Вытирала слёзы, размазывая тушь по всему лицу, и успокаивала себя: «Всё позади. Тебе больше никто не причинит зла». То было единственно верное на тот момент решение. В другое время я бы отказалась от идеи бежать, выкарабкивалась бы из ситуации своими силами. Но я ослабла – на кону стояла собственная жизнь. Я ещё не сошла с ума, чтобы распрощаться с ней так рано.

Негромко вздохнула, умыла лицо и вдруг замерла, увидев собственное отражение в зеркале. Может быть, был виноват желтовато-голубой свет в туалете? Почему-то моя кожа совершенно неправильного цвета. Очень бледная. Глаза припухшие, красные, под ними пролегли глубокие тени. Или свет так падал.

Взяла бумажное полотенце, промокнула лицо. Привела себя в порядок и покинула туалет. Нехорошо заставлять человека ждать.

***

Я вернулась в зал китайского ресторанчика, что был при отеле, где мне пришлось на время остановиться. Он был довольно большой, но при этом уютный. Бамбуковые перегородки позволяли чувствовать себя в уединении, что мне особенно здесь нравилось. Не хотела бы я, чтобы на меня пялились незнакомые люди.

Юн Мэншан сидел за столиком в глубине зала и медленно поглощал еду, которую принесли, пока я приходила в себя. Не стану же я плакать при мужчине!

– Хелена? С тобой всё хорошо? – спросил Юн, замерев на секунду. Палочки с лапшой повисли в воздухе и я подумала, что соус испачкает его белоснежную манжету рубашки, если он немедленно не положит еду в рот.

Я села и выдавила слабое подобие улыбки.

– Со мной всё хорошо. Приятного аппетита!

Прежде чем ответить, Юн отправил в рот лапшу. Не испачкался и хорошо.

– Может, тоже закажешь себе что-нибудь?

– Нет, я не голодна.

– Если ты беспокоишься о деньгах, – Юн произнёс это несвойственным ему неуверенным голосом, – то я заплачу.

– Знаю, – улыбнулась в ответ. – Но я действительно ничего не хочу. Ты сказал, что нашёл мне работу.

– Да. И ты не должна отказываться от этого предложения. Эта работа на время спрячет тебя от проблем.

– На время, – повторила и скептически выгнула бровь. – А потом что?

Юн решил не говорить очевидные вещи вслух. Да в этом не было особой нужды: по тому, как он откинулся на спинку стула и поджал губы, всё стало и так совершенно ясно.

***

Юн Мэншан – друг моей семьи. В прошлом. Теперь в прошлом. Потому что семьи у меня больше не было. Нет, никто не умер. Все живы и здравствуют. Но меня в их жизни просто нет.

Мой отец был клиентом Юна многие годы. Юну Мэншан по наследству перешёл частный банк «Мэншан Пекин Банк». Когда мой отец решил расширить свой бизнес, он обратился к Юну. Со временем они сдружились до такой степени, что их дети – я и его дочь Ксин – стали учиться вместе в Германии. Не скажу, что мы с ней были подругами, но Ксин научила меня многим вещам. Когда у меня начались проблемы, я позвонила именно ей. Если бы не Юн и Ксин, не знаю, где я была бы сейчас.  

Когда я смотрела на Юна, то поражалась тому, как он мог оставаться молодым в свои пятьдесят шесть лет. Красив, изящен; ни одной морщинки, ни одной складки на смуглом лице, ни единого седого волоса в густых темных волосах. Близко посаженные глаза с хитрым прищуром и искренняя улыбка, вызывающая доверие, были способны творить чудеса. Костюм и галстук придавали его облику строгость и одновременно солидность.

Он пользовался заслуженным уважением в своих кругах. В то же время в его характере просматривались черты, которые вызывали вполне понятную неприязнь к нему. Юн не терпел чужих мнений и замечаний, всегда стоял на своём, а неспособные быстро схватывать суть его мысли вызывали у Юна раздражение, а порой и гнев. Но такие качества проявлялись исключительно к тем людям, которые работали на него. Дома он становился мягким и нежным. С друзьями – разговорчивым и компанейским. С клиентами – вежливым и деловым. Со мной? Думаю, что ко мне он относился почти так же, как и к Ксин.

Как к своей дочери…

***

– Будешь работать на Анжелу Ин.

– Кто такая?

– Певица. Ещё не достигшая своего уровня популярности, но прихотливая, и график у неё напряжённый. – Юн сложил пальцы домиком и, перехватив мой взгляд, сказал: – Выгодные условия. Хорошие деньги. Гарантированная безопасность.

Я задумалась.

– Под условиями имеется в виду?

– Знание английского и китайского; опыт работы. И то, и другое у тебя имеется, Хелена. Ты же работала на Эвана Грега в Европе.

– Где я буду жить?

– Я уже говорил на эту тему с Анжелой. Ей и нужна такая помощница, которая сможет находиться рядом с ней двадцать четыре часа в сутки. То есть… – Юн поджал губы и развёл руки в стороны, как бы говоря, что всё просто. – Ты будешь жить с ней в ее особняке. Ты будешь жить её жизнью. Не забывай только, что это гарантия твоей безопасности. Не спеши отказываться. Неизвестно, сколько ты сможешь скрываться в этой гостинице. Я оплачиваю отель картой своего банка. Понимаешь?

Ещё бы я не понимала! Если приложить усилия, то найти меня будет очень просто. У отца вряд ли хватит ума, но моя мачеха быстро сложит два и два. И молчать она не станет. Из-за неё я оказалась в такой ситуации. Из-за этой алчной женщины я испортила себе жизнь.

– Ну, так что?

Я взглянула на Юна, всё ещё обдумывая ответ.

– Встретишься с Анжелой Ин? Ее секретарь ждёт моего звонка.

– Раз ты обещаешь мне безопасность…

– Особняк этот находится в недрах Пекина. Его непросто найти, он охраняется, а территория просто невероятно огромна. Даже если кто-то прознает о твоём местонахождении, до тебя не доберётся. Соглашайся, Хелена.

Через минуту мы пожали друг другу руки. Юн ушёл. А я вышла из ресторана и немного задержалась в вестибюле. Люди с любопытством смотрели на меня. Высокая европейка с длинными пепельно русыми волосами, на шее у которой видна часть китайской татуировки. Нетрудно угадать их мысли. Они хотят знать, кто я такая.

Но лучше им этого не знать.