– Мам, опять пилочка пропала. – Кира выглянула из комнаты, приоткрыв беспорядок на рабочем столе.
Тетради напоминали птенчиков и помахивали вместо крыльев листами, подставка с ручками лежала, как дама в обмороке, ящики высунулись языками, запыхавшейся собаки. Им досталось больше всего – нечего прятать чужое! Пилочка Кире нужна было срочно.
– Ты же не думаешь, что я её взяла? – Лариса отложила книгу на подлокотник синего кресла и вздохнула. – Помочь найти?
– Нет, – буркнула Кира и хлопнула дверью.
– Подростки, – успокоила себя Лариса и нырнула в мир любовного романа, прячась от бытовухи и выпадов дочери.
– Вы чего шумите? – выглянул из кабинета отец семейства.
– Да пристала с этой пилочкой, уже неделю теряет, а потом находит на том же месте, где и оставляла. Может, со зрением что не так? – пожаловалась Лариса, не отрывая взгляда от страниц книги.
– Лор, ну ты же заходишь к ней, не выдерживаешь и убираешь хотя бы пылюку, вот она через пилочку тебе и показывает, мол всё видит и против нарушения личных границ, – предположил Сергей.
Он учёный, сутками пропадал в лаборатории, а вернувшись домой, нырял в свою каморку и вешал табличку «Не беспокоить». Но напряжение между любимыми девчонками его задевало, просыпался внутри кот Леопольд с желанием предложить «Давайте жить дружно».
– Ой, уйди, психологом тут заделался, – фыркнула Лариса.
И Сергей исчез в собственной норке, от греха подальше, чтобы случайно и ему не прилетело «для профилактики».
Так начинался обычный выходной день обычной семьи из трёх человек: без домашних животных, без дачи, с любовью побыть в одиночестве.
Вот только недавно в их трёшке появился дух-несмышлёныш и к обычностям добавились необычности. Это он брал у Киры пилочку – нравилась ему шершавая поверхность. Удобно бока почесать, звуки, пугающие создавать: шыр-шыр, шыр-шыр, как в ужастиках, которые Лариса иногда включала перед сном.
Дух подползал ближе и смотрел на экран не отрываясь, запоминал движения, считывал эмоции, а потом прятался в темноте коридора и тренировался. На вредине Кире. А чего она жадина и ябеда? Подумаешь, пилочку несколько раз взял, так потом же возвращал. Слышал, как мама Лариса объясняла, что брать чужое нельзя.
Тот день только начинался обычно, а вот дальше...
Минут через десять Сергей выглянул из кабинета. Тихонечко, как мышонок. Убедился, что Лариса увлечена книгой и направился к комнате дочери. Постучался, приложил ухо к двери и услышал невнятное бурчание. Сердце отцовское ёкнуло, терял он связь со своей крохой. Надо что-то делать. Немедленно!
Накинул куртку и вышел в подъезд.
Пока его не было, минутная стрелка на часах в гостиной сделала оборот несколько раз. Никто не заметил его отсутствия.
В полдень Лариса оторвалась от книги и отправилась на кухню. Включила сериал, не могла находиться в тишине, когда готовила. Постояла минут пять у открытого холодильника, думая, что смастерить на ужин – взгляд зацепился за банку с вареньем, мама из деревни передала.
Зажужжал миксер, зашкворчала сковорода, на запах из коридора выполз дух, слизнул капли молока на полу и утащил один блин.
– Ой! – вырвалось у бедолаги, блин-то горячий.
Лариса замерла. Посмотрела на ноутбук, персонажи сериала открывали дверь в тёмный подвал, реплика могла быть оттуда, и она вернулась к тесту и сковороде.
Ровно в 19.00 по выходным семья собиралась за кухонным столом. Традиция. Часы прокукарекали и из комнаты вышла Кира, насупившаяся, в растянутой футболке, оверсайз штанах и кульком волос, скреплённых карандашом. Сквозняк выдал возвращение Сергея. Не опоздал.
– Привет, принцесса, – поцеловал он дочь и вручил шуршащий пакет. – Я тут подарок тебе принёс, проходил мимо магазина и не удержался. А ещё билеты купил, новый мультфильм вышел в прокат, что-то там про зверят, любовь-морковь. Сходим завтра с утра?
Кира заглянула в пакет и отбросила его.
– Ещё бы пинетки и бантики притащил. – Взяла два блинчика, налила кружку чая и ушла к себе в комнату, бросив на ходу: – Приятного аппетита.
Сергей положил на стол билеты, достал из пакета покупку и посмотрел на жену в поисках поддержки, а она рассмеялась.
– Ты серьёзно? Вот эту розовую мишуру нашей дочке купил? Хоть бы спросил у продавца на какой возраст платье. Лет на семь-восемь? Совсем заработался, потерял счёт времени, не заметил, что дочь наша выросла? Ей через месяц двенадцать. Двенадцать, понимаешь! Её одноклассницы уже лифчики носят, а ты с ней сюсюкаешься как с малышкой.
Вот это удар. Сергей хлопал ресницами, словно перещёлкивал фотокадры с его принцессой. Вот она в платочке на лавочке позирует для снимка, вот на батуте смеётся, вот в белых бантах и с огромным букетом идёт в первый класс, вот бежит к нему в слезах – коленку разбила.
– Как, когда? – прошептал вслух, пытаясь осознать, что прохлопал момент, когда платья и куклы с мультфильмами перестали дочку интересовать.
– Дома чаще бывай! – не удержалась от упрёка Лариса. – Но не в физическом плане, тушку твою мы видим регулярно, а мыслями и сознанием. А то придёшь, поздороваешься мимоходом и прячешься в кабинете. Ты даже ешь, не вылезая из гаджета. По квартире ходишь, глядя в экран, как лоб ещё не разбил? А ночью? Я устала засыпать в одиночестве и слышать бубнёж твой на совещаниях. Стены-то у нас в квартире картонные. Собрались сумасшедшие, фигнёй страдаете. А дочери отец нужен! Она вот чудищ выдумала, чтобы внимание привлекать. А ты…
– Каких? – Сергей сжал розовое платье, голос слегка дрогнул. – Каких чудищ?
Лариса наклонила голову и всмотрелась в лицо мужа. Вот он. Такой блеск появлялся, когда учёный загорался очередной идеей. Что происходит в его голове? Речь о дочери, а он…
– Страшных чудищ, – выдохнула она, отворачиваясь к раковине. – Уж не знаю много их там или одно. Говорит на кухне слышит, как кастрюлями кто-то гремит, а если посуду не помыли, то и тарелки звенят, в коридор одна боится заходить, с фонариком тянется к выключателю.
– А давно? Давно это началось? – когда Сергей нервничал, начинал повторять слова и говорить короткими фразами.
– Спроси у неё сам, – Лариса отмахнулась и включила воду. Это намёк – её сейчас лучше не трогать.
Она на самом деле переживала за Киру, но не понимала, чем и как помочь подростку, самой было страшно – подойти, поговорить. Лариса, как и Сергей, осознала, что теряла связь с дочерью и боялась, что между ними вырастет стена, такая же, как разделила её саму с матерью после переезда в город. Сначала ради учёбы, на время, а потом они купили квартиру и надежды, что Лариса вернется, у матери испарились.
***
Сергей закусил губу. Нужно и правда с дочерью поговорить, через чудище, может, и контакт вернётся. Тем более он предполагал, что у страшилки есть связь с его проектом. Прямая. И надеялся, что, узнает от Киры то, что поможет сдвинуться разработку с мёртвой точки.
– Дочур…
Постучал легонько и приложил ухо к двери, но дёрнулся, услышав раздражённое:
– Уходи!
– Малыш…
– Я не малыш! – фраза дополнилась ударом чего-то об дверь.
– Ко… – проглотил “тенок” и вытолкнул языком другое слово: – …нечно, вот я и хочу с тобой поговорить как со взрослой.
Тишина. Уже хорошо.
– Ты ведь тоже слышишь шорохи и думаешь, что у нас нечисть? – осторожно начал Сергей, прислонившись снова к двери и чуть не упал, когда та открылась.
Кира вернулась за стол и зашуршала тетрадкой, молча разрешая отцу войти.
– Я его вижу в коридоре, а ночью кастрюли гремят, – хлюпнула носом Кира.
Сергей подошёл и обнял дочь за плечи. Она прижалась к нему и осмелела, ведь мама обычно перебивала раздражённым: «не дури».
– Вот. – Кира открыла страницу тетради и показала на заштрихованный силуэт. – Я, правда, не умею рисовать, оно расплывчатое получилось, просто тень вроде, но живая, шевелится, шуршит, света боится.
– А ну-ка, пойдём, есть у меня одна мысль, – подмигнул Сергей и сжал ладошку дочери.
***
Кабинет – закрытая зона. Сергей не пускал сюда никого не просто так. Куча приборов, лампочек, чертежей. Кира удивлялась, как всё это умещалось в комнате два на три? Меньше кухни, где мама жаловалась на тесноту. А тут целый мир! Научный! И здесь папа главный.
– Садись. – Сергей нацепил дочери на голову связку датчиков. – Закрой глаза, вспомни момент, когда смотришь в темноту коридора. Что ты там видишь? Можешь не описывать словами, передавай образы.
Зашелестел прибор, как карандаш по бумаге, и на экране компьютера появился тот, кто прятался в коридоре.
Любопытный дух пробрался в кабинет, затих в уголке и смотрел на портрет, пытался понять нравится тот ему или нет.
– Какой симпатяжка. – Сергей раскрыл рисунок на весь экран. – Знаешь, кого он мне напомнил?
– Кого? – Кира наклонила голову влево, вправо, выпутывая датчики из волос.
– Ну как? Присмотрись.
Запел песню принтер, перенёс электронный образ на бумагу. Кира взяла его, повертела рисунок и так, и эдак, но пожала плечами, возвращая фото отцу.
– Не знаю. Чупакабра какой-то или снежный человек. Интересно, почему он весь волосатый и такой лохматый?
В сторону коридора по полу поползла тень. Обиделся дух, разозлился.
«Вот зайди сегодня ко мне, я покажу тебе чупакабру! Будешь знать, как обзываться! Себя по утрам видела? А я пытался, повторял за мамой Ларисой, но не помогают мне расчёски, зубья ломаются, вот я за твои-то теперь возьмусь…»
Накручивал себя дух, подбирал месть из ужастиков.
– Ты ж моя кроха! – Сергей щёлкнул дочери по носу. – Я в детстве любил мультфильм про домовёнка Кузю. Даже искал его у твоей бабушки. Мы проездом несколько раз в деревне останавливались, дедушки твои вместе служили, и мы с семьёй заезжали по пути к морю.
– Ага, я помню, ты ещё тогда в маму влюбился и решил, что, когда вырастешь, женишься именно на ней. Только вот бабушка не очень-то этому была рада.
– Не бабушка, а… – Сергей осёкся. – Неважно. Мама твоя рассказывала о невидимом друге, но познакомить нас не смогла, тот отказался, а я караулил ночью, слышал шаги, вздохи, но засыпал, иногда в нелепой позе, думал, что домовой на меня так действовал – скрывался. В институте же я взял тему для диплома про домовых, ездил по деревням, расспрашивал старожилов. А знаешь, что? Поехали к бабушке на выходные? Или нет, прямо завтра – чего тянуть-то? У тебя всё равно каникулы.
– Зачем? – не поняла Кира такого резкого перехода.
– Мне очень-очень нужна твоя помощь. Если ты видишь нашего домового, то вдруг и бабушкин покажется тебе. – Сергей заметил, как сжались брови Киры.
– Хочешь сказать я всё ещё ребёнок? Поэтому вижу то, чего не видит мама и ты?
– Малыш, не сердись, пожалуйста. Но мне очень-очень нужна твоя помощь, побудь для меня крохой, открытой к чудесам, хотя бы до дня рождения. А я скоро проект запущу и тогда буду помогать тебе стать взрослой и уложить на лопатки твоих одноклассниц. Задирают же? Признавайся.
Кира проигнорировала неприятную тему.
– Хорошо. – Кира расправила плечи и прищурилась. – Но с одним условием. Мы поедем вдвоём, а то я не хочу слышать, как мама с бабушкой ругаются.
Один – один. Отец с дочерью обменялись темами, которые последнее время обходили стороной. Но Сергей не хотел завершать разговор на такой ноте.
– Слушай, но со страхом-то нужно что-то делать прямо сейчас? У меня идея!
Склонились вдвоём над распечаткой рисунка, в ход пошли ручки и карандаши, вспоминались учебники и портреты с рожками и усами, хохотали так, что Лариса не удержалась и заглянула в кабинет.
– Вы чего тут расшумелись?
– Представили себя Гарри Поттерами и защищались от страшных монстриков смехом, – пояснил Сергей, показывая рисунок.
– Детский сад, – буркнула Лариса и ушла.
Кира так зарядилась, что решила испытать себя. Перед сном по стеночке прошла от своей комнаты до коридора. Без фонарика. Зажмурилась по привычке и потянулась рукой к выключателю. Почувствовала, как дыхание сбилось, как воздух густел и становилось холодно.
Дух заждался её. По третьему кругу перебрал сюжеты ужастиков, что успел посмотреть с Ларисой. Злился, хотел показать силу девчонке. Но… что она делает? Зачем пальцами поднимает уголки губ? Она что? Смеётся? Над ним? Это сбило духа с настроя, он рассыпался и рваными частичками тени уполз в дальний угол.
Кира, зажмурившись, улыбалась и чувствовала, как воздух отпускает её, словно резинку у варежек кто-то тянул, а теперь выпустил. Вместе со щелчком улетел страх, перестал сковывать. Она смело шагнула в темноту коридора, нажала на выключатель и осмотрелась. Никого. Что если ей всё только кажется? Нет здесь на самом деле чудищ или это правда домовой, и с ним можно подружиться?
В комнату Кира возвращалась вприпрыжку, достала дневник и записала, как победила страх.
***
«Ушла?» – рано утром Сергей проследил в щёлку из кабинета за дочерью, как та скрылась в ванной. На цыпочках пробрался к ней в комнату, нашёл неприметную тетрадь в клеточку. Без цветочков, анкет. Вот так выглядел бумажный друг Киры и отцу нужно было найти в нём ответ.
Но не сейчас…
Он столкнулся с дочерью в коридоре. Типа случайно. Потёр ушибленный лоб и шлёпнул по нему же ладонью.
– Слушай, Кир, я бутербродов в дорогу хочу наделать, а ты пока сбегай в магазин за водичкой, потом быстренько соберёмся и поедем, чтобы не попасть в пробки. Ты рюкзак школьный возьмёшь?
– Я сама вещи свои сложу! – напомнила Кира о неприкосновенности комнаты.
Сергей отсалютовал.
– Хорошо, хорошо. – Дал деньги и скрылся на кухне, а сам отсчитывал секунды, когда можно заглянуть в тайны дочери.
– И как это ты решился? Променять лабораторию на деревню, – помешала Лариса.
– Ох, ё! А ты чего так рано? У тебя ж йога, режим, – удивился Сергей и спрятал дневник за спиной. Чуть не попался.
– Да не знаю, нет настроения. Ну так как ты решился? Я думала твоя связь с проектом неразрывная.
Дух потирал лапки – задумал пакость: «не дать уехать». Чувствовал опасность, подрагивал от слова «деревня». Вот и разбудил маму Ларису – пусть образумит мужа-учёного. Духу ещё надо Кире отомстить, а то осмелеет ещё.
– Да развеяться надо, и с дочкой провести время. Проект всё равно сейчас на такой стадии, что пару дней и без меня проживёт. Тем более связь телефонная есть. Ну а ты? Не передумала? – Сергей спросил на всякий случай, хотя помнил условие дочери.
– Нет! Я лучше дома с книгой посижу, чем затыкать нос от навозной вони и прятаться под одеяло от ранних петухов. Мне вас жаворонков с Кирой хватает. Да и мама найдёт чему меня поучить. Ты же заметил, что на расстоянии мы почти не ругаемся?
***
Так и было. Короткие «привет» и «пока», мимолётные «как дела». И то если Кира не успела первой подойти к телефону – бабушка по старинке звонила на домашний.
Сергей не вмешивался – это их дела. Хотя знал, что частично виноват – увёз в город дочь – единственного ветеринара, который не одну деревню поддерживал, а все соседние. Там у Ларисы были признания и награды, а сейчас? В небольшой клинике только кошки и недособаки да их капризные хозяйки.
Сергей видел, что жене не очень нравится её работа, но возвращаться в деревню она не собиралась, это ж признать, что мать была права, отговаривая переезжать.
Однажды ночью Лариса, всхлипывая, поделилась:
– Не чувствую я больше связи с природой. Не знаю. Словно отключили меня от сети какой-то.
Для неё горе, а для него вспышка вдохновения. Засели слова в мозгу и подарили идею, над которой он работал уже год. Никому не рассказывал, чтобы не приняли за сумасшедшего. Медленно продвигался, по деревням, сёлам мотался, собирал данные и материалы.
Весной нашёл двух единомышленников, снял небольшое помещение под лабораторию. Надеялись с результатом проекта выдвинуться на премию, а то и в книгу рекордов Гиннеса заглянуть. Мало ли.
Правда, всё упиралось в деньги. У Сергея доход небольшой – дом родительский сдавался, у парней из команды тоже работали какие-то вложения. Но месяц назад в лабораторию пришёл спонсор и успех ярче замаячил на горизонте. Вот только чего-то не хватало. Возможно того, что знала и видела сейчас Кира.
***
– Лор, поможешь? Я Кире бутерброды в дорогу пообещал, но мне ж нужно собрать сумку, спасибо, что ты напомнила про проект, чертежи возьму, заметки, – Сергей поцеловал жену и скрылся в кабинете.
А за ним, по полу поползла тень.
Но он этого не заметил, только вышел из кухни – сразу открыл дневник, а тот погрузил в тайный мир дочери. Сергей себя сдерживал, выбирал строки, останавливался только на упоминаниях чудища из коридора. Сложновато оказалось, ведь рядом мелькали и школьные обидчики, но с этим Сергей решил разобраться позже. Пока же искал, как и когда появлялся домовой, если это был он. Как себя вёл, что чувствовала при этом Кира.
«Я первый раз увидела тень, тонкую, она как занавеска по полу двигалась, когда балкон открываешь».
«Мне было так страшно, я боялась обернуться, почувствовала взгляд и дыхание».
Листая дневник, Сергей отматывал время в поисках – когда же всё началось, когда дочь увидела чудище впервые.
«1 апреля – может это лишь шутка?»
Про монстра ли шла речь? Сергей так и не понял, но в более ранних записях не было упоминаний о страхе, наполняющим коридор и вход в ванную.
И тут Сергея осенило.
Вот оно! Значит, всё же удалось. В ночь на 1 апреля он задержался в лаборатории, никак не мог завершить расчёты и случайно уронил колбочку, когда уходил домой. Вроде пустую. Быстро поднял, но из неё просочилась тонкая дымка не до конца сформировавшегося духа. Сергей ещё почувствовал шуршание, словно кто-то прицепился к одежде, но решил, что показалось, а дома услышал щелчок, когда зажёг свет в коридоре. Видел же тень, но не придал значение. А зря, сколько времени упустил.
У них получилось! Получилось!
Сердце отбивало чечётку. В их квартире живёт домовой! Созданный его руками. Теперь бы научить и развить его, загрузить то, что знают настоящие домовые и сделать из него оберег, как в старину и в деревнях. Того, кто защищает жилище и помогает в сложных делах. А для этого нужно вызнать у бабушкиного обитальца секреты.
Жаль Сергей не сможет, слишком взрослый, да и отношения у них не сложились. А Кира. Кажется, у неё дар видеть нечисть. Пусть и ненастоящую.
Сергей поспешил вернуть дневник в комнату дочери. Еле успел. В последнюю секунду отдёрнул руку от двери и съёжился под пристальными взглядами дочери и жены.
– Я зарядку от планшета не могу найти, ты, случайно, не видела? – Сергей подошёл к шкафу, соседствующему с комнатой дочери.
– Зачем она мне? – два женских голоса сплелись в один вопрос, давненько такого понимания у них не было.
Рассмеялись его любимые и подсказали выход.
– Да, я пошутил. Всё искал повод вас помирить. Ну, давайте обнимемся. – Сергей раскрыл объятия и надеялся, что бешеный стук сердца поймут, как искреннюю радость.
Оставив жену и дочь вдвоём, Сергей пошёл в кабинет – собраться-то он не успел.
***
– Кирюнь, может, не поедешь? – Лариса поцеловала дочь. – Чего ты там в навозе забыла? С бабушкой и так почти каждый день в скайпе разговариваешь. А мне премию выписали, можем по магазинам прогуляться, обновим гардероб, пора из детской лиги во взрослую перебираться. Двенадцать же скоро. Что скажешь?
Кира отодвинулась и медленно пошла в комнату, она не знала, как реагировать. Что случилось с родителями? Такие внимательные стали. Обернулась и чуть не взвизгнула, по стене ползла тень. К маме. Спрыгнула и спряталась в левом тапке.
– Мам, но мы же можем и позже сходить? Когда вернёмся, – Кира натянуто улыбнулась и повернулась к кабинету отца.
Сергей стоял там уже со спортивной сумкой. Собрался быстро. Пара футболок, планшет и несколько книг, что ещё нужно мужчине учёному?
– Как знаешь, – вздохнула Лариса.
«Обиделась», – поняла Кира.
Лариса взяла роман с полки, села в кресло и поджала ноги, укрыв их тонким пледом. А из тапка, упавшего рядом с креслом, тень по кромке гостиной поползла в комнату Киры.
– Иди собирайся, выезжаем через пять минут, чтобы до темноты добраться, – поторопил Сергей, хотя засомневался стоит ли ехать, ведь только что в их квартиру вернулось семейное счастье…
– Ну, блин! – раздался разочарованный возглас и Кира появилась в дверях, показывая, что случилось.
Ручка у рюкзака оторвалась, замок разошёлся и изнутри выглядывали неаккуратно забросанные вещи.
– А я предлагала остаться, – Лариса буркнула, переворачивая страницу книги.
– Пап!
«Так… Мне это уже не нравится», – Сергей знал, что домовых лучше не злить, хорошо, если только мелкие пакости натворят.
Додумать не дали – вмешался звонок телефона.
– Да… Что?.. Как?.. Когда?.. Понял. – Сергей сжал зубы, почесал затылок и раскрыл свою сумку. – Возьми только самое необходимое, мы же всего на пару дней.
Кира достала тетрадь, пенал с ручками, передала отцу, отбросила испорченный рюкзак и поспешила в коридор.
– У бабушки наверняка найдётся домашняя футболка, а погулять я и в этом смогу. – Кира посмотрела на маму, ожидая упрёков, но та никак не отреагировала.
Зато дух предпринял ещё одну попытку их остановить.
Сергей коснулся ручки входной двери и съёжился от боли, ладонь горела, словно дотронулась до раскалённого металла. Паника бормашиной врезалась в сознание.
– Пап? Ты чего? Передумал? Или чудище моё увидел? Я его чувствую, в дальнем углу шевелится.
Шёпот Киры напомнил Сергею о вчерашней игре.
– Нет, что ты, я просто хочу, чтобы мы вышли не как беглецы. Ведь настроение влияет и на дорогу. Как по поводу небольшой щекотки?
Смех разрядил сжатый воздух, дверь открылась, выпуская отца с дочерью в подъезд, а тёмная тень склубилась в уголочке и поискривала тонкими молниями.
***
Услышав звук мотора, Сергей выдохнул – на улице домовой их не достанет. Наверное. Нервы натянулись, Сергей вжался в руль до побелевших костяшек и вздрогнул от прикосновения Киры.
– Пап, что случилось? Тебе что-то ужасное по телефону сказали?
Сергей покрутил шеей, расслабил пальцы и подмигнул дочери в зеркало заднего вида.
– Прорвёмся! Дядька один пришёл раньше времени. Он давал нам деньги на разработку, выступил и заказчиком, и инвестором. Не вмешивался. А тут без звонка заявился и требует срочно показать результат.
– А он не готов?
– Ну… – Сергей задумался как бы не соврать, и не раскрыть слишком много. – Не хватает пары деталей.
– И за ними мы едем в деревню?
«В кого она такая умная?» – улыбнулся Сергей и нажал на педаль газа.
***
В сумеречной темноте прикрытыми ставнями их встретил бабушкин дом. Ворота скрипнули, жалуясь, что их разбудили, замок хрустнул, как радикулитный сустав, впуская запозднившихся гостей. В деревне всего десять домов, запираться не принято, да и чего внутри брать-то?
Сергей проводил Киру в комнату, сам остался спать на диване в гостиной. Вымотался в пробке и уснул моментально. А Кира ворочалась. Она любила бабушку за её доброту, чувствовала, как забота, даже без объятий, пронизывала каждую клеточку дома. Паучки шуршали в уголках, перешёптывались, как внучка выросла, повзрослела. Воздух дышал вместе с Кирой, забирался глубоко в грудь и, словно бабушкиной метлой, вычищал из лёгких городскую загазованность.
Сверчки пели колыбельную, где-то в подполе мыши проверяли запасы или это бабушка проснулась и уже хлопочет на кухне? Кира тихонечко встала с кровати. Прислушалась. Папа сопел. Выглянула. Ничего не видно. В городе уличные фонари помогали, а тут даже луна жадничала и не заглядывала в окна.
На цыпочках и на ощупь Кира отправилась на кухню. По бухтению мотора нашла холодильник, но на что-то случайно наступила.
– Ой, – зажала рот руками и прислушалась не разбудила ли папу.
Открыла дверцу и увидела, что это блюдце. С молоком.
– Кс-кс-кс, – позвала она. – Извини, я тут пролила твоё угощение. Сейчас налью ещё.
«Интересно, когда бабушка кота завела? Или кошку? Может это сюрприз для меня?»
Кира давно просила питомца, но бабушка говорила, что животное не игрушка, скучать будет, она ведь редко приезжает. Мама тоже отказывала, закатывала глаза и говорила: «Ещё здесь мне твоей деревни не хватало, убирать за ним, волосы, слюни. Нет! Переживёшь.»
Бабушке, наверное, самой скучно стало, вот и появился пушистик. Кира присела на корточки и заглянула за холодильник, ей показалось, что там кто-то дышал, испугался бедняга. Конечно, заявилась чужачка, молоко разлила. Кире стало стыдно.
– Ты приходи ко мне под бочок, вместе спать лучше, я не обижу. Честно-честно. Подружимся, погуляем завтра, – прислушалась и ей показалось, что тот, кто прятался, засопел носиком, напоминая щенка.
Так же на цыпочках Кира вернулась в комнату и дверь оставила открытой. Уже почти засыпая почувствовала, как одеяло сбоку натянулось. Улыбнулась, радуясь, что ей поверили. Только, видимо, это не котёнок всё же, слишком большой, растянулся в ногах, придавил даже немного. Но Кира не испугалась.
– Спокойной ночи, – прошептала и счастливая уснула.
***
Так долго Кира давно не спала и чувствовала себя по-настоящему отдохнувшей, а не жвачкой, расплавленной на асфальте. Чудеса деревни!
– Ба! – Кира прибежала на кухню, хотела обнять бабушку и расспросить про питомца, но её встретил лишь запах свежеиспечённых блинов.
– Ох-хох-хо! Не уберёг, отвлёкся дубина, – чужой голос прозвучал словно отовсюду.
– Кто это? – Кира огляделась.
«Вроде никого, может сосед?»
Напротив жил дядька, постоянно чем-то недоволен, то курица убежала, то корова не там траву пожевала. Кира подошла к окну и услышала, как за спиной кто-то вздохнул. Ох, как же Кире стало страшно, страшнее, чем дома, когда тянулась к выключателю в тёмном коридоре. Она вцепилась в подоконник, закрыла глаза, вспомнила, как хохотали с папой, рисуя рожки чудищу. Растянула пальцами улыбку и резко повернулась.
– Ой, ёж ты, пыльные тряпки. Ты чего это рожи корчишь? – пробурчал кто-то, сливаясь с тенью холодильника.
– Мамочки! – Кира убежала и закрылась в комнате.
Спряталась под одеяло, с тетрадкой и телефоном. Подсвечивая фонариком, дрожащей рукой записала в дневник о встрече с нечистью.
«И тут она есть. Может мне и правда к психологу нужно? Раньше же не видела ничего, а тут дома тени оживают, а здесь ещё и разговаривают».
Сколько провела времени в укрытии Кира не заметила, может, так и сидела бы до вечера, но в комнату заглянул отец.
– А ты чего тут затворницей? На улицу бы сходила, там погода шикарная, да и воздух сама знаешь какой.
– Я? – Кира выглянула из-под одеяла и зажмурилась от яркого солнечного света. – А ты где был?
– В лес сходил, на речку. – Сергей присел на край кровати. – Вдохновение и поддержку природы впитывал.
– А бабушка где?
– Она… – Сергей запнулся, повертел головой, словно искал подсказку. – Да ты не переживай, она так обрадовалась нам, что давление подскочило, я на всякий случай в больницу её отвёз, чтобы проверили что и как.
«Интересно не про бабушку ли было “ох, не уберёг”», – подумала Кира и откинула в сторону одеяло.
– А ты от кого пряталась? – Сергей заметил тетрадь, слившуюся с простынёй. – Что-то писала?
Кира накрыла дневник подушкой и взяла отца за руку.
– Там блинчики на кухне, пойдём чай попьём.
Не стала упоминать о голосе, тени, блюдце с молоком и госте ночном. Зачем пугать, надо сначала самой разобраться.
Стол ждал их, блинчики не успели остыть, а на плите ароматом мёда манила геркулесовая каша. Кирина любимая на молоке из-под коровы.
– Хозяюшка, – подмигнул Сергей дочери. – Когда успела?
Кира почувствовала, что покраснела и услышала, как кто-то хмыкнул. Ну правильно, папа же приписал дочурке чужие заслуги. Разубеждать Кира не стала, но прихлёбывая горячий чай, всматривалась в тёмные углы. Страх ушёл, уступив место любопытству.
«Что если это домовой? И он хороший. Гостеприимный. Хозяйственный. Вон стол нам накрыл».
За холодильником шевельнулась тень, Кира еле сдержалась, чтобы не выскочить из-за стола и не посмотреть кто же там. Но не хотела, чтобы отец что-то заподозрил.
– Па, ты иди поработай. У тебя ж там инвестор результат просит. А я пока посуду помою, – пропела Кира: надо ж «хозяюшкой» всё же побыть.
На самом деле Кира хотела остаться одна и попробовать поговорить с домовым. Если это он.
Сергей кивнул, он заметил поведение дочери, вздрагивания и постукивание пальцами по коленкам. Понял, что не зря приехали. Наверно этот домовой только девчонкам показывается.
– Что ж, – Сергей вздохнул картинно, мол жаль, что не может с Кирой подольше побыть. Вышел из кухни и устроился в гостиной так, чтобы наблюдать за дочерью.
***
Кира сложила в раковину тарелки и прошептала:
– Появись, поговорить надо.
Мыла посуду, поглядывая краем глаза, не зашевелится ли тень. Но нет. Ничего не произошло.
«Наверное, папа спугнул».
Вечером, когда солнце уснуло, Кира зашла за котлетой, посмотрела за холодильник и увидела пустое блюдце. Наполнила молоком и постаралась слиться со стеной, очень уж было интересно, выйдет ли домовой. В гостиной тикали часы, папа посапывал. Кира удивилась, как на него воздух деревенский действует. И тут…
– Спасибо, не забыла. Хлюп, – звук напомнил, как бабушка чай горячий пила.
Кира всмотрелась в темноту. Ойкнула. Маленький волосатый человечек – как чубака из звёздных воинов, только меньше ростом – стоял с блюдцем, по усам белые подтёки, а глаза блестели как у кота, реагируя на фонарик. Вот только фонарика-то не было. В кухне темнота.
– Ты кто? – спросила Кира.
– А ты кто? – вернул вопрос любитель молока.
– Я – Кира.
– А я – дедушка.
– Ты чего ворчал утром?
– Дык пропустил, когда бабушка твоя таблеточку не выпила. Отвлёкся на тебя, давно так сладко не спал в кровати.
– А сейчас? – сузила глаза Кира, играя роль детектива.
– Что сейчас?
– Ну что с бабушкой-то?
– Всё с ней в порядке, я связался со своими, видели её, обещали позаботиться. Скоро вернётся хозяюшка.
– А ты всегда здесь был? – сменила тему Кира.
– Конечно.
– А почему я раньше тебя не видела?
– Любопытная какая. Не положено людям нас видеть. Ты и сейчас не должна, вот я щёлкну и развидешь. – Волосатая рука вытянулась, соединяя большой и указательный палец.
– Не надо, – ухватила кисть домового Кира.
– Но ты же боишься, я же почувствовал утром. – Отдёрнул он руку и шагнул вглубь темноты.
– Не тебя…
– А кого?
– У нас в квартире тоже есть домовой.
– У вас-то в каменных коробках бездушных? – хмыкнул дедушка и прихлюпнул новой порцией молока. – И кто же это настолько отчаянный?
Кира проигнорировала замечание.
– Я в коридоре вижу тень, такую же вот как твоя.
– И?
– Он пугает меня.
– А ты ему рожицы строила? Как утром для меня.
– Один раз только, – Кира насупилась. Что в улыбке, пусть и натянутой, плохого?
– И кто же тебя научил? – хмыкнул домовой, затяжно втягивая лакомство.
– Папа.
Холодильник вздрогнул. Не сам, конечно, а словно его кто-то толкнул.
– А… этот шкет худосочный. Ох, намучался я с ним. Еле отвадил и выгнал в ваш город, а то как пиявка к матери твоей присосался.
– Папа не плохой, – вступилась за отца Кира и сплела руки в замок.
– Ну-ну. Это для вас детей родители самые лучшие, а я-то вижу, что в душе у человека. Припёрся зимой. Погостить на каникулах, а потом глядь уже в комнате мамы твоей проснулся. Ну, дела. Это я виноват, недоглядел, но он мне уж очень вкусного молока привёз. Заморского. А потом, ну что за мужик? Дров не наколет, воды не принесёт, всё в светящуюся коробочку зыркает.
– Папа учёный! – Кира расправила плечи, также как хвастаясь перед одноклассниками, когда те рассказывали о богатствах своих родителей и спрашивали «а твои что?».
– Ах, ну-ну, как кот наш с цепями, тот тоже шибко умный.
Кира всхлипнула и отвернулась к окну.
– Эй, ты чего это? – Домовой вышел из укрытия. – А ну, не вздумай сырость тут разводить. Я с детьми не умею нянчиться, что там, колыбельную надо спеть или чего? Эт жена моя мастерица, но ушла погостить к семейству леших тут на пруду.
– Ладно, давай мириться. – Кира протянула мизинец.
– А давай. – Домовой обнял своим волосатым пальцем тоненький пальчик девчонки и подмигнул. – Завтра утром помогу блинчики спечь. Бабушку нужно встретить, на казёных-то харчах исхудает.
– А ты научишь меня, как с городским домовым подружиться? – не удержалась Кира.
– Хорошо. Видел я книжечку, куда ты всё пишешь. Расскажу секреты вековые, ты в неё занеси, а то забудешь же, знаю ваши детские дырявые головы.
Две тени скользнули в комнату, минуя посапывающего отца. До рассвета фонарик телефона помогал шариковой ручке записывать всё о чём поведал Кире разговорившийся домовой.
***
Сергей же не спал, ходил возле двери в комнату к дочери, то ухо прикладывал, то в щель подсматривал, а утром отправил Киру к соседке.
– Ой, а сметана-то кончилась. Блинчики всухомятку придётся есть. Хотя помню тёть Зоя нас всегда угощала. Может, сбегаешь?
Только дверь щёлкнула замком, он забежал в комнату, нашёл дневник дочери, сфотографировал свежие записи и отправил по мессенджеру напарнику.
– Изучи всё-всё-всё, – дополнил голосовыми инструкциями. – Загрузи в симулятор и посмотри, как отреагирует подопытный. Ты как? Смог его выудить?
Пришёл ответ с красным крестиком. Сергей постучал лбом по стене и набрал номер.
– Ну ёж маё! Я знаю, что жену мою не обманешь. Даже на порог не пустила? Ну а придумать что-то? Схитрить? Время тикает, давай! Я потяну ещё немного, поплачу о тёще в больнице, мол не на кого дом оставить, скотину. Хорошо он не сечёт в деревенской жизни, а то ещё поймал бы на враньё.
Вернулась Кира и Сергей вышел на улицу, не хотел, чтобы дочь слышала разговор.
– Я вчера уже план расписал, как мы на телевидение выйдем, как к нам очередь будет стоять за… – запнулся и оглянулся, как параноик. – Проект «Домовой в каждый дом» принесёт нам славу и много денег, закроем долги и расширим лабораторию, чтобы на потоке создавать ручных духов. Мы его сделаем не бездушной нечистью, а заботливым и программируемым. Видел, сколько нужно учесть? Это ж подарок! Кладезь! Удача! – Сергей прыгал, как школьник, получивший пятёрку. – Ты только постарайся там. Не всё ж мне отдуваться. И так приходится…
Засунул руку в карман и достал блистер с гомеопатическими таблетками, выдавил одну и положил под язык.
– Чего только не сделаешь ради победы.
Собеседник что-то ещё ответил, это удовлетворило Сергея. Он отключил телефон, расправил плечи, задрал подбородок и как по ковровой дорожке к получению заслуженной награды, зашёл в дом. Но… воздух стал похож на загустевшую манную кашу, а в черепушке зазвучал шершавый голос.
– Ах ты негодник! Чего удумал! В комнату к дочери без спроса заходишь? Хозяйке вредишь? Это ж ты подменил таблетку, и она попала в больницу? У-у-у-у! Поганец! Ох, разозлил ты меня!
***
Сергей выбежал из дома и долго зайти не решался, пока Кира его не нашла на завалинке. Сославшись на воздух и хорошую погоду, Сергей увел Киру на прогулку. Вернулись они затемно и наскоро поужинав легли спать.
Только вот Сергею заснуть не удалось. То чувствовал, как муравьи бегали по телу и кусали, кусали, то словно на грудь с высоты сбросили огромную глыбу и даже маленький глоток воздуха вдохнуть удавалось с трудом.
– Прочь из этого дома! Чтоб не то что ноги, даже мысли твоей здесь больше не было! – пчёлами кусал голос.
С первыми лучами солнца Сергей взял на руки сонную Киру, отнёс в машину и газанул, поглядывая в зеркало заднего вида. На пороге заметил силуэт мохнатого человечка и услышал, как тот повторял одни и те же слова.
– Прочь! Прочь! Прочь! Никогда больше тут не появишься! Иначе…
– Да я ж как лучше для всех хотел, – бурчал Сергей, пытаясь оправдаться. Перед ним или собой? – Чтоб о домовых знали, не боялись, в квартиры звали.
– К вам в каменную ловушку? Да что ты знаешь о нас! Мы древнейшие и умнейшие, а вы людишки… – ворчал домовой, будто не в доме остался, а сидел рядом на пассажирском кресле.
Может, и не было этого диалога, может, Сергей всё придумал, но, зайдя в коридор уже дома, поёжился, опасаясь, вдруг домовые общались на расстоянии и деревенский успел науськать городского.
Не разуваясь побежал в кабинет, коллега сказал, что пузырек-манок там оставил.
«Нужно спешить, – подгонял себя Сергей. – Выманить подопытного и настроить, воспитать, как надо».
Вот только его ждал сюрприз. Неприятный.
– А-а-а-а, – разорвал воздух квартиры крик Киры.
Дух оказался злопамятный. Он терпеливо ждал, накручивал себя, втянул много негативной энергии, которой в квартире хватало. За неуважение он отомстит – забёрется в подсознание и покажет все те ужасы, что придумал. Пусть не в реальности, а как на экране в кино. И никто! Никто его не остановит!
***
Через два дня в дневнике Киры появилось продолжение, написанное рукой Сергея.
Я не успел. Я почти нашёл пузырёк. Но тут вошла твоя мама затараторила про звонок твоей бабушки, про превышение скорости и штрафы ненужные, про то, что ты забила себе голову домовыми, а я потакаю. А ведь это выдуманные друзья и придётся тащиться к психологу. Одни траты! Что ничего от меня не дождёшься нормального, что права была её мама.
И тут моё сердце вырвал твой крик. Лариса замерла, но мне показалось, что она не поверила, даже остановила меня, когда я бросился в коридор…
А там… Там ты лежала вся бледная, дыхание такое тонкое-тонкое. Глаза смотрят без движения в потолок. Ну точно кукла, только нитевидный пульс и говорил, что ты ещё жива.
Дальше всё как в тумане, плач Ларисы, сирена скорой, запахи больничные и опущенные уголки губ врача.
– Показатели в норме. Тут что-то психологическое. Чего она могла так испугаться?
Ты лежала на кровати, опутанная проводами, прибор пищал, Лариса вздрагивала и не отпускала твою ладошку из рук. А я? Что я мог сделать, кроме как сесть в машину и отправиться обратно в деревню. Не знаю почему, но я верил, что домовой твоей бабушки точно поможет. Ну а кто ещё?
Вот только старикан держал слово, выгнал-то навсегда и помехи наслал. Колесо спустило по дороге пять раз, двигатель глох, хорошо хоть в кювет машина не улетела. Я вышел посреди дороги у самой кромки леса перед деревней и закричал:
– Пожалуйста! Передайте, что с дочкой беда, он поможет, я знаю.
Ждал час или больше, пока сорока не прилетела и не показала, что путь открыт. Правда, к дому подъехать домовой не дал. Конечно, «не пущу на порог» слова однозначные и отмене не подлежали.
Вышел ко мне сам.
– Говори! – прогремел как великан из былин.
– Я учёный, хотел создать прототип домового, – как ребёнок оправдывался я. – Видел, как ты о хозяйке заботишься. В деревнях всё душевно, а в городе этого не хватает. Многие жалуются, а тут заказчик пришёл – говорит не получается никак ужиться с каменными стенами. И переехать не может. Дал денег много, пообещал славу, сделаем мол всем добро, уют в квартирах через домового.
– И? – сдвинул брови дедуля.
– Я ездил по деревням, слушал истории про то, как вы проявляетесь, волоски собирал.
Домовой почесал зад.
– И мой взял?
– Прости…
А что я ещё мог сказать? Что заехал на пять минут к тёще водички попить, и украдкой за холодильник полез, нащупал волосок и в карман…
– Ладно. Девочку надо спасать, рассказывай, что за чудище создал.
Всё-таки домовой у бабушки твоей мировой, хваткий.
– Я раскрыл днк, смиксовал все собранные волоски, но, видимо, кроме домового и ещё чей-то материал в смесь попал.
– Кикиморы! – стукнул кулаком в ладонь домовой. – Вот прям чувствую за версту, уж они грымзы.
– Теперь неважно. Кира послушала твой совет, пошла в коридор к нашему прототипу домового, подарок оставила, я заметил в углу блюдце с молоком. А он… Он же дух, поток воздуха. Да ещё злой на тот момент был. Мы же уехали без его позволения. Просочился дух в голову к Кирочке и блокирует жизнь. Я не увидел, а скорее почувствовал, что он в ней. Но не могу же предложить Лорке позвать священника и экзорцизм провести. Не поверит и так меня во всём винит.
– И правильно! – брови кустистые сдвинулись, губы вместе с усами пошамкали, борода вздрогнула, и рука волосатая поднялась к небу. – Так! Знаю я куда бечь. Идём. Хотя нет, сиди тут, тебя не пустят, ох как разозлились все наши, когда я рассказал о твоих пакостях. А если узнают про чудище созданное – не вернуться домой тебе целым.
Ушёл он, а я сел на капот, так и не сдвинулся, всматривался в темноту леса. А время так медленно тянулось. Уж подумал, что бросил меня старикан или не получилось ничего. Но он пришёл и протянул тонкую веточку.
– Положи под подушку девчушке, там сильный наговор. Не спрашивай только какой – не расскажу, но мы тут всей деревенской нечистью вложились, чтобы точно зацепить кого ты там сотворил, разорвут его на клочки и очистят разум малышки. Запрут дверь навсегда. А ты уж, как ей полегчает, привези ко мне. Весточку через бабушку передай сразу, не томи с известиями старика.
***
Спустя две недели.
– Мам, опять пилочка пропала!
Лариса замерла, посмотрела на Сергея. Неужели всё повторяется?
– Ах, вот она, завалилась. – Кира вышла с улыбкой из комнаты, рюкзак висел за спиной. – Ну что, вы готовы? Едем к бабушке?
– Может, вы лучше на такси? Я тут проект новый готовлю, отвлекаться на этом этапе опасно.
Кира насупилась.
– Пап! Ну это же мой день рождения! Ты обещал быть со мной рядом, – и добавила шёпотом на ухо: – Я с ним поговорила, он простил, разрешил приехать, обещал в баньке попарить.
***
Н-да, не верь словам нечисти. Ведь и банщик-то может по-своему воспринять посыл домового «Не тронь». Он и не тронул. Руками.
Пар только жгучий пошёл от плевков нечисти да ручку заело. Сергей съехал на пол и пытался дышать сквозь тонюсенькую щель под дверью. Пока не пришла Лариса.
– Ты чего так долго? Вот уж не знала, что жар настолько любишь?
Обнял Сергей жену тогда крепко, и всю ночь не спал, а утром уехал, не попрощавшись, и больше в деревне не появлялся. Кто его знает эту нечисть, уж очень обидчивые и злопамятные оказались…
