Есть воспоминания, которые живут не в голове, а где-то глубже, под кожей. Моему — почти двадцать лет, и оно пахнет пыльными книгами и ночным страхом. Мне лет восемь, моей сестре Лене — десять. Темнота в нашей детской комнате сгущается, превращая спинку стула в горбуна, а занавеску — в призрака с длинными руками. Кошмар, липкий и холодный, выталкивает меня из сна, и я плачу — тихо, чтобы не разбудить родителей, но отчаянно.

Скрипит кровать напротив. Секунда тишины, а потом босые Ленкины ноги шлепают по холодному паркету. Она не спрашивает, что случилось. Она просто садится рядом, и ее теплая ладонь ложится мне на плечо. Ее присутствие — плотное, настоящее — продавливает пузырь моего ужаса.

— Он опять за тобой гнался? — шепчет она.

Я только всхлипываю в ответ.

— Глупости все это, — уверенно говорит Лена и ныряет ко мне под одеяло, создавая наш маленький, защищенный мир. Она включает фонарик, и его луч выхватывает из темноты знакомые узоры на обоях. — Знаешь, а мне сегодня Витька из пятого «Б» записку под парту подсунул. Сказал, что у меня волосы на солнце как мед.

Это — высшая степень доверия. Секрет, рассказанный, чтобы прогнать моих демонов. Я перестаю плакать и смотрю на нее во все глаза. В желтом свете фонарика ее лицо кажется взрослым и таинственным.

— А ты ему ответила?

— Пока нет, — она хитро улыбается. — Но ты никому. Слышишь? Это только наш секрет.

И там, под старым ватным одеялом, она протягивает мне мизинец.

— Клянусь, — шепчет она так торжественно, словно мы стоим не в детской, а в старинном замке. — Что бы ни случилось, мы всегда будем говорить друг другу правду. Никаких секретов между нами. Никогда.

Я торопливо сцепляю свой мизинец с ее. Эта детская клятва впечаталась в меня, стала фундаментом, на котором выстроился весь мой мир. Мысль о том, что Лена может что-то от меня утаить, казалась такой же абсурдной, как мысль о том, что завтра солнце взойдет на западе.

И годы, кажется, ничего не изменили. Вот я, несколько недель назад, сижу в душном офисе во время обеденного перерыва и жалуюсь ей по телефону на нового начальника отдела.

— ...он смотрит так, будто я ему денег должна. И этот его свитер с оленями... Лен, у меня скоро глаз дергаться начнет.

В трубке раздается ее заливистый смех.

— Олененосец в атаке! Помню-помню, он еще на новогоднем корпоративе пытался маме тост рассказать.

Ей не нужно объяснять детали. Она всегда понимает все с полуслова.

— Представляешь, — продолжает она, переходя на беззаботный тон, — Андрей вчера притащил. Говорит, «дорогая, это просто, чтобы ты улыбнулась». Браслет. Симпатичный, но куда мне в нем ходить? За хлебом, что ли?

Я искренне смеюсь. В ее голосе нет ни грамма хвастовства, только легкая ирония. Благополучие, которое принес в ее жизнь муж, никогда не было стеной между нами. Оно было просто фоном, красивой декорацией к ее счастью. И я радовалась этому счастью, как своему собственному, потому что ее улыбка всегда была и моей тоже. Наша связь была выше денег, статусов и браслетов. Она была настоящей.

Если бы мне и нужны были доказательства, то самое весомое из них случилось два года назад. Вечер, когда мой мир рухнул после ухода человека, с которым я собиралась прожить жизнь. Пустая квартира звенела от тишины, и я не помню, как набрала ее номер. Помню только свой сбивчивый, задыхающийся шепот.

Через час Лена была на пороге. С теплым пледом, который пах ее домом, с контейнером горячего куриного супа и бутылкой моего любимого вина. Она оставила мужа, маленького сына, свою налаженную жизнь — и примчалась ко мне. Мы просидели на кухне до самого рассвета. Я говорила, плакала, замолкала, а она просто была рядом. Не лезла с советами, не произносила банальностей. Просто крепко держала мою руку в своих.

Под утро, когда первые серые лучи тронули кухонный стол, она посмотрела на меня своим ясным, прямым взглядом и сказала слова, которые я запомнила навсегда:

— Мужчины, работа, проблемы... все это приходит и уходит. Главное, что мы есть друг у друга. Это навсегда.

Сейчас, вспоминая тот вечер, я чувствую, как внутри меня разливается теплая уверенность. Эта фраза стала моим символом веры. Разве человек, который способен без раздумий сорваться к тебе посреди ночи, мог что-то утаить? Скрыть что-то важное, что-то размером с целую квартиру, на протяжении целого года?

Нет. Такого просто не бывает.