Екатерина – бастард рода Меньшиковых, обладающая редкой светлой магией в семье, известной своими тёмными магами. Ей предстоит доказать, что она достойна возглавить род, несмотря на недоверие, заговоры и свою неопытность.

Я проснулась от того, что кто-то дёргал меня за плечо.

— Вставай, спящая красавица! Ты же не забыла, что сегодня твой день рождения?

Застонала, натянула одеяло на голову и попыталась снова провалиться в сон. Но Лера, моя подруга, с кем мы на двоих снимали однушку, не сдавалась.

— Кать! Ты же сама говорила, что в девятнадцать лет жизнь начинается! А ты валяешься, как мешок с картошкой!

Я приоткрыла один глаз, зевая. За окном хмурилось серое небо, дождь стучал по подоконнику. Типичный питерский ноябрь.

— Жизнь начинается, — пробормотала, — но явно не в семь утра.

Лера фыркнула и бросила в меня подушкой.

— Вставай. Мы идём завтракать. А потом мой подарок.

Я сдалась, откинула одеяло и потянулась. В комнате было холодно — батареи в этой квартире грели ровно настолько, чтобы не замёрзнуть насмерть. Ногой нащупала тапки, накинула толстовку и, зевая, поплелась в душ.

Лере в восемь нужно было убегать на пару, поэтому я смирилась с ранним подъёмом.

На кухне меня ждали свежие круассаны, начиненные колбасой и сыром, и какао.

— Ммм, ты когда успела.

— Что там успевать, достать из морозилки и на десять минут в духовку.

Я согревала ладони о кружку какао.

— Ну и как ощущения? — Лера подперла подбородок кулаком. — Чувствуешь себя взрослой?

— О да, — я закатила глаза. — Особенно когда вспоминаю, что завтра сдача курсовой.

— Эх, ты…

Лера вытащила из сумки маленькую коробочку, перевязанную серебристой лентой.

— Держи, это тебе, с днём рождения!

Я развернула подарок. Внутри лежал старинный кулон — серебряная подвеска в виде крылатого солнца.

— Что это?..

— Бабушка говорила, это семейная реликвия, — Лера пожала плечами. — Но мне он всегда казался слишком пафосным. А тебе подойдёт. Ты любишь такие вещички.

Я осторожно прикоснулась к металлу. От него будто веяло теплом.

— Спасибо, — улыбнулась и тут же нахмурилась. — Но я не могу принять что-то настолько ценное. Это же семейная вещь. Да еще такая старинная на вид.

— Да ладно тебе, — Лера махнула рукой. — Бабуля давно хотела его кому-то отдать. Говорила, что он должен «найти своего хозяина». Только не отдала, то ли не нашла кому, то ли не успела.

Я подняла кулон к свету. В лучах утреннего солнца крылатое солнце будто ожило, и на секунду мне показалось, что металл как-то странно засветился.

— Странно, — пробормотала я.

— Что? Ты так на него смотришь. Я рада, что понравился. — Лера довольно принялась за завтрак.

— Да, показалось. Он правда очень понравился, спасибо!

Я надела кулон на шею.

И в этот момент мир взорвался светом.

Огненная волна ударила меня в грудь, отбросив назад. Я вскрикнула, но звук собственного голоса тут же потерялся в оглушительном гуле. Пол под ногами исчез, и я падала, падала в белую бездну, где не было ни верха, ни низа.

— Лера!!!

Но подруги нигде не было.

В груди пекло, я поняла, что жжёт кулон, судорожно вцепилась в него. Он пылал, как раскалённый уголь, но не обжигал пальцы. Вместо боли сквозь кожу проникало странное тепло, будто кто-то вливал мне в вены жидкий солнечный свет.

И вдруг падение прекратилось. Я рухнула на что-то твёрдое, громко застонав. Все ребра болели от такого падения.

Я открыла глаза.

И застыла.

Вокруг не было ни подруги, ни нашей кухни, ни Питера.

Я лежала посреди леса, но такого, какого никогда не видела. Деревья здесь были выше, темнее, их кроны сгущались высоко надо мной. Воздух был чистым и свежим, наполненным незнакомыми ароматами.

— Что за…?

Я вскочила, оглядываясь. Кулон на её шее все ещё светился слабым золотистым сиянием.

— Эй! — крикнула во весь голос. — Кто-нибудь!

В ответ ничего. Лишь шелест листьев от лёгкого дуновения ветра.

Из-за деревьев вышли трое. Двое мужчин в тёмных, почти монашеских одеждах, с капюшонами, скрывающими лица. А между ними женщина в длинном платье и накидке, будто сошла с экрана телевизора с историческим фильмом.

— Нашли, — произнесла женщина.

Один из мужчин шагнул вперед.

— Екатерина Меньшикова?

Я отпрянула.

— Что? Нет, я…

— Бастард, — женщина усмехнулась. — Но я вижу кровь меньшиковых, ее не спрячешь.

Она взмахнула рукой.

И тьма накрыла меня с головой.

Последнее, что я успела подумать перед тем, как сознание уплыло:

«Что за чертовщина?!»