В гостях у сказки сегодня Фрей Торисаз, ярл Айсланда, теперь уже и шейх Либии, и просто хороший человек)) 

Фрей развалился на качелях в саду, у себя во дворе. Качели были как кровать на цепях. Способные выдержать внезапный приступ страсти пары. 

- Привет, бро, - улыбаюсь я, садясь на край. 

- Здравствуй, брат, - улыбается он.

- Ну что, токсичный абьюзер, рассказывай, читатели говорили, чего ты такая собака борзая, разве можно так с любимым поступать? 

Фрей дернул уголком губ, то ли улыбнулся, то ли отмахнулся.

- У нас шестой век, мы еще не знаем, что это токсично. 

- Но ты бы не хотел такого отношения к себе?

- Какого? Чтобы меня любили? Хотел бы, конечно. 

- Ну, чтобы тебя били, пытали, стреляли стрелами в нервы.

- Наверное, я бы не доводил любящего человека до этого. 

- Но как ему было понять, что ты - любящий человек? 

- Согласен, трудновато, - Фрей солнечно смеется, - но на каком-то этапе можно было догадаться. Сначала, конечно, я и сам этого не знал, я просто ревновал и злился. Когда Иска перестал сопротивляться, я перестал его бить. 

- И ты был бы согласен испытать то же самое на себе?

- Ну как сказать, согласен, если бы Иске это было нужно, если бы ему этого хотелось - то да. А так, чтобы я понял, как это больно - нет. Потому что я не пойму. Потому что у нас разные причины. Если бы человек это делал из любви, да, не умея ее проявить или, наоборот, это была такая садистская форма любви - тогда пожалуйста, что угодно. 

Фрей улыбается и продолжает: 

- Мне тут хочется сделать вывод, что вот этим абьюзер и отличается от искренне любящего садиста. Абьюзер делает все из чувства страха, он не приемлет подобного к себе, ему нужен контроль, потому что он ничего не контролирует в своей жизни. А садист так любит. Но я воин шестого века соседнего с вашим мира, и такие глубокомысленные выводы - твое дело, ты у нас автор. 

- Читатели скажут, что ты говоришь, как я. 

- Ну, мы с тобой психологические братья (это я у тебя этот термин в голове нашел). Привилегия героя, иметь возможность копаться в твоей голове. Ты все знаешь обо мне, но я все знаю о тебе. Могу пользоваться твоими знаниями и твоими словами.

- Это на здоровье. Как тебе наш мир? 

- О, ты уже знаешь же. Спорт, например. Особенно смешно, когда неуклюжие, запустившие здоровье мужчины, вместо того, чтобы тренироваться, смотрят, как тренируют силу и ловкость другие мужчины и это считается у вас мужественно - смотреть бокс, футбол. Мне этого не понять. Я могу понять, что у вас более безопасная жизнь, вам не нужно быть сильным мужчиной, чтобы выжить, но зачем это смотреть? Ну даже пусть они это смотрят, потому что им это напоминает, о том, как нужно, но почему это считается по-мужски? Ведь это жалко. Слабый, толстый, больной мужчина смотрит на то, какой сильный и ловкий другой мужчина. Какая-то щемящая латентная гомосексуальность в этом. А уж когда я посмотрел рестлинг. Это и вовсе легальный гомосексуальный петтинг какой-то. Мы с Иской перед тем, как потрахаться всегда рестлингом занимаемся. 

Фрей ярко смеется. 

- И в целом телевидение. Вот кино, например. Мужское, боевики. Это когда мужчины, которые ничего не делают, смотрят, как другие мужчины спасают мир или делают какие-то реальные дела. Но понарошку? У меня это вызывает презрительную усмешку, конечно. Я понимаю потешное скоморошье, понимаю, когда менестрели веселят людей, понимаю, что важно рассказывать о подвигах настоящих людей, пусть через кино, чтобы другие помнили, что они могут так же. Понимаю даже, когда это выдуманная история, но она какая-то… поучительная, что ли, когда она для того, чтобы человек мог сделать так же, задуматься о чем-то. Но ведь нет, ваше кино это просто ряд яростных картинок, призванный вызвать всплеск адреналина и тестостерона в слабых мужчинах. Жалко и убого. 

- А книги? 

- Книги я всегда любил, - Фрей снова смеется. - Книги - они учат мыслить. 

Он немного подумал и усмехнулся.

- Да, в мое время написать книгу очень дорого, поэтому нужно было очень хорошо подумать, что ты хочешь сказать. Поэтому для меня безоговорочно - книга учит мыслить. Но если бы я жил в твоем мире, то я бы говорил, то, что не учит мыслить - не книга. 

Фрей рассмеялся.

- А ты же так и говоришь, да? 

- Да, - согласился я, - но в твое дикое время я все равно бы не хотел жить, несмотря на то, что книги у вас отборные. Разве что можно бы было у вас пожить с событий второй книги, когда к вам придет…

- Да-да-да, - отмахнулся Фрей, - еще бы. 

- Ты любил Тристакиннию?

- Как сестру. Как любую женщину, - пожал плечами Фрей. - Я бы верно жил с ней, если бы не встретил в этой жизни Иску. Я не был счастлив и не полюбил бы ее, но… наверное, ей это было и не нужно. Я рад за ее счастье. 

- Ты мстишь врагам?

- У меня нет врагов. Наверное, есть люди, который считают врагом меня, но они заблуждаются. Я стараюсь побеждать врагов, делая из них друзей. Считаю, это единственный способ окончательно уничтожить врага. Но если бы у меня случилось что-то такое, за что стоило бы отомстить, я бы отомстил. Но как я считаю, что лучшая победа над врагом, это сделать его другом, так и лучшая, самая сладкая, месть - это заставить человека понять, что он сделал. Если ты хочешь заставить человека мучиться - заставь его понять и осознать, какое зло он сотворил. 

- Почему ты решил рассказать свою историю?

- Чтобы ее не переврали другие. Я знаю, что ты рассказываешь только правду. Это важно, чтобы кто-то где-то сказал правду о тебе. 

- Какая у тебя цель в жизни?

Фрей задумался.

- Говорят, что человеку нужна какая-то борьба, нужно с чем-то сражаться, что-то преодолевать. Что это определяет человека - наличие цели и борьбы. Но для меня человек то, что он делает после победы. Когда он знает, ради чего он хочет победить. Я вот жду своей победы, мне есть чем после нее заниматься. Моя цель - победить. Ради счастливой вечности. Поэтому, наверное, точнее сказать, моя цель - быть счастливым. Вечно. Мне так нравится. 

Книга тут: https://bookriver.ru/book/1218