Хроники Драконьей империи

Если кто-то предлагает исполнить твою сокровенную мечту – не соглашайся. Это может стоить куда дороже, чем ты готова отдать. Но есть желания, за которые не жалко и жизни. Моё как раз из таких. – Так оформи его в детский дом, – голос матери отрывает меня от мыслей.Кажется, я задумалась, уставившись на чашку, которую крутила в руках. Чай в ней давно остыл.– Нет, мама. Мы это уже обсуждали.– Я не предлагаю тебе отказываться от сына! Но посмотри на себя. На тебе лица уже нет. А там за ним уход будет, сиделки, нянечки. Ты хоть работу нормальную сможешь найти! Или так и будете сидеть на моей шее?Да, все так, все правильно. Но я приняла решение и не собираюсь его менять, чего бы мне это ни стоило.– Не хочу, не могу и не буду никуда его отдавать, – повторяю твердо и зло. – И давай закончим этот разговор, пока окончательно не разругались.– Вот заладила! – мать бьет по столу кулаком. – Другие могут, а она – нет. Ишь, какая сердобольная. Анька, да приди ты в себя! Пашка умер, все, его нет! А тебе от него только этот… доходяга достался.– Этот доходяга – мой сын! – отрезаю ее же тоном. – И твой внук!Да, моя мама может быть жестокой и хладнокровной, когда это надо. А еще умеет убеждать. Но сегодня она зря старается.– Послушала бы врача, сделала аборт и не мучилась бы сейчас.– Замолчи, мама! Как же больно слышать такое от матери. Но я прячу боль глубоко внутри. Боль – это слабость, а я должна быть сильной, и не только ради себя.Мама поджимает губы. В глазах – осуждение, но где-то за ним спряталась жалость.А вот жалеть меня тоже не надо. Хватит, у меня был целый год, чтобы обливаться слезами и сетовать на судьбу. – Ну, как знаешь, – ворчит она и отводит взгляд. – На пособия долго не протянешь, а я больше помогать не могу. Николай больной, сестра твоя учится. У нас своих трат полно.– Не нужно мне помогать. Сама справлюсь.Она встает со стула, подходит и обнимает меня. Я позволяю себе секундную слабость: утыкаюсь лицом в мягкую мамину грудь. – Не дури, Анька, – слышу ее увещевающий голос.Она неловко гладит меня по голове. Неловко, потому что моей маме в принципе не свойственно проявление нежных чувств. – Сделай, как я говорю, – продолжает она. – Сама посуди, ну кому ты нужна с больным ребенком? Кто тебя на работу возьмет? Как ты вообще жить собираешься? Ему ведь уход нужен, лечение! Ты и так целый год потеряла.– Выкручусь как-нибудь, – шепчу, – я сильная, я справлюсь. Найду работу в интернете, буду статьи за деньги писать, но Темочку не отдам.Она отстраняется. – Так чего ж до сих пор не нашла? – в ее тоне бьется злая ирония.– Плохо искала.– Глупая, глупая Анька. Какое ж ты еще дитё у меня!Нет, мама, я уже взрослая. Я повзрослела в тот день, когда врач на УЗИ обнаружила патологию плода. Это было на седьмом месяце беременности. Нам с мужем предложили искусственные роды…Но я не смогла. И он не смог. Мы так ждали нашего первенца!А через месяц Пашки не стало. Его убила проклятая аневризма. Внезапно, без всяких предпосылок. Просто р-раз – и веселого вихрастого Пашки не стало. От стресса у меня начались преждевременные роды. Темочка родился восьмимесячным, и я…Я осталась одна с больным малышом на руках, который, возможно, никогда не будет ходить…***Мама уходит, унося с собой осуждение. Я беру телефон и планомерно обзваниваю областные редакции, предлагающие работу журналистам «в запасе». Но никто не желает взять меня даже внештатным сотрудником.Мать права: кому я нужна без опыта, без рекомендаций, да еще с годовалым ребенком?Чувствую себя загнанной в угол, разбитой. Ложусь рядом с сыном в кровать.Его маленькая хрупкая жизнь – это все, что есть у меня. Все, что осталось от нескольких лет счастливого брака. Да еще фотография в черной рамке на столике и увядший букет…Тихое дыхание подсказывает, что сынишка уснул. А вот я не могу. Лежу, до рези в глазах вглядываясь в потолок, будто там написан ответ. И мне кажется, что узоры на обоях шевелятся. Наверное, это от стресса. После смерти Пашки все так изменилось… Стали сниться странные сны, мерещиться всякое… И чем дальше, тем больше.Надо бы в церковь сходить, причаститься. Но это потом. Сейчас у меня есть дела поважнее.И первым в списке стоит – найти работу, чтобы оплатить няню и продолжить сеансы массажа для Темочки.После рождения сына я подрабатывала по мере сил. Занималась копирайтингом, предлагала свои статьи на разных биржах. Но получала копейки. Львиную долю моих трат брали на себя родители, но недавно отчим заболел, у него обнаружили опухоль. И сегодня мама пришла мне сказать то, о чем я сама уже догадалась: она больше не может нас содержать. Отчиму требуется дорогое лечение, на которое еще неизвестно где брать деньги. Он хороший человек, вырастивший меня, подаривший счастливое детство и младшую сестренку. Я не в обиде на маму.Но я не сдамся. И Темку в детдом не отдам!Глядя, как рисунок на потолке закручивается в тугую спираль, я тихо шепчу себе, что поставлю сына на ноги. Даже если для этого придется душу продать.– Клянусь, что пойду на все! Если нужно – убью, украду. Но мой Темка будет ходить!Последнее слово тает в воздухе. Меня охватывает странное ощущение, ставшее в последнее время привычным.Будто в комнате находится кто-то еще.Приподнимаюсь на локте, настороженно осматриваюсь.Может, это призрак мужа наблюдает за мной? Да нет, ерунда. Я в сказки не верю…Вижу, как ветер из приоткрытой фрамуги шевельнул тюль на окне, пробежался по спальне, коснулся букета и затих где-то среди увядших цветов.А потом слышу вкрадчивый голос:– Мы могли бы помочь друг другу…

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Оказывается, я умею читать на языке даргов! Ниффелиус умиляется, едва не роняя слезу. Говорит, мало кто из драконьих невест обладает этим весьма похвальным умением. Книги подтверждают его слова. Несколько часов провожу за дубовым столом, изучая историю Алланайриса – мира, куда меня занесло, а заодно и историю даргов. Вскоре картина более или менее проясняется, и я начинаю понимать, что из сказанного Анабель было правдой.У даргов нет своих женщин, это правда. Причины этого неясны, но в книгах есть прозрачные намеки на некое «проклятье» и на то, что дарги вообще не из этого мира. Две тысячи лет назад они пришли, чтобы подчинить его себе и сделать своим. Дарги принесли с собой смерть и разрушение. А еще инкардов – двуногих верховых ящеров с маленькими передними лапами, напомнивших мне аллозавров, и анкров – их крылатых собратьев. Эта армия, будто чума, прокатилась по человеческим землям, выжгла половину городов, превратила леса и поля в пепелище. Потом много веков шла война: дарги похищали женщин, разоряли селения, убивали мужчин. Но менялись времена, менялись поколения, и очередной драконий правитель положил этому конец. Он решил идти путем мира, а не войны, и основал государство. Теперь Ламаррия – драконья империя – ограждена морем, пустыней, скалами и вечным туманом, что простирается над ними, от других государств. Если драконы не захотят – никто не сможет пересечь их границы. Но и сами дарги не могут покинуть империю без разрешения своего повелителя.А женщин теперь не воруют. Те сами предлагают себя. Для человеческих аристократок брак с даргом это способ подняться в глазах бомонда. Для девушек из простых семей – шанс на лучшую жизнь.Каждые пять лет в Кортарене, столице Ламаррии, устраивается «Бал Невест», тот самый, на который так спешит попасть Дарион. Съезжаются туда только лучшие девушки человеческих королевств, правда, по каким критериям их отбирают, я так и не поняла. Но ни красота, ни титул, ни богатство не интересуют драконов. Все, что им нужно в избраннице – это «искра». Я оказалась права. «Искра» – это способность зачать от дарга и родить ребенка с драконьей ипостасью. К моему облегчению, дети от даргов рождаются обычные, но в возрасте тринадцати лет происходит первый оборот – внутренний дракон расправляет крылья и обретает свободу. А до этого срока он растет вместе с хозяином. И да, от даргов никогда не рождаются девочки…Вот почему Анабель уверена, что я зачну сына от ее мужа. Но с чего она решила, что у меня есть эта «искра»? И почему именно я? Сомневаюсь, что наше сходство – случайное совпадение. Слишком уж нервничает Анабель и слишком темнит…Далекий колокольный звон заставляет оторваться от мыслей и поднять голову. Недоуменно смотрю в окно, но с моего места видно только серое небо.В двери кто-то скребется.– Госпожа, – доносится голос Рилии, – вы пропустили обед. Может, вам сюда принести?Встрепенувшись, оглядываюсь вокруг.– А который час?– Шесть, светлейшая льера, – подсказывает призрак.Киваю служанке:– Узнай насчет ужина. Пусть подают в комнату, а я тут скоро закончу.Но есть не хочется. Стоит только позволить себе забыться – и вновь накатывает тоска. Я вспоминаю о сыне. Точнее, я и не забывала о нем, просто стараюсь держать мысли и чувства под контролем, иначе сойду с ума. Как он там без меня? А вдруг Анабель его обижает?Да нет, не посмеет. Если с Тёмкой что-то случится – ничто мне не запретит рассказать Дариону о планах его жены. Даже магическая печать! И она это знает.Вздохнув, закрываю книгу и возвращаю на полку. Что ж, Анабель – знакомое зло. К тому же мы с ней заключили контракт. А Дарион… Дарион даже не человек. И если верить тому, что я сегодня узнала, то у даргов своя мораль, далекая от человеческой. ***В комнате ждет сюрприз. Ужин еще не принесли, но кто-то здесь явно был, потому что на туалетном столике лежит массивный серебряный перстень с черным агатом.Кажется, точно такой же у Анабель… А может, это он и есть?Под перстнем замечаю бумажку. Осторожно вытаскиваю ее и читаю:«Надень перстень на палец. Буду нужна, просто поверни его перед зеркалом».В первый момент я таращусь на эти строчки в недоумении. Она что, совсем страх потеряла? Развела такую секретность, а тут пишет записки и бросает на видном месте!Потом понимаю: записка написана на русском языке! Никто, кроме меня, ее не прочтет.На всякий случай кидаю записку в камин, где она вспыхивает золотистым пламенем. И, разумеется, тут же решаю проверить перстень в действии. Надеваю его на средний палец левой руки. Он тяжелый, чувствуется на пальце. Агат загадочно мерцает черными гранями, в его маслянистой глади отражается свет канделябров. Почти не дыша, подхожу к зеркалу. Чувствую, как по спине ползет холодок. Смотрю на свое отражение, сглатываю горький ком и поворачиваю перстень камнем внутрь…В первую секунду ничего не происходит. Потом мое отражение начинает дрожать, будто по зеркальной глади прокатывается волна за волной. Картинка меняется. Теперь вместо себя и комнаты за спиной я вижу знакомые стены и мебель. Это моя квартира! Причем, я вижу ее так, как если бы смотрела из большого зеркала в прихожей!Забывшись, протягиваю руку и касаюсь стекла. Пальцы проваливаются в пустоту, будто в кисель. Вижу их с той стороны. Они преломляются, будто я погрузила их в воду. Рефлекторно отдергиваю руку. Прижимаю к груди. Пальцы дрожат, сердце колотится. Дыхания не хватает…Неужели я могу шагнуть в это нечто и выйти с той стороны?!– Анабель! – шепчу так громко, как только могу. – Анабель!Она выходит из дверей спальни в моем халате. Зевает. Простоволосая, без косметики, без привычного шарма. Я теряю дар речи. Потому что она – мое отражение. Именно такую себя каждое утро я вижу в зеркале ванной!– Ну, чего тебе? – ворчит недовольно. – Разбудила ни свет ни заря. – А… – растерянно отступаю, – который час?– Шесть утра, – она снова зевает, – забыла предупредить, что у наших миров разница во времени двенадцать часов. Ладно, чего хотела?– Увидеть сына.Анабель морщится:– Ну вот, опять за свое. Все с ним в порядке. Дрыхнет без задних ног. – Дай мне посмотреть на него, – настаиваю на своем.– Ты не в том положении, чтобы указывать, – замечает она.Я решаю идти ва-банк:– Уверена? А если я все Дариону расскажу?На миг она застывает. На красивом лице отражается страх. Но уже в следующий момент она бросает насмешливо:– Попробуй. Тогда ты вообще никогда не увидишь сына и никогда не вернешься домой.– Почему? – шепчу потрясенно.– Дарион – дарг! – жестко отвечает она. – Все, что его волнует, это проблемы клана и империи в целом. А еще – отсутствие наследника. Неужели ты думаешь, что он отпустит женщину, способную подарить ему долгожданного сына? Да мы для него никто, как и вообще для всех даргов. Драконы не люди, они не умеют любить, жалеть, сочувствовать. У них кто сильнее – тот и прав. Знаешь, как они нового императора выбирают? Все претенденты сражаются между собой до смерти. До смерти! Побежденных не оставляют в живых. А тот, кто убьет всех – получает корону и трон!Опускаю голову.Анабель права. Все это я уже сегодня читала. И до сих пор по телу пробегают мурашки от жестокости, которой дышали те строки. Она продолжает:– Если бы я родила, то сейчас не переживала бы о том, что мой брак вот-вот рухнет! Если не хочешь сделать это ради меня, сделай ради своего сына. Я дам ему то, что не могут все ваши лекари – возможность ходить без лекарств и выматывающего лечения. Поверь, я могу. Хватаюсь за ее слова:– Если ты можешь вылечить моего сына, то почему ты не можешь вылечить себя от бесплодия?– Не твое дело! – шипит она с внезапной злостью. – Лучше скажи, как ты собираешься провести эту ночь? Опять размазывать сопли?Качаю головой:– Дариона нет. Он еще утром куда-то уехал. Точнее, улетел, – добавляю, вспомнив потрясающую картину. И зачем-то добавляю с глупой ухмылкой: – Но обещал вернуться!– Куда? – Анабель делает стойку.Юмора она, конечно, не поняла. – Не знаю. В какое-то Южное гнездо.– А, – она расслабляется, – это недалеко. К тому же, анкры быстро летают. Я уже знаю, кто такие анкры. Даже видела их. – Кстати, – напоминает она, – не забывай про духи! Они не дадут Дариону распознать подлог и усилят его влечение. – Тоже магия? – понятливо хмыкаю я.Анабель смотрит на меня с сожалением:– На даргов не действует человеческая магия. Иначе люди давно бы уничтожили их и вернули себе свои земли... Ее прерывают знакомые звуки: из спальни доносится недовольный крик Темки. Я инстинктивно дергаюсь, собираясь шагнуть вперед, в зеркало, но лицо Анабель внезапно темнеет:– Ну, хватит! – резко бросает она. – Разбудила ребенка!Зеркальная гладь покрывается рябью.– Нет, подожди! Я хватаюсь за раму, стучу по стеклу, зову ее, требую показать сына – но все напрасно. Ни Анабель, ни моей квартиры в зеркале больше нет. Я вижу отражение комнаты, что стала мне ненавистной. Забыв обо всем, трясу чертово зеркало:– Вернись! Покажи мне его! Ты не можешь так поступить!За моей спиной отворяется дверь. На пороге застывает Рилия с подносом в руках. – Госпожа?..– Что?!Разворачиваюсь резко, не сдерживая охватившей меня ярости. Кажется, в этот миг я способна убить любого…Увидев меня, она тихо ойкает и сползает по стенке.– Г… госпожа… – тычет пальцем мне за спину.Бросаю взгляд в зеркало и застываю. Это что, обман зрения? Мои зрачки расширились так, что чернота поглотила всю радужку, а волосы, точно наэлектризованные, поднялись над головой. Злость отступает. Ей на смену приходит испуг. Кусая губы, касаюсь рукой волос. Ощущаю, как потрескивает статическое электричество. А потом меня пробивает смех. Нервный и злой.Падаю в кресло, продолжая смеяться. Рилия подает мне стакан:– Вот, выпейте, госпожа, вам полегчает.С подозрением смотрю на жидкость в стакане. От нее поднимается знакомый запах:– Что это?– Вода. Просто вода и немного аниса. Осторожно цежу. Здесь никому нельзя доверять. Истерика понемногу проходит, возвращается ясность рассудка. Я поднимаю на Рилию холодный, сосредоточенный взгляд:– Никому не говори о том, что видела.– Можете на меня положиться, госпожа.Конечно не могу, но другого выхода нет.– Известно, когда вернется лаэрд?– Кухарка сказала, что к полуночи должен вернуться. Он приказал оставить еду для него.– Отлично. Приготовь ванну. И мою лучшую ночную сорочку. Время бесплодных страдашек прошло. Пора выполнять договор.

Не единственная

Комментарии (0)

Оглавление

Читать книгу Не единственная

Серия «Хроники Драконьей империи»