Стечение обстоятельств или ирония судьбы. Именно так можно было бы охарактеризовать факт, что именно в тот вечер я оказался в особняке господина Пупкина. Преуспевающий бизнесмен, олигарх, меценат и страстный поклонник женщин, Адольф Карлович вызвал меня по поводу...
Впрочем, об этом чуть позже.
Шел дождь. Противный, колючий дождь. На иссиня-черном небосклоне в легкой дымке облаков тускло светила луна. Где-то далеко уныло выла собака, видимо, как и я устремившая взор к холодному диску небесного светила. Я припарковал свою старенькую машину с краю занимавших гостевой паркинг дорогих автомобилей, распахнул дверцу и выбросил наружу руку с зонтом. Раскрыв последний, я выбрался из салона и поскакал к парадному крыльцу особняка, старательно перепрыгивая лужи.
К слову сказать, я служу в адвокатской конторе, хотя всегда мечтал о карьере следователя, со школьной скамьи охваченный романтизмом полицейских расследований. И, конечно же, атмосфера позднего визита в загородную резиденцию в совокупности с испортившейся погодой не могли не затронуть моего воображения и тем самым навеять на мысль о типичном начале некой детективной истории. Для полноты картины в этот момент должен был бы заплакать саксофон. Именно, саксофон.
Во-первых, в отличии от своего любимого английского сыщика с Бейкер-стрит я не выношу вой скрипки. Во-вторых, классическое клише детективного жанра требует наличие саксофона в случае произошедшего убийства в дождливую ночь. Как приложение к саксофону, я представлял себя слегка сутулым детективом с двухдневной небритостью на усталом лице, разящим терпким коньячным амбре. Не хватало только убийства... Но что-то подсказывало, что сегодняшняя ночь не будет спокойной. Лишь бы обошлось без крови.
- Добрый вечер. Моя фамилия Холмсин, - коротко кивнул я, приветствуя выглянувшего из-за двери молодого человека. - Мне было назначено.
За доли секунды мне не составило труда определить, что молодой человек не имеет отношения к обслуживающему персоналу хозяина особняка. По внешнему виду, стильному и безупречному, тот явно относился к представителям "jeunesse dorée".
Нарицательно именуемая "золотая молодежь", чья жизнь и будущее устроены их влиятельными или высокопоставленными родителями. Их жизнь легка и беззаботна, таких попросту называют прожигателями. Одни только наручные часы, выглядывающие из-под манжеты, стоили дороже, чем моя машина. А устроившиеся над лбом и слегка приминающие стильную прическу солнцезащитные очки легко тянули по стоимости на мою заработную плату за месяц или даже два.
- Ага, здрасте, - ответил тот. - Проходите, пожалуйста.
- А вы кем будете? - переступив порог, все же спросил я.
- Саша, - представился молодой человек, выдержал мой долгий вопросительный взгляд, кашлянул в кулак и добавил. - Александр Адольфович... Пупкин.
- Сын? - уточнил я.
- Сын, - утвердительно кивнул он.
Из-за слегка прикрытых дверей гостиной доносилась музыка, шум голосов и звон бокалов. Я пристроил свой мокрый от дождя зонт в специальной корзине и отошел к узкой кушетке, разместившейся в прихожей. Поставив портфель на кушетку, я стянул с себя плащ, перебросил тот через локоть и перевел взгляд на ожидающего меня Александра.
- Я вижу, я не вовремя, - сказал я, указав кивком на прикрытые двери гостиной. - Тем не менее, вас не затруднит доложить Адольфу Карловичу о моем прибытии?
- Не оправдывайтесь. Вам же было назначено, - пожал плечами молодой человек и небрежно махнул рукой. - Папенька в кабинете и вот-вот должен спуститься сам. Проходите. Мы все ждем только его.
- У вас же мероприятие... Мне как-то неудобно, - попытался отказаться я, присаживаясь на кушетку в прохожей. - Я подожду здесь, если вы не против.
- Против! - уверено заявил Александр. - Мне будет неудобно перед папенькой, если его гость будет сидеть в прихожей у двери... А на этих не обращайте внимания. Завсегдатаи окружения папеньки. Если хотите, его свита.
Он распахнул передо мной обе створки дверей гостиной и буквально втолкнул меня в ярко освещенную комнату.
- Да, проходите же вы, Холмсин, не стесняйтесь, - добавил вдогонку сын олигарха и громко хлопнул в ладони. - Господа... Позвольте представить вам... Э-э...
Александр одарил меня вопросительным взглядом, выжидая дополнительной информации о том, кто я и зачем пожаловал. Я кивнул ему в ответ, улыбнулся присутствующим и представился лично.
- Холмсин... Евгений Сергеевич. Адвокат.
- Адвокат! - зачем-то продублировал Александр, многозначительно подняв указательный палец вверх к потолку. Но уже в следующую секунду он панибратски прихлопнул меня по плечу ладонью и предложил. - Хотите выпить? Коньяк, виски, бокал вина?
- Воздержусь, - отказался я. - Я за рулем... и полагаю, что скоро уеду.
- Что так? - удивленно вскинул брови сын олигарха.
- Дела, знаете ли, - пожал плечами я. - Уладим кое-какие формальности с Адольфом Карловичем и я оставлю вас.
- Бросьте, - отмахнулся Александр. - Какие могут быть дела в пятницу вечером?.. У нас чудесная компания собралась...
Александр настойчиво усадил меня в кресло. Затем он наклонился ко мне чуть ближе и заговорщицки прошептал, лаконично представляя мне присутствующих в гостиной людей одного за другим.
- Дама в бриллиантах и с дохлой лисой на шее: моя дорогая маменька Татьяна Ивановна и бывшая супруга моего папеньки... Они уже много лет в разводе и я, дабы не обижать того или иного, живу на два дома. Но с маменькой скучно... Она неизлечимо больна.
- Больна? - сочувственно переспросил я. - Примите мои соболезнования.
- Да, - вздохнул Александр. - Смертельно зависима от азартных игр. И ладно бы проигрывала все до копейки. Но она часто выигрывает, а это, сами понимаете, затягивает ее в трясину гэмблинга глубже и глубже.
- Понимаю, - согласился я, облегченно вздохнув.
Эффектная дама поймала мой взгляд и едва заметно кивнула в знак приветствия. Я невольно задержал на ней взгляд. Обладательница поистине аристократической красоты, женщина без сомнений производила сильное, долго неугасимое впечатление.
Вероятно, она давно привыкла как ловить на себе восхищенные взгляды, так и принимать бесконечные комплименты от представителей противоположного пола. Стройная фигура с выразительными формами и очаровательной покатостью плеч, какую можно видеть на старинных миниатюрах, изображающих княгинь, была упакована, как говорится, дорого-богато. Вечерний макияж изящно сочетался с игривым блеском драгоценных камней и нежной бархатистостью лисьего меха.
- Яркая молодая особа, - продолжил Александр, указывая на молодую девушку за роялем. - Скорее напоминающая элитную проститутку, чем светскую львицу - новая пассия моего дорогого папеньки... и, стало быть, моя будущая мачеха Милена Михайловна.
Молодая особа с кроваво-красной, кумачовой помадой на пухлых губках вызывающе заметно конкурировала с бывшей супругой хозяина особняка. Кричащее мини с трудом скрывало сексапильные формы девушки, выставляя напоказ то упругую грудь в глубоком декольте, то крутой изгиб бедра. Из-под слегка задравшегося подола классического черного платьица а-ля Коко Шанель призывно показывался кружевной борт чулка.
Подобно завораживающему маятнику, девушка монотонно покачивала перекинутой через колено ногой в туфельке на убийственно-высоком каблуке-шпильке и с алеющей дизайнерской подошвой известной обувной марки.
Милена сидела за роялем, в промежутках между глотками вина наигрывая какие-то детские мелодии, чем явно раздражала Татьяну Ивановну. Последняя бросала колючие взгляды и молча теребила за ушком лисы, лежащей у нее на плечах воротником.
- Девушка со странностями, я бы сказал. Иначе не понятно, что она нашла в моем "старике", кроме денег. Они называют друг друга "мой зайчик", фу...
- Она вам не очень нравится, - заметил я.
- Она же не безлимитная кредитная карта, чтобы нравиться мне, - брезгливо парировал в ответ молодой человек. - Скорее наоборот... бездонный колодец для сливания денег папеньки.
- Приходится делиться? - усмехнулся я.
- Не без этого, - вздохнул Александр, утвердительно кивая мне, но тут же переключился на очередную особу. - Строгая дама в кресле у камина... Марина Георгиевна - личная и постоянная дежурная медсестра папеньки... Впрочем, об этом не сложно догадаться по стетоскопу, уютно расположившемуся у Марины Георгиевны на груди. Вы заметили?..
- Грудь? - переспросил я, бессовестно уставившись в глубокое декольте женщины.
- Стетоскоп, - уточнил молодой человек с лукавой ухмылкой.
- Да, да, конечно, - стыдливо кивнул я.
Яркая блондинка кокетливо коснулась прически кончиками пальцев, будто услышала наш с Александром разговор, но уже в следующую секунду Марина Георгиевна подняла строгий взгляд и буквально пронзила меня им насквозь, как рапирой. Ее внешность скорее притягивала, чем отвергала. Несмотря на то, что она была не в медицинском халате, довольно сложно было прогнать навязчивые, предосудительные фантазии.
Изящный бюст, как минимум третьего размера, хотя и не возьмусь судить в меру некомпетентности в этом вопросе, плавно покачивался под туго стягивающей его тканью одежды, характеризуя спокойное дыхание и умиротворение женщины.
Я скрытно ухмыльнулся, признавшись себе, что позавидовал бездушному стетоскопу, обвивающему шею медсестры и лежащему на ее груди. Будь в нем жизнь, медицинский инструмент мог быть убаюкан этим покачиванием, как младенец.
- А солидный мужчина у окна: Дмитрий Викторович, - подытожил Александр. - Старинный приятель и коллега папеньки в их общем бизнесе. Завсегдатай в нашем доме. Разве что пока еще без прописки. Но мужчина серьезный, образованный, энергичный, хваткий... Одним словом: Акула! Уверен, именно за эти качества папенька и дружит с Дмитрием Викторовичем многие годы.
Как мне показалось с первого взгляда, во внешности Дмитрия Викторовича уместно сочетались прообразы моего любимого героя серии исторических детективов и аристократа XIX века Эраста Петровича Фандорина и главного персонажа романов о супер-агенте британских спецслужб - Джеймса Бонда.
Харизматичная лидерская натура, поистине аристократические манеры в телодвижениях, строгая осанка безусловно армейской выправки, острые черты лица, волевой подбородок, широкий "умный" лоб, вдумчивое и серьезное выражение лица - все это говорило об агрессивности мужчины, но в хорошем понимании этого слова. Видимо, не зря Александр сопоставил друга семьи с акулой. Акулой в бизнесе и в личной жизни.
- А девушка? - спросил я.
- Какая девушка? - вопросом на вопрос ответил он.
- Вон та, - кивнул я в сторону девушки, суетящейся вокруг обеденного стола.
Миловидная девушка с золотистой загорелой кожей и пышными формами, упакованными в классическую униформу горничной, усердно хозяйничала около обеденного стола. Она энергично расставляла тарелки и столовые приборы, придирчиво выравнивая те по каким-то известным одной ей условиям, а возможно, что и по новомодному фен-шую.
Впрочем, угольно-черная униформа с белоснежным кружевным передником и такими же манжетами, и воротничком скорее наводила на мысль о Косплей-платье для ролевых игр, чем на форму обслуживающего персонала, управляющего хозяйством олигарха. Кроме того, довольно яркий для рядовой горничной макияж с трудом сочетался с возложенными на нее обязанностями, а в добавок к нему ниспадала вызывающе красная длинная челка, скрывающая добрую половину лица девушки.
- Горничная, - небрежно отмахнулся Александр. - Юля.
- Немного необычное имя для ее внешности, - подумал вслух я.
- А вы, Холмсин, наблюдательны и совершенно правы, - похвалил меня сын олигарха. - Джулия из Колумбии... Но уже так давно работает и живет в нашем доме, что русифицировалась в Юлю... С удовольствием пьет водку, заготавливает чудесные соления, в особенности пряную морковку по каким-то корейским рецептам, поет русские частушки и вяжет потрясающие шерстяные носки и шарфы.
Оторвавшись от наблюдения за стекающей по стеклу пеленой дождя, Дмитрий Викторович подошел к нам и молча пожал мне руку в знак приветствия. Женщины обошлись лишь натянутыми улыбками и кроткими кивками, но, впрочем, и я сам не рвался целовать им руки и раскланиваться направо и налево.
- Где же Адольф? - спросил Дмитрий Викторович.
Он бросил взгляд на циферблат дорогих наручных часов, а затем сравнил точное время с указанным на громоздких напольных часах. Последние будто того и ждали. Минутная стрелка дернулась вперед и шагнула на одно деление, замерев прямо пропорционально повисшей вниз часовой стрелке. В башне что-то зашипело и часовой механизм громыхнул боем курантов.
- Шесть, - зачем-то подытожил Александр, когда оглушительный бой стих и все присутствующие расслабленно выдохнули.
- А нельзя ли их отключить? - болезненно морщась и растирая пальчиками виски, спросила Милена.
- Это любимые часы Адольфа, милочка, - окинув молодую особу надменным взглядом, ответила Татьяна Ивановна.
- Иначе я бы сам сжег их на заднем дворе... с превеликим удовольствием, - сказал Александр.
- И все же... где Адольф? - снова повторил свой вопрос Дмитрий Викторович, оставшийся ранее без ответа. - Может кто-нибудь сходит за ним?
- Не в моей компетенции, - отказалась Марина Георгиевна.
- Сам спустится, - отмахнулась Татьяна Ивановна. - Не маленький.
- Мне что ли идти? - нахмурился Александр.
- Давайте, я схожу, - предложил я. - Мне было назначено.
В подтверждение намерениям я продемонстрировал присутствующим свой портфель, как символ наших с господином Пупкиным дел.
- Простите, но в таком случае нам придется ждать Адольфа еще дольше, - остановила меня бывшая супруга олигарха. - С чем вы пришли, господин адвокат?
- Я не в праве разглашать эту информацию, Татьяна Ивановна.
- Ваши дела не могли подождать до завтра?
- Завтра выходной, - сказал я. - И Адольф Карлович просил меня заехать сегодня.
- Вот и ждите Адольфа здесь, с нами, - подытожила она.
- Ладно... Я схожу за ним, - сказала Милена, неохотно поднимаясь со стульчика из-за рояля.
Она пристроила свой бокал на краю полированной полочки музыкального инструмента под распахнутой крышкой, неторопливо прошла к дверям и вышла из гостиной.
Вернулась девушка довольно скоро, но едва она распахнула обе створки дверей, замерла на пороге гостиной в растерянности. Как мне показалось, ее лицо сильно побледнело, а глаза будто испуганно искали кого-то стеклянным взглядом. Милена шумно сглотнула, прочищая иссохшее горло и объявила, срываясь на нервные повизгивания.
- Гос-с-спода, - заикаясь от волнения и едва сдерживая слезы, тяжело вздохнула молодая особа. - А-а-а.. Адольф мертв...
В гостиной воцарилась зловещая тишина, через секунду нарушенная звонким грохотом серебряного подноса, выпавшего из рук горничной. Его дребезжащий набат вернул всех присутствующих в сознание.
Дмитрий Викторович растер ладони с такой силой, что хрустнули суставы в пальцах. Он подошел к бару и плеснул в хрустальный тублес добрую порцию виски. Осушив один стакан, мужчина наполнил тот повторно.
Казавшаяся хладнокровной, медсестра замерла в кресле, где и сидела все это время. Ее взгляд не отрывался от пляшущих в камине языков огня над похрустывающими поленьями. Руки бессильно опустились и остатки вина вытекли на пол, образуя на паркете кровавую лужицу.
Объявившая трагическую новость, Милена все же нашла в себе силы переступить порог, вошла в гостиную и опустилась на диван. Она тихо всхлипывала, заламывая себе руки, пока Александр не поднес ей бокал вина. Девушка приняла бокал, залпом осушила тот до дна и, казалось, немного успокоилась.
- Я постучала и вошла... а он... мой зайчик! Он там... в кабинете... за своим столом, - тихо всхлипывала она, описывая увиденное. - Совсем один... совсем один... Будто уснул... Под ветками сирени сгнившей, не слыша лести и обид... всему далекий, все забывший... он, наконец, спокойно спит...
- Вы в этом уверены, Милена Михайловна? - неожиданно для всех произнес я.
Пристальные, холодные, вопросительные взгляды шести пар глаз вонзились в меня со всех сторон, включая горничную, стоящую буквально за моей спиной.
- В чем? - дрожащим голосом переспросила девушка.
- В том, что господин Пупкин мертв, - пояснил я.
- Ну, конечно же... О, Господи! - вздохнула девушка и снова спрятала лицо в ладонях. Ее плечики задрожали. - Его убили... хладнокровно лишили жизни... этого замечательного человека... с широкой душой... и горячим сердцем...
- С чего вы взяли, что господин Пупкин убит? - насторожился я.
- Ну, как же иначе? - вскинув голову, Милена вонзила в меня взгляд мокрых от слез глаз. - Посудите сами... бумаги разбросаны... шелковый шейный платок сорван... была борьба... за жизнь... рука Адольфа замерла в мольбе о помощи... Вот так...
Девушка протянула ко мне свою руку с раскрытой вверх ладонью и дрожащими, изогнутыми пальцами, будто хотела схватить меня. Кроваво-красный маникюр острых, как лезвия бритвы коготков грозил пронзить меня насквозь, если бы Милена дотянулась на намеченной жертвы. Я невольно шагнул назад, упершись спиной в горничную, оказавшуюся между мной и стеной.
- Простите, - бросил я через плечо и девушка молчаливо ретировалась, умудрившись на ходу присесть в книксене.
- Скажете тоже! - воскликнул Александр. - Полный дом людей... Мы бы услышали звуки борьбы...
- В таком случае, господа, - попросил я. - Прошу вас, оставайтесь здесь до приезда полиции. А я поднимусь и осмотрю место происшествия.
- Вот еще! - воскликнула Татьяна Ивановна, вскакивая с кресла. - Полиция продержит нас не один час, а у меня были совершенно другие планы на сегодняшний вечер...
- В казино нечего делать раньше десяти часов вечера, - заметил Дмитрий Викторович.
- Это не важно... Я ухожу!
Она подхватила манто, поправила тушку лисы, лежащую на ее плечах, и рванула к дверям, но я опередил ее.
- Татьяна Ивановна, вернитесь, пожалуйста, на свое место, - сказал я. - Никто не покинет этого дома до приезда полиции.
- Я тоже уезжаю. Дайте пройти, - возмущенно заявила Марина Георгиевна.
- Сядьте! - огрызнулся я, поймал взглядом горничную и коротко распорядился. - Заприте дверь и отдайте ключ мне.
- Вы не имеете права нас задерживать! - воскликнул Дмитрий Викторович.
- Да, не имею, - согласился я. - Но поверьте... Если господин Пупкин действительно убит, любой, кто покинет дом до приезда полиции, автоматически становится подозреваемым. Вам это надо?
Горничная принесла мне ключ от входной двери. Я спрятал ключ в карман пиджака и снова окинул всех взглядом. Мои слова, видимо, произвели некоторое должное впечатление. По крайней мере, никто больше не торопился вырваться из дома, сбежать и выставить себя подозреваемым в убийстве.
- В доме есть кто-нибудь еще? - спросил я.
- Да, - кивнул Александр. - Николай Владимирович. Водитель папеньки...
- Водитель?
- И телохранитель по совместительству, - уточнил сын олигарха.
- Нельзя ли его позвать сюда?
- Конечно, - кивнул тот и обернулся к Юлии. - Позовешь?
- Сию минуту, Александр Адольфович, - присела в книксене девушка и выскочила за дверь прежде, чем я разрешил ей покинуть гостиную.
Но и вернулась она также быстро, как и убежала выполнять распоряжение сына олигарха. Следом за ней в гостиную вошел грузный, широкоплечий мужчина с внешностью ухоженного мясника. Если бы я встретил его при других обстоятельствах, никогда не подумал, что он чей-то водитель.
Начищенные до зеркального блеска туфли, безупречный костюм, до хруста выглаженная сорочка и массивная золотая цепь, виднеющаяся на бычьей шее через расстегнутый воротник, говорили о том, что мужчина уделял чрезмерно много времени своей внешности.
Впрочем, Александр говорил, что Николай Владимирович исполняет и роль телохранителя господина Пупкина. Должен был исполнять. Возможно, исполнял. Но сегодня не справился.
- Николай Владимирович? - уточнил я.
- Да, - кивнул тот.
- Юлия уже рассказала вам о том, что случилось?
- Да, - немногословно ответил он.
- В таком случае... Присядьте, пожалуйста, - предложил я, указывая на диван, но мужчина шагнул к столу, выдвинул стул и тяжело опустился на тот, закинув ногу на ногу.
Я проводил Николая Владимировича взглядом и, получив от того встречное внимание, тихо добавил, но так, что все расслышали.
- Если вас не затруднит, проследите, пожалуйста, чтобы никто не покинул гостиной до моего возвращения.
- Да, - ответил мужчина, утвердительно кивнув мне в ответ.
- Благодарю, - кивнул и я. Затем обернулся лицом к медсестре, по-прежнему сидящей в кресле у камина. - Марина Георгиевна, вы не составите мне компанию осмотреть тело? Полагаюсь на вашу профессиональную компетентность.
- Конечно, - согласилась женщина, поднимаясь с кресла и ища взглядом, куда можно пристроить пустой бокал.
Горничная облегчила задачу тем, что сама подошла к медсестре и забрала бокал. Марина Георгиевна поблагодарила девушку молчаливым кивком, поправила охватывающий ее шею стетоскоп и прошла мимо меня.
Но около дверей остановилась, то ли ожидая разрешения выйти, то ли испытывая манеры моего воспитания в отношении женщин и дверей. Я распахнул перед ней обе створки, жестом предложил пройти и прежде, чем выйти следом за медсестрой, бросил взгляд на притихших в гостиной людей.
- Еще раз благодарю за понимание, господа, - сказал я и вышел вон.
