Хроники ведьм

Глава 1

«Я всегда хотел  поговорить с моей сестрой, подружиться с ней, но отец не позволял. Помню момент, когда я сильно поранился, ободрав колени и локти. И вот, когда я уже собирался разреветься от боли, появилась она. Сестра посмотрела на меня строго, знаете, по‑взрослому так, а потом прижала палец к губам, прося безмолвно о тишине. Я не знаю, почему подчинился. Наверное, все дело было в сияющих каким‑то странным, завораживающим светом глазах. А потом она положила ладонь на мои ранки и что‑то зашептала. Боль ушла! Я тогда восхитился и рассказал отцу. Сестру сильно наказали. После этого она никогда больше не подходила ко мне».
 
Из воспоминаний Кевина Куинна
 
Сразу после свадьбы я толком даже не смотрела по сторонам. Как бы я ни гордилась своим спокойствием, но всё‑таки в тот день я волновалась как никогда сильно. Наверное, именно поэтому не обратила внимания на общую ветхость обстановки. И сейчас замок казался зловещим, тихим и будто бы умирающим.
В какой‑то момент мне стало не по себе, захотелось вернуться в комнату и не выходить из нее. Поежившись, я встряхнулась и выпрямила спину. Не знаю, что это такое, но я не собираюсь поддаваться!
– Вы наконец решили выйти из своих комнат?
Голос оказался для меня такой неожиданностью, что я едва не пискнула, но вовремя зажала себе рот ладонью и обернулась.
– Милорд, – прошептала я, не зная толком, как мне следует обращаться к собственному мужу.
С секунду поколебавшись, слегка склонила голову и присела, пальцами придерживая длинную юбку, но почти сразу выпрямилась. Я знаю, что мужчины обычно любят покорность, и даже готова в чем‑то уступать, но бессловесной мне быть очень надоело. Надеюсь, моему мужу тоже претит слишком покорная жена, которой я быть не собираюсь.
Вообще, мне казалось, что первая брачная ночь должна была состояться еще пару дней назад. Не скажу, что ждала ее с нетерпением, хотя и знала, что это неизбежно. Но нет, кажется, моего мужа эта сторона жизни совершенно не волновала. Наверное, мне стоило бы оскорбиться, но что‑то мне подсказывает, что не все так просто.
– Идемте, – Брайан оторвал от меня взгляд и развернулся. – Я как раз шел к вам. Нам стоит поговорить.
Внутри от этих слов все сжалось. Какой же глупой я была раньше, когда считала, что мне не нужны никакие разговоры! Оказалось, что я нуждаюсь в общении, как и любой другой человек.
Сглотнув, я сжала кулаки, пытаясь взять себя в руки, а потом поспешила вслед за супругом. Я была взволнована. Всё‑таки это будет мой первый нормальный разговор! От этой мысли стало горько. Любой другой человек совершенно не обратил бы внимания на что‑то настолько простое, мне же пришлось выйти замуж за незнакомого человека, чтобы иметь возможность безнаказанно поговорить.
Пока мы шли, я быстро поглядывала по сторонам, все больше уверяясь, что внутренняя отделка замка нуждается в обновлении. Гобелены поблекли, хотя это и было странно, все‑таки солнечный свет сюда не проникал. Потолки все закоптились, а в углах можно было заметить паутину. Да и пол давно пора почистить.
Брайан привел меня в небольшую столовую, в центре которой стоял длинный стол.
– Поужинайте со мной, – попросил‑приказал он, отодвигая для меня стул. Дождавшись, пока я сяду, муж уселся во главе стола, безразличным взглядом осматривая блюда.
Я, кое‑как уняв волнение, опустила взгляд на стол. Мне было отчего волноваться, ведь до этого я питалась исключительно в своей комнате. Всё‑таки были плюсы в этом замужестве. Конечно, я пока не знала всего, но на данный момент происходящее определенно нравилось.
Ужин был великолепным! Раньше меня такой пищей не баловали. Мне кажется, даже слуги в замке отца питались более разнообразно и сытно. Каша, хлеб, вода – вот то, чем кормили меня обычно. А тут и мясо, и тушеные овощи. И всё вкусное! Мне пришлось приложить усилия, чтобы не показать, как я взволнована.
Ели мы молча. Я замечала короткие внимательные взгляды, бросаемые на меня супругом, но старательно делала вид, что не вижу их. Да и, честно говоря, занята была.
Совсем неудивительно, что наелась я быстро. Всё‑таки еда оказалась слишком сытной.
– Не нравится?
Я подняла взгляд на мужа. По телу тут же прокатилась дрожь от странного, слишком прямого и внимательного взгляда. Из‑за горящих факелов казалось, что в глазах супруга пляшет огонь. Они выглядели темными, завораживающими и даже слегка пугающими.
– Отчего же? – начала я, отодвигая почти пустую тарелку и несмело касаясь кубка, в котором плескалась рубиновая жидкость. – Все очень сытно и вкусно, милорд. Спасибо.
Я по‑прежнему не знала, как обращаться к мужу. Впрочем, Брайана, кажется, вполне устраивало такое обращение, раз он не стал меня поправлять.
– Даже так? – он чуть отодвинулся от стола, окинул его взглядом, а потом хмыкнул, будто вспомнил что‑то веселое. – И вам не кажется, что пища слишком грубая и простая?
– Совсем нет, – ответила я, аккуратно отпивая напиток. Он пах вишневыми косточками, а на вкус оказался немного кисловатым и терпким. – Мне понравилось.
– Хорошо, – Брайан тут же встал, а потом подошел ко мне и протянул руку. Я посмотрела на нее, не понимая, чего он хочет, а потом подняла взгляд. – Вашу руку, миледи.
Я невольно вспыхнула. Осторожно поставив кубок на стол, я вложила ладонь в руку супруга и с его помощью поднялась из‑за стола.
– Я хотел бы поговорить с вами. Вы ведь не против? Или вы устали? – спросил он, посматривая на меня сверху вниз.
– Нет, я совершенно не устала, – я покачала головой, сосредотачивая все свое внимание на руке, пытаясь заставить ее не дрожать от волнения.
– Тогда следуйте за мной.
Словно что‑то почувствовав, Брайан отпустил мою руку, позволив облегченно выдохнуть. Не скажу, что прикосновения мне неприятны, но я всегда старалась их избегать. Всё‑таки в моей жизни ко мне прикасались чаще всего для того, чтобы наказать. Согласитесь, после такого любое прикосновение будет несколько напрягать и даже пугать.
Я пока плохо ориентировалась в замке, именно поэтому старалась поглядывать по сторонам, запоминая всякие мелочи. Если поначалу атмосфера явно очень старого замка меня пугала, то сейчас казалась загадочной и словно умиротворяющей. Но всё равно я ощущала, что к стройному звучанию примешивается не очень приятная нотка. Кажется, будто в самом замке есть что‑то лишнее, мешающее ему.
Муж привел меня в небольшую комнату с полыхающим камином. В горящем огне не было для меня ничего странного – даже несмотря на то, что сейчас лето, в замке чувствовалась прохлада. Даже более того – изредка ощущались холодные сквозняки.
Махнув рукой в сторону старого, как и все в этом замке, кресла, муж сел во второе, стоящее прямо напротив. Между креслами располагался небольшой столик, на котором я увидела пару кубков и глиняный графин. Закинув ногу на ногу, Брайан переплел пальцы в замок и сложил руки на животе, внимательно наблюдая за мной.
– Итак, – начал он, когда я аккуратно присела на самый краешек, рассматривая лежащую около камина громадную шкуру какого‑то животного. При его словах я подняла взгляд на мужа, с любопытством наблюдая, как отблески от огня в этот раз играют в темных волосах супруга. – Думаю, пришло время нам поговорить. Полагаю, вы знаете о моем проклятье?
– Отец упоминал об этом, – кивнула я, сосредотачиваясь.
– Хорошо. Тогда, чтобы у вас было меньше вопросов, я расскажу чуть подробнее, – Брайан нахмурился, словно ему даже вспоминать о прошлом не хотелось, но потом складка между бровей разгладилась. – На самом деле, я не знаю, кто меня проклял. Я догадываюсь, кому это нужно, но точно имя сказать не могу. Поначалу я ничего не замечал, но потом понял, что, сколько бы ни бился, замок хиреет и люди уходят. Тогда я подумал, что проклятье направлено на благосостояние, но, как оказалось, не только. Моя жена… Моя первая жена умерла из‑за проклятья.
– Как это случилось, милорд? – спросила я, когда муж надолго замолчал. Кажется, он винит себя в смерти своей первой жены. Впрочем, я его даже понимаю. А если он ее еще и любил, то ему, наверное, сейчас очень сложно.
– Я не сразу заметил, что она начала стремительно угасать, – снова заговорил он, даже не подумав выказать раздражение тем, что я прервала его мысли своим вопросом. – Когда я позвал местную лекарку – нет, не ведьму, просто знающую бабку, к которой обращалась вся округа, если кого нужно было подлечить всякими травами, – то она сказала, что это мое проклятье убивает жену. Оказалось, что оно высасывает из нее жизненную силу. Пока она была жива, я перепробовал многое, но, как вы можете понять, ничего не помогло. Вы можете не волноваться: пока мы с вами не оказались в одной постели, проклятье вас не побеспокоит.
– Почему… – я немного нервно сглотнула, неотрывно смотря на мужа, – почему вы решили, что именно брак с ведьмой поможет вам снять проклятье?
Брайан вместо ответа встал и подошел к полке на стене. Я наблюдала за тем, как он взял что‑то в руки, а потом приблизился ко мне.
– Я прочел об этом здесь, – сказал он, протягивая предмет. Присмотревшись, я поняла, что это очень старая книга.
– Откуда она у вас? – спросила я, осторожно забирая фолиант из рук мужа.
Брайан внимательно посмотрел на меня, а потом кивнул, словно в чем‑то убеждаясь.
– Я нашел ее в своей библиотеке. Я точно помню, что раньше у меня ее не было. Она просто появилась однажды. Возможно, с нее спали какие‑то колдовские чары, делающие ее невидимой до определенного момента,  – сказал он, глядя на книгу в моих руках с плохо скрываемым любопытством. Наверное, ему было интересно, как она попала в его замок. – А на следующий день я узнал, что старшая дочь барона Куинна, по слухам, обладает колдовским даром. Я счел это знамением. Совпадения в жизни бывают, но, полагаю, не в этом случае.
Я кивнула, соглашаясь с ним, а потом снова опустила взгляд на книгу в моих руках. Стало немного не по себе от осознания, что я оказалась здесь совсем не случайно. И, несмотря на кольнувший сердце страх, мне стало крайне любопытно узнать: кто или что привело меня сюда? А главное: для чего?

Глава 2

«Конечно, я никогда ее не любила. Как ее вообще можно любить? Я всегда понимала папу в его желании хоть как‑то навредить ей. Сестра? Нет, спасибо, я не желаю иметь с ней ничего общего! Однажды я указала папе на то, что противная ведьма отрастила слишком длинные волосы. О, как же весело было смотреть, как папа ножом отрезает ей косу! Она тогда еще так посмотрела на меня. Нормальные люди так не смотрят! Да она же меня чуть не прокляла! И за что? Подумаешь, коса, отрастет ведь! Нет, такой сестры мне точно не надо».
 
Из воспоминаний Джинеи Куинн
 
Кто бы знал, сколько усилий мне стоило научиться читать. Никто ведь и не думал учить меня. Поначалу я робко пыталась попросить, но очень скоро осознала, что это пустая трата времени.
Впрочем, чуть позже я поняла, что редко какая женщина умела писать и читать. Например, Джинею отец даже не думал заставлять учиться. А вот Кевину доставалось. Ну, неудивительно, ведь брат всё‑таки наследник баронства, а значит, обязан быть грамотным. Хотя простые люди в деревне при замке, да и слуги, тоже особой грамотностью не отличались. Уже позже мне стало понятно, что умение читать и писать дозволено только избранным людям, к коим я, по желанию моего отца, точно не принадлежала. У меня же было совершенно иное мнение.
Не понимаю, почему люди не желают овладеть столь полезным навыком. Даже в детстве я была уверена, что это знание может очень сильно пригодиться в жизни.
Изредка я размышляла: способна ли я, например, как Эйна, просто сидеть целыми днями в своей комнате и заниматься рукоделием? Как бы я ни силилась, но у меня почему‑то не выходило представить себя на ее месте. И пусть я одно время отрицала это, но стоит признаться, что всегда ощущала себя немного другой.
Учителем у Кевина был старый мужчина по имени Олаф. Они каждый день занимались по несколько часов в библиотеке отца. После того как мне отказали в обучении самым кардинальным образом, я начала тайком пробираться в хранилище книг и подсматривать за уроками Кевина.
Поначалу я боялась, что меня заметят, но вскоре успокоилась и старалась запомнить как можно больше. Конечно, было сложно. Но меня выручало еще то, что материалы, по которым обучался брат, оставались на столе в той же библиотеке. Кто бы знал, как колотилось всегда мое сердце, когда я торопливо просматривала корявые буквы. Не отрицаю, я боялась. Если бы меня поймали за этим делом, то мало бы мне не показалось.
Но даже несмотря на свой страх, я продолжала каждый день приходить в библиотеку и прятаться там, пытаясь впитать в себя как можно больше.
Сейчас, вспоминая то время, я каждый раз удивляюсь, почему меня так никто и не поймал. Меня могли видеть слуги, когда я входила и выходила из библиотеки. Меня могли услышать Олаф с Кевином, ведь я не выстояла бы неподвижно в течение долгих часов. В хранилище книг всегда стояла тишина, и любой шорох был отчетливо различим. А мои платья хоть и не были новыми и хрустяще‑шелестящими, но тоже производили много шума. Тогда мне казалось, что меня никто не слышит и не видит, но сейчас я думаю, что старый Олаф просто позволял мне подслушивать, не выдавая моего присутствия. И я очень благодарна учителю.
Уже после, когда я всё‑таки с таким трудом научилась читать по слогам, мир заиграл новыми красками. И пусть в нашей библиотеке было не так много книг, я воспринимала их как самое настоящее богатство. Выносить не пыталась, опасаясь, что меня увидят с книгой в руках. Боюсь, тогда отец бы точно запер библиотеку на замок. Иногда мне казалось, что он сделает все, что угодно, лишь бы осложнить мою жизнь, сделать ее как можно более унылой и беспросветной.
Честно, я пыталась понять отца, но, к сожалению, у меня не вышло. Даже если моя мать опоила его, в чем виновата я? Мне всегда хотелось задать ему этот вопрос. Я ведь не имела отношения к тому, что случилось с ним когда‑то давно. Понимая, что мой вопрос выйдет боком только мне, я продолжала молчать.
И вот сейчас у меня в руках была книга, и я благодарила свою настойчивость. Почему‑то мне было бы стыдно, не знай я грамоты. Возможно, это потому, что Брайан протянул мне фолиант с таким видом, словно и не сомневался в моей способности его прочесть. Я даже представить не могу, как я себя чувствовала бы, если не обладала бы этим навыком и мне пришлось бы признаться в этом мужу.
Вздохнув, мысленно покачала головой. Люди всегда желают выглядеть как можно лучше в глазах остальных. А ведь мне всегда казалось, что я не подвержена этому стремлению. Но нет, как выяснилось, стоило появиться мужчине, который теперь перед законом является моим мужем, как совсем несвойственное мне желание поднялось откуда‑то из глубин сознания и завладело моими мыслями. Пожалуй, меня это даже радует. Испытывая нечто настолько свойственное обычным людям, я ощущаю себя ближе к ним. Наверное, я размышляю об этом только из‑за отца, который всегда утверждал, что я всего лишь ненормальная ведьма.
Осторожно погладив бархатную обложку, открыла книгу и пробежала взглядом по написанным черными чернилами строчкам.
– Ведовствование? Что это значит?
Подняв глаза на мужа, я вопросительно посмотрела на него, подумав, что раз он ее уже прочитал, то должен хотя бы что‑то знать.
Брайан снова сидел в старом кресле. Он, щурясь, смотрел на огонь в камине, явно наслаждаясь умиротворенной атмосферой. Мне и самой нравилось, как трещат дрова, изредка отбрасывая колючие искры в разные стороны. А еще, если прислушаться, то можно было услышать, как тихо гудел огонь.
– Я никогда не интересовался ни ведьмами, ни колдунами, – начал он, отпивая что‑то из кубка. – Конечно, я знал о таких, как вы. Кто об этом не знает? – он фыркнул, словно даже сама мысль показалась ему забавной. – Когда я читал книгу, то не понял почти ничего. Читаешь, а смысл прочитанного ускользает. Я отчетливо понял только про то, что я обязан взять в жены ведьму, чтобы появилась возможность снять проклятие. Полагаю, на этой книге лежат какие‑то колдовские чары, препятствующие тому, чтобы ее читали обычные люди. Так что вы можете на меня в этом деле не рассчитывать. «Ведать» значит «знать».
Брайан оторвал взгляд от огня и посмотрел на меня задумчивым и усталым взглядом.
Я кивнула и снова обратила внимание на книгу. Отчего‑то в свете от камина казалось, что черные буквы переливаются. Черный, серебристый, алый. Зрелище было потрясающе красивым, правда, я никогда до этого не видела таких чернил.
Проведя кончиком пальца по буквам, я с некоторым удивлением увидела, как на старой желтоватой бумаге проступает какой‑то цветочный орнамент. Наверное, любой другой на моем месте испугался или хотя бы удивился, но мне почему‑то это просто показалось очень красивым, и только. Рисунок между тем – стоило моим пальцам оторваться от бумаги – сразу же пропадал.
– А что будет потом? – спросила я, нехотя отрывая взгляд от книги. Отчего‑то сейчас я испытывала такое умиротворение, что совсем не боялась задать пугающий меня ранее вопрос. – Когда проклятие будет снято, что потом?
– Вы беспокоитесь о своей судьбе? – спросил Брайан. Я видела, что он понимает всю серьезность ситуации, поэтому ни в его глазах, ни на лице не было и тени веселья или же какой‑то иной, неуместной сейчас эмоции. – Не стоит. Я не стану причинять вам вред. Не буду лгать, я никогда не думал, что моей женой будет ведьма.  Понятия не имею, чем вы обычно занимаетесь. Возможно, приносите жертвоприношения? Нет? Это хорошая новость. Думаю, более меня ничего не волнует. Я не стану вмешиваться в ваши дела. Полагаю, вам нужно проводить какие‑нибудь ритуалы? Возможно, собирать травы или еще что‑нибудь? Впрочем, как я уже сказал, эта сторона вашей жизни меня мало интересует.
– И все‑таки, что произойдет после того, как будет снято проклятие? – я не дала увести тему в другое русло. А еще не стала говорить, что не ведьма и что мне не под силу снять проклятие. Зачем? Видно же, что Брайан полностью верит в это, поэтому переубедить его будет сложно. Да и опасно. Кто знает, что он сделает, если в его голову заронить мысль о его ошибке. Я не обманываюсь и понимаю, что он вполне сможет меня убить, а потом просто продолжит поиски настоящей ведьмы. Ему даже сильно марать руки не нужно будет – насколько я помню, стоит мне оказаться в его постели, как проклятие тут же начнет убивать меня.
– Вы останетесь моей женой, – Брайан пожал плечами, показывая всем своим видом, что этот вопрос он считает если не глупым, то несколько странным. – Уверяю вас, миледи, что не стану как‑то вредить вам. Если бы не проклятие, то я и вовсе повторно не женился бы. Детей мне все равно иметь нельзя, так к чему жена? Желания плоти? Уж поверьте, их всегда можно утолить без такого серьезного шага, как женитьба.
Я кивнула, принимая ответ. Конечно, полной уверенности в своей безопасности у меня не было, поэтому этот момент еще нужно будет тщательно обдумать. Да и своими брошенными словами о запрете иметь детей Брайан распалил мое любопытство. Почему нельзя? Болеет или для этого есть какая‑то иная причина?
– Хорошо, – я посмотрела на огонь, который уже начал угасать. – Если позволите, то я хотела бы отправиться в свою комнату. Уже довольно поздно, милорд.
– Да, конечно, – Брайан тут же встал и подал мне руку, помогая подняться. – Я вас провожу.
Я не стала спорить, понимая, что скорее заблужусь в незнакомом замке, чем самостоятельно найду дорогу. Именно поэтому я прижала книгу к груди и последовала за выходящим из комнаты мужем.

Глава 3

«Увы, но я труслива без меры. И как бы плохо и больно мне ни было, я никогда не способна была пойти против моего мужа. Я знаю, что многие меня поймут, ведь большинство выберет свое собственное благополучие и благополучие своих детей. Может быть, существовал какой‑то выход, но, признаться честно, я не пыталась никогда его отыскать, просто наблюдала со стороны, лелея свою жалость и упиваясь состраданием. Я помню, как она пришла ко мне, называя тихо так, проникновенно, мамой. Она произносила это слово вопросительно, словно испрашивая разрешение называть меня той, кто способен унять любую боль и оградить от всех печалей на свете. Я тогда покачала головой, грустно улыбаясь. Этого оказалось вполне достаточно. Я смотрела на крохотную фигурку, которая словно стала еще меньше, и молчала. А потом она развернулась и тихо ушла, оставляя меня наедине со своими мыслями и незаконченным рукоделием».
 
Из воспоминаний баронессы Эйны Куинн
 
Из‑за трепетания огня комната наполнялась немного пугающими, подрагивающими тенями. Я вздохнула, оглядываясь. Раньше мне не разрешалось жечь свечи, да и камина в моей комнате не было. Вряд ли отец стал бы тратить на меня дрова. Мой день начинался с рассветом и заканчивался в тот момент, когда солнце уходило за горизонт. Именно поэтому я сейчас сидела и зачарованно наблюдала, какие причудливые картины рисуют тени.
Давно уже пора было ложиться спать, но впечатления от вечера до сих пор будоражили. Сегодня все было необычным. Со мной впервые говорили, не опасаясь и не повышая голоса. Наверное, другая на моем месте тут же ощутила бы благодарность за доброе отношение, но я понимала, что все это даруется не просто так. Всё в этой жизни имеет цену, даже вежливое обращение и мягкие тона в голосе. Нет, я понимала, что это просто мне так не повезло и люди, вообще‑то, обычно именно так друг с другом нормально и говорят. Но себя не переделаешь в одночасье. За благожелательностью и спокойствием я видела таившуюся угрозу.
Вздохнув, я нахмурилась, ощущая, как хорошее настроение скатывается вниз.
Поджав недовольно губы, мысленно отругала себя. Ну вот что мне стоило еще немного побыть в облаках, смакуя уютную атмосферу, вкусный ужин, низкий и словно обволакивающий голос?
Теперь уже и наличие свечи меня не радовала, а подрагивающие тени потеряли свою прелесть, отчего‑то вдруг оскалившись, будто голодные призраки прошлого. Я поежилась, зябко обхватывая себя за плечи. Да, все верно, даже в комнате стало немного прохладнее. И снова это чувство какой‑то неправильности.
Я прислушалась, пытаясь понять, что это такое. Что‑то неестественное, нарушающее общую гармоничную картину. Если бросить камень в спокойное озеро, то по гладкой воде пойдет мелкая рябь. Вот и в этом замке было что‑то такое же. Едва уловимое, но однозначно неправильное.
Я даже не могла как следует облечь свои ощущения в слова.
Раздраженно фыркнув, погладила лежащую на коленях книгу по обложке, устремляя на нее свой взгляд.
Верно. Книга. Брайан сказал, что толком не смог ее прочитать, утверждая, что написанное скрыто какими‑то колдовскими чарами. Правда это или нет, я не знала. А еще мне было немного страшно открывать книгу.
Почему?
Все просто. Я помню, что раньше со мной происходили разные странности, но потом они прекратились. Когда‑то я страстно желала, чтобы отец любил меня. Я хотела, чтобы он обнимал меня, улыбался мне, говорил, какая я умница и красавица. Но он не любил меня, потому что был уверен – я ведьма. И происходящие со мной странности только убеждали его в этом, отчего отец отдалялся только сильнее, смотря на меня с презрением и злостью. А самое главное, я видела в его глазах страх. Я не хотела, чтобы мой отец меня боялся.
Наверное, именно мое горячее желание не иметь ничего общего с тем, что можно соотнести со словом «ведьма», заставило меня скрывать дарованную кем‑то силу. А потом я и сама поверила, что ее нет, ведь так было лучше! Отец наказывал меньше, правда смотрел все так же, а иногда, как мне кажется, становился только злее.
Со временем у меня вошло в привычку не делать ничего такого, что отличало меня от остальных. Жаль, что, сколько бы я ни кричала, срывая при этом голос, что я НЕ ведьма, никто мне так и не поверил.
Впрочем, себя я в этом почти убедила.
Прикусив губу, я подняла глаза к потолку, пытаясь унять знакомую дрожь в теле. Так было всегда, стоило мне вспомнить о прошлом. Наверное, все те, чьего внимания я раньше так жаждала, оставили в моей душе слишком глубокие раны.
Думаю, пришло время перестать притворяться хотя бы перед собой. Сейчас от меня не ждут послушания: наоборот, Брайану я нужна только как ведьма.
Вдохнула, прикрывая глаза. Я никогда никому не нужна была сама по себе. Даже сейчас. Мужу нужна только та сила, к которой я давно не прикасалась, спрятав глубоко внутри себя. Отзовется ли она теперь, долгие годы игнорируемая и почти забытая? Возможно, что нет. Я столько лет пыталась стать обычной, что не удивлюсь, если у меня это получилось.
Какой‑то посторонний шорох моментально привлек мое внимание. Открыв глаза, обежала взглядом комнату. Крысы? Скорее всего. Не люблю этих животных, но от них так сложно избавиться. Хотя странно, что они добрались до этой комнаты, обычно они любят бродить около складов или кухни. А еще возле выгребной ямы, куда кухарки сливают помои, или на свинарнике.
Внимательно осмотревшись, не заметила ничего на первый взгляд странного. Но только на первый взгляд.
За шкафом явно кто‑то притаился! Неужели действительно крыса?
Быстро оглянувшись, взяла стоящую рядом коробку, в которой были всякие клубки ниток, спицы и пяльца. Не знаю, кто подготавливал комнату для меня, но он явно думал, что я буду сидеть тут и заниматься рукоделием. Никогда этого не любила.
Встав, медленно покралась к углу, в котором что‑то до сих пор шуршало. Мне совсем не хотелось ложиться спать, когда в комнате возится крыса! Честно говоря, о своем решении именно поймать крысу, я почти сразу пожалела. Всё‑таки этот зверь непредсказуем, на угрозу вполне может кинуться да укусить. Но отступать уже не дело!
Подкравшись к самому углу шкафа, резко выскочила, тут же опуская перевернутую коробку вниз. Я рассчитывала, что таким способом поймаю крысу. Идея была проста – поймать крысу, пойти и позвать кого‑нибудь, чтобы ее убрали из моей комнаты. Можно было, конечно, просто открыть дверь, выгнать крысу в коридор и сделать вид, что я ничего не знаю. Но ведь это теперь и мой дом, и я не хочу, чтобы по нему бегали эти пронырливые зверьки.
И я совсем не ожидала, что поймаю я вовсе не крысу, а какое‑то совершенно другое существо.
От неожиданности я пискнула и буквально отскочила назад, держа коробку перед собой, будто она меня на самом деле могла хоть как‑то защитить.
Существо между тем покряхтело, словно древний старик, и повернулось, вылупившись на меня крохотными черными глазками.
Я не знала, что мне делать, просто стояла и испуганно смотрела, боясь пошевелиться. Всё‑таки не каждый день видишь небольшое существо, напоминающее странного и уродливого ребенка. Впрочем, таких страшных детей я до этого тоже не встречала. Одни руки до самого пола чего стоили, или лохматая борода. Если говорить откровенно, то существо отдаленно напоминало моложавого дедушку, сухонького такого, с носом картошкой и небольшим выпирающим животом. Все его тело, покрытое глубокими морщинами, напоминало кору дерева. Весь он был худой до невозможности (кроме живота) и совершенно голый. И да, я не заметила у него никаких половых признаков. Не то чтобы я смотрела специально, просто оно же стояло прямо передо мной, а учитывая, что никакой одежды я на нем не наблюдала…
– Что? – пискнула я, пытаясь понять, кого и что ко мне занесло.
– Ох, – выдохнуло существо, вскидывая к голове свои несуразно длинные и тощие руки с крупными четырехпалыми ладонями. – Хозяюшка, я пришел! Я пришел, хозяюшка! Первым пришел, всех опередил и пришел. Теперь у меня будет хозяюшка. Это очень хорошо. Я так рад, хозяюшка!
– Кто ты?! – спросила требовательно, подумав, что существо, называющее меня «хозяюшкой», вроде бы не должно быть опасным. Разве нет?
– Как кто? – существо непонимающе хлопнуло небольшими глазами, а потом, подняв руку, почесало затылок. – Я – это я, хозяюшка.
– Имя у тебя есть? – я снова попыталась хоть что‑то понять. Одно было точно ясно – что‑то происходит. Не каждый день видишь нечто подобное. Я даже заинтересовалась.
– Имя? – существо явно было сбито с толку. Я же, опустив, наконец, коробку, осторожно положила ее на пол, не спуская при этом глаз с непонятного человечка. – Имя ты должна дать мне, хозяюшка. Да, имя мне нужно.
– И зачем ты здесь? – я чуть отступила назад, пытаясь встать так, чтобы между мной и существом стоял стол.
– Как это зачем? Помогать! Убирать! Чистить! Я все могу, хозяюшка! Ты не смотри, что я старый, зато умелый. Вот, сразу как почуял, так и пришел. Это остальные не верили, но я‑то видел, что туманы качнулись!
Я совсем запуталась. Вопросов с каждой минутой становилось все больше, а ответы и не думали появляться.
– Так, – я приподняла ладонь, останавливая существо, ведь оно порывалось сказать что‑то еще. – Давай с самого начала: почему ты называешь меня хозяюшкой?
– Потому что ты она и есть, – спокойно ответило существо, немного выходя из угла, но при этом стараясь держаться подальше от открытого пространства, словно в тесном углу ему было гораздо уютней.
– С этим понятно, – я кивнула, показывая, что такой ответ приняла. – А теперь скажи мне: кто ты? Что ты за вид такой? Вот я, например, человек. А ты?
Существо снова почесало затылок, поглядело по сторонам, смахнуло крохотную паутинку, при этом сунув ее зачем‑то в рот. Оно явно не понимало, чего от него хотят, но облегчать ему задачу я не торопилась.
– А! Так это, я же древочей! – воскликнуло оно.
– Отлично, – похвалила я явно медленно соображающее существо. – И зачем ты тут? Хотя на этот вопрос ты уже отвечал. Тогда откуда ты?
Древочей помолчал с минуту, а потом заулыбался, словно вспомнил что‑то приятное.
– Из туманов я, хозяюшка. Впереди него скакал, из‑за желания поспеть первым.
Я вздохнула, снова разглядывая древочея, который так и прятался за углом, выглядывая из‑за него. Кажется, проблемы только множатся. И что теперь с ним делать? И к чему это приведет? Не опасен ли он? А вдруг это как‑то связано с проклятием? Вопросы, одни вопросы. И как всегда – ответы на них получить совершенно негде. Что ж, будем разбираться со всем опытным путем. Все равно другого выхода нет. Не думаю, что мне кто‑то способен рассказать о моем ночном госте и тем более о каких‑то там туманах. Что‑то подсказывает мне, что главная моя проблема –совсем не проклятие и не появившийся ниоткуда древочей, а как раз те самые туманы. Даже не знаю, откуда я это взяла, просто почувствовала, и все.

Глава 4

«Знамо дело, я дочку барона видал. Она часто у меня по лесочку скакала, цветочки там всякие собирала, с птичками да деревьями беседы вела. А то, что ведьма… Ничего колдовского при мне она не творила. Мне чего важно‑то? Чтобы в лесу не кричали, зверушек зазря не пугали. А так
 –
кто хочет, тот пусть и бродит, коли страху в нем нет перед лесом. Лес‑то он ведь как
 –
кому и дом родной, а кого и сгубить может. А дочку барона лес любил, да. Никогда в чащу не затягивал, всегда назад отпускал да лютых зверей к ней близко не подпускал, заставляя их обходить ее стороной. Я‑то тоже близко не подходил, все же рука и характер у господина барона крепкие. Да и на расправу он скор. Жалко было девчушку, не спорю, но свою шкуру жальче».
 
Из воспоминаний лесника из баронства Куинн
 
Устало откинувшись на спинку стула, я прикрыла глаза рукой и прислушалась к себе. Бессонная ночь давала о себе знать: голова немного шумела да по телу гуляла легкая слабость.
Нет, я, конечно, хотела разговоров с другими людьми, но вот выведывать хоть что‑то из древочея оказалось неимоверно сложно. Он часто просто не мог облечь свои мысли в понятные для меня слова. Некоторые совершенно естественные и понятные ему вещи для меня казались чем‑то странным и нелогичным.
Например, те же туманы. Сколько бы я ни билась над выяснением того, что это такое, древочей не мог объяснить мне внятно. Как я поняла, это что‑то вроде какого‑то природного явления, которое постоянно передвигается с места на место. А еще внутри этих туманов живут подобные древочею создания. И нет, вовсе не только его сородичи, но и совершенно иные существа.
На вопрос, почему они там все живут, древочей просто посмотрел на меня долго так, пристально, словно сомневался в том, что я на самом деле спросила, а потом просто ответил: «Так потому, что туманы». Вот и пожалуйста, понимай, как хочешь и можешь. Потому, что туманы!
Впрочем, когда я поинтересовалась, что же они делают, когда эти туманы рассеиваются, древочей так испугался, будто я ему сообщила о том, что мир вот‑вот рухнет в бездну.
Поняв, что много о туманах я у него не выведаю, решила узнать как можно больше про самого древочея. Это было… сложно, да. С одной стороны, он вроде был очень умен и сообразителен, но порой его ответы скатывались на уровень двухлетнего ребенка.
Но я всё‑таки смогла!
Хотя многое из его слов вызывало здоровое сомнение, но за неимением чего‑то более существенного пришлось принять за правду то, что он мне поведал.
Итак. Древочей. Это существо рождается из старых, заросших мхом пней. Как такое возможно, не имею ни малейшего представления, рассказываю так, как поведало мне существо. В общем, когда пень доходит до нужного состояния старости, то из него рождается маленький древочей. Как я поняла, «маленький» – это не по росту, а по состоянию ума на момент рождения. Его тут же берут себе на воспитание другие, более взрослые и «мудрые» древочеи. Рождаются они очень редко, так как живут долго. Сколько это «долго», он так и не смог мне ответить.  Да, к тому же не каждый пень подходит. Вот так вот.
Древочеи, на самом деле, любители чистоты. Там, где они живут, всегда чисто до блеска. Если это лес, то в нем нельзя будет найти валяющихся веток или иного мусора. Они все вычищают, ухаживая за местом своего обитания. Пни не трогают, надеясь, что из них однажды родится их маленький сородич.
Когда я спросила, почему он покинул свое прежнее место жительства и пришел ко мне, то получила очень емкий ответ. Даже слегка удивилась такому.
Оказывается, древочеи любят служить людям, так как те очень много мусорят и за ними постоянно нужно убирать. Кажется, уборка для них что‑то вроде смысла жизни. А вот в лесу никто так часто не мусорит, поэтому делать там особо нечего. Ну правильно, не будут же они до зеркального блеска выскабливать землю или убирать опавшие листья. Это может и навредить лесу.
Но любой человек для них не подходит. Есть пара условий.
Человек должен иметь силу. Почему? Очень просто. Человек без силы даже не увидит древочея, а если не увидит, значит, не будет о нем знать и не даст имя. А имя очень важно. Когда человек дает древочею имя, то заключает своего рода контракт. Существо убирается, следит за порядком в доме и за это получает небольшие крупицы силы как бы в оплату. Они ее поглощают. Сила людей для них не просто пища, а нечто вроде деликатеса. Причем, самое интересное, о том, какая она на вкус, знают даже те древочеи, которые до этого ни разу ее не пробовали. Что‑то вроде памяти предков.
Второе условие гласило, что у человека должен быть большой дом. Условие это не обязательное, но предпочтительное. Они могли убираться и в хлипкой хибаре, но если стоял бы выбор между большим замком и деревенским домом, то обязательно выбрали бы первое. Всё‑таки древочеям 
на самом деле
    нравилось убираться.
И еще немаловажное условие – желательно, чтобы человек, выбранный древочеем, жил как можно ближе к туманам. В нашем случае туманы по неизвестной причине сами движутся в мою сторону, и это натолкнуло моего гостя на мысль, что он вполне может попроситься ко мне в услужение.
А еще это существо заверило меня, что он далеко не последний желающий. После этих слов я напряглась. Не хотелось бы, чтобы в замке толпами бродили древочеи. И пусть Брайан их не видит, но вдруг что‑то пойдет не так. Но древочей тут же заверил, что больше необходимого не придет. Лишь столько, сколько нужно будет, чтобы быстро и хорошо убирать замок.
– И теперь мне надо дать тебе имя? – спросила я, открывая глаза и смотря на по‑прежнему прятавшегося за углом шкафа древочея.
– Верно, верно, хозяюшка. Имя мне дай скорее, и я пойду. Дел‑то  немерено накопилось! Паутина везде, – при этом он как‑то очень мечтательно почмокал губами. Боюсь, быть паутине съеденной. – Пыли вон сколько, а уж что творится в подвалах!
Я подумала еще немного. Всё‑таки это довольно опасно–связывать себя с неизвестным существом. Мало ли что он мне тут наговорил, сама я больше о нем нигде не слышала и не читала. Хотя он выглядел вроде безобидно. Да и за эту ночь мы даже немного подружились.
Ладно! Попробую, а там видно будет.
– Хорошо, – начала я тихо, раздумывая над именем. – С этого дня имя тебе… – я замолчала, а древочей от нетерпения закивал быстро головой, показывая всем своим видом, как ему не терпится узнать. – Имя тебе будет Дарак, что означает – дуб. Раз уж родился ты из пня, то я больше чем уверена, что пень тот был дубовым, – я улыбнулась, смотря, как в глазах древочея сверкает ничем не прикрытое счастье. В комнате резко запахло лесом и приятной свежестью. Я даже оглянулась на окно, подумав, что оно случайно приоткрылось. Но нет, окно было закрыто.
– Спасибо, спасибо, хозяюшка! – Дарак нетерпеливо переступил с ноги на ногу, словно собирался прямо сейчас куда‑то убежать. – Для меня огромная честь носить такое величественное имя. Я пойду?.. – спросил он как‑то робко.
– Конечно, иди, – кивнула я, прислушиваясь к себе. По мне, так ничего не произошло. Мне казалось, что этот «контракт» я должна буду как‑нибудь ощутить, но, кроме запаха леса, ничего необычного я не ощущала.
Дарак тут же испарился. И нет, это не фигура речи, он на самом деле просто исчез, оставив после себя что‑то вроде легкого дымка или пара. Или тумана? Впрочем, оставшийся след почти сразу развеялся, будто его и не было.
Встав, я походила по комнате, заставляя тело ожить после долгого сидения. За окном уже давно принялся рассвет. Правда, сегодня явно будет пасмурно, так как небо закрывали серые низкие тучи.
Распустив волосы, со вздохом провела по ним рукой. После того раза, когда отец отрезал мне косу, я не растила их слишком длинными, опасаясь повторения не слишком приятного эпизода. Сейчас они спускались чуть ниже лопаток. Если бы не замужество, то я снова подстриглась бы короче. Но сейчас можно больше не волноваться об этом и спокойно отращивать косу. Волосы у меня очень густые, настоящее богатство и гордость. Сколько бы отец ни пытался мне «объяснить», что не следует растить «лохмы», я всегда знала, что волосы должны быть длинными.
Сняв платье, я решила немного полежать, отдохнуть после бессонной ночи. Мысль, что Брайан будет меня искать, как пришла, так и ушла. Полагаю, он будет снова ждать, пока я выйду из комнаты. С его стороны очень мило не вторгаться на условно мою территорию, давая мне некую свободу.
Мельком глянув на книгу, со вздохом призналась сама себе, что стоит ей заняться после того, как немного посплю и отдохну. Что‑то подсказывало мне, что прикасаться к ней в моем состоянии стало бы не лучшей идеей.
Замешкавшись перед кроватью, снова кинула взгляд на окно и замерла. Что‑то снаружи поменялось. Нахмурилась, медленно подходя к окну. Пасмурно, да, серо и несколько уныло. Ну, неудивительно, учитывая, что небо затянуто даже на вид грозными тучами. Но было что‑то еще…
Да, точно, совсем не видно леса, а ведь еще вчера он был различим отчетливо. Переступив с ноги на ногу, я прикусила щеку изнутри и с тревогой всмотрелась вдаль. Неужели лес укрыт 
теми самыми
    туманами? Если это так, то, значит, они уже близко.
Прислушавшись к себе, с удивлением поняла, что желания немедленно бежать нет. Присутствует тревога и волнение, а еще любопытство.
Что ж, раз так, значит, буду ждать и наблюдать. А пока… пока нужно немного поспать. Что‑то подсказывает мне, что следующей ночью у меня снова могут быть гости.

Глава 5

«Если уж говорить о ведьмах и прочих колдовских нелюдях, то я больше чем уверен, что жена моя и сама одна из них. Я бы давно из дому выгнал, да только знаю, что после такого она меня точно со свету сживет. А еще лесник наш! Вот кто явно не человек. Мы с мужиками как идем на повал, так он обязательно выскочит из кустов да давай нам вещать о своих птичках да зверушках. Знаю я его зверушек! В прошлом году по зиме соседа волки погрызли, так лесник на это только плечами пожал да сказал, мол, неча было лезть куда не след. Вечно обросший без меры, в лохмотьях, да все веточками прикрывается с листиками. Нелюдь, как есть нелюдь! Нормальный человек в подобное рядиться не будет! Да и про дочку барона многое сказать могу. Видал в лесу ее, под стать леснику! А ведь мы тогда в самой глубине были, старые и больные деревья валили. А там она! Бродит, смотрит, и такая жуть берет от взгляда ее, что сразу понятно – ведьма!»
 
Из воспоминаний лесоруба из баронства Куинн
 
Проснувшись, полежала немного, прислушиваясь к себе. Не сказать, что выспалась, но сонливость слегка отступила. Вставать не хотелось, но живот был совершенно против того, чтобы я и дальше его игнорировала.
Поднявшись, подошла к шкафу и посмотрела на платья. До замужества у меня их было ровно два, да и те такие старые, латанные‑перелатанные, что без слез не взглянешь. Когда замуж выходила, отец расщедрился и прикупил мне еще одно, а остальные ждали меня уже тут – муж озаботился моим гардеробом. Таких красивых платьев у меня никогда не было, хотя и видно, что они не самые дорогие. Впрочем, оно и понятно, учитывая, что у мужа моего дела идут не самым лучшим образом.
Кстати, о муже. Разузнать бы о нем больше, но как‑то неловко пока спрашивать. Да и у посторонних не начнешь интересоваться, не слишком вежливо это, как по мне.
Пока размышляла, одевалась, любовно поглаживая ладонями приятный материал. Не скажу, что я большая любительница наряжаться, но, как и любой другой девушке, мне нравится выглядеть красиво.
Стоило мне заняться волосами, как в дверь тихонько постучали. Немного поразмыслив о том, кто это может быть, пришла к выводу, что это либо служанка, либо кухарка. Больше слуг в замке не было, а сам Брайан вряд ли придет. Хотя кто его знает.
Оставив волосы пока в покое, открыла дверь. Ну, как я и думала. Служанка принесла обед.
– Госпожа, – начала она, чуть приседая. Служанку звали Гердина. Была она немолодой уже женщиной лет под пятьдесят. Полноватая, со слишком седыми для ее возраста волосами, всегда собранными в косу, которую она оборачивала вокруг головы. Не слишком приветливая и довольно молчаливая. Скорее всего, молчала она только со мной. – Ваш обед.
В комнату пускать ее мне не хотелось. Гердина напоминала служанок в замке отца, они тоже так сторонились. А еще вечно боялись меня задеть, будто я больная какая‑то и болезнь моя передается при прикосновении.
– Давайте сюда, – я протянула руки к подносу, показывая тем самым, что дальше порога ее не пущу. Не сказать, что я хотела ее как‑то обидеть, просто в самом начале я уже попыталась наладить отношения, но молчание женщины явно дало понять, что она не испытывает радости от общения со мной. Зачем же заставлять человека против его воли?
Гердина послушно отдала поднос, перед этим, правда, все‑таки сделав шаг через порог комнаты. Я проследила за этим, но ничего не сказала. Знаю, многие люди считают, что передавать что‑то через порог нельзя. Считается, будто под порогом живут злые духи, способные украсть вашу удачу и благосостояние. А еще некоторые полагают, что на пороге проходит граница между миром живых и мертвых и, передавая предмет через него, вы тревожите спящие души. Правда, я всегда считала, что под словом «порог» имеется в виду поперечный брус при входе в дом, но, видимо, Гердина решила перестраховаться. Я же сама ничего не могу сказать по этому поводу, но одно знаю точно: когда передаешь что‑то через порог при входе в дом, становится физически неуютно.
После того как дверь закрылась, я облегченно выдохнула, поставив поднос с едой на стол. Странно, но общение с мужем меня меньше напрягало, а может, это потому, что я чувствовала – Брайан не относится ко мне предвзято? Хотелось бы в это верить.
Закончив с волосами, сняла с подноса крышку и внимательно осмотрела свой обед. Тарелка каши с крупными кусками мяса, а еще отварные овощи и кусок хлеба. Очень сытный обед. Как я уже говорила, раньше меня таким не баловали. Вспомнив сейчас, как Брайан вчера пытался вызнать у меня про то, как я отношусь к пище в его доме, я подумала, что этому есть причина. А ведь если вспомнить, то отец с сестрой всегда ели что‑то другое. Не поверю, что они тоже давились простой кашей с хлебом и водой. Да и с кухни всегда так вкусно пахло, когда кухарка готовила им еду.
В этот момент за шкафом снова послышалась возня. Покосившись в ту сторону, увидела кончик торчащей бороды.
– Что‑то случилось, Дарак? – спросила я, пальцами задумчиво сминая небольшой кусочек хлеба.
– Нет, хозяюшка, просто я пришел узнать: твои волосы… – древочей явно замялся, поглядывая в мою сторону одним глазом. – Я убирался в подвалах. Тебе, хозяюшка, потом надо будет сходить посмотреть, вдруг я плохо убираюсь.
– Мои волосы? – не дала я себя сбить. Подняв руку, потрогала тугую и пока что короткую косу.
– Да, да, хозяюшка, – закивал головой Дарак, смотря куда‑то вбок.
Я проследила за его взглядом и поняла, что он смотрит на шкатулку, в которой я обычно хранила свои выпавшие при расчесывании волосы. Позже я их сжигала. Даже не знаю, откуда у меня пошла такая привычка, но сжигала я не только волосы, но и остриженные ногти.
Поднявшись из‑за стола, открыла шкатулку и двумя пальцами подняла небольшой комок волос.
– Эти? – спросила я, не понимая, зачем древочею понадобились мои волосы.
– Да, они, – как‑то слишком благоговейно произнес Дарак, сглотнув. – Я понимаю, хозяюшка, что я еще ничего толком не сделал! Замок не убран! На кухне все в копоти и жиру!  Постели не стираны и коридоры не чищены! Но… но ты не могла бы, хозяюшка, дать мне плату заранее? Нет, нет, нет, – он выставил перед собой грубую ладонь и замотал яростно головой. – Я не могу. Это неправильно, сначала работа, а потом уже плата. Прости, хозяюшка, – он так забавно отрицал, будто это я его пришла уговаривать, а он благородно отказывался.
При этом древочей выглядел таким несчастным, что мне казалось, еще чуть‑чуть–и он заплачет.
Подумав немного, я подошла к Дараку и протянула ему небольшой клубочек волос, с любопытством ожидая того, что последует дальше.
– Хо… хозяюшка? – пискнул Дарак, поднимая на меня глаза.
– Возьми, – сказала я, а потом добавила: – Только делай, что собирался, при мне.
– Я… я… – древочей впился своими черными глазками в волосы, а потом как‑то резко выхватил их из моей руки и буквально затолкал в рот, тут же замирая и вытягиваясь, словно кто‑то потянул его за макушку и пятки.
Я с любопытством наблюдала, как по морщинистому телу прошла крупная дрожь. Как же я была удивлена, когда волосы Дарака стали выглядеть значительно лучше, будто кто‑то в одно мгновение его причесал, даже бороду! Да и похожая на кору кожа немного разгладилась.
Если подумать, то он сказал, что будет брать плату в виде кусочка силы, так, может, в моих выпавших естественным образом волосах и хранится как раз та самая сила? Интересно, подходят только волосы?
Пока я размышляла, изменения с Дараком закончились и он, открыв глаза, посмотрел на меня с таким обожанием, что мне даже неловко как‑то стало. Это ведь всего лишь волосы, которые я в любом случае сожгла бы.
– Спасибо, хозяюшка, я пойду работать дальше. Наверное, начну чистить коридоры, – Дарак поклонился и с белесым дымом исчез.
Я же стояла и размышляла: мне показалось или Дарак после «трапезы» как‑то изменился? Он будто стал степеннее, что ли, величавее. Тряхнув головой, выбрасывая пока эти мысли, я быстро пообедала, постоянно поглядывая на книгу, к которой меня чрезвычайно сильно тянуло.
Поднос выставила, как и все дни до этого, в коридор, но в этот раз не успела я закрыть дверь, как поднос вместе с тарелками и крышкой исчез с легким дымком. Дарак? Ну, явно, что это он, больше такого проделать никто не мог.
Выйдя в коридор, огляделась, с удивлением глядя на то, как стены, пол и потолок, начиная от моей комнаты, постепенно очищаются. Выглядело это очень странно. Сажа на потолке и стенах будто истаивала, а гобелены понемногу возвращали свой цвет. Причем не одним махом, а медленно, начиная с одного уголка, словно кто‑то постепенно окрашивал их заново. Смотрелось невероятно, как будто само время постепенно отматывается назад.
Вернувшись обратно в комнату, подумала, что не слишком многочисленные жители замка совсем скоро заметят изменения. Очевидно, у них появятся вопросы. Как бы все только хуже не стало. Люди боятся ведьм и колдунов. Одно дело знать и предполагать, а другое – своими глазами видеть подтверждение. Оставалось только надеться, что Брайан не из пугливых.
Чем ближе подбирался вечер, тем чаще я поглядывала в окно. Если туманы и приблизились, то мне этого не было видно.
Немного подумав, решила, что сегодня попробую спуститься к ужину. Вчерашний вечер мне понравился. А если не найду дорогу, попрошу Дарака. Что‑то подсказывало мне, что он уже разобрался со всем в этом замке.
А пока до вечера есть еще время, я решила потратить его на чтение.
Сев в кресло, положила книгу на колени и осторожно открыла ее, с неким благоговением прикасаясь к пожелтевшим листам. Витиеватые строчки тут же замерцали, переливаясь. Первые минут десять я просто любовалась и только потом погрузилась в чтение.
Я настолько увлеклась, что очнулась только тогда, когда снова услышала копошение, а еще вежливое покашливание.
– Дарак, что‑то случилось? – спросила я, нехотя отрывая взгляд от страниц. Не сказать, что была рада тому, что меня прервали. Скорее уж наоборот. Но в то же время я понимала, что древочей не стал бы просто так меня тревожить.
– Нет, хозяюшка, просто к тебе тут пришли, – тут же отозвался Дарак, почти сразу с дымком исчезая.
Я же, не успев ничего сказать, непонимающе посмотрела в облюбованный Дараком угол, а потом медленно окинула взглядом комнату. Около окна кто‑то стоял. Я только сейчас поняла, что в комнате довольно темно, что было странно, ведь буквы я видела просто отлично. Закрыв с сожалением книгу, я с секунду поколебалась, а потом всё‑таки встала, поворачиваясь лицом к неизвестному.
– Добрый вечер, – тихо поздоровалась я, неотрывно наблюдая за высокой темной фигурой.
По спине прокатилась дрожь. Всё‑таки события последних дней нельзя было назвать чем‑то обычным или нормальным. Мне оставалось лишь с достоинством принять происходящее и постараться повернуть все в свою пользу.

Глава 6

«Редко кто решается учить девочек, считая, что грамота им ни к чему. В большинстве случаев я и сам видел, что девочки не стремятся овладеть умением читать и писать, отдавая предпочтение иным вещам. Но в то же время я встречал весьма настойчивых молодых особ, которые горели желанием постичь это искусство. Некоторые родители шли на поводу у своих дочерей и позволяли тем обучиться грамоте. Именно поэтому, когда я заметил интерес юной Арлет, то хотел уже идти к барону и просить позволения обучать и ее, но меня остановил наследник Куинн. Мальчик вполголоса поведал мне, что его сестру скорее накажут, чем разрешат учиться. Он попросил никому не говорить. Я ничего не обещал, но, присмотревшись, понял, что девочку действительно не слишком жалуют в замке. Мне было интересно, сможет ли юная особа овладеть столь сложным умением, просто слушая и просматривая оставленные бумаги. Так у нас и повелось: я учил мальчика, и мы оба старательно не замечали выглядывающий из‑за книжного шкафа кончик юбки. Я был поражен, когда впервые увидел в руках девочки книгу, которую она, несомненно, читала! По буквам, но ведь читала! Очень талантливый ребенок, скажу я вам. Ведьма? Очень легко объяснять любые умения и старательность человека тем, что он имеет колдовскую силу. Весьма удобная позиция, как мне кажется. Нет, я не видел, как она колдовала, зато видел старательного и очень умного ребенка. И мне этого достаточно».
 
Из воспоминаний учителя Олафа
 
Фигура качнулась вперед, а потом просто поплыла по воздуху. У меня появилось сильное желание отшатнуться, но я осталась на месте. Почему‑то казалось, что сейчас не стоит показывать своей слабости.
Гость между тем взмахнул рукой, и в комнате сама по себе зажглась свеча. А ведь мне казалось, что вчера ночью она полностью сгорела, а новую мне не приносили! Резкое движение меня напугало, поэтому я все‑таки сделала шаг назад.
– Добрый, госпожа, – отозвалось существо глухим и явно мужским голосом.
Оно выглядело как человек, но, несомненно, им не являлось. Об этом ясно говорили серые, даже скорее дымчатые, глаза, у которых не было зрачка. А еще смертельно бледная кожа. За свою жизнь я несколько раз видела покойников, так вот у моего гостя кожа была именно такой. Одет он был – я говорю «он», потому что гость имел облик мужчины, – в черный, расшитый серебристыми нитями сюртук, серые штаны и высокие, до колен, сапоги. Весь он был каким‑то черно‑бело‑серым. Даже прямые волосы по плечи и то имели совершенно белый цвет. А еще в руках он держал трость, на которую вроде как опирался. Правда, не понятно было, зачем она ему нужна, ведь он просто парил над полом.
– Кто вы? – спросила я, насмотревшись. Я только в этот момент поняла, что гость тоже осматривает меня с интересом.
– Я – сновдаль, госпожа, – существо коротко поклонилось, почти сразу снова выпрямляясь. На его бледных губах даже появилось что‑то вроде улыбки. От этого только сильнее повеяло какой‑то жутью. Такое же чувство бывает, когда стоишь ночью перед кладбищем.
– Мне это ни о чем не говорит, – я нахмурилась, чувствуя усталость. Всё‑таки надо было поспать подольше. – Может, просто расскажете? Я просто не знаю, какие вопросы вам задавать.
Я решила, что потом, если что‑то мне будет в рассказе существа непонятно, я просто спрошу.
Подумав немного, села в кресло, совершенно неосознанно утаскивая книгу себе на колени. Отчего‑то она меня успокаивала.
– Хорошо, как скажете, госпожа, – существо снова чуть склонило голову. Удивительно, насколько сильно он отличался от древочея. – С чего желательно начать?
– С самого рождения, – попросила я, вспомнив, что и в этот раз можно узнать что‑то необычное. Все‑таки не каждый день встречаешь существо, рожденное из старого трухлявого пня.
– Как я уже сказал, я не что иное, как сновдаль. Не знаю, был ли до меня другой, но я помню себя столько, сколько существуют туманы. Правда, поначалу я плохо себя осознавал. Рожден я из снов и кошмаров. Все спят, не только люди. Сначала я ничего не мог, просто бродил по туманам, впитывая в себя сны, но с того времени прошло очень много времени. С тех пор я научился многому.
Я оглядела сновдаля, не понимая, зачем он мне. Ладно, древочей, он будет приносить пользу, а что будет делать сновдаль? Нет, мне не жалко, пусть остается. Найдет себе какой‑нибудь уголок в замке да живет, если ему так хочется, но практической пользы я от этого существа не видела.
Наверное, что‑то проскользнуло в моем выражении лица, так как сновдаль снова коротко улыбнулся.
– Госпожа, вам не стоит раньше времени думать, будто я бесполезен. Это совсем не так. Да, я рожден из снов и кошмаров и поначалу ничего толком не умел. Но это было в очень далекие времена. Сейчас же все иначе. Скажите, как вы будете относиться к тому, кто может каждую ночь показывать вам кошмары?
Я на минуту представила себе подобное. Наверное, поначалу я была бы очень зла и сердита. Потом, скорее всего, из‑за постоянного недосыпа меня одолела бы усталость и ярость. А потом… потом я бы точно испугалась! Человек не может не спать! Так и умереть ведь можно или сойти с ума. Наверное, что‑то подобное может случиться и с существами.
– Вижу, вы понимаете, о чем я говорю, госпожа, – кивнул сновдаль спокойно. – И нет, я не собираюсь применять свою силу по отношению к вам или к другим людям в этом замке. Я ведь пришел, чтобы попросить вас дать мне работу. Зачем же я буду вас пугать?
– Работу? – я была удивлена. Кем может работать тот, кто спокойно насылает кошмары?
– Верно. Понимаете, госпожа, я так долго живу в туманах, что меня знают все создания, обитающие там. Знают и… боятся. Туманы движутся сюда, и многие существа терпеливо ждут момента, когда смогут прийти к вам. Вы представляете, сколько их там? Вам не будет покоя. И то, что ваш древочей пришел первым, ни о чем не говорит, остальные тоже захотят – они станут бороться друг с другом за возможность хоть как‑то быть вам полезными. А ведь кроме древочеев есть еще много других. Например, те же мигары – водяные лошади. Уже сейчас они толпятся целым табуном у края туманов, бьют копытами, желая сорваться вскачь. Или огонтоги, способные поддерживать огонь в ваших каминах хоть тысячу лет. Правда, их постоянно нужно одергивать, так как существа эти озорные, забывчивые и вполне могут спалить замок, забывшись в своих играх.
Чем больше говорил сновдаль, тем в больший ужас я приходила. Подскочив с кресла, подлетела к окну и всмотрелась в открывающийся вид. За окном было уже темно, но темнота не стала помехой для того, чтобы разглядеть вдалеке чуть мерцающие каким‑то призрачным светом туманы.
– Это… – я просто представила, во что вскоре превратится замок и его окрестности, и застонала. И пусть другие не видят существ, но я‑то вижу! Так и с ума сойти можно будет, пытаясь за всеми присмотреть. – Это ужасно.
Повернувшись к сновдалю, я буквально впилась в него жестким и требовательным взглядом. Что‑то подсказывало мне, что не просто так он заговорил обо всем этом. Конечно, он может и врать, но кто даст гарантии, что все будет не так, как он говорит? Лучше перестраховаться и не ждать, пока ситуация выйдет из‑под контроля.
– Полагаю, ты знаешь, как этого избежать, – сказала я, снова рассматривая гостя.
Только сейчас я ощутила, что исходящий от него ужас тщательно сдерживался. И скорее, то, что ощущаю я, –лишь отголоски. Мне даже стало интересно, какими будут ощущения, если сновдаль полностью отпустит то, что таится внутри него.
– Как я уже говорил, госпожа, меня все они, – он взмахнул рукой, затянутой в перчатку, в сторону окна, – боятся. Я знаю каждого из них. Я видел, как они рождались, росли и становились теми, кто они есть. Я знаю все их страхи и опасения. О, все это тоже присуще существам из туманов.
– И что дает все это? – спросила, уже начиная догадываться, к чему клонит сновдаль.
– Мне давно уже не требуется кого‑то пугать постоянными кошмарами. Они и так знают, что меня нужно слушать, если они хотят спать спокойно. Нет, вы не подумайте, госпожа, что я сильно злоупотреблял своими умениями. Просто… они знают это, и все. И я могу быть при вас кем‑то, кто станет следить за работой существ, ведь не все они такие ответственные, как древочеи. Если вы согласитесь, то к вам больше никто не посмеет сунуться. Я сам буду их встречать и распределять между ними работу. Вам, госпожа, больше не о чем будет волноваться, – сновдаль снова поклонился, правда на этот раз намного глубже, да и выпрямился он не сразу.
Я вернулась в кресло, только сейчас заметив, что книга по‑прежнему у меня в руках. Не обращая внимания на сновдаля, я задумалась.
Не верить ему у меня причин вроде как нет. Я пока толком не разобралась, зачем все эти существа так стремятся ко мне, но, думаю, позже станет более понятно.
Иметь кого‑то вроде сновдаля в замке будет крайне полезно. Я не представляла, сколько в этих самых туманах водится существ. От одной мысли, что весь замок заполонят толпы тех же древочеев, мне становилось плохо. А ведь и в самом деле там могут быть еще какие‑нибудь виды. Ладно, хорошо, как обычно, я рискну, а там посмотрим.
– Хорошо, – медленно проговорила я, в который раз за вечер осматривая сновдаля. Все‑таки необычное существо. Ощущается не человеком, но внешность притягивает взгляд. – Тебе надо дать имя?
Сновдаль заметно задрожал, но очень быстро взял себя в руки.
– Да, госпожа, – сказал он, смотря на меня немигающим взглядом. – Было бы замечательно.
– Что ж, тогда имя тебе будет Ингрэйг, что означает «домоправитель».
– Для меня будет честью носить это имя, госпожа, – сновдаль склонил голову, да так и остался стоять, явно ожидая моих указаний.
– Подними голову, Ингрэйг, – тот тут же подчинился, смотря ровно и прямо. – Ты знаешь, что делать. Проследи за Дараком. И… за всеми остальными. Если будут какие‑нибудь сложные моменты, можешь приходить ко мне. А сейчас я бы хотела пойти поужинать. Если еще не поздно, конечно.
– Я могу посмотреть, госпожа, а потом проводить вас, – предложил сновдаль.
– Хорошо, – согласилась я. – Иди и посмотри, что у нас там с ужином.
– Слушаюсь.
Сновдаль в тот же момент распался пепельными бабочками, которые закружились воронкой, а потом просто истаяли в воздухе.
Я же откинулась на спинку кресла и выдохнула, только сейчас понимая, как напряжена была все это время. Правильное ли решение я приняла или нет – покажет время. Сейчас же я неожиданно даже для себя ощутила потребность увидеть мужа. Отчего‑то это желание вызвало у меня некоторое смущение.
Не поняв, чтобы это могло значить, я подавила странные ощущения, мысленно пообещав себе подумать об этом чуть позже. Сейчас у меня было много иной пищи для размышлений, так что без дела я не сидела, начав снова обдумывать все произошедшее. Все остальное потом!

Глава 7

«Когда хозяин решил повторно жениться, я и не думала, что он выберет себе в жены настоящую ведьму! Как неосмотрительно с его стороны. Я уж пожила на свете и хорошо знаю, каковы на самом деле эти нелюди. Да кто меня слушать станет! А я ведь дело говорю. Вот и сейчас. Не успела она замуж выйти да в замок вселиться, как тут же всякое началось. Где это видано, чтобы погреба сами собой очищались? А коридоры?! Ох и натерпелась я страху, когда увидала, как копоть со стен вместе с паутиной испаряется! И кто‑то так причмокивает при этом, представляете? Ужас! А ведь все началось с ее комнаты! И холодная же она такая. Говорит с тобой, а у самой глаза будто крюки в тело впиваются. Губы сомкнуты вечно, не улыбнется даже. Мне мать сказывала, что ведьмы по ночам в полнолуние оголяются, садятся на черных кошек и купаются в темном небе, очищая тело от старости и дряблости. Потому и молоды на лицо и тело. Так что мало ли, что она там хозяину наплела, но я‑то знаю, что внешняя ее молодость еще ни о чем не говорит! А ведь какой хорошей женщиной была покойная жена хозяина. Проклятие унесло. И точно! Поди, эта ведьма его и наложила, чтобы хозяина нашего к рукам прибрать! Предупредить бы, что змею на груди пригрел, да кто меня слушать станет?! Эх!»
 
Из воспоминаний служанки из замка Каннингем
 
Комната тонула во мраке, и горящие на столе свечи едва справлялись с тем, чтобы хоть немного потеснить своим светом темноту. Она бархатным покрывалом скрадывала углы, пряча все лишнее от людских глаз.
Если прислушаться, то можно было уловить тихое гудение – на улице ветер гуляет и шумит в каминах. Кажется, будто замок – это громадный музыкальный инструмент, который поет своеобразную песню, взяв в напарники вольный и игривый ветер.
– Я сегодня был в вашем крыле, – начал Брайан, ножом разрезая кусок поджаренного мяса, – и видел, что ваш коридор…
Он замолчал, смотря на меня так, словно надеялся, что я его и так пойму. Что ж, он правильно думал, я его отлично понимала.
Да, оказалось, что Брайан не садился ужинать, дожидаясь меня. Когда Ингрэйг доложил мне, что хозяин замка еще не приступил к трапезе, я тут же собралась и спустилась вниз. В этот раз я дорогу почти запомнила. И нет, это не потому, что у меня плохая память, просто замок Каннингем 
на самом деле
    очень большой. Тем более что мне кажется, вчера мы шли как‑то по‑другому.
То, что муж меня ждал, стало приятной неожиданностью. В груди потеплело от непонятного чувства.
– Он очищается, – сказала спокойно, отправляя в рот кусок какого‑то овоща. Я примерно представляла, что должен был подумать супруг, после того как заметит изменения в замке, но не ожидала, что вопрос мне зададут уже сегодня.
– Ммм… – Брайан явно несколько замялся, будто не был уверен в чем‑то, но потом все‑таки решился: – Это – последствия того, что проклятие ослабевает? – спросил он, и даже тот, у кого идеальный слух, не заметил бы в его голосе ноток надежды. Но его выдали слишком уж безразличные движения и то, как он неосторожно скрипнул вилкой по тарелке.
Я задумалась. Что ему на это сказать? Правду? Боюсь, что ему совсем не понравится то, что в его замке будут вскоре орудовать толпы волшебных существ, увидеть которых он даже будет не в силах.
Сделать вид, что такое в порядке вещей, и ничего не объяснять? Вроде как я же ведьма, а подобное нормально для любой уважающей себя ведьмы.
Не думаю, что все это хорошая идея. Говорить правду пока точно не стоит. Всё‑таки каким бы понимающим ни был мой муж, но некоторые вещи ему знать вовсе не обязательно. Кто знает, как он их воспримет. Тем более, может быть, он ведет себя так спокойно лишь потому, что я ему нужна, а внутри весь гневается на проклятую ведьму, мысленно обещая все кары небесные.
Но и говорить, что это ослабление проклятия, тоже не дело. С этим проклятием у меня еще будут проблемы, все‑таки как его снимать, я пока абсолютно не представляю и понятия не имею, у кого мне узнавать.
И врать не хочется.
Что же делать?
Я медленно прожевала и так же медленно осмотрела комнату, словно в надежде, что ответ найдется где‑то тут.
– Можно сказать и так, – пошла я на небольшую ложь. – Но дело тут серьезное, так что не могу заверить вас, милорд, что все получится с первого раза. А вы знаете, кто вас проклял? – спросила, желая переменить тему.
Брайан внимательно на меня посмотрел, заставляя обмирать от странного ощущения. Казалось, что он может прочесть мои мысли легко и просто.
– Хорошо, – он совершенно не изменился в лице и продолжил ужин. – Я вам уже говорил, что не собираюсь вмешиваться в ваши ведьмовские дела. Не скажу, что мне неинтересно, но я понимаю, что у людей, подобных вам, есть свои секреты, понять которые не сможет простой человек.
Я кивнула, облегченно выдыхая. Всё‑таки мне бы не хотелось рассказывать мужу о таких вещах, которые меня и саму порой вгоняли в недоумение. Какой нормальный человек поверит, что существует некто, рожденный из старого трухлявого пня? Или же из снов и кошмаров? Если бы я сама не увидела, то посчитала бы это сказками или просто мифами.
– Я знал, на что шел, – продолжил Брайан после некоторого молчания. – Я долго не верил в проклятие, греша на что угодно, но потом реальность поставила меня перед фактом. Наверное, это нормально для человека – не верить, что что‑то подобное может случиться именно с ним. Скажите, миледи, а замок сильно изменится?
Я слушала внимательно. Муж явно старался наладить со мной контакт. Всё‑таки с чужими людьми не станешь делиться откровениями. Хотя я так и не услышала о том, кто его проклял. Либо не знает, либо желает скрыть этот момент от меня. Даже не знаю, что хуже. А вдруг для снятия понадобится имя? Ладно, к этому моменту мы еще обязательно вернемся.
– Все возможно, – ответила уклончиво, сама не представляя, насколько может измениться замок от присутствия существ. – Вас это точно не затронет, – заверила я, в душе надеясь, что 
они
    не станут трогать супруга.
– Меня? – Брайан приподнял вопросительно брови. – А слуги? Их у меня не так много осталось, но всё‑таки не хотелось бы, чтобы кто‑нибудь погиб. Я помню, что вы говорили, будто вам жертвоприношения ни к чему. Разве не так?
Я растерялась немного.
– Нет, конечно, я не собираюсь никого убивать, – тут же заверила, немного раздражаясь, что этот разговор вновь поднимается. Неужели он мне настолько не доверяет? – А кто из слуг у вас остался?
– Кухарка, служанка да конюх, – поморщившись, ответил муж. Ему явно не нравилось такое положение вещей. – В деревне при замке тоже пусто – люди ушли. Выплатили все долги и попросту исчезли, оставив пустые дома. И где только деньги нашли? – заметил Брайан ворчливо.
– 
Завтра нужные существа будут в замке
 , – послышался над ухом голос Ингрэйга, отчего я невольно вздрогнула, с опаской поглядывая на мужа, но тот явно ничего не видел и не слышал.
Я кивнула, надеясь, что сновдаль сообразит, что таким образом я показываю ему, что поняла. Не могла же я заговорить с ним вслух!
– Если боитесь за их безопасность, то можете рассчитать прислугу и отпустить из замка, – сказала я как можно безразличней, тут же замечая интерес, написанный крупными буквами на лице супруга.
– И кто же будет нам готовить и убирать? – спросил Брайан немного ехидно. – Ладно, конюх. Осталось две лошади, да и те, боюсь, вскоре либо сбегут, либо издохнут. Но кухарка со служанкой…
– Скажите, милорд, что вы знаете о ведьмах? – спросила я несколько настойчиво, решив, что буду списывать все странности именно на это.
– Я говорил, что не слишком многое. Да, существуют, кажется, отличные лекари. Снимают порчи, проклятия. Могут и наложить, если что‑то не понравится, – Брайан пожал плечами, показывая тем самым, что особо не интересовался этой стороной нашей жизни.
– Ну вот, у нас много всяких секретов, – сказала я, выдыхая. Всё‑таки мне пока сложно общаться вот так просто, да еще и с мужчиной. И пусть муж не вызывает у меня негативных эмоций, но обычная, нормальная беседа – это целое искусство, которому все‑таки необходимо учиться. Ну, или иметь к этому талант. Я так думаю, могу и ошибаться.
– То есть, – Брайан явно заинтересовался, – если я завтра уволю кухарку, то мы с вами не останемся голодными?
– Нет, милорд, не останемся, – заверила его я, сама же при этом не испытывая ни капли той уверенности, которую пыталась излучать. Всё же я вот так просто доверяюсь существу, которого знаю всего пару часов – это… несколько необычно для меня. Наверное, мне просто хочется верить. Вот такая маленькая слабость.
– Я подумаю над вашим предложением. Пока слуги пусть остаются. Уволить их всегда успеется. А сейчас я хотел бы спросить вас, миледи, не заняты ли вы будете завтра? Скажем так, часов в десять утра?
Я подняла взгляд на супруга, недоумевая. Зачем ему об этом знать?
– А что вы хотели? – спросила торопливо, а потом спохватилась. Всё‑таки вопрос прозвучал несколько грубо. – Милорд, – добавила я, желая смягчить впечатление.
– Я хотел бы пригласить вас на конную прогулку. Сразу после завтрака, – словно не заметив моего поспешного вопроса, ответил муж.
Я вспыхнула, ощутив почему‑то волнение. Еще никто и никогда меня никуда не приглашал.
– Я… – запнулась, тут же глубже вдыхая, чтобы взять себя в руки и не показать мужу своего состояния. – Я буду рада составить вам компанию, милорд, – ответила я, улыбнувшись и склонив голову чуть набок.
Муж на это кивнул, показывая, что принял мое согласие. Наверное, если бы мы были друг другу никем, то нам пришлось еще полчаса расшаркиваться, а так ритуал приглашения сократился до минимума. Всё‑таки мы с ним супруги.
Может, не все так плохо и все наладится? Буду на это надеяться!
Коротко глянув на мужа, прикрыла глаза ресницами и чуть улыбнулась, чувствуя себя сейчас почти счастливой.

Глава 8

«Я работаю в этом замке с детства. Поначалу просто помогала поварам, а потом и сама встала за плиту. Мы тут на кухне видим мало, не то что слуги, которые вечно по замку шастают. Но зато все слухи стекаются именно сюда, это да. Конечно, я помню времена, когда молодой еще тогда барон привез из столицы женщину. Не знаю зачем, но сразу после того, как они вернулись вдвоем уже женатые, господин барон согнал всех слуг в замке и показал своей жене. У меня до сих пор мурашки по телу бегают, стоит вспомнить ее взгляд. Холодный такой  взгляд, неподвижный, словно она не на нас смотрела, а куда‑то вглубь себя. А красивая какая! Я сразу подумала: не человек она. Красота та чуждая, будто и ненастоящая вовсе. После того смотра пропал один служка. Остальные после пропажи мальчишки много о чем шептались. Почти сразу, как у господ появилась дочка, госпожа Аэрин пропала – поговаривают, что просто ушла на рассвете. Мол, видел кто‑то. И после этого господин барон изменился очень сильно. Тогда‑то мы и узнали, что ведьмой она была. Не знаю, как остальные, но я до сих пор в это не верю. Видела я ведьму однажды – ничего общего».
 
Из воспоминаний кухарки из замка Куинн
 
Когда я очнулась, сразу и не поняла, что происходит. Поначалу в голове царил сумбур, поэтому я попыталась вспомнить все, что предшествовало моему сну. Я точно помню, что после того, как мы с мужем поужинали, отправилась в свою комнату. Там несколько минут колебалась между тем, чтобы лечь спать и почитать. Победило первое, так как за последние дни я слишком вымоталась.
Все верно – я легла спокойно спать, правда перед этим убедившись, что туманы еще далеко от нас.
И вот сейчас я проснулась оттого, что куда‑то иду. Первой моей мыслью было, конечно же, что это сон, но происходящее хоть и казалось странным, но ощущалось вполне реальным.
Попытавшись остановиться, я с ужасом осознала, что не могу управлять своим телом! Оно шло само, без моего на то желания и разрешения. Накатил страх остаться вот таким безмолвным наблюдателем на всю оставшуюся жизнь.
Хорошо хоть, я могла смотреть, слушать и чувствовать, иначе было бы совсем худо.
Несколько раз пыталась успокоиться, пока, наконец, более‑менее не пришла в себя. Раз нельзя ничего сделать, значит, надо понаблюдать – вдруг появится возможность что‑то все‑таки изменить.
Для начала я внимательно осмотрелась. И пусть я была не в состоянии перемещать взгляд, но это не мешало мне видеть и по сторонам.
Кажется, пока я спала, туманы все же дошли до замка.
Я явно двигалась внутри густого белого тумана, который, словно живой, расступался передо мной. А еще с неба что‑то падало. Сначала я подумала, что это снег – крупный такой, в виде хлопьев. Я любила такой снег. Когда он шел, мне всегда казалось, будто мир на эти мгновения замирал. На землю всегда опускалась какая‑то умиротворяющая тишина. Мне всегда в такие моменты хотелось просто сидеть и наслаждаться, позволяя тихому спокойствию окутывать в теплое пуховое одеяло.
Но здесь и сейчас шел совсем не снег. Это был пепел!
Я сразу забеспокоилась, подумав, что в замке что‑то могло случиться, но потом отмела эти мысли – я не представляла, что там могло гореть, чтобы потом с неба падал пепел, будто самый настоящий снег.
Еще немного поразмыслив в этом направлении, я была вынуждена признаться: я понятия не имею, что происходит. Себя увидеть я не могла, но если отталкиваться от ощущений, то одета я была в то же, в чем легла спать. А это просто белая длинная сорочка. К тому же, судя легкой боли в ступнях – обуви мне перед прогулкой никто не предложил.
Шла я медленно, иногда краем глаза замечая движение в тумане. Там кто‑то был, но явно не торопился подходить ближе. Увидеть их было несложно, учитывая, что от каждого движения туман шел вихрями.
Прислушавшись, с разочарованием поняла, что тишина стояла запредельная. Наверное, она должна была вызывать умиротворение, но я лишь сильнее волновалась, буквально слыша, как колотится в груди сердце.
В какой‑то момент обстановка поменялась. Туман резко раздался в стороны, открывая вид на идеально круглую поляну, посреди которой высился прямоугольный булыжник. Я заволновалась. Всё‑таки надо было убежать подальше прямо в тот же день, как впервые увидела древочея!
Откуда паника? Просто этот камень очень походил на какой‑то жертвенный алтарь. И нет, алтарей я никогда не видела, но много раз слышала от слуг, да и пару раз в книгах описание попадалось. Слуги, впрочем, как всегда, болтали всякую ерунду. Что вроде как именно на таких алтарях ведьмы и колдуны приносят человеческие жертвы своим неведомым богам. Впрочем, вполне возможно, что все их слова были не такой уж и ерундой.
Когда мое тело приблизилось к центру поляны, я смогла тщательно рассмотреть камень. Черный, весь в каких‑то рисунках и значках, а поверхность будто начищена до блеска. Кажется, я не первая и, увы, далеко не последняя, кого насильно укладывают на этот камень.
Если секунду назад у меня еще была какая‑то надежда, то в тот момент, когда тело само полезло на камень, она окончательно умерла. Я боролась, правда боролась. Кричала мысленно, билась, стараясь разорвать невидимые пути, но тело просто спокойно улеглось на камень и расслабилось.
Мне хотелось плакать. Я вся обмирала от пронзающего душу страха. Почему‑то вспомнилась вся прошедшая жизнь и Брайан. Стало до слез обидно, ведь именно в тот момент, когда в моей жизни настали хоть какие‑то перемены, происходит то, что происходит.
Пока я предавалась унынию, обстановка снова стала меняться. Прямо надо мной с каждой секундой собиралось все больше и больше пепла. Он сначала медленно летал по кругу, будто попав в какую‑то воздушную воронку. С каждой секундой скорость его все увеличивалась, пока я не перестала различать отдельные хлопья. Теперь можно было увидеть, что пепел серый.
Острием своим воронка смотрела прямо на меня. В моей голове сразу же всплыли картины одна страшнее другой. Мне казалось, что воронка сейчас резко опустится и просто разорвет мое тело на куски.
Когда завихрение чуть сместилось наверх, а рот мой сам по себе открылся, я почти смирилась со своей неизбежной смертью. На мгновение воронка из пепла будто замерла, а потом стремительно ринулась вниз.
Это… было… очень… больно.
Я никогда еще не ощущала такой боли. Она была обжигающей, будто тело изнутри омыли только что закипевшей водой. Но даже это не заставило меня отвлечься от боли в голове. Мне казалось, что она попросту лопнула, а глаза вытекли, перед этим превратившись в сгустки расплавленной лавы.
Тело, кажется, выгнулось дугой. Я помню, как кричала и хрипела, царапая камень ногтями. Да, я снова могла управлять собой, но в тот момент даже не обратила на это внимания.
Сколько это длилось, не могу сказать. Потом все резко прекратилось.
Я загнанно дышала, не веря еще, что выжила после такого. Мысли в голове скакали, а желание немедленно убраться из этого места крепло все сильнее.
Я попыталась встать, но сил не хватило даже на то, чтобы просто сползти с камня. Меня немного потряхивало, а по телу то и дело прокатывались не слишком приятные горячие волны.
Пепел теперь просто спокойно падал сверху, снова маскируясь под так любимые мною безмятежные хлопья снега.
Еще раз попытавшись встать с алтаря, я покорно расслабилась, понимая, что тело совершенно обессилено и уйти я сейчас точно не смогу. Прикрыв глаза, внезапно поняла, что слышу тихие шепотки.
Я не стала резко распахивать глаза, просто чуть приоткрыла, пряча их за ресницами. Повернуть голову хотя бы немного удалось с трудом.
Их было плохо видно, но я всё‑таки смогла различить в густом тумане размытые фигуры. Там кто‑то был. Они шептались, перемещались, но близко не подходили, старательно держась за пределами очищенного от тумана круга.
Как бы я ни прислушивалась, но разобрать, о чем говорят существа, так и не смогла. Наверное, именно в тот момент меня сморил сон. И вроде бы я совсем не хотела, но почему‑то просто уснула.
Очнулась я резко. Снова толком не поняв, где я, заволновалась, а потом все вспомнила. Меня буквально смело с камня. Дыхание тут же сбилось от волнения, но я быстро взяла себя в руки. Осмотревшись, поняла, что нахожусь все там же. Тут же оглядела свое тело, убеждаясь в своих ранних предположениях – я действительно была в своей белой ночной рубашке.
– Эй! – крикнула я, заметив, как в тумане снова скользят фигуры.
Никто мне не ответил, наоборот, фигуры исчезли, словно бы испугались.
Вздохнув, я сделала шаг, потом другой, а затем и вовсе побежала, не обращая внимания ни на боль в ступнях, ни на хлещущие по лицу непонятно откуда взявшиеся ветки. Я просто бежала от неизвестности, которая нагоняла на меня страх.
Словно вынырнувший из‑под земли замок стал для меня большой неожиданностью. Я резко остановилась, удивленно наблюдая, как по крыльцу вниз спускается Брайан. Он что – не видит тумана и этого жуткого пепла?
Муж замер от меня в нескольких метрах. Он медленно осмотрел тяжело дышащую меня с ног до головы внимательным, чуть напряженным взглядом.
– Вы, наверное, замерзли, миледи, – разорвал он тишину, снимая с себя сюртук. Быстро подойдя ко мне, Брайан набросил его мне на плечи. – Как ваши ноги?
Я опустила взгляд вниз, со странным стеснением замечая, что они все в грязи, как и подол белой до этого рубашки. Только сейчас я обратила внимание, что с неба кроме пепла падает еще и вода. Шел дождь.
– Я в порядке, – прошептала я, слегка покачнувшись.
Брайан тут же придержал меня, а потом и вовсе подхватил на руки, заставив тем самым удивленно вздохнуть и напрячься.
– Я так не думаю, – резко бросил он, стремительно направляясь в сторону крыльца. – Вам нужно отдохнуть. К сожалению, наша с вами прогулка на сегодня отменяется – ко мне наведался один знакомый. Прошу простить.
– Ничего… – я вздохнула, ощущая, как сознание снова соскальзывает в сон, – страшного, – закончила, уже засыпая.
Перед этим, правда, я еще успела подумать, что до сегодняшнего дня еще никто и никогда не носил меня на руках. Неожиданно, но это оказалось очень приятным.

Глава 9

«Помнится мне, как дед постоянно плевался в сторону бабки своей, обвиняя в том, что та была ведьмой проклятущей. В те времена, сказывают, их не так много было, но люди и тогда боялись и сторонились тех, кто способен одним взглядом навлечь на всю семью беды и несчастья. За собой я никогда никакой колдовской силы не подмечал. Жил, как все нормальные люди. За лошадками ходил, присматривал за ними. Ведь им постоянный уход требуется, пригляд неусыпный. Так было до того момента, пока я мимолетно не увидал их. Длинные ноги, горделивая осанка, струящаяся грива и взгляд такой лукавый, умный, как у человека. А еще кони те были прозрачными, словно ожившие ледяные статуи. И вспомнилось мне сразу, как в детстве мать мне рассказывала, что в озерах, которые таятся в глухом лесу, живут прекрасные водяные лошади. Игривы они и безобидны, но могут заиграться с тобой и утащить на дно озерное. Посмотрел я тогда на замок хозяина, собрал вещи да ушел. Коль нечисть тут завелась, так честным людям здесь делать больше нечего».
 
Из воспоминаний конюха из замка Каннингем
 
Полностью одевшись, я вздохнула и поглядела в окно. Уже немного привычная картина изменилась совершенно – теперь я видела только туман, падающий пепел и немного серого свинцового неба.
– Ингрэйг, – тихо позвала я, подумав, что стоит хотя бы что‑то для себя уяснить.
Сновдаль тут же появился рядом, шагнув ко мне из темного угла. Поклонившись, он замер, стискивая свою трость чуть сильнее.
Я осмотрела его, не замечая никаких изменений.
– Подними голову, – попросила устало, складывая руки на груди. Когда я проснулась, то сразу же все вспомнила, но удивительным было то, что меня сейчас больше интересовал тот знакомый, который появился в замке, нежели произошедшее со мной. Сейчас все воспринималось подозрительно спокойно и несколько отстраненно. – У моего мужа гость. Ты знаешь, кто это и где они сейчас?
– Да, госпожа, – сновдаль выпрямился, прямо смотря на меня без единой эмоции. – Они в кабинете вашего супруга. Это мужчина. Грэгор Саллидан. Судя по всему, ваш супруг хорошо знает этого человека.
Понятия не имею, что толкнуло меня, но я вдруг страстно захотела узнать, о чем они говорят.
– Ты можешь, – задумчиво потянула я, – провести меня так, чтобы они меня не видели, но я слышала их разговор?
– Конечно, госпожа, – сновдаль кивнул и пошел в сторону двери. – Следуйте за мной, госпожа.
Я не стала долго думать, почти бегом нагоняя Ингрэйга.
Все дело в том, что я вечно ничего не знаю. Брайан Каннингем. Тридцать четыре года. Вдовец. Проклят.
Все!
Это все, что я знаю о собственном муже, и мне такое положение дел совершенно не нравится. Когда я попыталась узнать у него, кто его проклял, то он просто отмолчался и перевел тему.
Я понимала, что я для него сейчас абсолютно чужой человек, но меня снедало любопытство. А еще немного сомнения. Всё же не убьют ли меня после того, как я каким‑то невероятным образом сниму проклятие? И как я это вообще должна сделать?
Стоило мне об этом подумать, как голова слегка зашумела.
А ведь проклятия бывают совершенно разными! На воде, на крупе, на крови, на живой плоти, на соломенной кукле, на…
Так, стоп, стоп! Голова просто раскалывается. Остановившись на мгновение, я пару раз глубоко вдохнула, выбрасывая пока мысли о том, о чем до сегодняшнего дня я совершенно ничего не знала. Поразмышляем об этом немного позже. Думается мне, что делать это надо будет постепенно, о чем мне как бы намекала медленно нарастающая в голове боль.
– Прошу, госпожа, – сновдаль приглашающе отодвинул в сторону грязный и пыльный гобелен. – Прошу прощения. Я взял еще пару древочеев, но они пока занимаются жилыми помещениями.
Оглянувшись по сторонам, я поняла, что эта часть замка явно давно заброшена.
Пожав плечами, я скользнула в небольшой то ли ход, то ли тоннель. Сновдаль, вошедший за мной, через мгновение снова появился спереди, невозмутимо вышагивая и подсвечивая нам путь непонятно откуда взявшимся факелом.
– Это здесь, – шепнул он мне спустя минут десять, а потом отошел на шаг, убирая в сторону явно тяжелый кусок какой‑то ткани. Похожий на грязный серый ковер, только толщина у него сантиметра два, не меньше.
– Ты не понимаешь, о чем говоришь! – тут же услышала я сердитый голос мужа, стоило мне только втиснуться в небольшую каморку. Стены тут были деревянными и явно очень тонкими. Я даже осмотреться толком не могла – темно, пыльно, паутина везде.
– И чего же я не понимаю, Брайан? – задал вопрос, как я понимаю, тот самый Грэгор. Голос звучал немного раздраженно, с небольшой издевкой. – Ты взял в жены ведьму. Ты понимаешь, что поступил опрометчиво?
– Это был единственный способ снять это проклятие, – судя по голосу, муж явно был разозлен и раздосадован. – Я тебе уже объяснял.
– О да, – хмыкнул его собеседник. – И вычитал ты его в книге, которая появилась сама по себе в замке, в котором ты до этого жил десять лет. И в той книге не было ничего, кроме этого. Просто великолепно, тебе так не кажется? И наводит на подозрения.
От пыли мне хотелось чихнуть, поэтому пришлось зажимать нос и время от времени жмуриться. Если я сейчас чихну, то они точно услышат!
Послышался какой‑то шум, будто кто‑то отодвинул кресло, скрипнув ножкой по полу, а потом шаги.
– Я понимаю, что звучит бредово, – голос Брайана прозвучал устало. – Однако как бы ты сейчас ни зубоскалил, Грэгор, но изменения уже есть. А ведь прошло всего ничего. Да и Арлет… Тебе просто нужно с ней познакомиться, и ты поймешь, что она… довольно милая девушка.
– Она – ведьма! – припечатал Грэгор. – Ты не понимаешь, Брайан! Ты никогда не интересовался ими, не видел, что они могут! Милая? Она станет какой угодно для своей собственной выгоды! Уж поверь мне, я их братию изучил от и до. Работа обязывает.
– В любом случае, – довольно тихо сказал Брайан, и в голосе его слышалось отчетливое раздражение, – ничего уже не поделаешь. Я женат. Все! Да, Арлет – ведьма. И что дальше? Если ты не помнишь, дорогой мой друг, то в нашем королевстве не запрещено жениться на ведьмах.
– Не запрещено?! – что‑то с грохотом упало. – Обычным людям не запрещено! Но не тебе! Ты забыл, кто ты есть?!
– Нет! – рявкнул мой муж, отчего я вздрогнула. – Поверь мне, такое сложно проигнорировать! Но ты забыл одну небольшую мелочь – проклятие. Из‑за него умерла Каэлла. У меня нет больше ни денег, ни людей. Ты сам видишь, во что превратился замок Каннингем! И это не говоря еще о том, что я не могу даже помыслить о поездке в столицу! Да когда я узнал, что только ведьма может снять проклятие, я не думал ни секунды! И плевать на то, кто я.
– Но репутация…
– Какая репутация, Грэгор? – спокойно спросил Брайан. – Ты только что просил меня вспомнить, кто я такой. А ты сам помнишь об этом? Одно мое рождение чего стоит. Поверь, людям и без этого всегда будет о чем поговорить, – устало заметил он. Снова что‑то скрипнуло. – Я понимаю, что ты думаешь и чувствуешь. Спасибо тебе, друг. Правда, тебе все равно стоит запомнить, что Арлет теперь моя жена и тебе не стоит делать и говорить при ней что‑то, что может обидеть ее или задеть. Я понимаю, у тебя работа. Вот и делай ее беспристрастно, как делал всегда. На этом закончим. Лучше расскажи, как там Ричард?
– Ты сначала скажи: поговорить мне с ней хоть позволишь? Ты ведь понимаешь, что я не могу просто уехать, не проверив ее? – поинтересовался Грэгор деловито, хотя в голосе все еще можно было услышать недовольные нотки.
– Я ведь уже сказал, что препятствовать твоей работе не собираюсь. Никогда не понимал твоего увлечения ведьмами и колдунами. Что в них такого, что ты готов годами бродить по королевству, отыскивая их? – Брайан явно был заинтересован в ответе, и эта заинтересованность отчетливо слышалась.
– Это было давно, – буркнул Грэгор на грани слышимости. – Я давно уже не езжу по стране сам. Мне казалось, что, женившись на ведьме, ты должен был понять, что они… другие. И эта инаковость меня и интересует. И ты это прекрасно знаешь. Скоро уже ужин, а ты меня так и не накормил. Как обычно, гостеприимством не отличаешься.
– Иногда в мире должно оставаться что‑то незыблемое, – Брайан явно усмехнулся. Сразу после этого послышались удаляющиеся шаги. – И пока мы идем до малой гостиной, ты мне расскажешь, как там мой брат, – попросил мой муж, и голос его в этот момент явно прозвучал дальше.
– Кто о чем, а Брайан вечно о Ричарде, – Грэгор притворно вздохнул.
После этого хлопнула дверь, отсекая любые звуки.
Выбравшись наружу, я кое‑как отряхнулась и снова последовала за терпеливо дожидавшимся меня сновдалем. Мне было о чем подумать, поэтому я стремилась как можно скорее попасть к себе в комнату.
– Вам что‑то еще нужно, госпожа? – спросил меня Ингрэйг.
– Нет, можешь быть свободен, – отпустила я его, устало растекаясь на кресле.
Мыслей в голове было столько, что я не знала, за что хвататься. Испытывала ли я стыд за то, что подслушала? Нет, ни капли. Еще с детства я привыкла, что информацию я могу получить только таким образом. Ну, еще из книг немного. Люди со мной не говорили, так что я могла только таиться и подслушивать. Возможно, когда‑нибудь я перестану, но явно не сейчас.
Разговор, подслушанный мною, был… занимательным. Хотелось бы узнать подробности, но пока придется довольствоваться тем, что имею.
Оставив пока размышления о муже и его друге, я закрыла глаза, вспоминая произошедшее со мной ночью. Случилось что‑то явно не самое простое. И эти знания о проклятиях– откуда они у меня?
Выпрямившись, я открыла глаза и поискала книгу, внезапно вспомнив, что так и почитала ее толком. Даже не знаю, почему вспомнила о ней именно в этот момент. Но, к моему разочарованию, книги нигде не было. И куда она делась?

Глава 10

«Получив от  старого друга письмо, в котором он извещал меня о своей повторной женитьбе, я лишь порадовался за него. Но моя радость продлилась до тех пор, пока не выяснилась правда – Брайан женится на ведьме. Я всегда знал, что Каннингем немного сумасшедший, но я даже не предполагал, что он решится на такой поступок. Нет, ведьм и колдунов в нашем королевстве не преследовали, в отличие от некоторых других стран, и вполне уважали, хоть и боялись ужасно. Они могли беспрепятственно вступать в брак с любым простым человеком.  Простым человеком, но не аристократом! В высшем обществе такой брак считался по меньшей мере не слишком умным поступком. А все потому, что и ведьмы, и колдуны всегда могли очаровать человека. Считалось, что только сильные духом могут воспротивиться их колдовской силе. Женитьба аристократа на ведьме – что‑то вроде публичного заявления о собственной слабости. Последствия у такого поступка могли быть непредсказуемые. После получения письма я понял, что не успеваю добраться до замка Каннингем до того, как Брайан совершит ошибку, но я попытался. Увы, когда я прибыл, мой друг уже был женат на ведьме».
 
Из воспоминаний Грэгора Саллидана
 
Стоило мне задуматься над этим, как голову пронзила острая боль, которая, впрочем, моментально пропала. Зато я с уверенностью могла сказать, куда делать книга. Она вернулась туда, откуда и взялась, – в туманы.
Нахмурившись, провела ладонью по лицу, тщательно сдерживая дрожь.
Все верно. Книга была нужна для того, чтобы подготовить меня к принятию знаний. Если подумать, то я ведь читала ее, но совершенно не помню, что я там прочла.
Принятие всегда слишком болезненно, поэтому спустя какое‑то время было принято решение создать туманную книгу, которая воздействовала бы на сознание, расширяя каналы. За некоторое время до принятия книга переправляется поближе к ведьме, а потом, выполнив свою работу, возвращается обратно в туманы. Если по какой‑то причине книге что‑то препятствовало, то она возникала рядом с человеком, судьба которого тесно связана с необходимой ведьмой.
Обычный человек читать ее не мог. Из нее он выносил лишь некую информацию, которая позволяла книге оказаться в руках нужной ведьмы. Нет, книга не использовала принуждение. Просто она всегда появлялась у того, кто нуждается в той или иной помощи. Она просто подсказывала человеку самый простой вариант решения его или ее проблем.
Я сидела, потирая виски, и ужасалась. Откуда! Откуда я все это знаю?! Это не мои мысли, не мои воспоминания, я просто не могу этого знать! Что… что происходит?
В этот момент в дверь постучались, а я настолько глубоко ушла в себя, что, перепугавшись, подскочила на ноги и резко обернулась на звук, словно там мог быть какой‑то неведомый враг. Сердце колотилось, а по телу бегали волны, кончики пальцев кололо, а ладони, казалось, горели огнем.
Прикрыв глаза на несколько секунд, я пару раз глубоко вздохнула, успокаивая свое тело. Надо же, как испугалась от неожиданности, даже голова шуметь перестала. Хорошая новость.
Оглядев быстрым взглядом комнату, удостоверилась, что ничего компрометирующего меня на виду не лежит, поэтому быстро разгладила платье и провела пару раз рукой по голове, пряча за уши выбившиеся прядки. Конечно, вряд ли они войдут внутрь, но мало ли.
Я совсем не удивилась, когда увидела в коридоре мужа с Грэгором. Неужели они уже поужинали? Немного растерянно оглянувшись, я тут же приметила, что в комнате достаточно темно. Но тем не менее я видела нормально.
– Добрый вечер, миледи, – заговорил Брайан, слегка отодвигая своего друга в сторону.
– Здравствуйте, миледи, – поздоровался Грэгор.
– Добрый, милорд, – я слегка присела, склонив на мгновение голову, показывая уважение своему мужу и его гостю. – Милорд. Что‑то случилось? – спросила я, даже не думая приглашать их к себе в комнату.
Если бы за порогом стоял только мой муж, то он вполне имел право войти ко мне, но не посторонний мужчина. И неважно, что с ним Брайан. Комната любой девушки – личное пространство, посещать которое имеют право только отец, муж и родной по крови брат. На женщин этот запрет не распространяется.
– Нет, просто мой друг хотел бы с вами поговорить, – пояснил Брайан, смотря на меня выжидающе, словно ему было интересно, что произойдет дальше.
Я тут же шагнула в коридор, демонстрируя этим, что готова к разговору. Аккуратно прикрыв дверь, повернулась к мужчинам, почему‑то внезапно ощутив стеснение от слишком пристального внимания.
– У вас не горела свеча. Вы отдыхали? – спросил Брайан, снова окидывая меня взглядом. – Если мы не вовремя, то мой друг вполне подождет до завтра.
– О нет, что вы, милорд. Все в порядке. Я просто… слегка задремала в кресле, вот и не заметила, что свеча потухла, – тут же придумала я объяснение тому, почему сидела почти в темноте.
Поверил ли мне Брайан, не знаю, но он все же кивнул, приглашающе взмахнув рукой.
– Пойдемте тогда в удобную для разговоров комнату. Не станем же беседовать в коридоре?– спросил Брайан, глянув при этом на Грэгора, который уже открыл было рот, но после замечания мужа захлопнул его, несколько раздраженно глянув в сторону моего супруга.
Шли мы в тишине. Замок Каннингем был пронизан большим количеством не очень широких, длинных коридоров. Многие из них не имели никаких окон, поэтому здесь всегда царила темнота, освещаемая только оранжевыми огнями нещадно чадящих факелов. Именно поэтому потолок в коридорах и стены рядом с факелами имели крайне закопченный вид. Но не только я заметила, что, начиная от моей комнаты, стены и потолок постепенно очищались.
Когда это заметил Грэгор, он как‑то странно на меня посмотрел, словно увидел нечто весьма его заинтересовавшее.
– Итак, позвольте вам, миледи, представить моего друга Грэгора Саллидана. Он погостит у нас немного, – сказал Брайан, усаживаясь в кресло.
Я быстро осмотрелась, так как в этой комнате еще не была. Она явно предназначалась, чтобы отдыхать тут небольшой компанией. Несколько кресел, небольшой столик, шкафы с книгами, коллекция холодного оружия на стене. Камин в комнате уже уютно горел, как и расставленные повсюду свечи в канделябрах. Кажется, древочеи сюда еще не добрались.
– Мне очень приятно, – тихо произнесла я, снова присев, при этом подхватывая кончиками пальцев ткань на юбке.
– Грэгор, это моя жена Арлет Каннингем–Куинн.
Надо объяснить по поводу двойной фамилии. Раньше, когда женщина выходила замуж, она полностью уходила в семью мужа, расставаясь со своей прежней фамилией. Но сейчас так делать перестали. Теперь женщина уходит как бы не полностью. Даже после свадьбы у нее остаются некие обязанности перед своей прежней семьей. А все дело в наследниках. Взять, например, баронство Куинн. У моего отца есть наследник. Кевин – мой младший брат. Если мой отец умрет, а после него по какой‑нибудь причине погибнет брат, не оставив после себя наследника, то на титул барона будет претендовать мой второй сын. Если такового у меня не окажется, тогда второй сын моей младшей сестры. Если и у нее такого не будет, тогда уже начнут искать наследника среди прочих родственников, исходя из близости.
Почему именно второй сын? Потому что первый всегда наследует титул и земли своего отца. Вообще, система наследования очень сложная и имеет громадное количество уточнений и деталей.
– Мне тоже, миледи, – отозвался Грэгор, едва уловимо склонив голову.
После представления муж предложил другу вина, мне же соку. Я не возражала. Когда мы все расположились удобней, я сразу занервничала, ощущая, как потеют ладони.
Окинув быстрым взглядом Грэгора, пришла к выводу, что мужчина довольно симпатичен. Примерно того же возраста, что и мой муж. Не слишком высокий, стройный, белокурый, со светлыми глазами. При свете факелов толком не поняла, то ли они голубые, то ли серые. Низкие скулы, полные губы и какой‑то прямо идеально ровный нос.
Пока все молчали, я обратила внимание на огонь в камине и тут же замерла. Старательно скрыв свое удивление, я наблюдала за тем, как прямо в красной золе возятся тонкие человечки. И да – они горели. И нет – не сгорали. У них даже что‑то вроде одежды было, полностью сотворенной из огня. Огонтоги? Были они не слишком высокими, всего сантиметров по десять, очень худые, с длинными тонкими ногами и руками.
Заметив мой взгляд, Брайан глянул в сторону камина, а потом отпил из кубка и повернулся ко мне.
– Некоторое время назад дрова каминам стали не нужны, – сказал он, пристально вглядываясь мне в глаза.
Я же, уже взяв себя в руки, якобы безразлично пожала плечами, делая вид, что постоянно самостоятельно горящий камин – самое обычное дело в моей жизни. Подумаешь, что тут такого?
Брайан на это слегка улыбнулся, словно увидев во мне нечто такое, о чем не знала даже я сама.
– Брайан, ты не возражаешь, если я поговорю с твоей женой наедине? – спросил Грэгор, заполучив от мужа удивленный взгляд.
– Грэгор, ты, конечно, мой друг, но тебе не кажется, что такая просьба слишком наглая? Арлет – моя жена, если ты не забыл. И у нее нет служанки, которая присмотрела бы за тобой, – хоть муж и говорил серьезно, но в его голосе слышались веселые нотки. Кажется, он хотел то ли уколоть, то ли подразнить друга.
Грэгор на это нахмурился и посмотрел на Брайана тяжелым взглядом. Кажется, муж все‑таки поддевал Грэгора, явно на что‑то намекая. Наверное, в их прошлом уже что‑то подобное случалось.
– В этот раз, – Грэгор явственно выделил эти слова голосом, – я хочу всего лишь поговорить. И да, отлично помню, что она твоя жена. Прошу простить нас, миледи, за этот разговор, – повинился мужчина, чуть привстав. – Ваш муж слишком злопамятен и ревнив. Впрочем, я не удивлен, учитывая вашу красоту.
– Я тоже прошу прощения, – Брайан поставил кубок на стол и встал. – Вы не против, дорогая? – спросил муж, скосив недобрый взгляд на друга.
Я же от его обращения вспыхнула, чувствуя себя почему‑то весьма странно. Честно говоря, я была очень даже против того, чтобы оставаться наедине с Грэгором и о чем‑то с ним говорить, но не могла же я закатить сейчас истерику.
– Конечно нет, милорд. Я совсем не против беседы с вашим хорошим другом, –  выдавила я из себя, кое‑как улыбнувшись и стискивая похолодевшие пальцы.
Всё‑таки как же сложно мне пока даются разговоры с другими людьми. И если к мужу я уже немного привыкла, то вот его друг вызывал у меня некие опасения. Говорить с ним не хотелось, но, может, у меня получится узнать что‑нибудь про мужа? Стоит попробовать.

Глава 11

Глава 12

«А чего мне за ними наблюдать? Да эти бездельники вечно о чем‑то по углам шепчутся, вместо того чтобы работать. Все господам кости перемывают, белье их перетряхивают. У меня интереса в том никогда не было. Я делами своими занималась. Нас в семье десятеро, а я самая старшая. Родителям помогать кто будет, коли не я? Вот и вкалывала с самого детства, не разгибая спины. Так что некогда мне было сплетни слушать да за господами следить. Но у нас как: хочешь не хочешь, а все равно узнаешь. Вот и я так. Когда господин барон жену свою молодую привез, так у меня слов не было. На госпожу Аэрин ведь посмотришь, и сразу видно, что она самого благородного происхождения из всех возможных. Я даже думала тогда, что она дочь короля какого‑нибудь заморского. Уж больно красота ее чуждой была, не нашенской совсем. Она никогда не кричала, ходила будто плавала по воздуху, а как посмотрит, так слова сразу все и забываешь. Да, говорили, что она ушла, бросила дитя свое. Вой тогда стоял в замке до самых небес. А уж как господин барон гневался. И все почему‑то на дочку свою. Говорили, что он именно ее обвиняет в том, что жена его ушла. А в чем может быть виновата кроха, которая даже сидеть не может? Но это, конечно, не мое дело. Мое дело – белье стирать, чтобы у господ чистое всегда было».
 
Из воспоминаний прачки из замка Куинн
 
Я устала и хотела спать, но мне надо было слишком о многом подумать, поэтому я даже не посмотрела в сторону кровати, сев удобнее в кресле и прикрыв глаза. Главное – не уснуть!
Итак. Для начала надо обдумать произошедшее со мной в туманах. Если учесть, что после того, как я побывала на том камне, у меня начали появляться совершенно не принадлежащие мне знания, то можно сделать вывод, что эти знания я получила именно там.
Знания не пришли одномоментно, а всплывают по мере необходимости, сопровождаясь головной болью. Будет ли так всегда или же это только временное явление?
Висок укололо.
Ага, явление временное, пока знания полностью не уложатся в моей голове по полочкам. Только после этого я смогу беспрепятственно ими пользоваться. Для того чтобы знания полностью слились с моими собственными, мне не нужно будет делать ничего особенного, просто ждать. Примерно за месяц все должно прийти в норму.
Значит, тот пепел – это знания?
Голова зашумела так, что меня затошнило. Сжав пальцы на руках, открыла рот и задышала чаще. Пепел – это знания? Глаза изнутри обожгло, горло сдавило спазмом, но я терпела, желая узнать, что со мной произошло на самом деле.
Кажется, я переусердствовала в своем стремлении узнать все немедленно. Возможно, я поторопилась и слишком упряма, но мне надоело постоянно быть в неведении.
Когда боль прошла, я открыла глаза и поморгала, стряхивая с ресниц влагу. Подняв руку, провела ладонью по лицу, понимая, что плакала, даже не заметив этого. А еще, кажется, прокусила губу, слишком уж подозрительно она болела и пульсировала. Да и этот привкус – однозначно кровь.
Отдышавшись, я встала и подошла к окну, выглянув на улицу. Ничего обычного там не было. Казалось, вместо неба – полнейшая пустота и чернота. Не видно было ни звезд, ни луны. Просто черное полотно над миром, пугающее и безграничное.
Но на улице все же темно не было, ведь туманы, словно подсвечиваемые откуда‑то, мерно сияли жемчужным светом. И да, пепел до сих пор падал. Впрочем, как и сотни, тысячи лет назад. Если в этом мире ничего не сломается, то он и дальше будет падать.
Вздохнув, я задумчиво прикоснулась к мутному стеклу. Оно мешало, не давая увидеть всей красоты.
Туманы. У них есть своя, уникальная, завораживающая прелесть. Хотя в этом нет ничего странного. Все в мире имеет свою собственную красоту, нужно лишь остановиться, оглянуться и прислушаться. Я помню, как я любила гулять в лесу. Он казался мне тогда добрым, громадным и могущественным дедушкой, который никогда не обидит, укроет и споет песню. В той песне не было слов, только шелест листьев, скрип деревьев, шум насекомых, журчание далекого ручья и редкие крики лесных птиц. Уникальная, завораживающая песня.
Так и туманы.
Развернувшись, я вышла из комнаты.
– Госпожа? – тут же возник рядом со мной сновдаль, смотря спокойно, ожидающе.
– Я хочу выйти на улицу, – сказала, подумав, что надо, наконец, выделить время и исследовать замок, иначе я так и буду постоянно нуждаться в помощи, чтобы попасть куда‑то дальше своей комнаты.
Ингрэйг просто кивнул и пошел впереди. Я следовала за ним, посматривая по сторонам. Коридоры, по которым мы шли, уже были полностью очищены от грязи, пыли и копоти. Полы теперь были покрыты длинными ковровыми дорожками темно‑бордового цвета. На стенах красовались яркие, словно новые, гобелены, которые «заковали» в тяжелые темно‑коричневые рамы. Кроме гобеленов можно было увидеть большие картины.
Оглянувшись, я поняла, что таким изменениям подверглось лишь это крыло замка. В комнату, где проходила беседа с Грэгором, мы добирались другим путем, и там пока все было значительно скромнее.
– Ингрэйг, расскажи, как дела в замке? – спросила, подумав, что за всем происходящим немного позабыла о своих волшебных друзьях.
– Как вы видите, госпожа, это крыло замка почти очищено. Здесь не осталось ни одного помещения, в котором древочеи не навели порядок. После того как будет закончено с кухней и темницами, древочеи начнут работать с другой половиной замка. Там они слегка прибрались, чтобы паутина не свисала, но работы еще много. Я не стал приглашать в замок слишком многих, ведь им требуется определенная оплата. Если вы не против, то я бы мог сам платить им, мне просто нужно получить доступ к той шкатулке.
– Можешь взять ее, – кивнула я.
– Спасибо за доверие, госпожа, – сновдаль на ходу склонил голову, а потом продолжил: – Далее. Вашим каминам теперь больше не будут требоваться дрова в том количестве, что раньше. Огонтоги с радостью приняли предложение разместиться в них. Дрова им все же нужны, но очень редко. С этим проблем тоже не будет, так как в дровяной пристройке разместился колуном. Он будет убирать из леса старые больные деревья или же те, что и так упали.
– То есть он будет заготавливать дрова? – спросила, подумав, зачем этим существам вообще что‑то для меня делать. Неужели им всем нужны волосы? Как бы без волос не остаться с таким большим количеством существ в замке. А ведь это, похоже, еще не все.
– На самом деле, колуном не занимается подобным. Он рожден из грибов, которые растут на деревьях. Обычно грибы эти маленькие, но иногда вырастают до таких размеров, что из них появляется колуном. Грибы растут и на обычных деревья, но больше всего любят старые, упавшие стволы, которые немного сгнили. Рождение колунома – редкое явление, так что они постоянно ищут такие деревья в надежде, что из грибов появятся их сородичи. Разумеется, я предупредил, чтобы не трогали трухлявые пни, ведь из них могут в любой момент родиться древочеи. И еще попросил его собирать не годные для колуномов упавшие стволы и заготавливать из них дрова для замка.
– Попросил? – спросила я, чуть улыбнувшись. – Что‑то мне подсказывает, что приказал.
Сновдаль на это лишь пожал плечами, не останавливаясь.
– Приказал, но, госпожа, будьте уверены, для колунома это честь –служить в вашем замке и быть вам полезным.
– Если кто‑то не захочет, то заставлять не нужно, – попросила я.
– Конечно, – Ингрэйг снова кивнул. – Как скажете, госпожа.
Я вздохнула. Что‑то мне подсказывает, что он сделает по‑своему.
– Хорошо, еще что‑то?
– Конечно. В винном погребе обосновался чарушейк. Он проследит за вином. Они большие любители забродивших плодов, поэтому отлично знают, как и что надо делать, чтобы вино стало отменным.
– И как они рождаются? – спросила я, подумав, что туманы хранят в себе слишком много странных существ.
– Из вишневых косточек.
– Я даже боюсь представить себе процесс.
– Все очень просто, госпожа. В середине лета, когда вишня наливается соком, некоторые ягоды падают и сгнивают, а косточки их по осени укрываются листьями, которые за зиму под снегом тоже сгнивают. Для того чтобы родился чарушейк, должно пройти как минимум лет десять после того, как ягода упала. И вот потом из этой косточки появляется чарушейк.
– Удивительно, – я покачала головой, поражаясь тому, как это вообще возможно. Кажется, существам из туманов обычный способ размножения не нравится совершенно, раз они рождаются из всего, что можно. – Есть еще кто‑то?
– Да, госпожа, но мы уже пришли.
Сновдаль открыл передо мной дверь, отступая в сторону.
– Хорошо, – я вышла на крыльцо. – Расскажешь позже.
Сегодня туманы не были такими густыми, так что можно было увидеть, что к воротам замка каким‑то непостижимым образом добрался лес. Здесь же во дворе видны были кусты и небольшие деревца. Я пока даже думать не хочу, как это возможно.
Оглядевшись, я призналась сама себе, что даже сейчас, зная, что такое эти туманы, я нахожу их красивыми. Как будто подслушав мои мысли, туман в некоторых местах закружился вихрями, а из‑под моих ног вверх взметнулись какие‑то крохотные светящиеся существа, тут же разлетевшись во все стороны. Туманы словно показывали себя, хвастались передо мной своей красотой. Это было странно и капельку забавно. Но да, признаться честно, ничего более завораживающего я раньше не видела.

Глава 13

«Прошло столько лет, но я до сих пор помню тот момент, когда увидел ее впервые. Я тогда попросту застыл, позабыв, кто я и где я. Она же стояла около лавки с тканями и о чем‑то тихо говорила с продавцом. А тот, я как сейчас помню, глядел на нее как на богиню и не мог произнести ни слова, только мычал и кивал головой. Она тогда замолчала, внимательно и чуть рассерженно посмотрела на него, а потом так тяжело вздохнула, а в следующий миг подняла взгляд, и я увидел ее глаза. Тогда я подумал, что переверну весь мир, лишь бы она стала моей. Все стало таким неважным и мелким, что я даже не вспомнил, что приехал в столицу заключить весьма выгодный брачный союз. Зачем мне земная женщина, когда я могу сделать своей небожительницу? Когда она равнодушно отвернулась, мне показалось, что земля под моими ногами разверзлась. Я падал, стоя ровно на земле. Со мной не случалось ничего более ужасного, чем те несколько секунд. А потом она снова на меня посмотрела, на этот раз в ее глазах я увидел удивление и радость. Я воспарил. Ее звали Аэрин. И она согласилась стать моей женой. Наверное, в тот момент не было на земле мужчины счастливей меня. Кто же знал, что эта женщина умеет одной рукой даровать счастье, а другой, с улыбкой на чарующих губах, вырывать сердца».
 
Из воспоминаний барона Маркоса Куинна
 
Скинув обувь, я осторожно пошла дальше. Не понимаю, почему мне захотелось ощутить землю и траву ногами, ведь в прошлый раз я поранила ступни. Хотя если подумать, то царапины быстро затянулись.
Отодвинув ветку, я с любопытством поглядела, как в воздух взвилась стайка уже знакомых мне крылатых существ со светлячками на поводке. Вид у существ был вполне человекоподобный, ну, кроме крыльев и полного рта мелких и острых, как иглы, зубов. У них даже одежда была – нечто, созданное из листьев и тонких веточек.
Я оглянулась, желая спросить у сновдаля, что это за существа, но того рядом не оказалось. Я вообще больше не видела замок, хотя отошла от него всего на пару шагов. А ведь туманы вроде были не такими уж густыми, они просто запутывались длинными белесыми лентами в кустах и ветках, стелясь по земле шелковистым покрывалом.
Посмотрев вокруг себя, я мягко улыбнулась, принимаясь снимать платье. Все завязки на нем отчего‑то стали слишком затягиваться и мешать – хотелось свободы.
Оставшись в одной длинной белоснежной рубашке, которую принято надевать под платье, я вздохнула свободнее. Удивительно, но я не ощущала ни ночного холода, ни сырости, только чувство умиротворения и еще желание что‑то сделать.
Задумавшись, я поморщилась от резкой головной боли, которая быстро прошла, оставив после себя знания. Теперь я знала, почему именно меня потянуло сегодня ночью в туманы и что я неосознанно хотела сделать.
Повернувшись в нужную сторону, я пошагала вперед. Мне казалось, что ветви на моем пути сами убираются в стороны, а трава под ногами укладывается мягким ковром. Безошибочно отыскав нужную мне поляну, я встала чуть в стороне и скомандовала:
– Хворост!
Удивительно, но тут же со всех сторон к центру поляны бросилась целая толпа существ, которые тащили в руках всевозможные веточки и палочки. Я даже не пыталась их всех рассмотреть, так как они мельтешили, толкались, ругались, будто от того, куда именно положить палочку, что‑то зависело. Видимо, они так считали, поэтому иногда вспыхивали кратковременные драки, но драчунов быстро выталкивали обратно в туманы, где они и затихали.
Гвалт стоял минут пять, не больше, но после того, как существа отхлынули, снова укрываясь в туманах, в центре поляны возвышалась целая гора аккуратно сложенного хвороста.
Я прошлась по кругу, удовлетворенно рассматривая дело рук существ. Все происходящее казалось мне немного странным и даже пугающим, но что‑то внутри меня подсказывало, что все правильно и ничего необычного нет.
– Огонь! – приказала я, когда сделала полный круг вокруг горы хвороста, словно это был какой‑то необходимый ритуал. Поежившись от собственного командного голоса, вздохнула, подумав, что ничего с этим поделать нельзя. Происходящее требовало от меня говорить именно так.
Из туманов тут же выскочили маленькие огоньки и буквально зарылись в хворост. Огонтоги? Скорее всего, они.
Вскоре костер запылал, а маленькие огненные проказники умчались обратно в лес.
Я снова обошла костер, довольно прищуриваясь. Огонь гудел, трещал, а пламя вздымалось ввысь, словно пыталось лизнуть небо. Поляна вся осветилась, а туманы отползли к краям, клубясь там нетерпеливо, поджидая чего‑то.
Мне чудилась музыка, идущая отовсюду. Она словно окутывала меня, забирала контроль над телом, заставляя его плясать.
Я сначала заволновалась, но потом поняла, что тело по‑прежнему принадлежит только мне, просто нечто из меня рвется наружу, умоляя выпустить.
Стоило ослабить контроль, как меня закружило в танце. Откуда‑то в голове возникли слова песни, такой же древней, как весь этот мир. Никогда не думала, что умею петь, но сегодня ночью слова сами лились из меня.
Я кружилась, а жар подхватывал, трепал мои распущенные волосы, касался оголенных участков тела, словно расшалившийся ребенок, желающий познать мир через прикосновения. Или же осторожный возлюбленный, желающий большего, но любующийся только тем, что открыто для его глаз. И казалось, от этого взгляда кожа пылает.
Я не могу сказать, сколько раз я прошлась вокруг костра, напевая совершенно незнакомую мне до этого песню, слова которой я уже наутро позабуду до следующего раза. И в какой‑то момент, когда последний куплет отзвучал, а танец мой закончился, прямо передо мной в воздухе завис нож и чаша.
Не слишком долго раздумывая, я порезала запястье и подставила чашу под льющуюся кровь. Мне показалось в этот момент, что огонь как‑то выжидающе застыл, словно он знал, что последует дальше, и жаждал этого.
Когда чаша наполнилась, рана на руке мгновенно затянулась, а нож истаял, будто его и не было.
– Дары! – крикнула я и выплеснула в огонь свою кровь.
Костер тут же ожил, загудел сильнее, вспыхнул, вскидывая свои лепестки на несколько метров ввысь. Жар опалил лицо, и чудилась мне в этом благодарность.
Отойдя в сторону, я встала на краю поляны, наблюдая, как из туманов в сторону костра потянулись притихшие существа. Они что‑то кидали в костер, кланялись огню, а потом подходили ко мне, тоже кланялись и быстро исчезали в туманах.
Я провожала взглядом каждого, молчаливо принимая подношения. Все верно, сегодня праздник Начала. С этого дня можно собирать многочисленные травы, начинающие зреть ягоды и разные корешки. Конечно, некоторые необходимо собирать весной или же в начале лета, но большинство трав, ягод и кореньев вызревают до нужного состояния именно к этому дню. Но просто так брать нельзя, нужно поблагодарить высшие сущности, что они позволили всему этому вырасти и налиться соками. Если не делать этого, то урожай будет скудным, а необходимые вам травки или корешки станут от вас прятаться.
Не обязательно что‑то дорогое. Я отдала своей крови, а существа несут то, что могут. Те же травы, грибы, красивые, по их мнению, камушки, ягоды. Да все что угодно. Что есть, что нашли, то и несут. Главное – делать это с благодарностью и почтением, тогда можно бросить в огонь хоть попавшуюся под ноги ветку.
Существа были все разные, но я так устала, что почти не вглядывалась в них, стоя прямо лишь на одном упрямстве. Через пару часов, когда мне уже казалось, что я скоро просто упаду, поток существ иссяк, а костер полностью прогорел, оставив после себя лишь тлеющие угли.
– Возьмите, госпожа.
Я повернулась на голос, с облегчением выдыхая – рядом стоял сновдаль, протягивающий мне мое оставленное где‑то там платье и сапожки.
– Спасибо, – я слабо улыбнулась, забирая из рук Ингрэйга одежду и принимаясь одеваться. Не хотелось бы, чтобы муж снова наткнулся на меня в таком виде. – Угли…
– Я наберу, госпожа.
Выхватив словно из воздуха горшок с крышкой, сновдаль присел у костра и набрал угли прямо рукой. После того как он закрыл крышку, подул резкий ветер. Через несколько минут поляна имела свой первозданный вид, и ничто на ней не говорило о том, что тут почти всю ночь жгли костер.
Глянув на горшок в руках сновдаля, я поморщилась, не пытаясь сейчас вспомнить, зачем мне угли. Что‑то там про зелья, но я так устала сегодня, что нырять в новые знания совершенно не хотелось.
То ли мы были очень близко от замка, то ли туманы вывели нас прямо к нему, но обратная дорога заняла у нас меньше минуты. Когда я подходила к крыльцу, то заметила, как в одном из окон дернулась занавеска. Если это был мой муж, то боюсь, он вскоре подумает обо мне что‑нибудь нехорошее. Я бы тоже подумала, если бы заметила, что человек постоянно по ночам где‑то бродит. И ведь не расскажешь…
А собственно, почему нет? Если это он и если спросит, то скажу как есть. В любом случае он думает, что я ведьма, так что хуже уже не будет.
Решив все для себя, шагнула на крыльцо, подумав, что на сегодня с меня хватит. Спать, а завтра исследовать замок! Не все же меня будут под ручку водить. Уверена, здесь есть множество интересных мест, и я желаю знать о них! А сновдаль мне в этом поможет. Не хотелось бы переносить ознакомление еще на неопределенное время, поэтому я надеюсь, что завтра ничего такого не случится.

Глава 14

«Я любил, а в ответ получал лишь вежливую улыбку и печальный, жалостливый взгляд. Но любовь поистине слепа! Я не видел этого, считая, что, раз она со мной, значит, отвечает мне взаимностью. О, каким глупцом я был! Но тогда, тогда я был счастлив как никогда более. Увы, но все мое счастье сконцентрировалось именно в том недолгом времени, что я провел рядом с ней. Я не мог надышаться на нее, насмотреться, мне мало было просто касаться, я хотел быть с ней вечно. Я готов был положить к ее ногам все, что она попросит. Но она не просила, и я считал, то это от большого сердца и любви ко мне. Как же я ошибался! Ей просто ничего от меня не надо было. Хотя нет, одно ей точно требовалось – ребенок. Именно ради него она вышла замуж и ради него терпела меня необходимое время, а потом просто ушла, оставив дочь мне. Тогда я узнал, как любовь в одно мгновение может превратиться в жгучую ненависть. Той, кого я хотел теперь ненавидеть, рядом больше не было, поэтому мой взор направился на ту, чье существование я возненавидел так же сильно, как и свою недавнюю любовь. Она была усмешкой, издевательством надо мной, напоминанием о моей наивности и глупости. Я желал, чтобы она исчезла! Оставила меня в покое! Но с каждым годом глаза девчонки все больше напоминали глаза той, кого я ненавидел и по‑прежнему… любил. Однажды я внезапно осознал, что еще немного
 –
и я либо убью собственную дочь, либо… Я не хотел ее отдавать, но поторопился это сделать, испугавшись своих мыслей и желаний. Проклятые ведьмы! Жаль, что старые времена давно прошли, очень жаль!»
 
Из воспоминаний барона Маркоса Куинна
 
Стоило мне на следующий день выйти из комнаты, как я сразу наткнулась на мужа. Он, видимо, шел ко мне. И оба мы явно не ожидали встретить друг друга, так как тут же замерли. У меня от неожиданности все слова из головы вылетели.
– Доброе утро, миледи, – первым очнулся Брайан.
Я тоже отмерла и присела, склонив едва заметно голову.
– Доброе утро, милорд, – поздоровалась я, размышляя над тем, станем ли мы когда‑нибудь хоть чуточку ближе, чтобы начать называть друг друга как‑то иначе. Сейчас же такое чувство, что мы не муж с женой, а просто незнакомцы, живущие под одной крышей, и именно поэтому нам приходится следовать этикету неотступно. Хорошо хоть, я в свое время много времени провела, подсматривая за уроками брата, иначе точно опозорилась бы из‑за своего незнания. И пусть разговоры по‑прежнему забирают много сил, но я хотя бы знаю, что нужно делать в той или иной ситуации. Правда, очень часто сомневаюсь в правильности, но пока что вроде все нормально. Если я где‑то и промахнулась, то мне об этом не сообщили.
– Я хотел бы с вами поговорить, – продолжил муж, когда я выпрямилась и посмотрела на него вопросительно. – Вы куда‑то торопились?
– Хотела осмотреть замок, – пояснила я, скосив взгляд. Еще недавно рядом стоял сновдаль, но сейчас его не было. – Но я с радостью поговорю с вами.
– Что вы, – Брайан оглянулся по сторонам, то ли заметив мой взгляд, то ли еще по какой причине. А потом согнул руку в локте, без слов давая понять, чего он хочет. – Я мог бы показать его вам. Я задолжал вам прогулку, но, боюсь, что сделать этого в ближайшее время мы не сможем.
– С радостью приму ваше предложение, – я легко улыбнулась и положила ладонь на локоть мужа, отчего‑то задерживая на короткий миг дыхание. А ведь у нас уже был поцелуй. На свадьбе. Легкий, целомудренный, но все же. – Что же такого случилось, что прогулка стала невозможной? – поспешила я задать вопрос по заинтересовавшей меня теме.
Брайан шел по той части замка, которая уже успела претерпеть значительные изменения. Он с явным интересом оглядывался, иногда даже притормаживая слегка, словно хотел что‑то лучше рассмотреть, но потом шел дальше, то ли утратив интерес, то ли решив продолжить осмотр позже, в одиночестве.
– Все очень просто – в замке не осталось больше лошадей, – ответил Брайан, усмехнувшись так, словно эта новость вызывала у него веселье.
– И как такое могло произойти? – заинтересовалась я, подумав почему‑то о Грэгоре. Он же ведь как‑то добрался сюда. Наверняка на лошади или даже в карете. Да и, помнится, недавно муж говорил, что в замке есть две лошади. Куда они делись?
– Вы знаете, как действует проклятие? Не то, которое меня беспокоит больше всего, а первое, родовое, – Брайан едва уловимо поморщился, будто ему совершенно не хотелось говорить о своих проблемах. Казалось, что ему попросту сложно признаваться в каких‑либо неудачах, пусть и вызванных проклятием. – Оно начинает действовать не с самого рождения, будто давая человеку время встать на ноги, заработать что‑то, обзавестись собственностью. А вот потом у проклятого наступает сплошная полоса неудач. У меня было именно так. Сначала все казалось ерундой и досадной мелочью. Подумаешь, ночью зверь забрался в курятник и всех кур погрыз. Ну, сбежали овцы да пропали бесследно в лесу. Кузнец решил, что хочет работать в столице, с кем не бывает. И самое интересное, что бы я ни делал, ничего исправить не получалось. Сбежали овцы, купил других, так через неделю их у меня украли. Кто? Непонятно, а стража пучила глаза и разводила руки в стороны. Мол, никого не видели, не слышали, господин. И так одно за другим, пока не осталось в замке ни живности, ни людей. А потом и сам замок стал заполняться пылью и паутиной, будто не годы проходят для него, а целые столетия. И вот недавно у меня потребовали расчет кухарка со служанкой. Держать не стал, понимал, что все равно уйдут. Только спросил: отчего так? Сказали, что в замке нечисть завелась и им теперь страшно. Кто же знал, что уйдут они не просто так, а уведут последних лошадей? Так что все, официально у меня теперь ничего нет, кроме этого замка и… вас, моя леди.
Брайан снова усмехнулся, будто произошедшее его позабавило.
– Вот видите, милорд, – я улыбнулась, смутившись от его последних слов. – Это уже очень много.
Брайан глянул на меня внимательно, а потом обвел взглядом изменившееся до неузнаваемости помещение.
– Скажите, куда вы ходите каждую ночь? Эти изменения… они связаны с вашими прогулками? – спросил он, явно добравшись до темы, которая его интересовала на самом деле. Полагаю, что сегодня он пришел ко мне узнать именно об этом.
Я посмотрела на мужа, решаясь. Либо мы станем честнее друг с другом и будем хоть немного доверять, либо так и останемся чужими на всю жизнь. Кажется, Брайан недавно сделал первый крохотный шаг в мою сторону. Теперь моя очередь. Конечно, не стоит раскрывать все секреты сразу, но кое‑что показать можно. Я уверена, его это только заинтересует. Мне остается надеяться на это, ведь я могу и напугать его. Хотя он не выглядит человеком, которого можно испугать подобным.
К тому же в моей памяти есть информация о том, как можно осуществить задуманное.
– Знаете, милорд, я хочу вам показать кое‑что. Это будет частичным ответом на ваши вопросы, – сказала я, останавливаясь. – Предлагаю сейчас разойтись и переодеться для верховой езды.
Брайан явно что‑то хотел сказать, но потом просто кивнул.
– Я провожу вас.
– Не стоит, – я отступила в сторону. – Встретимся на крыльце, милорд.
– Как скажете, – он склонил голову набок, а потом развернулся и ушел. И только поспешность его действий выдавала в нем любопытство и нетерпение.
– Ингрэйг, у меня ведь есть костюм для верховой езды? – спросила я, поворачивая назад.
– Конечно, госпожа, – рядом тут же возник сновдаль. – Мне приказать подготовить для вас пару мигаров?
– Да, – кивнула я. – И скажи, их там много? Где они разместились? Неужели в конюшнях?
– Нет, госпожа. Их озеро соседствует с летним выгоном. Так что они резвятся на его берегах. Конюшни для мигаров слишком тесные, – пояснил сновдаль.
– Нет ведь никакого запрета, если я ему их покажу? – спросила взволнованно, подумав, что могу нарушать какое‑нибудь правило. Стоило только подумать об этом, как голову привычно кольнула боль и пришли нужные знания. – Ох, вот оно как, – пробормотала я, улыбнувшись.
– Ответ еще нужен? – спросил Ингрэйг, открывая для меня дверь в спальню.
– Нет, благодарю. Можешь быть свободен пока, – отпустила я сновдаля, размышляя о недавно полученной информации. Я уже несколько привыкла к этому. И пусть приходится каждый раз терпеть боль, но зато после этого многое становится понятным. Плохо, что нельзя все узнать сразу и приходится каждый раз ждать наводящих вопросов и мыслей. А ведь так можно и пропустить что‑нибудь важное и полезное. Как бы сделать так, чтобы все полученные мною знания появились в моей голове?
Ох, кажется, не стоило мне задавать этого вопроса. Голова ощущается так, будто я сунула ее под топор.
Я улыбнулась. Зато теперь я знаю, как вытащить все, что проникло в мою голову! Отлично, просто отлично. Правда, придется немного потерпеть. А сейчас меня уже, наверное, ждут.
Вытащив из шкафа костюм для езды, я со смущением поглядела на довольно короткую юбку и постаралась выбросить из головы неуместные мысли. В любом случае мои ноги будут прикрыты высокими сапожками! Но все равно непривычно.
Облачившись, я глянула в мутное зеркало и пришла к выводу, что все сидит просто отлично. Решив не ждать сновдаля, я подумала, что вполне могу и сама добраться до выхода из замка. Что и проделала, почти не заплутав. В одном месте только не туда свернула, но это так, сущая мелочь.
На крыльце меня уже дожидался супруг.
– Прекрасно выглядите, миледи, – сделал он комплимент, увидев меня, а потом подхватил мою руку и поцеловал, отчего смутил меня еще сильнее.
– Спасибо, – поблагодарила, едва удерживаясь от желания немедленно покусать губу от волнения. Не стоит привлекать еще больше внимания. Еще подумает, что я специально! – А сейчас дайте мне вашу руку, милорд.
Я стянула с левой руки перчатку и протянула ладонь мужу, глядя на него выжидающе. Брайан, явно не понимая, зачем мне это, тоже снял перчатку и аккуратно сплел наши пальцы вместе. По телу тут же прокатилось приятное чувство. Мне показалось, что пальцы закололо, а затем ладонь буквально полыхнула сладким огнем.
– Что дальше? – спросил он, и мне показалось, что голос его как‑то изменился.
– Обернитесь, – посоветовала, переводя взгляд с мужа на туманы.
Брайан не стал спорить, просто, как и было сказано, повернулся и тут же застыл. Кажется, туманы могут производить впечатление. Я же улыбнулась, подумав, что лицо мужа в этот момент выглядело весьма забавно.

Глава 15

Глава 16

«Я впервые узнал о том, что проклят, в пятнадцать лет. До этого моя жизнь была хоть и не безоблачной, но вполне сносной. Я с самого раннего детства знал о своем происхождении. Поначалу я не понимал до конца, что означает слегка брезгливое слово «бастард», но потом меня охотно просветили. Ублюдок, рожденный во лжи и обмане. Поначалу я думал, что отец просто любил мою мать и как доказательство этой любви появился я. Понимаю, детские, наивные мысли, но я тогда в это верил, ведь и отец, и мой брат по отцу нормально ко мне относились. А потом в пятнадцать пришла правда – я был рожден лишь для того, чтобы оттянуть на себя старое родовое проклятие. Почему именно в это время? Потому что примерно тогда со мной и начали происходить странные, на мой взгляд, вещи и отец снизошел до объяснений. Я тогда сбежал из замка, два дня бродил по столице, прячась по углам и дырам, пытаясь уложить в голове новую правду. Меня нашли. И тогда отец сделал то, что до него делали лишь в исключительных случаях: он признал меня. С некоторыми условиями, но я все‑таки стал его официальным сыном. Я унаследовал титул со стороны моей матери, которая к тому времени уже была мертва. Она была последней в роду Каннингем, да и не могла женщина претендовать на герцогский титул, поэтому все, что у них было, перешло ко мне. Не скажу, что после признания отношения с отцом наладились, но я смог его понять. Тогда, даже зная правду, я не был полностью готов к тому, что меня ждет. Я был молод, самоуверен, полон решимости побороть проклятие, висевшее над нашей семьей долгие столетия. И лишь много позже я понял, какую судьбу назначил для меня отец. Наверное, я должен был сдаться, позволить проклятию полностью поглотить меня, но я не смог так поступить. Не знаю, откуда я черпал свои силы, но я боролся. Боролся до тех пор, пока не встретил ее. И немного позже я понял, что Арлет стала для меня наградой, означающей, что все это время я пытался не зря. В день, когда я встретил ее, моя судьба сделала крутой поворот. И я солгу, если скажу, что был сильно против».
 
Из воспоминаний Брайана Каннингема
 
Слишком много впечатлений за один раз может быть весьма утомительным. Именно поэтому я не стала больше ничего рассказывать и показывать после того, как мы вернулись вместе с табуном к озеру. Стоило нам слезть с мигаров, как те тут же умчались к остальным, даже не обратив внимания на сбрую и седло.
Проводив их взглядами, мы с мужем еще с минуту полюбовались на игры водяных лошадей и переглянулись.
– Идемте? – спросила я, протягивая руку.
Брайан глянул на нее, и в его глазах мелькнуло что‑то такое, отчего у меня сладко защемило в груди и сбилось дыхание. Может быть, мне показалось, но, кажется, это было что‑то вроде… благодарности?
– Конечно, – он слабо кивнул, а потом взял меня за руку. – На сегодня это все? – спросил он, когда мы вышагивали рядом друг с другом в туманах. Я была настолько погружена в ощущения, которые дарила рука супруга, что толком не обращала внимания на то, куда мы идем. Я была уверена, что туманы сами выведут нас, но они, будто ощутив мое нежелание прерывать так скоро телесный контакт с Брайаном, не спешили выпускать нас.
Я улыбнулась, посмотрев мельком на мужа. Странно, что я ощущаю себя столь комфортно рядом с ним. Обычно я довольно напряженно переносила подобную близость с другими людьми. Почему же я позволяю подобное Брайану? Потому что он мой муж? Или есть какая‑то иная причина? Возможно, я просто устала от одиночества? Все может быть.
– Поверьте, милорд, я тоже не везде тут была и не все еще знаю, – сказала я, подумав, что, несмотря на комфорт, который я испытываю в присутствии мужа, рассказывать все прямо сейчас мне не хотелось. – Вы ведь понимаете? Мой возраст…
Я запнулась. Просто я не знала, как сказать. В мои почти восемнадцать я не считалась 
слишком молодой
 , но в то же время это не тот возраст, когда можно знать многое. Даже ведьмы бывают неопытными и молодыми.
– Вы сами еще не все узнали? – муж выглядел заинтересованным. Кажется, его впечатлило то, что произошло сегодня. И если раньше он казался безучастным и скучающим, словно моя сущность его совершенно не интересовала, то сейчас он явно желал знать об этом больше. Позволит ли это нам стать ближе?
– Верно, – кивнула я, оглядываясь по сторонам. Замка по‑прежнему не было видно. Туманы будто давали нам время поговорить. – Дело в том, что я не так давно узнала о своей силе, – начала я, подумав, что мужу не стоит знать, что свою силу до замужества я и вовсе отрицала, а согласилась на брак с одной целью – уйти из‑под опеки отца. Кто знает, что было бы, если бы я жила не с отцом, который, кажется, ненавидел всех ведьм в мире, а с кем‑нибудь более терпеливым. – Мой отец всегда был несколько нетерпим к любым проявлениям колдовства, поэтому я не могла полностью принять свой дар.
– Хм, – Брайан посмотрел на меня долгим взглядом, словно пытаясь понять: обманываю ли я его или нет. – Мой друг Грэгор бывает очень утомительным, когда начинает рассказывать о ведьмах и колдунах. Так вот, от него я узнал, что в его отделе они каким‑то образом узнают, если в нашем королевстве родился ребенок с силами. Насколько я понял из слов друга, вас они не видели. Это может быть оттого, что вы не колдовали раньше?
Я задумалась. Мне хотелось сказать, что я и сейчас не колдую, но при этом вспомнила прошедшую ночь и не стала торопиться со словами.
– Не могу сказать, – я пожала плечами. – Мне кажется, в раннем детстве что‑то такое необычное со мной приключалось. Скажите, а вы разве не станете искать тех служанок, чтобы наказать за кражу? Все‑таки две лошади стоят вполне прилично.
– Вас волнуют деньги?
– Нет, – я улыбнулась, пожав плечами. – Деньги – это последнее, что меня может волновать. Просто сам факт кражи вас не смущает?
Брайан неопределенно качнул головой, а потом как‑то тяжело вздохнул.
– Это все проклятие, – начал он, прищуриваясь. – Даже если я сейчас кинусь их разыскивать, то ничего не выйдет. Проклятие не даст мне найти их. И ничего не поможет. Знаете, это работает как‑то странно. Проклятие будто добавляет удачу моим обидчикам, позволяя им ускользать как от меня, так и от закона. Они могут ходить перед носом стражи, но те даже не взглянут на них.
– А второе проклятие? Вы знаете, кто его на вас наложил? – спросила я, подумав, что сегодня особенный день и, может быть, у меня получится узнать чуть больше. Всё‑таки Брайан должен понимать, что я пустила его довольно глубоко в свою жизнь.
– Теперь моя очередь, да? – усмехнулся он.
– Вы ведь понимаете, что мы с вами должны хотя бы попытаться быть откровенными друг с другом, милорд? – задала я вопрос, ощущая, как начинаю слегка нервничать.
– Я не слишком люблю рассказывать о своей жизни, – пробормотал Брайан, поморщившись. – Каждый раз, когда я это делаю, мне начинает казаться, что я поддался слабости и жалуюсь на несправедливую судьбу.
Я с удивлением глянула на мужа. Сначала я хотела сказать, что это глупость, но потом мне в голову пришла мысль, что, возможно, для самого Брайана различные откровения могли означать что‑то вроде оголения перед чужими людьми. Не всем это по вкусу.
– Нам нужно с чего‑то начинать, – я покусала губу, стараясь не замечать, что расстроилась. Брайан ничего мне не говорит, значит, относит к совершенно посторонним людям. Это знание почему‑то болезненно отдавалось в груди. – Вы можете рассказать мне, не вдаваясь в подробности.
– Это жена брата, – выдал Брайан после некоторого молчания. – Я так думаю. Она весьма… неприятная особа. И очень любит власть. Полагаю, она подумала, что мои дети могут оттеснить от трона ее детей, которых, впрочем, пока что нет. Я помню, как на моей свадьбе брат поругался с ней. Она была категорически против того, чтобы я женился, и вообще никогда не одобряла моей дружбы с братом, считая, что бастарду нечего делать в приличном обществе. Я тогда толком не обратил внимания, но потом, когда моя… – Брайан бросил на меня быстрый взгляд, отчего‑то на мгновение замолчав, но потом всё‑таки продолжил: – Когда моя первая жена умерла, я стал копаться в памяти и вспомнил этот момент. С моей стороны было весьма легкомысленно не обращать внимания на такую… особу.
– А почему у вашего брата до сих пор нет детей? Насколько я помню, милорд, ваш друг сказал, что вы и ваш брат одного возраста?
– Верно, – Брайан задумался. – Учитывая, что еще тогда, десять лет назад, отец постоянно зудел о том, чтобы Ричард как можно скорее озаботился наследником, такое игнорирование пожеланий отца выглядит странно.
Я не торопила супруга, понимая, что ему нужно все обдумать. В этот момент прямо перед нами вырос замок – видимо, туманы решили, что на сегодня достаточно.
– Замок? – Брайан явно удивился.
Ничего удивительного, ведь громадное строение словно выпрыгнуло из туманов перед носом. Брайан даже слегка запнулся о первую ступеньку крыльца.
– Так всегда, милорд, – улыбнулась я, поднимая голову.
И тут мой взгляд наткнулся на фигуру Грэгора. Он стоял на самом верху и с интересом разглядывал нас. Смутившись, я слегка дернулась, вытаскивая свою руку из ладони мужа. Этот жест только еще больше привлек к себе внимание. Глаза Грэгора как‑то подозрительно сверкнули. Кажется, друг Брайана совсем не рад нашему сближению.

Глава 17

«Мне приходилось встречать разных людей, но мало кто из них вызывал у меня сильные эмоции и желания. В замке отца всегда крутилось много народу. Кто по делу, кто просто так, прожигая жизнь в попытках подобраться каким‑либо способом к власти. Отец часто устраивал балы и разрешал гостям прибывать заранее и разъезжаться чуть позднее. Некоторые любили приезжать за несколько месяцев, отговариваясь тем, что им необходимо время для подготовки. Отец знал таких недальновидных людей поименно. Именно поэтому я с самого детства был окружен людьми. Да, большинство смотрело на меня как на грязь под ногами, ведь каждый из них был уверен, что стоит выше по положению. Но это не мешало мне наблюдать за ними и делать выводы. И чем больше я наблюдал, тем меньше у меня оставалось иллюзий и желаний.  Когда я впервые увидел Арлет, я не ждал ничего хорошего от моего будущего брака. Я понимал, на какой риск иду, что в обществе меня никто не поймет, но мне давно уже было плевать на то, что скажут все те лицемерные люди, которые постоянно толкутся в замке отца. Она была красива, стройна, загадочна и будто бы слишком холодна. Но я видел ее глаза, и холода в них не было совершенно. Я не могу описать то чувство, что появилось у меня, когда она подняла на меня взгляд. Это было похоже на… предвкушение. Я точно знаю, что не встречал еще никого, кем мне хотелось бы обладать так сильно. Именно поэтому, поначалу сомневаясь, я ускорил нашу свадьбу, желая привязать ее к себе навечно».
 
Из воспоминаний Брайана Каннингема
 
Когда мы вышли к замку и встретили на крыльце Грэгора, он тут же пожаловался, что с утра хочет есть, но в замке пусто, и он понятия не имеет, где что искать. Я видела, как растерялся Брайан. Кажется, он совершенно забыл, что последние слуги сбежали.
– Малая гостиная, – прошептал мне на ухо сновдаль.
Я тут же озвучила это, пригласив всех к позднему обеду. Грэгор, конечно же, посмотрел на меня с подозрением. Я видела, что его снедает любопытство, но он из последних сил удерживается от вопросов.
Ингрэйг не соврал – нас ждал уже накрытый стол. И все горячее, свежее.
– Как это возможно? – спросил Грэгор, уставившись на стол так, будто видит призрака. – Я был на кухне, там никого нет!
Я на это лишь пожала плечами, даже не пытаясь придумать отговорку. Любая из них будет звучать неправдоподобно.
– Не задавай вопросов, – усмехнулся Брайан, отодвигая для меня стул. – Садись и ешь. Мне кажется, ты только что уверял нас, что смертельно голоден.
Грэгор тут же впился в меня взглядом, словно подозревал меня по меньшей мере в убийстве короля. От этого взгляда становилось несколько неуютно.
– Грэгор, прекрати, ты смущаешь мою жену, – Брайан, заметив, как я поежилась, попытался осадить друга.
– Прости, прости, – подняв руки ладонями вперед, повинился Грэгор, но раскаявшимся он точно не выглядел. Скорее уж заинтригованным по самую макушку. – Мне Винсент прислал письмо. На границе с Цицирией неспокойно.
Брайан тут же заинтересовался. Его взгляд потемнел, а губы сжались в тонкую нитку. Явно эта тема не пришлась ему по душе.
– И что им опять нужно? – спросил он, с обманчивым спокойствием разрезая кусок поджаренного мяса.
– Как будто ты не знаешь, – фыркнул Грэгор, несколько раздраженно вытирая губы небольшим полотенцем. – Пограбить да поубивать. Ну, еще рабов набрать.
Я невольно поежилась, вспоминая все, что знала о королевстве Цицирия.  Увы, познаний у меня было немного. Люди в замке отца в большинстве своем толком ничего не знали. Иногда мне казалось, что их не интересует ничего, что выходит за пределы круга их обязанностей и баронства. В книгах же я встречала упоминания, но в основном там обходились краткими описаниями. «Агрессивная страна», «королевство варваров», и все в таком же духе.
Мне очень хотелось узнать подробнее, но я понимала, что моя заинтересованность может быть неуместной. Бросив пару взглядов на мужа и Грэгора, я разочарованно вздохнула, усмиряя свое любопытство.
– Что не так? – спросил у меня Брайан, явно заметив мои взгляды.
– Простите, милорд, – повинилась я, подумав, что настроение у мужа скатилось ниже некуда, а ведь день так хорошо начинался. – Я мало знаю о Цицирии. Рабы? Неужели это правда?
Грэгор тут же обратил на меня все свое внимание. У него в глазах так и сиял вопрос: «Неужели в нашем королевстве есть люди, которые не знают о Цицирии?»
– Да, – Брайан поджал губы, нахмуриваясь. – Цицирия – очень большое королевство, состоящее в основном из степей. Степняки не строят замки, которые можно было бы захватить. У них есть город, но он запрятан в горах, на самой границе. Войска нашего королевства пару раз доходили до него и захватывали, но каждый раз нас выбивали оттуда. Возможно, что город не один. Гоняться за ними по степям весьма сложно. Очень воинственное королевство. Постоянные набеги на соседей для них обычная практика. И делают они эти набеги именно из‑за рабов. Рабы у них делятся на тех, кто работает, и тех, кто предназначен для сексуальных утех. В этом плане их не останавливает ни возраст, ни пол.
– То есть? – спросила я, не совсем понимая последнее высказывание.
– Это значит, что всех, кому не исполнилось двадцати, в Цицирии ждет только одна участь – постель какого‑нибудь цицирийца, – фыркнул Грэгор. – Они не гнушаются детьми, мальчиками или молодыми мужчинами.
Брайан сердито глянул на друга, явно недовольный тем, что тот влез в наш разговор.
– Верно, – продолжил мой муж. – У них нет слуг, всю работу делают рабы. Разумеется, им никто не платит. Чем больше рабов в семье, тем более влиятельна эта семья. Конечно, нельзя сказать, что королевство совсем ничем не занимается, кроме ведения войн. Нет, они разводят крупный рогатый скот, лошадей и добывают в горах железо. Понятное дело, что все это делается руками плененных людей.
– И они хотят напасть на Шандлию? – спросила, размышляя над тем, что недавно мне сказал Грэгор. Если начнется война, то, по его словам, я, как одна из ведьм, обязана будут поехать в столицу, а потом и на саму войну. Пока что все это казалось далеким и нереальным, но уже сейчас внутри все холодело от такого.
– Последний раз на нас они нападали лет тридцать назад. Обычно они раз в десять лет стабильно предпринимают набеги на соседние страны. С одной стороны Цицирия ограничена горами, с остальных граничит с тремя королевствами. Шандлия, Ветардия и Шираданская Вольница.  Мы для них как дойные коровы, – Брайан поморщился, сжимая кулаки.
– А объединиться?
– Пробовали. Слишком большие степи. Наши армии просто мотались по ним, пока не кончались припасы и силы. А города… Их горы прорыты тоннелями. Несколько раз объединенные армии пытались достать их из‑под земли, но лишь теряли в бесконечных переходах людей.
– Именно поэтому король и приказал не трогать ведьм и колдунов, – хмыкнул Грэгор. – После этого цицирийцы не так усердно лезут к нам. Раньше, судя по хроникам, набеги почти опустошали Шандлию. Они, как саранча, проходили по всему королевству. Удавалось спастись только в лесах. Но после того, как был заключен мир с колдовским народом, Цицирия резко поубавила свои аппетиты. Я до сих пор не понимаю, почему остальные не возьмут с нас пример, – то ли возмутился, то ли обиделся Грэгор. На фоне спокойного Брайана Грэгор казался слишком эмоциональным.
– Глупцы, – отмахнулся Брайан. – Ветардия еще что‑то пытается сделать, но там слишком сильна церковь, а она никогда не позволит прекратить гонения на «дьявольских прислужников». А в Вольнице всегда был бардак. У них там каждый год новые законы. То они дружат с ведьмами, то гоняют их.
– Поэтому колдовской народ и не любит жить ни там ни там, – фыркнул Грэгор. – Не понимаю, как можно разбрасываться такими ресурсами. Неужели им не интересно?
– Не начинай, – Брайан мельком глянул на молчавшую меня, будто спрашивая, что еще мне хотелось бы узнать.
– А в Цицирии? – не разочаровала его я, задав вопрос.
Вообще, я только сейчас поняла, как мало я знаю о мире вокруг. И поэтому я молчала, впитывая новые знания.
– А у них там свои шаманы, – ответил Брайан. – Грэгор лучше расскажет.
Я тут же перевела взгляд на Грэгора, а тот, как мне показалось, и рад был такому вниманию. Сдается мне, он очень увлеченный человек и питает какую‑то странную страсть ко всему необычному.
– Верно Брайан сказал, в Цицирии люди с колдовскими способностями называются шаманами. Мой отдел исследовал их. Они значительно отличаются от наших колдунов. Я подозреваю, что сила одна и та же, а вот подход… То есть у них тоже есть различные ритуалы, но они совершенно отличаются от тех, что практикуют в нашем королевстве. И да, женщина в Цицирии не может стать шаманом, – Грэгор криво оскалился. Кажется, такое отношение ему совершенно не нравилось.
– А как же быть с теми, кто рождается с даром? – спросила, подумав, что мне еще повезло появиться на свет в Шандлии.
– Все очень просто. Женщины, родившиеся с даром, как вы говорите, миледи, там являются с самого рождения собственностью шаманов. То есть до десяти лет девочка живет с родителями, а вот потом те обязаны отдать ее ближайшему шаману. Если утаивать о даре, то и родителей ждет участь стать рабами. Поэтому у одного шамана может быть и десять, и двадцать жен. Причем, насколько я знаю, надоевших жен он спокойно может отдать в те же горные каменоломни, не желая просто так кормить женщину, утратившую свою красоту и молодость.
– Ужасно, – прошептала я, бросив мимолетный взгляд на мужа. Да, мне действительно очень сильно повезло.– Но почему же женщины терпят все это? Если у них есть сила, то они могут сбежать.
– Их с самого детства воспитывают в повиновении, – Грэгор пожал плечами, пытаясь казаться безразличным, но я видела, как горят его глаза. Ему совершенно точно не нравилось то, что происходило в Цицирии. – Некоторые бегут, конечно. Кому‑то везет, и она добирается до Шандлии, кого‑то ловят и убивают. Всякое бывает, но большинство просто считает такое в порядке вещей. Сложно представить себе иной мир, когда с детства вдалбливают мысль, что иное неприемлемо для них. Они просто ломают ведьм, и все.
Я поежилась, ощущая холодящий пальцы страх. В этот момент я поняла, что, как бы плохо мне ни было в детстве, есть места в мире, где таким, как я, приходится еще сложнее.
Прикрыв глаза, я попыталась успокоить взволнованное сердце. И показалось мне в тот момент, что я слышу сотни, тысячи голосов, просящих, умоляющих о чем‑то. Они звали и тянули ко мне руки.
– Все в порядке? – выдернул меня из странного состояния голос мужа.
Открыв глаза, я увидела, что он стоит рядом и, положив руку на плечо, с тревогой вглядывается в мое лицо.
– Да, – вымученно улыбнулась я, вставая. – Просто устала сегодня.
– Проводить вас?
– Не стоит, милорд, – я покачала головой, чувствуя легкое головокружение. – Я знаю дорогу.
С этими словами я подошла к двери, а потом повернулась и присела, прощаясь до вечера.

Глава 18

«Сложно не верить в то, что колдовство существует, когда сам ты дважды проклят, а твой друг возглавляет отдел по работе с ведьмами и колдунами. Но даже так я никогда не видел ничего необычного. Мои проклятия воздействовали на меня долго, упорно и незаметно. А колдовство, по словам Грэгора, не имеет ничего общего с балаганными фокусами и чаще всего не оставляет после себя визуальных эффектов. Так было, пока Арлет не взяла меня за руку и не показала совершенно иной мир. Туманы, водяные лошади, невероятная скорость! Сначала был страх. Я просто не мог осознать, какой силой должен обладать человек, чтобы иметь возможность видеть и управлять всем этим. После пришло любопытство. Я им никогда не был обделен, просто очень тщательно скрывал. И уже следом за любопытством пришло осознание и восхищение. Не туманами и лошадями, нет. Я просто осознал, что человек, имеющий доступ к подобному волшебству,
 – 
рядом со мной. Я смотрел на Арлет и чувствовал восхищение. Я помню, как подумал тогда, что мне досталась самая невероятная и волшебная женщина на всем свете».
 
Из воспоминаний Брайана Каннингема
 
За дверью меня уже ждал сновдаль. Он оглядел меня внимательно, кивнул чему‑то и просто пошел рядом, словно боялся, что я прямо сейчас упаду и не встану.
Пока мы шли, я пыталась понять, что со мной произошло на этот раз. В последнее время столько всего навалилось, что иной раз мне казалось, что я теряю связь с реальностью. Я ощущала себя так, словно меня выдернули из привычного мира и переместили в совершенно другой, незнакомый и пугающий. Мне оставалось лишь надеяться, что я не сорвусь и выдержу.
В своей комнате я несколько раз прошлась от одного угла до другого, а потом рухнула в кресло, указывая рукой на стул.
– Сядь, пожалуйста, – попросила я Ингрэйга, который почему‑то даже не думал уходить, до этого спокойно наблюдая за моими метаниями.
Сновдаль посмотрел на стул так, будто сомневался, что тот способен его выдержать. Поколебавшись слегка, он всё‑таки присел, глянув в мою сторону с выражением лица «только из‑за того, что вы попросили».
Я потерла виски, пытаясь сосредоточиться. Столько вопросов, которые требовали ответа. Я уже приготовилась к головной боли, которая в последние дни стала для меня даже привычной.
– Скажи, Ингрэйг, что ты знаешь о вёльдах? – спросила, решив, что всякие хозяйственные вопросы оставлю напоследок.
Сновдаль если и удивился, то виду не показал, только перекинул свою трость из одной руки в другую.
– Первая вёльда была рождена из тумана, пепла и желания.
– Какого желания? – спросила подозрительно, даже не пытаясь представить себе, как что‑то могло родиться из таких материалов. Хотя стоит признать, что в глубине души удивление всё‑таки слегка колыхнулось.
Стоило мне озвучить вопрос, как голову сжал огненный обод боли. Я приоткрыла рот, стараясь дышать медленнее. Закрыла глаза, схватившись что есть силы за подлокотники и откинулась на спинку. Каждый раз боль разная по силе. В этот раз я, кажется, даже сознание потеряла.
– Вы в порядке, госпожа? – взволнованно спросил сновдаль, нависая надо мной, отчего его длинные белые волосы едва не касались моего лица.
– Все нормально, – прохрипела я, прикасаясь к губам. Отняв руку, глянула на влажные пальцы. Как я и думала, из носа пошла кровь.
– Возьмите, – сновдаль протянул мне платок.
– Спасибо, – я попыталась улыбнуться, но виски по‑прежнему еще кололо, так что улыбка получилась явно вымученной.
Пока стирала с лица кровь, размышляла над тем, что узнала.
Сновдаль все верно сказал. Первая вёльда родилась из тумана, пепла и желания. И родилась она как раз на том алтаре. Если с туманом и пеплом все понятно, то с желанием не все так ясно. Я не смогла узнать с точностью, какое именно желание послужило для рождения вёльды, но уловила смутный образ, похожий на желание свободы. Это желание было больше похоже на… веру. Да, точно! На веру.
Существа пожелали для себя божество, способное даровать им свободу, или, по‑другому, проход в реальный мир. Для чего? Всё очень просто – как бы ни рождались существа, главной составляющей в них будут именно туманы. А туманы – это то, что осталось от ведьм и колдунов. А они до своей смерти жили в этом мире, к нему и стремятся после смерти.
– Ты видел первую вёльду? – спросила я у сновдаля, после того как убедилась, что мое лицо снова чистое.
– В те времена я не имел того самосознания, что сейчас, но смутный облик всё же сохранился в моем сердце, – ответил он мне. – Она была прекрасна и ощущалась точно так же, как вы, госпожа.
– Значит, вы все будете служить мне, даже не получая за это ничего взамен? Древочей ведь говорил, что ему нужна энергия. За что же работают остальные существа в этом замке? И ты, Ингрэйг, какую плату ты берешь?
Сновдаль на словах о древочее фыркнул.
– Эта деревяшка вам все верно сказала, госпожа. Нам нужна ваша энергия. Она позволяет нам оставаться в этом мире. Туманы ведь простираются за пределами замка. Вашей энергии, которой пропитан уже весь замок, нам всем хватает с лихвой.
– А волосы? – я до сих пор слегка ежилась, вспоминая, как Дарак съел тогда пучок.
– В них большая концентрация. Чтобы просто жить за пределами туманов, нам хватает разлитой в замке энергии, чтобы стать сильнее, нужны частицы вашего тела, – на этих словах сновдаль как‑то криво улыбнулся. – Для уборки в вашей комнате, госпожа, выстраивается очередь.
– Почему? – спросила удивленно, оглядываясь. А ведь действительно, в комнате просто поразительная чистота.
– Я точно не знаю, почему так происходит, но… – сновдаль почему‑то несколько смущенно, как мне показалось, поерзал, опуская на мгновение взгляд в пол, но потом поднял голову, смотря как обычно. – Кожа на вашем теле постоянно обновляется, и частицы старой отпадают. Они тоже хранят заряд вашей энергии, госпожа.
Я несколько испуганно глянула на свои руки, будто боялась увидеть слезающую лохмотьями кожу. Конечно, ничего такого не было. Он ведь сказал, что просто частицы, а не лоскуты.
– Отлично, – выдохнула я. – Одной проблемой меньше. А то я уж думала, что мне придется в оплату волосы состригать под корень, – от этой картины я тихо засмеялась, но тут же оборвала смех. Кажется, это уже нервное. Наверное, мне нужно отдохнуть, но сейчас не самое подходящее время. – Ладно, с этим разобрались. Скажи, Ингрэйг, прежние вёльды смогли даровать вам то, что вы все так хотите?
Сновдаль посмотрел удивленно, словно совершенно не понимал, о чем идет речь.
– О чем вы, госпожа? Желание любого существа из туманов – служить вам.
Я задумчиво покачала головой. Значит, не знает или же не осознает. Я и сама пока еще толком не знаю. Всё‑таки пепел в туманах хранит далеко не всю память ведьм и колдунов.
Теперь я хотя бы понимаю, почему все они так стремятся ко мне. Я могу провести в туманы человека. Моя сила позволяет существам жить за пределами туманов. Интересно, как Дарак тогда умудрился прибыть ко мне раньше всех? Этот вопрос я тут же задала Ингрэйгу.
– Туманы всегда в вас.
– Почему же вы тогда с самого детства не были рядом со мной? – спросила и тут же, после короткой боли, сама узнала ответ. – Можешь не отвечать.
Смерть вёльды всегда крайне тяжелый период для существ и туманов. Как‑то так вышло, что такое же существо, как и все остальные, стало чем‑то большим для всех. И поэтому туманы сами же назначили вёльд своими поводырями. После смерти вёльды туманы испытывают нечто вроде энергетической бури, поэтому долгое время остаются на одном и том же месте, не в силах уловить нового поводыря. Когда буря начинает утихать, туманы воплощают книгу, желая «приманить» новую вёльду ближе. Если бы я не вышла замуж за Брайана, то лет через пять буря в туманах успокоилась бы сама по себе и тогда они нашли бы меня сами. Когда я впервые вошла в туманы, буря утихла до следующего раза – то есть до уже моей смерти.
– Ингрэйг, ты ведь знаешь, где находится хижина?
Какая хижина? Небольшой домик в туманах, построенный еще самой первой вёльдой. До сегодняшнего вечера я о нём ничего не ведала, но воспоминания пришли вместе с другими знаниями. Правда, сведений о том, как туда попасть, не было.
– Конечно, госпожа. Любое существо в туманах знает, где стоит хижина.
– Хорошо, – я поднялась, отчего сновдаль тоже встал. – Отведи меня.
– Как прикажете, госпожа, – ответил он, поклонившись.
Покинуть замок я не успела. Стоило нам спуститься в главный зал, как меня перехватил муж вместе с Грэгором.
– Вы следите за мной, милорд? – спросила, хмуря брови и поджимая недовольно губы.
Переведя взгляд на Грэгора, нахмурилась еще сильнее.
– Я не звал его, миледи, – тут же открестился Брайан, тяжело вздыхая.
– Тогда что вы тут делаете? – поинтересовалась, расправляя складки на платье. Неловкая ситуация. Кажется, не только мой муж за мной следит, но и его слишком любознательный друг. И если Брайан, скорее всего, знает, куда я иду, то вот его друг… Он ведь может и навыдумывать. И что теперь делать? Вернуться в комнату? Или же?..
Уже привычно отмахнувшись от боли, я глянула на Грэгора, который делал вид, что его весьма заинтересовал сейчас идеально отмытый потолок.
– Хорошо, милорд, – обратилась я к Грэгору. – Вы дадите мне клятву. Вы ведь знаете, чем вам будет грозить нарушение?
– Проклятием? – спросил Саллидан, мгновенно переводя взгляд на меня. – Я знаю, миледи. Я готов, конечно же, – он выглядел нетерпеливым.
Я немного нервничала. Всё‑таки никогда до этого не принимала колдовские клятвы. Это очень серьезная вещь. Грэгор верно сказал, за несоблюдение клятвы на его голову падет страшное проклятие гниющей плоти. Стоит ему рассказать то, что запрещено, как через неделю он превратится в протухший труп. Это самое быстрое и самое визуальное проклятие из всех. Снять проклятие может только тот, кому давалась клятва. Мало кто осмеливается дать подобную клятву. Впрочем, в этом нет ничего удивительного.
Глянув еще раз на Грэгора, убедилась, что того не остановит страх перед клятвой, слишком сильно он желал знать. Бывают же люди.
Покачав головой, я приняла из рук Брайана нож, даже не удивившись, что он у него был. Или он всегда носит его с собой, или же они уже заранее приготовились.
И что‑то подсказывает мне, что верно именно второе.

Глава 19

«Когда я впервые попал в туманы, они мне показались немного сказочными. Скорее всего, на мое восприятие повлияла дикая скачка на водяных лошадях, которая привела меня тогда в восторг. Но когда я пришел туда еще раз, то осознал, что этому месту никогда не стать сказкой. В первый раз я до конца не прочувствовал эту давящую атмосферу, неуловимо похожую на ощущение, которое появляется на кладбище. А еще взгляд. Он преследовал настырно, неотступно, заставляя нервно передергивать плечами и оглядываться. И лишь Арлет не испытывала никакого дискомфорта, а на вопрос о взгляде пожимала плечами и говорила, что это всего лишь жители туманов. Может быть, и «всего лишь», но тогда я четко осознал – если я причиню вред Арлет, то туманы не оставят меня в покое до конца моих дней. И дни эти будут далеко не сказочными».
 
Из воспоминаний Брайана Каннингема
 
Поколебавшись всего мгновение, я аккуратно сделала на ладони крохотный надрез, больше похожий на прокол, поморщившись от не самых приятных ощущений.
– Кровью заклинаю, кровью проклинаю, клятву о тайне кровью закрепляю, – прошептала я, складывая ладонь лодочкой. – Клянетесь ли вы, Грэгор Саллидан, в том, что никогда и никому не расскажете о том, что увидите и услышите сегодня? Клянетесь ли вы, что моя тайна останется таковой?
– Клянусь! – тут же откликнулся Грэгор, смотря на меня сияющими глазами. Кажется, его совершенно точно не пугает никакое проклятие.
– Запомните, милорд, под моей тайной я имею в виду всё, что касается меня. Если вы увидите что‑то здесь в замке или за его пределами, вам придется об этом молчать. Вы это понимаете?
– Конечно, – кивнул Грэгор, тут же став более серьезным. – Я всё понимаю, миледи. И даю вам клятву, что никому и никогда не расскажу о вас и ваших тайнах.
– Хорошо, – выдохнула я, переводя серьезный взгляд с Грэгора на свою ладонь. Порез был небольшим, так что крови натекло не так уж много, но этого вполне должно хватить. – Выпейте, милорд, – протянула я ему руку с кровью. – И запомните: на этой крови уже лежит проклятие. Стоит вам только нарушить клятву, как эта кровь заставит вашу плоть гнить изнутри. Подумайте, милорд, стоят ли этого знания. Вы еще можете отказаться.
– Нет, я готов, миледи, – Грэгор хмыкнул, осторожно прикасаясь к моей руке и наклоняясь над ней. Пара секунд – и влажный язык прошелся по ладони, слизывая все, до последней капли. Подняв голову, он отпустил мою руку и улыбнулся, сверкнув немного окровавленными зубами. – Я умею держать язык за зубами, миледи. Право слово, вам не стоит так обо мне беспокоиться.
Я выдохнула, переводя взгляд на свою кисть. Кровь еще сочилась. Брайан тут же подошел ко мне, забрал нож и обмотал руку белоснежной длинной тряпкой. Кажется, эти двое действительно подготовились заранее. И о клятве они точно знали.
– Спасибо. Что ж, назад дороги вам теперь точно нет, – я вздохнула, поворачиваясь и выходя из замка. Мужчины тут же последовали за мной, вставая по бокам. Внизу нас уже ждал сновдаль, с безразличием поглядывая в сторону Грэгора. – Ваши руки.
Грэгор хотел что‑то спросить, но промолчал, только с неким недоумением глянув на мою протянутую руку, а потом все‑таки аккуратно взял ее.
– И что дальше? – спросил он, подняв на меня вопросительный взгляд.
– Посмотрите, – кивнула я в сторону туманов.
Грэгор тут же обернулся и, натолкнувшись взглядом на сновдаля, дернулся, отпуская мою руку. Понятное дело, картинка перед его глазами тут же изменилась.
– Как интересно, – пробормотал он, снова хватая меня за руку. – Что это? Кто это?
– Это Ингрэйг, – представила я сновдаля, который тут же слегка склонил голову. – Он наш… домоправитель. Следит за порядком и… слугами.
Мне не слишком хотелось называть слугами существ, но я подумала, что по‑другому не смогу объяснить. Вернее, смогу, но мне придется слишком углубляться во все происходящее. Желание рассказывать столько пока точно не было.
– Слугами? – Грэгор явно был крайне удивлен. – Разве последние слуги не сбежали, прихватив лошадей? И я что‑то не видел в замке никого другого.
Я улыбнулась. Оказывается, это было даже забавно – удивлять и немного шокировать людей.
– Боюсь, что 
этих слуг
    не так просто выгнать, – сказала я, покачав головой. – Вы ведь и Ингрэйга сразу не видели.
– То есть они не люди? – сразу ухватил суть Грэгор, с б
о
 льшим любопытством поглядывая в сторону сновдаля.
– Не люди, – подтвердила я. – Они существа, рожденные… скажем так, в явлении. Ну, или можете считать это другим миром.
Я не могла с точностью объяснить, что такое туманы, поэтому подбирала более понятные для людей слова. Всё‑таки туманы не совсем другой мир, но что‑то вроде того.
– Другой мир? – то ли восхищенно, то ли удивленно воскликнул Грэгор. То, что я держала его за руку, позволило мне ощутить его дрожь.
– Туманы, – кивнула я. – Вы ведь видели, что в реальном мире их нет. И сновдаля тоже. Хотя с моей помощью они могут влиять на наш мир. Например, убраться в замке или приготовить пищу.
– И куда мы отправимся сегодня? – спросил Брайан, прервав наш затянувшийся диалог.
– Мне нужно кое‑что найти, – тут же вспомнила я, встрепенувшись. С этим Грэгором всё из головы вылетело!
Спустившись с крыльца, я потащила обоих вглубь туманов. Через некоторое время я остановилась, подумав, что идти так не слишком удобно. В прошлый раз я ведь отпускала руку Брайана. Возможно, что мне и не нужно постоянно ходить с ними под ручку, достаточно лишь провести вглубь туманов.
– Я отпущу ваши руки, – предупредила я. Отпустив мужчин, я отошла на пару шагов и повернулась. – Ну как? Туманы на месте?
– На месте, – пожал плечами Брайан, отчего‑то немного нервно оглядываясь. Впрочем, Грэгор тоже вел себя примерно так же.
– Занятное местечко, – выдал он, с любопытством разглядывая куст рядом с ним. Он его даже потрогал, убеждаясь, что тот вполне материальный. – Как такое может быть? На этом месте ведь…
– Полагаю, что здесь начинаются хозяйственные постройки, – помог ему Брайан, оглядываясь. – Впрочем, замка все равно больше не видно.
Грэгор тут же обернулся, и на его лице можно было увидеть крайнее удивление. А когда он повернулся обратно, его глаза горели жаждой знаний. Я даже шагнула назад от такого напора. Мне показалось, что он сейчас кинется, схватит меня за плечи и начнет трясти, выпытывая всё, что я знаю. Жутковатое зрелище.
Заметив мой маневр, Грэгор кашлянул в кулак, смутившись.
– Простите, миледи, это профессиональное, – попытался оправдаться он.
– Я понимаю, – приняла я извинения, подумав, что стоит в дальнейшем держаться от Грэгора подальше, иначе он точно замучает меня вопросами. – Идемте, нам стоит поспешить.
Маячивший неподалеку Ингрэйг тут же двинулся дальше. Он выглядел так, будто его ничто на свете не касается. Честно говоря, сновдаль со своей тростью и одеждой под аристократа выглядел в туманном лесу весьма странно, но гармонично. Он казался плодом воображения, фантазией, нечаянно ожившей и обретшей плоть.
Пока мы шли, Грэгор весь извертелся. Он постоянно останавливался, задавал вопросы, принюхивался, словно пытаясь поймать туманы на несоответствии. Сегодня даже существа не приближались к нам, будто поняв, что от Грэгора стоит держаться подальше. Честно говоря, я даже слегка устала от его энтузиазма.
Глянув на спину сновдаля, я подумала, что сопровождение мне и не требуется, ведь туманы всё равно выведут меня куда нужно. Что поделать? Я до сих пор не привыкла и опираюсь на прежние знания, упуская из виду свою природу.
Хижину мы все увидели издалека. Она стояла на возвышении и была похожа на знакомый мне с детства дом лесника. С небольшими окнами и низкой дверью, из‑за которой приходилось нагибаться, чтобы войти внутрь. С крышей, укрытой чем‑то вроде соломы. Деревянная такая хижина, с кривым забором. Возле избы росло весьма облезлое и не слишком симпатичное дерево. Когда мы подошли ближе, то я увидела, что около хижины кто‑то лежит. Сновдаль остановился неподалеку, посматривая в сторону непонятных существ странным взглядом. Казалось, что он то ли сомневался в их существовании, то ли не понимал, что они тут делают.
– Кто это? – шепотом поинтересовался Грэгор.
Существа будто только этого и ждали. Они поднялись с земли, настороженно поглядывая в сторону Брайана и Грэгора.
– Ждите, – тихо попросила я мужчин, а сама сделала несколько шагов в сторону хижины. – Идите ко мне, – приказала я, обмирая от холода, пробравшегося в мои внутренности.
Я протянула руки вперед ладонями вверх. Если до этого дня я видела лишь человекоподобных созданий, не считая мигаров, то сегодня передо мной предстали совершенно иные существа. Их было трое. Они стояли на четырех лапах и внешним видом отдаленно походили на охотничьих собак.
Туманные гончие – одни из самых свирепых и опасных существ туманов, созданные для того, чтобы защищать и охранять вёльд. Они появляются лишь тогда, когда вёльдам грозит опасность.
Неужели туманы так отреагировали на мои мысли о вероятной войне? Или же для появления гончих есть какая‑то иная причина?

Глава 20

«Мы шибко в сторону дочек барона никогда не смотрели. Дело‑то нехитрое – глянешь, а какая‑нибудь шустрая девица из служанок оклевещет, нашептав господину барону, что мы с тем самым умыслом смотрели. И не докажешь же, что не было ничего такого, не смотрели, даже не думали. Всё эти гарпии вывернут наизнанку, во всем увидят свой собственный смысл. Нет, нам такой радости не надо. Конечно, мы поглядывали, чтобы беда какая‑нибудь не приключилась с девчатами, но близко не подходили. Дочки у барона непохожие друг на друга, да это и понятно, коли матери разные. То, что старшая дочь ведьмой народилась, все мы слышали, как слуги шептались. Да и сам я видел, как она ночью куда‑то в сторону леса шла. Нормальный человек по ночам бродить не станет, тем более девица молодая. О том не стал говорить никому, вдруг ей бы это не понравилось. А у меня мать старенькая, кормить ее надо. Нет, не мое это дело, совсем не мое».
 
Из воспоминаний начальника стражи Грубера из замка барона Куинна
 
Когда три гончие приблизились, мы смогли их рассмотреть. Если бы мы сейчас не были в туманах, то я давно потеряла бы сознание от страха. Слишком уж страшными выглядели существа. Нет, не уродливыми, а именно страшными.
Мне по грудь в холке, с громадными желтоватыми клыками, красными глазами и мощными лапами, украшенными толстыми и явно очень крепкими когтями. Тело у гончих было худым, гибким, по позвоночнику шли костяные наросты в виде острых шипов. Такими же шипами были украшены доходящие до земли хвосты.
И шерсти на гончих не было. Казалось, они созданы из высохшей земли, которая пошла мелкими трещинами. Если присмотреться, то можно было заметить, как при вздохе массивная грудь существ расширяется, трещины увеличиваются и откуда‑то изнутри пробивается алый свет, словно существа состоят из жидкого огня, покрытого засохшей земляной коркой.
Стараясь сделать так, чтобы мои руки не дрожали, я осторожно погладила существ по массивным головам, сдерживая всеми силами внутреннюю дрожь. И чудилось мне, что все они понимают и смотрят так, с легкой смешинкой.
Бросив взгляд на моих спутников, гончие обошли меня и принялись тереться головами, отчего я едва не упала. В этот момент со стороны дерева послышался шорох и треск. Гончие тут же ощерились, заворчали, предупреждающе помахивая хвостами.
Я оглянулась и непроизвольно сделала шаг назад.
Пригибая толстые ветки к земле, на дереве восседали громадные птицы. Одна из них гортанно заклекотала и расправила крылья. Размах у них был не меньше двух метров.
– Тихо ты, – передо мной из тумана соткался сновдаль и махнул своей тростью в сторону птиц. – Пугаешь госпожу.
Птица тут же замолчала и сложила крылья, поглядывая в мою сторону то одним глазом, то другим.
После короткой боли я, конечно же, вспомнила, кто это. Воронокрылы. Они и в самом деле походили на воронов, если забыть про размер и коричневатый окрас.
– Прошу простить их, госпожа, – Ингрэйг поклонился, искоса посматривая в сторону мужчин. Те стояли слишком близко и явно не знали, что им необходимо делать в первую очередь: спасать меня то ли от гончих, то ли от слишком больших птиц.
– Ничего страшного, – покачала я головой, а потом повернулась к мужу с Грэгором. – Не стоит беспокоиться. Это, – я провела рукой по массивной голове существа, сидящего рядом, – туманная гончая. Они отличные охранники и… убийцы. А это – воронокрылы. Если видите гончую, знайте: рядом обязательно будут эти птицы. Они большие любители падали, и гончие всегда обеспечивают их мертвыми телами.
– Почему они тут? – спросил Грэгор, явно не слишком успокоенный моими словами.
– Почему?.. – мне бы и самой хотелось знать ответ на этот вопрос. – Точно не для того, чтобы убить и съесть нас, – я попыталась улыбнуться, но мужчины продолжали смотреть на меня хмуро, а на существ настороженно. – Я не знаю, – всё‑таки выдохнула я, выпрямляясь сильнее, будто это могло мне как‑то помочь. – В туманах достаточно существ, которые могут ранить или убить. Например, Ингрэйг может свести человека с ума.
Сновдаль поклонился мужчинам, будто безмолвно говоря: если вам вдруг понадобится кого‑то свести с ума, то я к вашим услугам. Грэгор глянул на сновдаля заинтересованно, будто размышляя, как его у меня выцарапать, а потом пристроить к делу. 
– А гончие с воронокрылами появляются в тот момент, когда их призывает вёльда, –  пробормотала я немного растерянно.
– Что за вёльда? – спросил Грэгор, делая шаг в мою сторону.
– Я вам потом расскажу, милорд, – я вздохнула, решив, что хватит стоять на месте, пора и делами заняться.
– И почему они пришли? – не дал мне даже шагу сделать Брайан, смотря на меня пытливо, вопросительно.
– Думаю, это из‑за недавнего разговора о войне. Наверное, я слишком разволновалась, а они ощутили. Вот и пришли.
– Они не причинят нам вреда?
– Нет, конечно же нет! – горячо заверила я мужа, сжимая немного вспотевшие от напряжения ладони. – Идемте, – я незаметно вытерла руки о платье и протянула их мужу и Грэгору, подумав, что стоит на всякий случай продемонстрировать гончим, что эти двое со мной. Память говорит, гончие очень умные и способны понять, когда мне грозит опасность, а когда нет, но лучше перестраховаться.
Чтобы войти в хижину, нам всем пришлось нагибаться. Деревянная дверь вся рассохлась и нещадно скрипела. На ней не было никакого замка. Да и к чему он? Кто тут в туманах может что‑то украсть? Существам не нужны вещи вёльд. Да они бы точно и не посмели что‑то тут тронуть.
Казалось бы, в помещении должно быть темно, но нет – внутри хижины было светло, словно днем. Правда, источника света я так и не нашла.
Хижина представляла собой одну‑единственную комнату, размером примерно шесть на шесть метров. Все стены были завешаны какими‑то пучками, полочками, на которых стояли горшочки и баночки. На полу лежал явно связанный вручную коврик из серых тряпок. Около одной из стен притулился грубо сколоченный стол со стулом. Напротив можно было увидеть не слишком широкую кровать, даже, скорее, лавку. На печке стоял почерневший то ли от времени, то ли еще по какой причине котелок, в котором покоился длинный черпак.
На столе можно было увидеть несколько тонких книг. Впрочем, книги тут были везде. Одна лежала на стуле, несколько на кровати, и еще множество невысоких стопок находилось вдоль стен.
Подойдя к столу, я подхватила книгу и открыла на произвольной странице. Почерк был аккуратным, округлым, без клякс и зачеркиваний.
«…если добавить не одну, а две щепотки лунного семицвета, то получится не усыпляющее зелье, а, наоборот, бодрящее…»
 
Положив книгу, взяла верхнюю из стопки рядом со стулом. На этот раз явно писал кто‑то другой, так как почерк отличался. Он был летящим, с завитушками и украшательствами.
«…если говорить прямо, то никаких внутренностей у древочеев нет, так как внутри они однородное дерево, а значит…»
 
Передернув плечами, захлопнула книгу и аккуратно положила ее на стопку. Сейчас такое читать совершенно не хотелось. Неужели кому‑то на самом деле было интересно ковыряться во внутренностях разных существ? Судя по книге, было.
– Звучит весьма страшно, – пробормотал Грэгор. Я обернулась. Он сидел на кровати, вчитываясь в строчки одной из книг. – А что мы ищем? – поинтересовался он, даже не подумав оторваться от чтения.
Я задумалась. Стоит ли им говорить? Впрочем, почему бы и нет?
– Мне нужно все, что связано с проклятиями и… – я на мгновение запнулась, прикусив нижнюю губу. Думаю, им не понравится то, что я хочу сделать. – Есть ли способ, позволяющий существам жить за пределами туманов. Не только рядом со мной, а… Не знаю, например, в любой точке мира.
Я понимала, что говорю, возможно, не слишком понятно, но толком объяснить не могла.
– Вы хотите их отсюда выпустить? – задал вопрос Брайан, явно сразу же уловивший, что я хочу сделать.
– Понимаете, – я вздохнула и села на стул, слегка расстроенно хмуря брови, – эти существа – они не могут жить без туманов. А я хочу, чтобы они могли пойти, куда захотят и когда захотят.
– Разве такое возможно? – спросил Грэгор, отрывая взгляд от написанных, возможно, тысячелетия назад строчек. – Рыба не может жить без воды, так стоит ли ее мучить и вытаскивать на берег, где ей грозит лишь смерть?
– Это не совсем правильное сравнение, – я немного нервно потеребила кружево на платье. – Существ можно сравнить с птицами, которых закрыли в клетке. Они могут прожить здесь всю жизнь, даже не зная, что может быть как‑то иначе. Вот только внутри каждого из них живет тщательно спрятанная тоска по свободе.
– Они могут стать проблемой, – нахмурился Грэгор. – Если по миру начнут бегать ваши гончие, то сразу найдутся смельчаки, которые захотят на них поохотиться. И что‑то подсказывает мне, что в этих туманах есть еще множество существ, внешний вид которых вполне может как напугать, так и заинтересовать людей.
– Я не уверена, что их смогут видеть обычные люди, – поделилась я своими мыслями, наблюдая, как Брайан тоже взял в руки книгу и погрузился в чтение.
– О, а вот это интересно, – Грэгор явно заинтересовался. – Расскажите мне об этих существах больше. Что они такое и откуда взялись. И о туманах. И вёльдах. И о том, как вы со всем этим связаны. И о…
– Пожалуй, для начала достаточно и этого, – перебил слишком уж разошедшегося друга Брайан.
– Да, да, ты прав, – Грэгор вздохнул и чуть наклонился, положив локти на колени, а подбородок на сложенные в замок руки. – Всё, что вы знаете, миледи. Может быть, мы с моим хмурым и скучным другом сможем вам хоть чем‑то помочь. Мы ведь очень умные и находчивые, верно, Брайан?
Мой муж одарил Грэгора скептическим взглядом и покачал головой.  Он отвернулся, всем своим видом давая понять, что ничего общего между ними точно нет. Грэгор на это только хмыкнул и буквально прикипел ко мне взглядом, заставляя поежиться.
Рассказать? Почему бы и нет? Грэгора теперь сдерживает данная мне клятва. Так что поделиться тем, что узнает, с кем‑то еще он точно не сможет.
Вдохнув глубже, я тихо заговорила, начав свой рассказ с того момента, когда впервые встретила древочея, а после и сновдаля. Казалось бы, прошло всего ничего, а уже столько случилось. Я даже сама подивилась тому, как много со мной приключилось с того момента, как я покинула замок отца и вышла за своего дважды проклятого мужа. Вот еще одна проблема, которую просто необходимо решить в самое ближайшее время.
С проклятиями не шутят, тем более когда их больше одного.

Глава 21

«Росла девчушка, как та трава под забором. Я однажды на болота ходил – тут недалече – и видал ее. Стоит на кочке и внимательно так всматривается в воду, будто видит там чего‑то нам, простым людишкам, неведомое. А светлячки вокруг нее так и пляшут, так и пляшут, словно внимание ее привлечь к себе хотят, да только девчушка на них и не смотрит. А потом села на кочку ту, ноги в воду опустила и принялась кого‑то гладить. Клянусь, змея то была! Голова, что два моих кулака! Я было дернулся спасти, оттащить, но услышал тихий смех. И был он не нашенский, не людской совсем. Вроде тихий, но прокатился по болоту, словно рокот грома перед грозой. Не по себе мне тогда стало. Убедившись, что с девчушкой всё будет нормально и из болот она выберется, пошел по своим делам. Говорить никому не стал. Незачем это, ведь мне еще бабка сказывала, что к ведьмам без надобности лучше не подходить и всячески уважение выказывать, коли пути сойдутся. А бабка у меня умная была, сто с лишним лет прожила. Мать рассказывала, что та и сама ведьмой была. А кто лучше всего знает о ведьмах, как не сама ведьма? Вот то‑то же!»
 
Из воспоминаний кузнеца Дрогбора из баронства Куинн
 
Оторвать Грэгора от книг оказалось весьма затруднительно. Никогда не думала, что человек способен настолько отрешаться от окружающего мира. Выносить книги из хижины я не хотела, поэтому пришлось пообещать, что буду брать мужчин с собой каждый раз, как пойду сюда.
Книг было не так уж и много, и за несколько недель мы все их изучили. Благо предыдущие вёльды разложили их по темам. То есть книги о травах были в одной стопке, о существах – в другой, о ритуалах – в третьей. И так далее.
Никто меня не спрашивал, что конкретно мы ищем. Всё были весьма увлечены новыми знаниями. Я и сама с нескрываемым любопытством читала любые книги, иногда понимая, что не все вёльды были, скажу так, благоразумными. Например, та, что написала книгу о внутреннем строении существ. Она очень подробно описывала, как она убивала, а потом вскрывала разных существ. Еще были описания различных пыток. Конечно, она называла это экспериментами, направленными на то, чтобы выяснить всё о чувствительности существ и их реакциях на боль, но по мне, так это были простые пытки.
Те несколько недель, проведенных в затерянной в туманах хижине, очень сблизили нас. Мне удалось лучше узнать характеры обоих мужчин.
Брайан, как я и думала раньше, оказался очень спокойным, рассудительным и последовательным человеком. Вывести его из себя было почти невозможно. Грэгору, правда, это удавалось. Тогда Брайан на короткий миг вспыхивал ярким гневом и раздражительностью. Стоит сказать, что такие мгновения длились весьма недолго. Потом он снова успокаивался. Поначалу мне казалось, что это черствость, но позже поняла: он просто мастерски умеет скрывать свои чувства. Чтобы понять это, нужно было смотреть на его глаза. Они могли сказать очень многое.
Грэгор же поначалу казался мне чудовищем, помешанным на новых знаниях. Он мог сидеть за книгами часами или даже днями, будто боясь, что их у него отберут. Даже когда он сидел молча, его энергия била через край. Он был из тех людей, которых невозможно не заметить. Любознательный, немного непоседливый и порывистый, он, бывало, доводил Брайана до белого каления.
Первое время я даже не понимала, как два таких разных человека могут не просто уживаться, а дружить. Но потом осознала, что именно эта непохожесть связывает их. Они словно уравновешивают друг друга. Когда я это поняла, повинюсь, даже слегка приревновала. Правда, потом остыла, чувствуя, что я не вправе рушить такую крепкую дружбу, на которую даже проклятие моего мужа не повлияло.
За это время мне удалось узнать, что Грэгор – наследник герцога Саллидана. Старший сын, который никак не может порадовать отца ни женитьбой, ни внуками, хотя они с моим мужем были ровесниками. Спрашивать о причинах не стала, решив, что у нас впереди много времени, так что так или иначе все равно узнаю.
Книга, которую я изначально искала, попалась мне. Она лежала отдельно, задвинутая в самый дальний угол. Судя по почерку, ее писала та же вёльда, что вскрывала существ. Я даже сначала хотела не читатьее и убрать в тематическую стопку, но потом что‑то зацепило меня в строках.
Чуть позже я похвалила себя за внимательность, так как именно из этой книги узнала, кто проклял род Брайана.
Ее звали Карделия Далласан. Она была младшей, незаконнорожденной дочерью графа, который ее так и не признал. Рожденная любовницей графа (конечно же, предыдущей вёльдой), Карделия долгое время подвергалась нападкам всех, кому было дело до ее происхождения. Девочка оказалась очень умной и сообразительной, так что с самого детства скрывала свои способности, быстро осознав, к чему они могут привести – в то время с ведьмами не церемонились.  Но даже без этого она постоянно слышала в свой адрес оскорбления и плевки. Со временем это ожесточило ее сердце. И когда туманы пришли к ней, то Карделия встретила их с мрачной радостью.
Поначалу она лишь любопытствовала, но потом поняла, что ничего ей за жестокость не будет, поэтому принялась «проводить исследования». К двадцати пяти годам, изучив всё, что ее интересовало, Карделия решила, что пора напомнить миру о себе. Выбравшись из туманов, она направилась к отцу.
Граф Далласан хоть и принял давно потерянную дочь, но особо рад ее возвращению не был. Возможно, причиной этому было то, что граф в тот момент гостил у короля. Конечно же, ему пришлось представлять двору свою вернувшуюся из длительного путешествия дочь.
Те месяцы Карделия описывает как самые счастливые в ее жизни. Она влюбилась в короля. А учитывая, что внешностью она пошла в мать и была настоящей красавицей, увлечь короля оказалось весьма просто. Правда, тот был женат, а жена его ждала наследника, но тогда Карделию это мало интересовало, так как любовь вскружила голову и заставила забыться.
Конечно же, жена не сидела молча. Нет, развестись король не мог, но ведь никто не отменял убийство, чего и страшилась королева. Боясь, что соперница окажется слишком удачливой и решительной, она начала распускать слухи, что Карделия – ведьма, приворожившая короля. Слух быстро прижился – уж больно не нравилось остальным придворным дамам, что король обращает слишком много внимания непонятно откуда взявшейся девице.
Сам король довольно быстро охладел к красивой любовнице и обратил свой взгляд на молодых дебютанток, которые как раз прибыли в замок для представления в обществе. Тринадцатилетние девочки казались ему более лакомой добычей, чем уже попользованная Карделия. Да и возраст любовницы… Двадцатипятилетняя женщина в то время считалась почти старухой. 
Карделии пришлось бежать, спасаясь от огня костра, который был зажжен для нее.
Любовь весьма обманчива и часто бывает так, что люди начинают ненавидеть лютой ненавистью тех, кого еще совсем недавно возносили своей любовью до небес. Так и Карделия. Она возненавидела короля и прокляла его.
Из‑за этого проклятия сын короля едва не разрушил страну, а ведь он не был глупцом. Шандлию спасло лишь то, что вовремя родился очередной наследник. Проклятие перешло к нему.
Карделия же, разочаровавшись в людях совершенно, снова ушла в туманы, вернувшись в реальный мир лишь однажды – в поисках отца для своей будущей дочери. Новая вёльда родилась от простого лесника. И это отчего‑то неимоверно злило Карделию. Впрочем, судя по записям, ее постоянно что‑то злило.
После рождения новой вёльды Карделия прожила недолго. На последних страницах она писала, что снять проклятие может лишь такая же вёльда, как она. Но для этого старшему сыну короля придется жениться на ней. Карделия злорадствовала, наслаждаясь тем, что условие это невыполнимо. Ни один король не позволит своему сыну жениться на ведьме, несмотря ни на какое проклятие.
Я не знаю, раскаялась ли она перед смертью или нет, но самыми последними ее строками было описание ритуала, который позволял снять проклятие.
Карделия была жестокой и злопамятной женщиной. Но в то же время она казалась мне ужасно несчастной. Она любила короля до самой смерти, хотя и пыталась убедить себя в обратном. Не зря же она прокляла, по сути, его потомков, а не его самого.
Дочитав книгу, я закрыла ее и потерла уставшие глаза. История, открывшаяся мне, будоражила воображение, заставляя метаться сердце в груди. Я не знала, как мне относиться к Карделии. С одной стороны, она была без меры жестока, а с другой, на ее долю выпало немало трудностей и лишений. Даже человек, которому она открыла сердце и полюбила, всего лишь использовал ее тело, выкинув потом, как ненужную и неинтересную игрушку.
– Я нашла способ снять родовое проклятие, – тихо сказала я, переводя глаза на увлеченно читающих мужчин.
Грэгор тут же поднял голову.
– И что нужно делать? – спросил он, откладывая книгу в сторону.
– Для начала нам нужно найти пару рецептов зелий, – я снова открыла книгу на последней странице. – Да, верно. Ритуал будет проходить в несколько этапов. Нам понадобится…
Я говорила и говорила, стараясь не думать ни о Карделии и ее судьбе, ни о том, каким будет заключительный этап ритуала. Стоило мне случайно скользнуть в самый низ по написанным строкам, как тело опаляло жаром. Хорошо хоть, до последнего этапа будет время – успею свыкнуться и подготовиться. В какой‑то момент я даже подумала, что сама с удовольствием прокляла бы Карделию за неуемную фантазию, но потом скользнула взглядом по мужу и призналась себе, что совершенно не против. Возможно, так будет даже лучше и проще.
Определенно, так будет лучше.

Глава 22

«Она была такая красивая, но дядька Дрогбор не разрешал мне к ней приближаться. Да я и сам робел без меры, когда видел ее. Она казалась мне неземной, воздушной и прекрасной. Ни до, ни после я никогда не видел никого красивее. Мамка моя умерла рано, а отец слишком любил выпить, так что за мной с самого детства присматривал дядька Дрогбор. Он был кузнецом при замке барона Куинна. Так как я постоянно крутился рядом, то он невольно начал передавать мне свои знания и умения. Кузнец – весьма уважаемая и нужная работа. Кто, как не кузнец, выплавит новый нож или же накует гвоздей для постройки? Конечно же, кузнец! Из‑за постоянной работы в кузне я был значительно сильнее других парней. Да и внешностью родители меня не обидели, так что я часто втайне мечтал, как она обратит на меня внимание и полюбит. Эта мысль приводила меня в неописуемый восторг. Я понимал, что это нереально, но найти в себе силы перестать мечтать не мог. Меня не страшили рассказы о том, что она ведьма. Наоборот, это только прибавляло ей таинственности и притягательности. А потом барон отдал ее замуж и она уехала. А через два года я сам женился, но свою первую любовь я пронес через всю жизнь, так до конца не позабыв, какими сияющими и завораживающими были у нее глаза». 
 
Из воспоминаний Вогана, ученика кузнеца из баронства Куинн
 
Ритуал состоял из нескольких этапов. Первый этап – чистота внутренняя. Второй этап – чистота внешняя. Третий этап – чистота покаяния. И четвертый этап – чистота прощения.
Первым этапом шли зелья. Чистота внутренняя. Их нужно было варить в определенный день месяца и принимать так же в нужный момент. Зелий было три. Одно – очищающее, второе – восстанавливающее и третье – закрепляющее. До этого момента я никогда не варила зелий, но написано было, что делать это должна именно вёльда, иначе никакого результата не будет.
Вторым этапом было омовение. Чистота внешняя. В ночь, когда на небе сияет полная луна, необходимо было наполнить ванну прохладной водой, засыпать туда же некоторые травы, собранные в туманах, и добавить немного крови вёльды.
Следующую ночь после омовения необходимо было провести около ритуального костра, зачитывая через определенные промежутки времени заклинание. При этом проклятый человек должен искренне желать быть прощенным. Честно, я была несколько возмущена подобным, ведь лично Брайан, да и множество людей до него не были ни в чем виноваты перед жестокой Карделией. Но тут ничего не поделаешь – проклятие и его снятие были тесно связаны, так как созданы одним и тем же человеком. Этап – чистота покаяния. Тут Брайану нужно было постараться, чтобы проклятие посчитало его желание принести извинения искренним и чистым.
И последний, но самый важный этап ритуала – чистота прощения. Именно этот этап смущал меня очень сильно. А все потому, что данный этап включал в себя ритуальную ночь. То есть на этом этапе вёльда, прощающая и снимающая проклятие вёльда, отдает свое тело проклятому человеку – своему мужу. Он должен искренне желать и принимать ее, а она должна хотеть снять проклятие. И помыслы их должны быть чисты и прозрачны.
Одно радовало – Карделия не поставила условием любовь. С желанием все немного проще, чем с любовью. Даже не знаю, почему она не усложнила условие, но очень рада этому. И не потому, что я не могу полюбить мужа, просто по заказу любить, как мне кажется, весьма сложно и нереально.
Когда Брайан прочел условия ритуала, он некоторое время сидел молча, смотря при этом в сторону. Грэгор же ерзал рядом с ним, пока не потерял всякое терпение и не забрал книгу из рук друга, тут же углубившись в чтение.
– У кого и за что мне необходимо будет просить прощения? – спросил муж после некоторого молчания, во время которого мои нервы натянулись до предела.
Я выдохнула, чуть взволнованно покусывая нижнюю губу – глупая привычка!
– Вам необходимо прочесть этот… дневник. Тогда вы поймете многое.
– Ого, последний этап мне определенно нравится, – хохотнул Грэгор, глянув в мою сторону искристым взглядом, отчего я смутилась еще сильнее, не зная, куда себя девать.
– Прекрати уже, – проворчал Брайан, кидая на друга предостерегающий взгляд. – Это тебе не шутки. Ты видел, сколько там уточнений?
– Ага, – кивнул Грэгор, продолжая веселиться. Что за человек, ничего его не берет. – Но ведь тут не написано, что все должно получиться с первого раза, – он растянул губы в чуть пошловатой улыбке, отчего я резко отвернулась, желая заткнуть уши, чтобы не слышать следующих слов. – Можно будет пытаться и пытаться, а там, глядишь, и чистота помыслов придет, и все остальное.
– Грэгор, – начал Брайан угрожающе, – лучше тебе прямо сейчас заткнуться. Это не повод для шуток. Миледи, прошу простить моего друга.
Я чуть повернулась, краем глаза замечая, как Брайан одарил друга несильным подзатыльником, взглядом угрожая ему и призывая к действию. Грэгор молчаливо взмахнул руками, будто говорил, что он ничего такого не сказал. На это мой муж только показал ему кулак, снова кивая в мою сторону.
– Прошу прощения, миледи. Я был не прав, – вздохнув, повинился Грэгор, уступая настойчивым требованиям друга.
На это я лишь кивнула, стараясь скрыть жар на щеках, но получалось это у меня весьма плохо.
Мельком глянув на мужа, я натолкнулась на его внимательный взгляд, от которого едва не задохнулась. Всё‑таки до этого момента я и подумать не могла, что со мной может случиться нечто подобное. Конечно, мне хотелось ощутить, каково это, но смотреть на мужа и понимать, что вскоре мне выпадет возможность все узнать, не добавляло спокойствия и невозмутимости.
– Я… – начала говорить, но тут же замолчала, так как из горла вылетел какой‑то невнятный хрип. Прокашлявшись, я пару раз глубоко вздохнула, постаравшись взять себя в руки. Кажется, получилось. – Я еще никогда не варила зелья, так что этот этап, возможно, будет требовать чего‑то вроде тренировки.
– Только зелья никогда не варили? А как же с последним? – тут же спросил Грэгор.
– Еще немного – и ты нарвешься на вызов, – пророкотал Брайан, угрожающе смотря на друга. – И твои намеки в отношении 
моей жены
    совершенно неуместны. Будь серьезнее, сейчас не до твоих шуток. Тем более мне они совершенно не нравятся.
– Какие вы скучные, – фыркнул Грэгор, но, подняв на меня взгляд и заметив что‑то в моем лице, тут же принялся извиняться повторно. – Если вы не против, я бы хотел посмотреть на приготовление зелий.
Я пожала плечами, давая понять, что мне всё равно. Я слишком устала и чувствовала себя разбитой. Всё‑таки дело нам предстояло серьезное.
– Кстати, вам придется поторопиться, – отстраненно заметил Грэгор, поглядывая в сторону засушенных пучков с травами.
– Почему? – тут же спросил Брайан, смотря на друга с подозрением, будто ожидая от него очередной шуточки или колкого замечания.
– То, что у твоего брата пока нет детей, не означает, что их не будет никогда. Кто знает, может быть, уже сейчас его жена носит под сердцем твоего племянника. Конечно, это маловероятно, но исключать не стоит. Если вдруг у него родится сын, то проклятие тут же ускользнет к нему. А вёльды, как я понял, весьма редкие создания, – Грэгор посмотрел на меня странным взглядом и улыбнулся.
У меня от этой улыбки появилось стойкое желание отодвинуться как можно дальше. Любопытство порой бывает пугающим и разрушительным.
– Вы правы, милорд, – сказала я, поднимаясь. – Нам нужно поспешить и постараться сделать все верно с первого раза. Именно поэтому вам необходимо вернуться в замок.
– А вы? – тут же спросил Брайан, тоже поднимаясь.
– Я останусь тут, – сказала я, оглядываясь. – Здесь вполне удобно будет варить зелья. Всё необходимое тут есть, а чего нет… Я всегда могу попросить существ принести недостающие ингредиенты.
– Тогда мы останемся с вами, – сказал как отрезал мой муж, снова садясь на прежнее место. – В замке нам всё равно нечего делать. Слуг нет, стражи нет, да и не нужна она, так как никакие разбойники близко не подойдут к замку Каннингем – проклятие об этом позаботилось.
– А вдруг письмо с важными новостями? Например, о войне, – напомнила я мужчинам.
– Подождут, – отмахнулся легкомысленно Грэгор. – Если судить по книге, то зелья можно будет варить в следующие три дня. Вот сварите, тогда сходим и проверим. К тому же разве этот ваш, как его…
– Ингрэйг? – подсказала я.
– Да! Разве этот Ингрэйг не может следить за тем, что происходит в замке, а потом докладывать вам?
Я на мгновение задумалась, а потом кивнула. Сновдаль тут же соткался передо мной, будто и до этого стоял и слушал нас. Хотя все может быть.
– Сообщай, пожалуйста, если кто‑то приедет или вдруг какие‑нибудь письма. В общем, о любых мелочах, – попросила я сновдаля, не уловив на его лице никакого напряжения или недовольства.
– Как прикажете, госпожа, – отозвался он, низко поклонившись. При этом на мужа и Грэгора он даже не взглянул, словно тех и вовсе в комнате не было. После этого он растворился так же, как и появился, – без всяких эффектов и шума.
– Может, вам чем‑нибудь помочь? – спросил Брайан, когда я подошла к небольшой печи и немного растерянно оглядела инструмент для варки зелий. С непривычки я не знала, за что хвататься.
– Нет, спасибо, – я улыбнулась мужу, покачав головой. – Боюсь, если кто‑то будет рядом, я только сильнее растеряюсь. Уж лучше так.
– Как скажете, – кивнул Брайан, вытаскивая из очередной стопки непрочитанную книгу. – Если что‑то вдруг понадобится, мы с Грэгором с радостью поможем.
– Мы? – удивился Грэгор, поднимая голову от книги.
– Мы, – твердо повторил мой муж, кидая на друга хмурый взгляд. – Если вдруг, то с радостью.
Грэгор чуть нахмурил брови, а потом несколько неуверенно кивнул, словно сомневаясь в том, что делает.
– Да‑да, конечно, если вдруг, то мы с радостью. Я могу уже почитать? – Грэгор указал на книгу в руках, всем своим видом выражая нетерпение. Брайан закатил глаза к потолку, демонстрируя, что он думает о своем друге, на что тот только оскалился и сказал: – Спасибо за разрешение. А теперь не мешай мне читать.
Я же, подумав немного, взяла из стопки книгу, в которой описывались всевозможные зелья. Надо было с чего‑то начинать. Так почему бы не с самых простых зелий?
Кивнув сама себе, я открыла книгу в самом начале и просмотрела первый рецепт. Что же, вроде ничего сложного, так что приступим!

Глава 23

«Мне никакого дела не было до хозяйской дочки. У меня своих целых девять, некуда девать. Жена все рожает и рожает их! Нет бы пацана народила, а она…тьфу! Говорила мать, что ничего хорошего меня с этой не ждет, но я же упрямый, сам знаю, как лучше! Бестолковый! А то, что дочка хозяина ведьма, я слышал. Только глухой мог бы не услышать. Все ж мы тут почти родственники, друг друга знаем. Видел ее издали, она на речку часто бегала. Мои тоже постоянно около воды толклись, особливо младшенькие. Но близко к баронской дочке они не подходили, боялись. Хотя как по мне, так обычный ребенок. Лохматая, мелкая, тощая, в застиранных и залатанных платьях. Сомневаюсь, что настоящая ведьма позволила бы себе так выглядеть. Но раз люди говорят, то кто я такой, чтобы спорить?»
 
Из воспоминаний мельника из баронства Куинн
 
– Вы уверены, что оно должно выглядеть именно так? – спросил Брайан, скептически поглядывая в сторону котла с зельем.
– Цвет верный, консистенция тоже, – несколько неуверенно произнесла я, торопливо вчитываясь в строки. – Тут так и написано, что цвет должен быть коричневато‑зеленым с черными и красными всполохами. А по густоте напоминать свежий мед.
Я оторвалась от книги и приподняла черпак, показывая, как не слишком аппетитное зелье стекает с него. По мне, так все идеально сварено. Ну да, вид довольно тошнотворный, но кто сказал, что будет легко? Мне вот тоже пришлось не сладко. Я сутки не спала, варила это зелье. С первого раза ничего не получилось, даже не со второго и не с третьего. Так что это мне тут впору жаловаться. Хотя мужа я понимаю – пить 
это
    я бы рискнула только от большой нужды.
– Запах тоже соответствует, – кивнула я, поморщившись.
– Пахнет тухлыми яйцами, – прокомментировал Грэгор, засовывая любопытный нос чуть ли не в котелок.
– Так и должно быть, – выдохнула я, покачнувшись. – Мне надо немного полежать.
– Конечно, миледи, – Брайан услужливо убрал с кровати все книги. – Ложитесь, мы не станем вас беспокоить.
Если бы и стали, то я вряд ли бы заметила – смертельно устала. Никогда не думала, что простая варка может так измотать.
Мы так и не покинули хижину, решив, что толку от того, что будем ходить в замок и обратно, нет никакого. Еду нам приносили сюда. Мужчины тоже не ложились из солидарности, но не мешали мне, тихо читая и переговариваясь изредка. Если говорить откровенно, то происходящее мне даже нравилось. Был в этой хижине и в нашем в ней укладе жизни некий уют, что ли.  Я понимала, что все это сближает нас, и поэтому иногда не могла подавить проскальзывающую улыбку.
А еще я часто ловила взгляды Брайана. Это было… волнующе. В них не было страха или презрения, нет, там было что‑то совершенно другое. Мне и хотелось узнать, что именно, и не хотелось. Страшно было обмануться, принять одно за другое.
Иногда мне хотелось сказать, чтобы он не смотрел вот так, ведь от его взгляда у меня по спине катились мурашки, а руки начинали мелко дрожать. Даже стоя спиной, я всегда ощущала, когда он смотрел на меня.
Долго спать я не могла, так как мне еще предстояло варить второе зелье. Мне оставалось только надеяться, что получится быстрее. Всё‑таки кое‑какой навык у меня появился.
– Меня смущает последний этап, – услышала я голос мужа, когда медленно выплыла из состояния сна. Последний этап? О чем он? Ах, точно, там же говорится, что мы должны будем переспать. Да, меня тоже весьма смущало это.
– И что тебе не нравится? – прошипел Грэгор. – Твоя жена просто красавица. Милая и спокойная. Истерики не закатывает, не кричит, не топает ногами, денег и драгоценностей не требует. Золото просто. Я бы и сам не отказался от такой жены. Правда, боюсь, мне отец оторвет всё, что только можно, если я женюсь на ведьме, – Грэгор хохотнул. – Я даже хочу посмотреть на то, как он будет злиться.
– Хм, – задумчиво потянул Брайан. – Не думаю, что твой отец будет столь строг. Он и сам всегда был несколько… взбалмошным человеком. Если ты тоже возьмешь в жены женщину с колдовскими способностями, то на меня будут в свете смотреть несколько иначе. Давай, спаси друга – женись на ведьме! – громко прошептал Брайан.
– Ты толкаешь меня на кривую дорожку, – в голосе Грэгора слышался смех.
– А для чего еще нужны друзья? – притворно удивился Брайан. – Тем более никто даже не удивится, если ты сделаешь нечто подобное. Всё‑таки многие знают, что глава отдела, связанного со всем колдовским и волшебным, не совсем нормальный человек.
– Это ты сейчас так меня мягко безумцем обозвал, да? – Грэгор хоть и старался говорить серьезно, но в голосе серьезности не было ни грамма.
– Почему мягко? Я тебе всегда прямо говорил, что ты безумен и повернут на своей работе. И вообще, мы отклонились от темы, – ворчливо заметил Брайан. – Последний этап ритуала, Грэгор.
– Я помню, но не понимаю, что тебе не нравится. Разве ты не хочешь собственную жену? – спросил Грэгор, а у меня чуть сердце из груди не выскочило от волнения. Мне показалось, что все тело онемело, а горло сдавило спазмом. И почему я так сильно волнуюсь? Даже самой странно.
– Хочу. А то ты не видишь, – фыркнул Брайан, на что Грэгор снова тихо засмеялся.
– О да, я вижу, что твой взгляд не отрывается от нее, – прошептал Грэгор. Я не понимала, как мне удается их расслышать, ведь говорили они совсем тихо, почти неслышно, но до меня их слова всё‑таки долетали. – Исключительно очаровательная жена у тебя. Редко такие женщины встречаются. Смотришь на нее, и кажется, будто все ее тело зовет, манит, притягивает, умоляя о чем‑то, обещая сладость и…
– Эй, – прошипел Брайан. Послышалась возня и шорох. – Она, вообще‑то, 
моя жена
 . Не думал, что ты смотришь на нее так, – в голосе мужа послышались предупреждающие нотки.
– Не смотрю, но что поделать, если она прямо‑таки излучает подобную энергетику. Думаю, она и сама не догадывается, насколько притягательна.
– Вот и отлично, не стоит ей об этом знать, – чуть громче, чем следовало, сказал Брайан, отчего я сделала вид, что завозилась на кровати, поворачиваясь.
– Тише ты, – зашипел на мужа Грэгор. – Разбудишь.
После этого тишина длилась минут десять. Я глубоко дышала, упорно делая вид, что сплю. Очень уж мне стал интересен их разговор. Стыдно? Ничуть. У всех есть маленькие слабости и пороки, я вот с детства привыкла подслушивать. Иной раз можно услышать много интересного, вот как сейчас например.
– Так что там с последним этапом? – спросил Грэгор после долгого молчания.
– Ты забыл о втором проклятии? – вопросом на вопрос ответил муж. – Каэлла умерла из‑за него. Мне нельзя прикасаться к жене в таком плане, иначе проклятие начнет вытягивать из нее силы.
– Ты как сам вообще?
– О чем ты? – поинтересовался Брайан, явно притворяясь, что не понял вопроса.
– Я о Каэлле, – терпеливо пояснил Грэгор.
– Когда‑то я любил ее, тебе ли не знать. Потом она стала мне если не другом, то кем‑то вроде. А в последние годы… – Брайан замолчал, явно не желая говорить, но потом как‑то обреченно вздохнул и продолжил: – Я не понимал, что происходит с ней и отчего. Она стала невыносимой. Теперь‑то я понимаю, что Каэлла просто боялась и старалась оградиться от этого страха как могла. Она упрекала меня, что у нас нет детей. Потом, когда люди начали разбегаться, а сундуки с золотом пустеть, Каэлла как с цепи сорвалась. Упреки, крики, постоянные обвинения.
– То есть ты рад, что ее не стало? – голос Грэгора не звучал осуждающе, он просто спрашивал.
– Нет, – тут же торопливо заверил его Брайан. – Как ты такое мог подумать? Хотя… ты в чем‑то прав. Когда я увидел ее мертвой, то настолько к тому моменту устал и вымотался, что ощутил… облегчение.
– И сразу же принялся себя за это корить, – фыркнул Грэгор. – Каэлла и до этого была… сложным человеком. А то я не помню, как она тебя донимала своей ревностью. Не кори себя, друг. Что случилось, того уже не изменить.
После этого снова повисло долгое молчание, я даже почти уснула, когда тишину разрезал шепот мужа:
– Ты прав – ничего уже не изменить. Но я не хочу, чтобы что‑то подобное случилось с Арлет. Она… мне нравится.
– Мягко сказано, – хохотнул Грэгор.
– В любом случае я не хочу, чтобы проклятие утащило и ее в могилу.
– Она – ведьма, даже более того – вёльда. Ты ведь знаешь, что, по слухам, твой род прокляла королева ведьм. Недавно мы узнали, что это сделала вёльда. А? Ничего необычного не улавливаешь? Ведьмы знают о вёльдах и почитают их как своих королев.
– В любом случае я не могу так рисковать, – вздохнул Брайан.
– Пусть она сама решает, – настаивал на своём Грэгор. – Ты обычный человек, Брайан, и никогда не сможешь понять, как думают и чувствуют люди с колдовскими способностями. Пусть они и выглядят, как мы, но на самом деле они существенно отличаются, словно другой вид. А твоя жена не простая ведьма. Ты же читал, откуда появилась первая вёльда. Если бы не внешний вид, то можно было смело говорить, что она не человек.
– Возможно, ты прав, – после недолгого молчания сказал муж, но в его словах все еще слышалось сомнение.
– Конечно прав, – фыркнул Грэгор. – Позволь ей самой решать. Она не стала бы показывать нам ритуал, если бы боялась твоего второго проклятия.
Ну, вообще‑то, я про него совершенно забыла на тот момент, но, конечно же, им я об этом не скажу. Прислушавшись к себе, заметила, что никакого волнения по поводу последствий заключительного этапа не испытываю. И что теперь делать? Отменять ритуал? Но другого у нас нет! Значит, надо будет попутно поискать, как снять сразу и второе проклятие. Умирать мне точно не хотелось, а значит, встаем и работаем дальше. И так много уже услышала.
Вздохнул глубже, завозилась, потягиваясь и скидывая с себя одеяло. Голоса тут же смолкли. Я легко улыбнулась. Молчите, я и так услышала достаточно. Потерев глаза, я поднялась, принимаясь щуриться от света.
– Доброе утро, – поздоровалась чуть хрипловатым голосом, отыскав взглядом мужчин. Они смотрели на меня как‑то странно, будто впервые видели. Я даже слегка смутилась.
Встав, пригладила волосы и платье, подумав, что нужно будет сходить в замок и привести себя в порядок.
– Как спалось? – спросил муж, не отрывая от меня взгляда.
– Хорошо, – я улыбнулась. – Спасибо, милорд.
Подойдя к печке, принялась греметь котелками и половниками, стараясь выбросить всякие мысли из головы. Сначала работа, потом все остальное. Время обдумать все еще есть.

Глава 24

«Я в замке частенько бывал. А как же? Камины кто будет проверять? Их же постоянно чистить надо, а их в замке о‑го‑го сколько. Сначала дед мой печи строил да камины господам чистил, потом отец. Как я подрос, отец меня с собой таскал да науку ту передавал. Ежели кто будет утверждать, что никакой науки там нету и все это очень легко, то я скажу так: коли не пробовал сам, так и нечего пустословием заниматься! Так вот. Когда отцу стало невмоготу к господам ходить, каминами в замке стал я заниматься. И однажды видел я дочку барона, старшая которая. Я тогда работу закончил да домой собирался. Поворачиваюсь, а она стоит в дверях и смотрит на меня. Да взгляд такой жуткий, никогда такого более не встречал. Ты, говорит, руку поранил, лучше поскорее водой чистой промыть, иначе без руки останешься. Я в тот день об острый камень оцарапался да значения тому не придал. Мало, что ли, у меня царапин за всю жизнь бывало? А она, сказав, развернулась и ушла, будто и не было. Я отмер и домой. Сначала хотел не обращать внимания, но что‑то внутри дернуло, вот и принялся тщательно руку очищать. Наутро рука та сильно уж распухла. Испугался я, к лекарке нашей побежал. Она посмотрела, покачала головой и говорит: хорошо, что вчера промыл, иначе заражение за ночь в руку ушло, могли бы и не спасти. В следующий раз как увидала меня, внимательно так осмотрела, кивнула довольно и ушла. Я благодарен, конечно, но слишком уж всё это жутко».
 
Из воспоминаний печника из баронства Куинн
 
Второе зелье получилось сварить быстрее, видимо сказывался предыдущий опыт. Единственное, что отвлекало, это Брайан. Он почему‑то стал слишком часто оказываться рядом. То руки вроде как случайно коснется, то мешающий локон за ухо спрячет. Конечно же, меня это сильно смущало.
Правда, ругаться или еще как‑то запрещать подобное не спешила. Во‑первых, Брайан всё‑таки мой муж и он мне вполне симпатичен. Мне бы не хотелось прожить всю жизнь с мужчиной, являясь просто жильцами одного замка.
Во‑вторых, его «случайные» прикосновения заставляли тело дрожать и наливаться жаром. И ощущения эти были столь необычными и приятными, что отказаться я от них не могла, даже несмотря на то, что все это вызывало дикое смущение.
И в‑третьих, так даже лучше, ведь вскоре нам придется проходить через последний этап. Может быть, за эти дни немного привыкнув к мужу, я смогу легче отдаться ему.
Конечно, меня беспокоило второе проклятие. Как же иначе? Умирать слишком рано мне совершенно не хотелось. Именно поэтому я между сном и циклами варки рылась в книгах, в которых хотя бы упоминалось о проклятиях.
– Не знаю, может ли это чем‑то помочь или нет, – Брайан подошел ко мне и аккуратно положил руку на плечо. – Смотрите.
Отвлечься от помешиваний я не могла, поэтому муж просто подсунул мне под нос книгу, открыв на нужной странице. Быстро пробежавшись глазами по строкам, я кивнула.
– Да, я прочитаю чуть позже. Положите куда‑нибудь так, чтобы не затерялась. Мне осталось полчаса, и второе зелье будет готово. Не могу пока отвлечься.
– Хорошо, – Брайан кивнул и отошел.
Правда, перед этим он вроде как совершенно случайно провел ладонью по спине, отчего меня едва не выгнуло от невероятных ощущений. Никогда не думала, что моя спина настолько чувствительна! Меня будто пронзило тысячей иголок, несущих с собой отнюдь не боль, а странное удовольствие, тут же скатившееся жаром вниз живота.
Грэгор хмыкнул и зашуршал страницами очередной книги, я же нахмурилась, пытаясь взять себя в руки. Глупое тело! Нельзя же так остро реагировать на простое прикосновение! И это он всего лишь коснулся меня через одежду, что же будет, если он… поцелует?
Я представила это, тут же опуская взгляд обратно к котлу. Щеки опалило, а сердце трепетно сжалось. Наверное, это приятно. Не зря же влюбленные люди постоянно целуются. И не только влюбленные. Что‑то же в этом должно быть такого, что все стремятся к подобному.
Я задумчиво покусала нижнюю губу, пытаясь представить, каково это. Внимательный взгляд, сильные руки, крепкое объятие и горячие губы. Все внутри сжалось от предвкушения. Руки чуть задрожали. Хорошо, что я стояла спиной к ним, иначе мое состояние точно бы заметили.
Так, не время предаваться мечтам. Тряхнула чуть головой, выбрасывая образ мужа и сосредотачиваясь на зелье. Честно говоря, варка зелий оказалась весьма интересным, хоть и трудоемким занятием. А если учесть, что среди рецептов я нашла массу весьма полезных, то в будущем нужно будет обратить на это самое пристальное внимание.
Закончив, я накрыла зелье крышкой. По рецепту оно должно было настаиваться еще пару часов до полного приготовления. Без огня, конечно же.
Помыв тщательно черпак, я вытерла руки.
– Которая из них? – спросила я у мужа, подойдя к стопке, отложенной мужчинами специально для меня.
– Может, вы сначала отдохнете, миледи? – Брайан как‑то незаметно оказался рядом. Бережно поймав мою руку, он отодвинул стул и помог сесть. Честно говоря, я не видела в этом необходимости, но понимала, зачем это сделано. – Или поедите?
Я задумалась. Спать пока не хотелось, да и есть тоже. Качнув головой, я слабо улыбнулась.
– Спасибо, ничего не нужно, милорд, – ответила я, переводя взгляд на руку – муж до сих пор держал ее, большим пальцем поглаживая тыльную сторону ладони. Заметив мой взгляд, он тут же отпустил, отходя на шаг назад. – Какую книгу вы мне показывали? Мне кажется, там было что‑то важное.
– Эту, – Брайан подтолкнул ко мне небольшую книгу в уже привычной коричневой обложке. – Так, давайте я найду то место.
Наклонившись, он быстро, но аккуратно пролистал до нужной страницы и выпрямился. Стоять над душой не стал, извинился и отошел в сторону кровати. Грэгор, сидящий прямо на полу в окружении разложенных книг, проследил за нашими маневрами, заулыбался и опустил взгляд обратно к тексту.
Правда, он явно хотел что‑то сказать, то кулак, показанный ему Брайаном, точно не способствовал храбрости. Всё это я уловила краем глаза, едва сумев подавить улыбку. Мне даже на короткий миг захотелось услышать, что же такого собирался сказать Грэгор, но, подумав, пришла к выводу, что он опять сказал бы какую‑нибудь пошлость. Вот у кого язык без костей и душа без совести.
Вчитавшись, поняла: муж нашел именно то, что нам нужно.
– Ритуал снятия не такой сложный, как от родового проклятия, но тоже займет некоторое время. Мы не успеем провести и тот и другой в этом месяце, – сказала я, оторвав взгляд от книги.
Мужчины тут же заинтересовались и подняли головы.
– Это то, что нам надо? – осведомился Грэгор, с кряхтением поднимаясь с пола. Подойдя, он быстро пробежал взглядом по строчкам, время от времени кивая. – Так, с этим понятно. Его надо проводить в первую очередь, иначе с последним этапом другого проклятия у нас выйдет проблема. Не думаю, что Брайану хотелось бы навредить вам. Но как быть с зельями?
Я глянула в сторону котелков.
– Увы, но мне придется в следующем месяце повторить. Они достоят, конечно, но в идеале должны быть свежими.
– Как‑то мы непоследовательно начали, – покачал головой Грэгор. – Не подумали сразу.
– Что вы хотите, я ведь только начинающая ведьма, – отозвалась я, чувствуя свою вину за происходящее.
– Никто вас ни в чем не обвиняет, миледи, – Грэгор подхватил мою руку и приложился к тыльной стороне губами, внимательно наблюдая при этом.
– Грэгор, – позвал друга муж. – Не дразни меня.
В глазах Грэгора тут же сверкнуло веселье. Неужели этот тот же человек, который совсем недавно сидел в замке и рассказывал мне о проклятии? Тогда он мне показался серьезным и опасным человеком. Хотя несерьезность не означает, что Грэгор добрый и милый с другими.
Я так поняла, что он просто осознал мою полезность для своего друга, вот и включил меня в круг людей, с которыми можно быть самим собой. Не удивлюсь, если его отношение тут же изменится, стоит мне как‑то навредить Брайану. Это хорошо, что у мужа есть такой друг. Очень хорошо.
– Будем считать это тренировкой, – я вздохнула, мысленно подсчитывая дни. – Так, у нас скоро полнолуние – идеальный день, вернее ночь, для проведения ритуала. Посмотрим, – я снова принялась читать, озвучивая необходимое для остальных. – Перед ритуалом нельзя есть два дня. Только чистая вода. Потом пять часов в ванне, заполненной водой со специальным зельем. Его я сварю сегодня, заранее. И в конце само снятие. Для него мне тоже придется сварить кое‑что.
Я старалась не акцентировать внимание на последнем. Ведь при снятии проклятия я должна буду разрисовать обнаженное тело проклятого специальными рисунками в необходимых местах. Краска варилась особая, с добавлением крови снимающей проклятие ведьмы, то есть моей. На теле краска не остается, она впитывается, а потом выходит из тела вместе с проклятием.
Метнув на мужа взгляд, я постаралась выбросить из головы предвкушение. Судя по тому, в каких местах мне нужно будет рисовать, обнажаться Брайану придется полностью. Это несколько возбуждало… интерес. Да, конечно же, интерес. Что же еще?

Глава 25

Глава 26

«У нас в баронстве с полями сложно, все леса да леса. Коровкам да овечкам моим негде пастись. Вот и приходилось за ними скакать по оврагам да чащам лесным. Конечно, после стольких лет я приметил отличные места для выпаса. А трава на полянах в лесу всегда сочная, налитая, то что надо. Так вот, однажды задремал я в тенечке, травинку посасывая, а когда проснулся, открылась картина мне дивная. Хозяйская дочка сидела около одной из моих коровок и что‑то шептала, поглаживая ее по ноге. У коровки моей ногу ту соседская собака (ой и дурная совсем!) погрызла. Лекарка кашицу какую‑то травяную дала, да только не шибко она помогала. Я испугался тогда, все же ведьма, мало ли чего она там шепчет, но подойти побоялся. Так и смотрел не дыша. А потом девчушка встала, посмотрела на меня таким, знаете, пронзительным, все понимающим взглядом, покачала головой и в лесу растворилась, будто и не было ее. Я тут же вскочил, к коровке своей подбежал, смотрю: а раны‑то и нет! Представляете? Нету раны, как не бывало! Испугался я тогда пуще прежнего да больше на ту поляну не хаживал, коровок да овечек своих стороной водил. Оно, конечно, дело сделано было хорошее, да больно уж колдовское, отчего жутковатое».
 
Из воспоминаний деревенского пастуха Дадора из баронства Куинн
 
Конечно, ритуал отнял силы не только у меня, но и у всех остальных. И пусть Грэгор только смотрел, но потом признался нам, что и его силы отчего‑то буквально испарились. Из этого мы сделали вывод, раз такое дело, что лучше посторонним не присутствовать. Грэгор пытался возмутиться, но Брайан напомнил ему, что снятие родового проклятия слишком интимный момент, особенно последний этап. Тогда Грэгор настоял, что он пропускает последний этап, но на всех остальных ритуалах по возможности все равно будет присутствовать. Уж очень ему было интересно. А временная потеря силы… это ведь такая ерунда, в самом‑то деле.
Я не стану рассказывать, каких трудов нам с мужем стоило вытащить Грэгора из хижины. Уходить он совершенно не хотел, так как не все книги были прочитаны, но усталость брала свое, и мы с Брайаном решили, что пару дней нужно отдохнуть и выспаться в замке. Конечно, оставлять в туманах Грэгора одного я не хотела. Мало ли что с ним произойдет, стоит нам разделиться.
Обратно мы возвращались в компании туманных гончих, которые то и дело ластились ко мне, а получив свою порцию поглаживаний, снова мчались в туманы, кого‑то там разгоняя. На мужа с Грэгором они посматривали спокойно, но с некоторой подозрительностью. Впрочем, даже сновдаль и тот смотрел на мужчин точно так же. Он будто до сих пор не мог поверить, что в туманах находится кто‑то посторонний.
– Замок, – выдохнула я, отпихивая от своего лица морду гончей. Стоило мне только сказать это, как две остальные гончие тут же вынырнули из туманов и принялись тереться об меня, словно не желали отпускать. – Что такое? Я ведь ненадолго, потом вернусь, – постаралась я успокоить пусть и опасных, но в то же время милых существ.
– Мне кажется или замок как‑то изменился? – задумчиво протянул Грэгор, искоса поглядывая за гончими. Я уже знала, что ему очень хочется погладить их, но гончие не разделяли такого желания и в руки Грэгору не давались, угрожающе скалясь и рыча.
– Хм, ты прав, – Брайан остановился, наклонил голову чуть набок, разглядывая свой замок, который знал очень давно. – Камни стали темнее и как будто… новее, что ли. А еще прибавилось окон и вон та северная башня стала выше.
Я вздохнула, осматривая замок. Выглядел он величественно и пугающе. С остроконечными башнями‑пиками, темными провалами стрельчатых окон и «зубастым» ограждением. Между башен путались туманы, серыми лентами обвивая темные камни. Выглядело это так, будто своеобразная, воздушная вода омывает строение.
В этот момент с крыши кто‑то вспорхнул, разгоняя на мгновение туманы. Если это птица, то очень уж она большая.
– Что это? – почему‑то шепотом поинтересовался Грэгор, завороженно смотря, как неизвестное существо растворяется в туманах.
– Это птицедатоль, – пояснил тут же появившийся сновдаль.
– Он замок не порушит? – спросила, пытаясь представить себе размер этой птички. Воображение выдавало нечто огромное.
– Нет, что вы, госпожа. Птицедатоль рожден из омытого речной водой валуна. Он, как и я, единственный в своем роде. Он помешан на чистоте камней. Видите, камни замка выглядят более чистыми, это работа птицедатоля. Его слюна имеет необычное свойство – возвращать камням первозданный вид.
– Как бы у нас тут вместо замка не образовалась просто груда необработанного камня, – поделился своими опасениями Грэгор. Я тоже подумала о чем‑то подобном, ведь «первозданный вид» – это изначальная форма булыжника.
– Нет‑нет, – Ингрэйг покачал головой. – Не до такой степени. Слюна птицедатоля растворяет мхи, латает трещины, потертости, убирает старый налет, выравнивает разъеденные временем поверхности.
– А, в таком случае, полагаю, от него только польза. Главное, чтобы сильно не увлекся, – покивал головой Грэгор, явно о чем‑то задумавшись. – А если набрать его слюны в какой‑нибудь горшок? Она будет работать?
– Почему нет? – пожал плечами сновдаль, кидая в мою сторону такие взгляды, будто просил о помощи. Кажется, говорить с другими людьми ему совершенно не нравилось. – Только птицедатоль очень боязливый. Хотя если попросит госпожа, то он может и поделиться.
Грэгор тут же уставился на меня с таким видом, что мне сразу стало понятно – не отстанет. Вот что за человек такой?
– Хорошо, – я вздохнула, наблюдая, как губы Грэгора медленно растягиваются в улыбке. – Только не сегодня, и даже не завтра. Как только отдохнем, я попробую попросить его. Приготовьте только горшочек.
Что‑то подсказывало мне, что Грэгор выберет самый большой горшок, который только сможет найти в замке.
Внутри замок тоже разительно изменился. Сейчас Каннингем не напоминал то запущенное строение, которое встретило меня в самом начале. Он сиял, показывая всем желающим чистоту и богатство рода. Резные перила, ковровые дорожки, сверкающие канделябры, шикарные гобелены и картины в дорогих дубовых рамах. Все буквально дышало достатком и красотой. Даже в замке отца, который не был бедным, я не видела такой роскоши.
– Вот это да! – присвистнул Грэгор, осматриваясь. – Боюсь, дружище, что у тебя теперь в замке богаче, чем у твоего папеньки.
Брайан и сам удивленно оглядывался, словно не веря, что все это его.
– Откуда? – только и мог спросить он.
Мне и самой интересно было узнать, откуда взялись многие вещи, которых вообще не было.
– Под замком есть подземелье, – тут же начал пояснять сновдаль. – Много предметов оттуда. Конечно, они были старыми, но для нас вернуть вещам первозданный вид не так уж сложно. Рамы, перила и прочие деревянные резные вещи сделаны древодоками. Эти существа –отличные резчики по дереву.
– Что за подземелье? Первый раз слышу, – задумчиво пробормотал Брайан, продолжая оглядываться.
– А эти древодоки – они как рождаются? Просто я заметил, что у всех существ интересное рождение, – встрял в разговор любопытный Грэгор.
Сновдаль косо глянул на него, незаметно вздохнул и начал рассказывать:
– Древодоки рождаются из сухих веток, погребенных под красными кленовыми листьями. Они всегда появляются в конце осени.
– А… – начал Грэгор, явно желающий узнать что‑то еще, но его моментально перебил Брайан.
– Так, все потом, сейчас ужинать и спать, – сказал свое веское слово мой муж, наградив друга хмурым взглядом.
– Ладно, как скажешь, – фыркнул Грэгор, приподнимая ладони в защитном жесте. – Подумаешь, пару вопросов задал, как будто от этого кому‑то плохо стало, – пробурчал он, устремляясь в сторону лестницы.
Мы с мужем переглянулись и улыбнулись. Все‑таки Грэгор вполне хороший человек, пусть и слишком увлекающийся.
– Ингрэйг, – позвала я сновдаля. – Покрутись рядом с Грэгором. Если будет задавать вопросы, можешь отвечать смело.
Сновдаль поклонился.
– Как прикажете, госпожа, – отозвался он, выпрямляясь. – Ваш ужин ждет в малой гостиной. Ваш гость пошел не в том направлении. Если вы не возражаете, я укажу ему дорогу.
– Конечно, будь так любезен.
Сновдаль тут же испарился, оставив нас с мужем наедине. Почему‑то я сразу занервничала. Пришлось в срочном порядке брать себя в руки.
Брайан отставил в сторону локоть, давая понять, чего он желает. Я тут же взяла его и расслабилась.
Ужин был выше всех похвал. Сытный, вкусный, разнообразный. Посуда вся сверкала, камин приятно гудел. На дровах резвились огонтоги, заставляя поленья трещать. От этого было только уютнее.
Когда ужин подходил к концу, в гостиной появился сновдаль. Я вопросительно посмотрела на него.
– Прошу простить за то, что мешаю трапезничать, но господам пришло сообщение, – с поклоном пояснил Ингрэйг.
Я быстро оглядела его, подмечая свернутое в трубочку письмо.
– От кого? – спросила, только потом подумав, что, может быть, это совершенно не мое дело. Сновдаль ведь сказал, что письмо пришло господам, а не мне. Да и кто мог написать мне? Вот именно, что никто.
– Прошу прощения, госпожа, но я не знаю, – Ингрэйг приблизился к Брайану и отдал ему письмо.
Быстро вытерев руки небольшим полотенцем, Брайан оглядел конверт и выдохнул.
– Что там? – спросил Грэгор, тщательно разрезая отлично прожаренное мясо какого‑то неведомого животного.
– Печать короля, – тут же пояснил Брайан.
Грэгор вздернул брови в вопросительном жесте.
– И что потребовалось твоему отцу? – поинтересовался он, откладывая в сторону столовые приборы.
– Вот это мы сейчас и узнаем, – пробормотал Брайан, ломая печать пополам и разворачивая письмо.

Ведьма Пепельных туманов

Комментарии (0)

Оглавление

Читать книгу Ведьма Пепельных туманов

Серия «Хроники ведьм»