— Ева, может, хотите добавки?

Наша бледная домработница опустила глаза, топчась на месте. Она нервничала, как и все присутствующие. Потому что последние недели творилось что-то странное.

Мои пальцы, сжимающие тонкое, отполированное до блеска столовое серебро, дрожали. Какая досада, что я не дура, коей меня многие считали.

Ангельская внешность и красота, что подарила мне природа, стали своеобразным пропуском в большой мир. Пропуском в сердце отца. Но даже это в последние годы работало с перебоями.

Наша жизнь была идеальной, пока мы не переехали в Гродный. Отцу здесь дали большую должность. Я очень за него радовалась, ведь он самый замечательный, самый мой любимый человек на свете. Тем более что любить мне больше и некого…

Мы с ним словно вдвоём в целом мире. Ни мамы, ни бабушек или дедушек. Я одна в целом свете, а он мой верный и любящий друг. Да только эта работа стала отбирать ещё больше времени, которого и так вечно не хватало.

Все разделялось на «до» и «после». Дурацкий переезд, дурацкий странный город! И хоть все считали, что я наимилейшее создание, не способное на отрицательные эмоции, в душе у меня поселилась ненависть к Гродному. Он слишком сильно влиял на нашу жизнь, на отца…

Папа стал раздражительным, резким и злым. Видеть такие изменения в родном человеке было больно. От него шарахались работники и даже те, с кем я пыталась общаться.

Единственная подруга, и та сбежала. Папа сказал, что мне не стоит больше с ней общаться. В тот вечер он впервые орал на меня и требовал выдать адрес Адалины. Кажется, он даже был пьян.

И вот уже который год я не понимала, что происходит. Почему наша жизнь катится в какую-то пустоту? Как быть дальше и что нужно сделать, чтобы остановить это?

Но если бы я знала, что это ещё не самое страшное, что с нами может приключиться... Подавила горькие слёзы, наворачивавшиеся на глаза. Больше всего на свете мне хотелось отмотать назад и вернуть нашу чудесную счастливую жизнь.

Папа работал и разрешал мне погружаться в помощь нуждающимся, спонсировал мои проекты, а я душу отдавала людям и животным, пострадавшим от зла. Да, мы всегда мало общались, но я чувствовала его поддержку.

Он частенько брал меня на мероприятия и с гордостью представлял как своё самое ценное приобретение. Он гордился мной! А я могла делать сотни добрых дел.

Но сейчас я сижу в каком-то странном неуютном доме под охраной, а он пропал. Вот уже который день папа словно с катушек слетел. А его лицо… Боже, да что с ним случилось?

Я резко поднялась, и работники дернулись, в ужасе отступая. Почему они так смотрят? Почему так боятся? Что я им сделала? Сдерживая рыдания, развернулась и направилась в свою комнату.

Небольшой домик располагал всего одной спальней на втором этаже. Туда-то я и пошла. Проходя мимо огромного зеркала в деревянной раме, застыла.

Оттуда на меня смотрела очень красивая девушка с ангельской внешностью. Голубые глаза яркого, насыщенного цвета, обрамлённые густыми длинными ресницами. Густые белоснежные волосы до талии, сейчас небрежно стянутые лентой.

Да даже в несвежем спортивном костюме и с этим неестественным лихорадочным румянцем, придававшим мне ещё большую бледность, я была красива. Но никто из-за этого не воспринимал меня всерьёз!

Сжала руки в кулаки и стрелой взлетела наверх. Надоело. Что они все о себе возомнили?! Я не нежный цветочек и тоже могу быть полезной. Скольким людям я помогла? А сколько фондов благодаря мне нашли поддержку?

Мне не привыкать много работать и думать. Благодаря отличному образованию, я могу организовать работу едва ли не с нуля, вовсе без ресурсов. Преподаватели всегда говорили, что у меня особый талант.

Папа не просто так гордится мной, и я помогу ему выбраться из той ситуации, в которой он оказался. Уверена, что бы ни случилось, мы справимся с этим вместе.

Полная решительности, я открыла шкаф и вытащила чемодан. Собиралась спешно, представляя, как сейчас потребую у охраны телефон, а потом позвоню папе и все ему скажу.

Он поверит мне, примет помощь, и мы вместе решим все проблемы. Я повторяла это как мантру, пока не услышала через приоткрытую дверь хлопки и сдавленные крики.

Насторожилась. Схватила какой-то странный светильник и подкралась к двери. Действовала на автомате, вообще не понимая, что творю. Руки ходили ходуном, и в этот момент стало действительно страшно. А вдруг у отца проблемы с криминалом?

Я слышала, что в этом городе столько всего творится, что даже подумать страшно о том, что это может быть правдой. Какие-то игры для взрослых, какие-то разборки… Я подошла к самой двери.

И тут она с треском распахнулась, а я отлетела на постель, больно ударившись о своё же орудие обороны. Раскрыла глаза, с ужасом уставившись на незнакомого мужчину в проёме. Хотя как незнакомого…

Мое лицо удивленно вытянулось, и я прошептала:

— Вы?

Он смотрел на меня хмуро, не отводя взгляда. Мужчина словно пожирал мое тело глазами, и от этого внутри рождался жуткий трепет. Что ему от меня нужно?

Будто отвечая на мой немой вопрос, он с сожалением сказал:

— Прости меня, Ева, но так нужно. Я обязательно объясню тебе все позже. Просто поверь, что я не сделаю тебе ничего плохого…

Он стал надвигаться, а я закричала, прося помощи. Но никто не приходил. Где все? Я швырнула в него попавшую под руку деревяшку от светильника, но мужчина оказался проворнее.

К моему носу и рту прижали что-то мокрое — и свет вокруг погас.