— Явилась! — раздается позади меня противный голос. — Где шлялась, потаскуха?
Я медленно оборачиваюсь, встречая лицом к лицу с матерью моего мужа. Она со злостью прищуривает глаза и смотрит на меня с тем самым презрением, что я вижу в ее глазах на протяжении шести лет.
Мне же не остается ничего иного, кроме как стоять на месте и слушать поток грязи, что ежедневно выливается на меня изо рта этой женщины.
— Я тебя спрашиваю! — она делает шаг еще ближе, оказавшись вплотную ко мне, и я чувствую мерзкий запах старости и лекарств.
— Сана Давыдовна, я вас предупреждала, что еду навестить подругу.
— Врешь, мерзавка! — замахивается она с перекошенным в гневе и отвращении лицом, но останавливается, как и десятки раз до этого. Потому что знает: сын ей не простит, если она тронет меня хоть пальцем. — Пригрела на груди змею. Ни рода достойного, ни внешности, даже ребенка не способна родить. Но ничего, мой сын уже прозрел. Недолго тебя терпеть осталось! — шипит старая змея.
— Мама! — раздается грозный голос, и к нам приближаются мужские шаги.
Свекровь меняется в мгновение ока, словно хамелеон, превращаясь в дружелюбную старушку, и делает шаг назад с милой улыбкой на лице. Будто не она все эти годы желала мне смерти и самых страшных страданий.
— Что вы делаете, мама? — подходит ко мне супруг и, окинув внимательным взглядом, убеждается, что со мной все в порядке, а затем возвращает внимание к матери. — Вы еще не собрались?
— Вы уезжаете? — не выдержав и поддавшись порыву, спрашиваю, успев уловить в глазах свекрови вспышку ярости, которую она тут же гасит, не смея перечить сыну и расстраивать его. А0 я действительно не знала, что свекровь куда-то собирается.
— Да, мама уезжает на пару недель к тёте Зарине.
— Я буду скучать по вам, Сана Давыдовна, — говорю с той же притворной нежностью, с какой она общается со мной при сыне на протяжении всех лет нашего брака.
— Мама, водитель ждет, — Аслан не дает матери ответить мне.
— Уже бегу, — встает на носочки и обнимает сына. — Ты не проводишь мать?
— Я подойду через пару минуту. Должен сказать кое-что жене.
Свекровь, покорно склонив голову, направляется к выходу, а я чувствую то самое облегчение, о котором мечтала годами, проживая с ней под одной крышей.
— Нона, ты меня слушаешь? — низкий голос Аслана вырывает из размышлений.
— Прости, — возвращаю внимание к мужу, стараясь забыть про его мать хотя бы на время ее отсутствия. — Повтори, пожалуйста.
— Сегодня мы приглашены на ужин. Ты должна блистать. Будь готова к семи.
— К семи? — бросаю взгляд на настенные часы и понимаю, что у меня в запасе всего три часа на сборы. — Но… я даже не успею купить новое платье.
— Найди что-то подходящее в своем гардеробе, Нона. Я знаю, половина платьев до сих пор висят с бирками. И пожалуйста, без капризов. Я слишком устал, а к вечеру нужно быть в форме. Отнесись, пожалуйста, к сборам максимально серьезно.
— Конечно, — киваю и, проводив взглядом широкую спину мужа, поднимаюсь к себе в спальню.
Выглядеть безупречно — это моя обязанность, потому что жена в наших кругах — это прежде всего аксессуар. И он должен быть дорогим, блестящим, притягивающим внимание, и все вокруг должны его хотеть.
Именно поэтому я до сих пор здесь, потому что соответствую параметрам того общества, в котором крутится мой супруг.
Распахиваю дверь спальни и сразу же набираю своего визажиста.
— Элла, экстренная ситуация. Нужно быть готовой к семи, спасай.
— Ноночка, почему я не удивлена? Так, — я практически чувствую, как двигаются шестеренки у нее в голове, — хорошо, тут оставлю вместо себя новых девочек. А мы с Анжелой скоро будем у тебя.
— Спасибо, Эллочка. Ты лучшая!
Девочки приезжаю, как и обещано, спустя полчаса, за которые я подбираю наряд и принимаю душ.
Выбор падает на золотистое, расшитое камнями платье в пол, с глубоким декольте, тонкими бретельками и вырезом на подоле. Мой стилист привез его из Европы, и я не могла найти для него подходящего случая.
Пока Элла наносит макияж, Анжела укладывает красивые волны. Когда макияж и прическа готовы, я надеваю платье, заканчивая образ золотистыми боссоножками и клатчем, девчонки выдыхают.
— Ты вся мерцаешь, Ноночка. Кажется, что золото с твоих волос просто стекает на платье, обволакивая тебя.
— Спасибо, — смущенно улыбаюсь.
Муж дожидается меня в автомобиле и, когда я сажусь с ним рядом позади водителя, скользит оценивающим взором по мне. Я сижу смиренно, не реагируя внешне, но внутренне сжимаюсь в ожидании его вердикта.
— Умница, — говорит он сухо и возвращается к переписке в смартфоне.
Напряжение медленно спадает, мышцы постепенно расслабляются.
Я умница. Я сделала все, что от меня хотели. А значит, могу попробовать насладиться вечером и компанией супруга.
Вереница дорогих автомобилей подтягивается к пафосному ресторану, сияющему огнями и украшенному множеством живых цветов. Гости в дорогих нарядах стекаются внутрь.
Аслан подает мне руку, помогая выйти из автомобиля, и, придерживая за поясницу направляет к лестнице, ведущей в заведение.
Внутри ресторан еще шикарнее, чем снаружи. Мрамор, позолота, зеркала, шелка и цветы создают атмосферу богатства и роскоши.
Я переставляю ноги, улыбаюсь и на автомате приветствую знакомых, а также их жен, невест или официальных подруг. Но все они не более чем такие же дорогие аксессуары, как и я. Просто куклы, без права голоса.
Обычно на таких мероприятиях мужчины уходят решать свои вопросы, оставляя жен друг с другом, сплетничать и перемывать кости новеньким или тем, кто не появился на вечере. Потому что в нашем кругу нет настоящей дружбы, любви и никто не знает о чести. И если ты не стала одной из тех змей, что сплетаются клубком, или посмела уползти из поля зрения, то именно ты станешь той, кого будут осуждать и ненавидеть.
Сегодня Аслан не выпускает меня от себя ни на мгновение. Более того, даже обсуждая дела, он держит меня рядом.
Он не объяснил мне, какой повод для подобного сборища. А я не спросила. Потому что все они представляют из себя примерно одно и то же. И совершенно не вызывают эмоций, кроме скуки.
Сегодня я ощущаю в супруге напряжение. Внешне он спокоен и уверен в себе, но то, как он время от времени осматривает зал или же притягивает меня к себе, выдает в нем волнение.
И только теперь я задумываюсь о том, что могло послужить причиной для подобных реакций.
— Ты уверен, что он появится? — задает один из приятелей мужа вопрос другому.
— Уверен. Видишь, сколько стервятников собралось? Чуют запах наживы. Все хотят заручиться поддержкой. Все же понимаем, какой расклад теперь в городе и как выглядит расстановка сил.
После этих слов Аслан сильнее впивается пальцами в мою талию и осушает бокал виски.
— Здесь! — обреченно говорит тот, кто сомневался в появлении неизвестного, перед которым предстоит лебезить.
Даже сквозь звуки живой музыки слышно, как по залу прокатываются шепотки. А дальше начинается что-то странное.
Люди по очереди стекаются в одну точку. К тому человеку, ради которого все собрались.
Аслан выпивает еще бокал алкоголя, но и не думает двигаться за общей массой. Более того, он уводит меня за столик, удерживая на месте и гипнотизируя ту часть зала, где находится тот самый мужчина, из-за которого весь этот переполох.
В какой-то момент, будто набравшись смелости, супруг резко поднимается на ноги и, крепко обхватив мое запястье, тянет меня именно туда, где уже засветились все его приятели.
Мне непонятен всеобщий ажиотаж. Потому что я знаю: от меня ждут просто улыбок.
Но сначала я замечаю темную макушку мужчины, возвышающегося над всеми остальными гостями. Он кажется очень высоким. Похоже, что на приеме нет ни одного человека, кто оказался бы такого же роста.
Толпа редеет, и я вижу сначала внушительный разворот мощных плеч, которых не скрывает даже элегантный дизайнерский костюм. А затем я вижу его в полный рост.
В груди становится тесно от жуткого предчувствия, и я не могу даже вздохнуть. Мое подсознание уже узнало его, в то время как головой я отказываюсь поверить, что это правда он. И чем ближе мы оказывается к этому могучему мужчине, тем тяжелее становятся мои ноги. К ним будто привязаны гири.
Люди перед нами расходятся в стороны, и каждый волосок у меня на теле приподнимается, потому что теперь не получается отрицать. Я знаю его.
— Аслан… — пытаюсь остановить мужа, который тащит меня на мой личный эшафот.
— Молчи, Юнона, — предупреждает он тихо. Так, чтобы окружающие не услышали, а я не пропустила предупреждение в его голосе.
Но мое тело отказывается слушаться. Налитые свинцом конечности не поднимаются, а органы скованы льдом.
Я в панике.
— Прошу… — готова умолять его, лишь бы муж не допустил того, чтобы он, этот великан, увидел меня.
— Тебе лучше закрыть рот.
Нас отделяет всего пара метров от моего самого большого кошмара. Я смотрю на горделивую осанку, мужественный профиль, не отрывая взгляда, и проваливаюсь в свой личный ад.
Осталась всего пара шагов до встречи. Но он, как и прежде, не дает мне даже подготовиться, резко поворачивая голову в нашу сторону.
Ленивое и расслабленное выражение лица мгновенно трансформируется в суровую маску. Надменный взгляд карих глаз меняется на колючий, темный, холодный. А снисходительная улыбка превращается в оскал.
Глаза в глаза, и мои легкие пронзает холодом. Будто я здесь и сейчас проваливаюсь под лед.
Давно пережитое запечатывает меня под коркой замерзающей воды, оставляя снова в предсмертных судорогах, в которых я оказалась по его вине. Но и я в долгу не осталась. Я отомстила ему.
— Арес, — слышу словно сквозь вату голос мужа, — рад твоему освобождению. И хочу представить тебе свою жену — Юнону.
Но мы оба прекрасно знаем, что он не забыл меня. Потому что невозможно забыть ту, что клялась в любви, а потом отправила за решетку. Впрочем, как и я никогда не смогу забыть своего первого мужчину. Того, что уничтожил меня.
— Юнона. Такое редкое имя невозможно забыть, — говорит он хрипло.
И я понимаю, что он здесь по мою душу.
Друзья! Добро пожаловать в мою криминальную новинку! Нас ждет непростая история о любви и страсти, предательстве и мести, раскаянии и прощении. У нас властный и даже жестокий герой, сильная героиня, способная на отчаянные меры! Будет горячо и напряженно! Но в результате победит любовь!
Если вы не хотите пропустить продолжение, то, пожалуйста, добавьте книгу в библиотеку и поставьте ей реакцию.
Готовы? Тогда поехали!
