Предыдущие события: Екатерина Меньшикова, пройдя через интриги и попытки убийства в своем клане, зарекомендовала себя как сильный претендент на титул главы клана и носительница редкой Светлой магии. Начинается магическая война, и всех студентов боевых факультетов Академии, включая Екатерину, отправляют защищать жителей столицы и предместий. Ей доставляют снаряжение от рода, включая неожиданный дар, лук, от княгини Ольги. Колонна студентов выдвигается из Академии по направлению к лагерю под столицей.

***

Пыль, поднятая сотнями лошадей впереди, не давала нормально дышать идущим в конце колонны. Катя завязала платок у лица прикрывая нос. Она ехала верхом, привыкая к новому для нее ощущению. С непривычки от долгой езды все мышцы сводило. Двигались они так уже долго.
Рядом тяжело дышал Борис, его мощная фигура казалась скалой в этом потоке взволнованных студентов.
— Думаешь, до лагеря к ужину успеем? — пробурчал он, с неодобрением косясь на низкое, свинцовое небо. — Воздух тяжелый. Пахнет грозой. Не к добру.
— По картам еще два городка, — ответила Катя, мысленно сверяясь с маршрутом. — Если ничего не помеш…
Она не договорила.
Сначала земля под ногами содрогнулась, будто по ней прошел невидимый великан. Птицы в ближайшей роще разом взметнулись вверх с оглушительным клекотом. А через несколько ударов сердца мир взорвался.
Грохот был не с неба, а из самой земли, рвущийся из-под ног. Прямо по курсу колонны, в пятидесяти саженях впереди, там, где шли четверокурсники — цвет и гордость Академии, — пространство буквально провалилось вникуда. Из ничего вывернулась наизнанку громадная, пульсирующая багровым светом язва.
Кто-то заорал «Разлом!!!» и колонна по инерции еще двигалась вперед, наталкиваясь на впереди идущих.
Из зияющей черноты, сопровождаемая скрежетом ломающихся костей и леденящим душу воем, хлынула волна. Скелеты в истлевшей кольчуге. Синеватые, распухшие тела утопленников, волочащие за собой тину и источающие смрад. Бестелесные призраки, стелющиеся по земле и оставляющие за собой следы инея.
Они не просто высыпали — они ударили точно в начало колонны. По группе выпускников, что шли в авангарде. Те, кто должен был стать ее опорой и защитой, были смяты, окружены и поглощены этой адской мельницей в первые же секунды. Раздались нечеловеческие крики, ржание лошадей, отчаянные вспышки защитных чар, тут же гаснущие под натиском тьмы.
— Строй! Держать строй! — закричал чей-то сорванный голос. Но было поздно.
Колонна превратилась в растерянную, мечущуюся толпу. Младшекурсники в панике отступали, натыкаясь друг на друга. Старшие пытались контратаковать, но неорганизованно, отчаянно. Хаос пожирал порядок с чудовищной скоростью.
— Борис, щит! — крикнула Екатерина, срывая с плеча лук. Голос охрип от того, что пришлось перекрикивать всех.
Они отсоединились от колонны вправо, и теперь видели, что творится впереди.
Борис, не раздумывая, вскинул руки. Из его ладоней с низким рокотом вырвалась и упала перед ними стена бурого, плотного камня. Невысокая, но широкая, она прикрыла их и группу ближайших однокурсников от первой волны умертвий. Нежить с размаху билась о камень, их клинки с сухим стуком отскакивали от гранита.
Катя уже натягивала тетиву. Пальцы сами нашли стрелу, одну из серебряных, чей наконечник слабо светился. Дыхание замерло. Выстрел. Стрела просвистела в воздухе и вонзилась в череп скелета, который уже заносил ржавый топор над головой оторопевшего юноши-первокурсника. Череп не треснул — он взорвался ослепительной, чистой белизной. Костяк рассыпался в прах, словно его никогда и не было.
— Светлая! — пронеслось по рядам. На Екатерину обернулись десятки глаз, полных прежнего недоверия, но теперь в них читалась и внезапная, робкая надежда.
Некогда было думать об этом. Ад продолжался. Разлом, пульсируя, извергал все новые порции нежити. Катя выпускала стрелу за стрелой, целясь в глазницы, в суставы. Каждый выстрел требовал концентрации — она вкладывала в стрелу не просто физическую силу, а сжатый импульс очищения, который разрывал темную магию, скреплявшую кости и плоть.
— Левый фланг! Прорывают! — заорал Борис, на лбу у него выступил пот от напряжения поддержания щита.
Катя рванулась туда. Несколько зомби, обходя каменную преграду, уже вцепились в двух девушек-первокурсниц. Одна, рыжая и веснушчатая, отчаянно отбивалась магическим посохом, но тварь, нечувствительная к боли, была сильнее.
Стрелять было некогда. Катя вскинула свободную руку. Из ее ладони хлынул сконцентрированный поток солнечного света, теплый и живой. Он не сжег зомби, а будто растворил его, обратив в клубящийся черный дым и лужицу смрадной жижи. Вторая тварь обернулась, но Борис, не отпуская щита, метнул в нее короткий, острый каменный шип, пробивший ей грудь насквозь.
И тут Катя увидела его. Никита Черноокий. Он, в своей глупой и бравадной манере, видимо, рванулся вперед, желая показать себя, и теперь оказался отрезанным от основных сил. Трое скелетов-воинов, вооруженных мечами и щитами, теснили его. Его родная темная магия, привыкшая подавлять волю и высасывать силы у живых, была почти бесполезна против бездушных костяков. Щит из сгущенной тени рассыпался под ударом ржавого меча. Никита отступил, споткнулся, и один из скелетов уже занес над ним свою страшную полосу железа.
В тот миг в голове у Екатерины не было ни его насмешек, ни высокомерия, ни ненависти. Был лишь инстинкт и холодная ясность: свой.
— Борис, прикрой!
Лук стал бесполезен в этой свалке. Она ринулась вперед, выхватывая из ножен клинок Григория. Сталь, знакомая и тяжелая, блеснула в гнетущем воздухе. Удар был не просто сильным — он был точным и наполненным светом. Она не рубила кость — она перерубала невидимые магические нити, скреплявшие мертвую плоть. Скелет с занесенным мечом рассыпался с сухим треском, как карточный домик.
Никита, с широко раскрытыми от ужаса и непонимания глазами, отпрянул. Его лицо было бледным как полотно. Двух других скелетов добил подоспевший Борис, обрушив на них с высоты небольшую, но тяжелую каменную глыбу.
— Держись позади, принц, — бросила ему Катя, уже разворачиваясь к новой угрозе. Благодарности она не ждала и не получила. Лишь взгляд, полный животной ненависти, унижения и… непонятного ей сейчас стыда.
Бой длился вечность. Казалось, этим тварям не будет конца. Рукава ее туники почернели от смрадной жижи, мышцы горели, а запас сил таял с каждой вспышкой света. Но постепенно, ценой невероятных усилий и благодаря ее способностям, им удалось стабилизировать ситуацию. Там, где проходила Екатерина со своим светом, нежить отступала или обращалась в прах, давая другим магам передышку и точку опоры.
И когда силы были уже на исходе, а отчаяние начинало подступать к горлу, с тыла донесся новый гул. Но на этот раз — желанный. Гул десятков копыт, лязг доспехов и громовые раскаты боевых заклинаний. К ним пробивалась помощь из лагеря.
Первым, кого она увидела, был Григорий. Он рубился на своем вороном жеребце, его тяжелый меч описывал смертоносные дуги, круша скелеты и разрывая зомби надвое с безжалостной, отточенной эффективностью. Его глаза метались по полю боя, пока не нашли ее.
С прибытием подкрепления битва быстро превратилась в зачистку. Остатки нежити были добиты. Наступила тишина, оглушительная и давящая после недавнего ада, нарушаемая лишь приглушенными стонами раненых, всхлипываниями выживших и зловещим треском догорающей плоти нежити.
Григорий подъехал к ней, тяжело спрыгнул с седла и, не говоря ни слова, схватил ее за плечи, с силой встряхнул, окидывая испепеляющим, проверяющим каждую царапину взглядом с головы до ног.
— Цела? — его голос был хриплым от напряжения и пыли.
— Цела, — выдохнула она, чувствуя, как нервная дрожь наконец пробивается сквозь ледяное спокойствие, наведенное боем.
Он отпустил ее, его лицо не смягчилось, лишь стало еще мрачнее.
— Чертова ловушка. Разлом прямо на колонну. Слишком точный выверенный удар. Кто-то знал ваш маршрут. Ждал.
Катя лишь кивнула, глотая подступивший к горлу ком. Она обвела взглядом поле. Повсюду лежали тела. Десятки тел. В основном тех самых четверокурсников, что шли в авангарде. Цвет Академии, лучшие из лучших, будущие командиры и архимаги — уничтожены в первые же минуты, не успев даже толком вступить в бой.
Их построили в походный порядок. Убитых и раненых, которых удалось спасти, бережно, с мрачными лицами, погрузили на повозки, присланные из лагеря. Оставшиеся в строю, в гробовом, давящем молчании, двинулись дальше, к спасительным огням, видневшимся вдалеке.
Собрали кое-как разбежавшихся лошадей. Часть адептов пошла пешком. Идя по дороге, залитой багряным светом заходящего солнца и темными пятнами запекшейся крови, Екатерина смотрела на спины впереди идущих однокурсников. На широкую спину Бориса, который, не сговариваясь, стал ее щитом. На бледное той рыжей первокурсницы. Она не помнила как ее зовут, но знала, что та из поддерживающих дальних магов. Смотрела даже на затылок Никиты Черноокого, который теперь старался не оборачиваться.
И она поняла. Поняла до дрожи в коленях, до тошнотворной пустоты в желудке, до холодной ясности в сердце. Поняла, что имел в виду архиректор, говоря, что «на службе Академии нет разделения на кланов».
Потому что настоящий, абсолютный враг был не здесь, не среди них. Он был там, в тени. Кто-то, обладающий чудовищной силой и бесчеловечной расчетливостью, только что принес в жертву десятки жизней лучших магов страны. Принес в жертву их общее будущее. Ради чего? Чтобы посеять хаос? Ослабить оборону столицы? Убрать потенциальных соперников?
Война кланов, бесконечные интриги Ольги, амбиции Артёма, опасное влечение к Зареву — все это померкло, стало мелочным и ничтожным перед лицом этой новой, всепоглощающей угрозы. Кто-то сильный намеренно призвал нежить, чтобы навести смуту и захватить столицу. И чтобы выстоять против этого, им предстояло стать не Меньшиковыми, Заревыми или Черноокими, а солдатами Академии. Единственным щитом, что отделял живых от абсолютной тьмы.
Впереди, в долине, раскинулся огромный, хорошо укрепленный лагерь. Но глядя на его огни, Екатерина больше не чувствовала облегчения. Она знала — это не убежище. Это передовая линия фронта в войне, которую они только что начали по-настоящему. И враг был уже среди них.