца. Это больно, это глубоко, это страшно. А то у вас получается писево, которого не бывает в жизни. Брошенный злобно кричит и убегает. Потому что нечего вам ему вложить, чтобы сказать. Потому что в таких ситуациях всегда нечего сказать, когда выбрали другого. И неважно, кто ты - красавица Дуся или замарашка Муся.
Вскрытие таких эмоциональных нарывов делает книгу "базовой", которую имеет смысл передавать в будущее, детям. Я как-то в одном споре с режиссером услышал от него: ну и что, что в фильме косяки, у меня маме понравилось, а это главное!
Не это главное, главное, чтобы твоему ребенку понравилось, чтобы он мог твоим нарративом руководствоваться в жизни. Чтобы строка Высоцкого "значит нужные книги ты в детстве читал" была про твой нарратив.
Вот еще важный момент про "базовость" книг.
Есть одна из моих любимых книг - Таких щадить нельзя. Владимир Мильчаков - один из моих любимых писателей. Книги про людей и для людей. В общем, красиво и правильно, про мир в котором жить хочется, про людей с которыми жить хочется.
И вот там есть сильная сцена в конце, когда кгбэшник спрашивает преступника: а вот если бы тогда это письмо не пришло, ты бы смог жить, ну, по-человечески?
А преступник говорит: у моего отца несколько гектаров грушевых садов было, крестьяне свои, большевики все отняли.
И кгбэшник, этакий крылатый, застывает и говорит: ясно.
И ты такой тоже свои крылышки расправил, тебе тоже ясно. Сильная книга для белых лебедей.
Но а вот ущебрным-то не ясно. Тем, кто способен страдать по грушевым садам, им не ясно. И вот этот нарыв надо было вскрыть. Надо было довести этот разговор, выслушать аргументы этих людей, возразить, выслушать аргументы на возражения, снова возразить. Ведь это не срачик в интернете, герою некуда убежать, его можно психологически слушать и заставлять говорить. Правдоподобно только. Чтобы читателю всегда было что сказать на эти грушевые сады. В этом ответственность писателя, в поднятой проблеме. Если это проблема двух лагерей, если это конфликт (все же эти убогие курсики про то, как писать книги постоянно говорят про конфликт) - и не важно это, строители это светлого будущего и отбросы старого мира (вот он, кстати, сейчас, за окном, нашелся) или старая и новая "любовь" - нужно до конца доводить обе линии, обе стороны, а не самоутверждаться об одну. Потому что не бывает так в жизни. Жизнь не даст вам самоутвердиться об одну сторону конфликта.
И ведь это же вот такие невскрытые гнойники привели к тому, что прямо под фильмом Девчата сейчас можно видеть кучу необразованных девочек с комментариями: Анфиса молодец, чего она должна была своей сгущенкой делиться?
Не тогда она молодец, когда она осознала, что так и останется одна, если будет единоличницей по постелям шляться, а вот именно когда прятала свою жратву, вот тогда она была молодец, по мнению современных девчат. И это вина писателей и режиссеров. То, в каком мы мире живем, среди каких людей мы живем, это вина создателей нарративов. Потому что именно писатели и режиссеры творят среду ролевых моделей. Поэтому каждое ваше "ну я прст написал" - это ваша грустька-печалька, когда вас обхамили где-то, выгнали откуда-то. Это вы распиарили такую ролевую модель, это вы шепнули - можно. Так с другими можно.
Даже в этой сильной книге Мильчакова нужно было вскрыть нарыв, узнать, у этого "юберменша", кто, по его мнению бы должен бы хотеть не ссать ему в квас, а хотеть ухаживать за его гектарами, откуда это в голове? И так же как автор должен узнавать, что в голове у злодея, важно узнать и что в голове у брошенного, нет-нет, не у главного брошенного героя, а вот того, ненужного, которого ты, автор, ввел оттенять своего замаршку-главняка. Какие такие аргументы у героев могут быть, чтобы делать то, что они делают? Обычно автор их не пишет, эти аргументы, он прст безграмотно и убого пишет: ну, эт прст зависть была, поэтому он злодей. Ага, но как она уживается со страхом унижения? Как злоба уживается с любовью к себе? Как эгоизм уживается со страхом, что тебя, ненуженку-единоличника, просто выгонят из общества.
Это знаете, иногда вот этот оттеняющий герой-козел отпущения, кричит главняку: почему он/она, а не я? Чем он/она лучше?
Но ведь люди никогда так не спросят. Это же унизительно. Ну ведь в голове синдром самозванца, она же плакса, говорит: ну скажут тебе, что ну лучше, красивее, желаннее, чем тебе поможет-то это? Так зачем же вы это пишете? Да, любой брошенный так думает. Но ведь не спрашивает. А вдруг и правда ответят? И что тогда?
Это очень важно, чтобы автор давал все ответы на вопросы в поднятой проблеме. А не мстил красавцам, от которых ему больно, вписывая их в нелепую ситуацию унижения. Да не окажутся эти красавцы Колька и Нинка в такой ситуации никогда. Ты даже промечтать, автор, путем не можешь. Даже в голове своей унизить их не можешь, потому что у тебя мозгов и грамотности на это нет. Вот и пишешь просто фразами - вот такая красавица, а выбрали особенную Мусю, в которой вроде бы как ничего особенного (но как же, это же калька автора, поэтому она ого-го, герой написанный тем же автором, самый-самый, конечно, разглядит всю "сложноту души" и богатый внутренний мир). Вот и получается, что ответов нет. Такая же невзрачная девочка или некотируемый мальчик, как ты, автор, не будут знать, что такое это самая особенность, и будут ждать волшебника в голубом вертолете, который просто так разглядит их красоту, просто так, ничего для этого не нужно делать, ведь твой главный герой ничего для этого не делает. Ведь если ты вводишь эту замарашку - ее особенность нужно обосновывать. Но этого, обычно, никто тоже не делает. И поэтому зритель-читатель будет надеяться, что зло само как-нибудь победится и рассосется. А в жизни так не бывает, зло мотивировано и уверено. Мы боимся довести конфликт до конца в жизни, а потом начинаем бояться довести его до конца и в книгах. И поэтому такой трусливый нарратив это уже не смоделированная ситуация, которую каждый может приложить к себе и прожить эту жизнь через героев, сделать свои выводы, принять свои решения, узнать, в конце концов, в героях знакомых живых людей и понять, что те думают и чувствуют. Получается поверхностная книга, даже если она очень хорошая, которую перевести с авторского "собачьего" сможет тот читатель, у которого уже есть накопленная база понимания. Накопленная на других книгах. Базовых, понятных, раскрывающих конфликт и проблему.
Нам все "ясно", потому что нам объяснил кто-то до. Кто-то сделал твою работу, до тебя и за тебя, автор. А ты снял сливки. Казалось бы, ну и что? А то, что твоя работа не работает без костылей. И тот, кто придет к тебе первым, у него не будет шанса проникнуться. Не потому что он тупой. Тупой тут кое-кто другой. Он-то ученик, читателю можно не знать. Он и пришел к тебе научиться, узнать о поднятой проблеме. А ты, как недоразвитый, недомолвками и недоговорками, накидал чего-то из своей бестолковки, потому что там жало тебе.
Авторы часто обижаются на меня, когда я говорю, а я многим, даже сильнейшим авторам, говорю часто, что их книга недописана. Что это хорошая книга, но она не написана до конца. Или и вовсе, это не книга, а начало. Часто авторы пытаются сказать, ну почему, ну бывает же открытый финал! Бывает. Но открытый финал и двоякое трактование - это лишь формы ответа. Их тоже нужно уметь писать так, чтобы финал был. Просто открытый. А не когда финала нет и он просто в случайном месте поставил точку. Вообще идея "думайте сами дальше, кому что в голову взбредет" - это не открытый финал, так можно было не писать книгу, так читатель мог словарь почитать, и из слов собрать себе в голове что в голову взбредет. Так же никакой не аргумент автора "я сказал то, что хотел, так, как хотел" - это безответственность и невежество автора. Это неумение автора договорить. Хорошо, ты сказал то, что хотел, а зачем, автор, ты вот это сказал? Вот ты сказал "пук", потому что у тебя травма, брошенка ты там, или мамка тебя не любила, или в садике тебя кашкой перекормили. А зачем ты это читателю принес? Ну ты как-то раскрываешь эту проблему, так, что человек может себя в ней узнать и увидеть разные пути выхода? Нет. Ты делишься просто кусочком боли, но не можешь даже его выплюнуть, как полагается, вроде пишешь "откровенно", но тут же стесняешься, не доводишь конфликт или проблему до конца, не раскрываешь ее грани. Ну и чего ты не спал ночами, автор? Чего ты рыдал над страницами, если все равно ни боль не выписал (для себя), не помог взорвать читателям их боль? Так, пососал щемящих эмоций просто? Онанизм сознанием, это называется, а не писательская работа.
Так же сейчас модная дебильная манера у авторов говорить - я пишу, потому что это нужно мне, в первую очередь. Ну себе в стол и пиши, читатель-то тут при чем, если ты его не учитываешь?
Авторы часто и тут передергивают, мол, я ищу просто своих читателей. Но это не твои читатели, это читатели других книг, которые выросли на тех же книгах, что и ты, поэтому они смогли понять твой нарратив. Но это не твоя заслуга. Это ты пережевал чужое и выплюнул. А читатели узнают это чужое и любят в твоем нарративе чужое. Потому что чужое понятное, а ты им не объяснил ничего нового. Пробежался по верхам чужих мыслей, по идеям чужих писателей.
А вот эти ваши оборвыши, зарисовки, начинашки, они для писателей, может, чтобы вдохновиться идеей. А читателю они только для напомнить что-то, что они уже читали полностью и глубоко и раскрыто. Не у вас. В зарисовках нет ничего плохого, это действительно наброски книг, наброски идей. Просто не нужно их называть книгами. Это безответственно. И это неправда.
Поэтому, если вы хотите быть писателями, то договаривайте, авторы. Договаривайте смело, полно и до конца. Читателю никто не скажет, кроме вас. В этом ответственность писателя. Все-таки писатель, это учитель души. Это писатель помогает прожить бесконечные другие жизни человеку. Это замечательная работа! Менять и строить мир. Вы все это и делаете, меняете мир, все-все создатели нарративов. Так почему бы не менять его в лучшую сторону?