— Что вы делаете? — вскочила на ноги, и, схватившись за спинку кресла, обежала его, выстроив между нами преграду. 

— Трогаю тебя, — хмыкнул мужчина, прожигая меня тяжелым взглядом. Его темные глаза в полумраке казались черными, как и его душа. — Ты же за этим пришла.

— Я пришла, чтобы спасти отца! — он обошел кресло, и меня затрясло от осознания, что я наедине в комнате с этим чудовищем. Что он собрался со мной сделать? — Вы сказали, что если я приду, вы оставите его в покое.

— Верно, милая, — усмехнулся, наступая на меня, словно хищник. По лицу видела, как его забавляли мои жалкие попытки спастись. — Поэтому я буду тебя трогать как захочу, где захочу, — он приближался, а я пятилась назад, все еще надеясь, что с ним можно будет как-то договориться, — и когда захочу! 

В один шаг он сократил между нами расстояние, прижимая меня к стене. Терпкий мужской запах наполнил воздух вокруг. Он вжался в меня всем телом. Я чувствовала твердые мышцы под дорогим костюмом и понимала, насколько он сильный, и мне точно с ним не справиться.

— Так что, Голубка! Хочешь стать голубем мира, подчиняйся. Ты же хочешь спасти папочку? 

Оперся одной рукой о стену возле моей головы, а второй взял за подбородок, приподнимая на себя. От места прикосновения его пальцев кожу пронзил электрический разряд. Дернулась, пытаясь избавиться от ненужного касания, но он силой заставил снова посмотреть на себя. 

— Я не услышал ответ, — дотронулся большим пальцем до нижней губы, нажимая и вызывая боль. 

— Да. Для этого я здесь, — пыталась храбриться, но голос дрожал. 

Этот мужчина пугал меня до дрожи. Таких темных хищных глаз никогда не видела ни у одного из людей. В свете полумрака, из-под широких темных бровей, виднелся лишь хищный блеск. И этот шрам через правую скулу, кричащий о его опасности, отталкивал. Плевать мне, что женщины считали его красивым и сами ковром стелились перед ним. У меня же от него мороз по коже и аритмия. 

Сейчас он смотрел на меня с каким-то диким, животным голодом, от чего позвоночник покрылся липкими каплями пота и захотелось спрятаться от него где-то на другом конце вселенной. Но если я сбегу, кто вытащит отца из этой передряги? 

— Тогда тебе придется смириться с тем, что теперь я полностью распоряжаюсь твоей жизнью. И ты будешь выполнять все, что я захочу. Одно неповиновение, и отвечать придется твоему отцу. 

Тяжело сглотнула, ощутив, как пересохло во рту. 

— Ты поняла это, Ева? 

— Я выполню любую работу, какую скажете. Только папу не трогайте, — наивно надеялась достучаться до монстра. 

— Работу? — усмехнулся, обнажая белоснежные зубы, казавшиеся неестественно белыми на фоне черной щетины и смуглой кожи. — Разве такая нежная кожа, — схватил мои руки, поднимая над головой. Скрестил их и прижал широкой ладонью к стене. — Бывает у рук, что привыкли к работе?

Его лицо так близко к моему, что я чувствовала его дыхание. 

— Нет, Голубка! Но я найду для них применение, — вжался в меня бедрами, и я ощутила твердость под его брюками, упирающуюся в живот. Вспыхнула, осознав, что это мужское желание, и он, этот человек из Ада, дает мне четко понять, что не для разговоров я здесь и не для уборки или любой другой лакейской службы. У него на меня конкретные планы. Почему-то от этой мысли стало жарко. 

— Что вы хотите? — провела языком по пересохшим губам. 

Мужчина проследил за движением языка, и мне показалось, что его глаза еще сильнее потемнели.

— Хочу сделать тебя своей шлюхой, — слова прозвучали как пощечина. 

Горячая ладонь легла на бедро. Задрал платье вверх и добрался до ягодиц, поглаживая. Шершавая кожа царапала, и по телу пробежали мурашки. Мужчина сжал ягодицу и толкнул на себя, сильнее вжимая в пах. 

— Ты будешь раздвигать ноги передо мной в любое время суток и подставлять другие отверстия по одному требованию. 

Где-то в глубине души я хотела верить, что этот самый опасный человек в городе хотел не только мое тело, но прежде всего мою душу. Все мы, девушки, такие. Пытаемся найти романтику даже в самой безвыходной, самой жуткой ситуации. Вот только теперь придется принять жестокую реальность, проглотив горькую пилюлю правды. Я продала свое тело в рабство к самому жестокому мужчине в городе за спасение единственного близкого мне человека.

— Но… — пыталась что-то возразить, чувствовала, как по щекам текут слезы. 

— Рот будешь открывать, когда я скажу! — рявкнул, обхватив щеки пальцами, изучая мое лицо. 

Мужчина придвинул лицо ещё ближе. Зажмурилась, опасаясь того, что последует дальше. Коснулся языком моей щеки. У меня перехватило дыхание. Он слизал соленые капли с моих щек. Сердце бешено колотилось от страха и, казалось, застряло где-то в горле.

— Открой глаза, — приказал, и я, не смея ослушаться, распахнула веки. 

— Ты пришла сюда спасти папочку!?

— Да, — тихо выдохнула и замерла от страха.

— Пришло время произвести первый взнос по оплате сделки. 

— Что? — непонимающе смотрела на него. 

— Вставай на колени! — рукой надавил мне на плечо, и я услышала звон пряжки ремня.