Таксист сбросил скорость, повинуясь свежевыставленным знакам, не разрешавшим ехать быстрее сорока километров в час.

Местах в шести на шоссе велись дорожные работы. Асфальт вскрыли, обнажив щербатую землю, в очередной раз вырвав с корнями редкую траву, отважившуюся поспорить с прогрессом и пробиться сквозь твердокаменное покрытие.

Ремонтники честно суетились вокруг, с мини–бульдозерами, катками, грузовиками, привезшими черную дымящуюся кашицу для нового настила.

Эйсфера тяжко вздохнула. Она так спешила в Аннарис, а вот теперь придется невесть сколько километров плестись, словно черепаха. Шофер поддержал пассажирку не менее глубоким вздохом.

– Ладно уж, – ободряюще улыбнулся в зеркало заднего вида лысеющий мужчина лет сорока пяти. – Я остановлю счетчик. Не знал, что тут такое–е… Иначе поехал бы по окружной, все быстрее. Да и машин там сейчас раз–два и обчелся. С тех пор как два года назад сверхи заключили договор с людьми, трасса мимо лесов канов стала уж больно популярной.

Он все о деньгах! Разве это главное?

Эйсфера ответила водителю грустной улыбкой, расправляя складки длинной хлопковой юбки – ярко–голубой, в тон блузы и жилетки. Наряд должен выглядеть прилично, эффектно, но не слишком вычурно… Женщина направлялась на собеседование к новому работодателю – на фабрику модельной одежды «Королева Марго».

Оттрубив десять лет не по профилю, вечерами посещая все дизайнерские курсы, какие можно было найти и оплатить при ее плотном графике и весьма среднем доходе, Эйсфера наконец–то приблизилась к давней мечте.

Мечте устроиться модельером на крупном предприятии женской одежды, а не прозябать заштатным менеджером по закупкам, посвящая трудодни цифрам, наименованиям товара, подсчетам прибыли.

Эйсфера упорно год за годом отсылала всем изготовителям одежды свои эскизы, которые раз от раза становились все интересней, все оригинальней, все изысканней. И, наконец, повезло!

«Королева Марго» прослыла одной из популярнейших фабрик по эту сторону моря. На президенте, парламентариях, большинстве других высших чиновников зачастую красовались вещи с ее брендом – изящной женской головкой в короне–диадеме. Вот почему, едва завидев сообщение с фабрики в папке «Входящие», Эйсфера поначалу не поверила глазам.

На следующее утро позвонила в приемную директора «Королевы Марго» – самой стильной женщины континента, если верить бульварной прессе. Дрожащим голосом попросила уточнить: действительно ли ее пригласили работать одним из одиннадцати дизайнеров фабрики, или же это недоразумение. На том конце провода девушка с приятным, даже немного заискивающим голосом, видимо, положила трубку на рабочий стол –щекочущий нервы звонкий стук навел на подобные мысли.

Некоторое время Эйсфера с замиранием сердца ожидала ответа, теребя мышку и машинально нажимая «принять почту», «принять почту», «принять почту».

Не прошло и пяти минут, как на том конце провода снова послышался мелодичный голос секретарши:

– Давайте еще раз уточним. Вы Эйсфера Мелльен?

– Да–а–а, – кажется, шумный выдох был слышен даже в телефон.

– Отлично! Директор подтвердила, что мы ждем вас. И если контракт устроит обе стороны, обещала принять на трехмесячный испытательный срок. Еще вопросы? – медоточиво закончила секретарша.

– Нет, благодарю, – Эйсфера трясущейся рукой нажала кнопку сброса, со звоном даже не положила, скорее, уронила трубку на аппарат.

После чего несколько минут глупо пялилась в компьютер, по ее требованию продолжавший и продолжавший принимать электронную почту.

Наконец, словно бы поверив в свалившееся на голову счастье, вскочила и запрыгала, как ребенок, повторяя:

– Меня возьмут! Меня возьмут! Меня возь–му–ут!

Единственное, что омрачало радость Эйсферы – ей абсолютно не с кем было поделиться чудесными новостями.

Подругам звонить опасалась – вдруг сглазят, начнут завидовать. Большинство из них вместе с Эйсферой посещали дизайнерские курсы, и даже резюме отсылали всей компанией.

Родители погибли несколько лет назад в ужасной автомобильной катастрофе. Казалось, нынешняя удача – нечто вроде реванша за пережитое горе, от которого Эйсфера оправилась далеко не сразу. Да, можно сказать, и не оправилась. Сердце до сих пор щемило при мысли, что вот они были, жили в соседнем районе, приезжали в гости, приглашали к себе на праздники и просто так, повидаться… И… все исчезло, погубленное неловким лихачом–шофером, не справившимся с управлением и протаранившим три машины подряд. Почти все, кто в них путешествовал, умерли на месте. Оставшиеся раненые скончались в больнице в течение суток, впрочем, как и сам «виновник торжества». Так что даже предъявить претензию некому.

Нет больше ни мамы, с ее лучистыми серыми глазами и губами, которыми восхищались все мужчины района, ни отца, с его теплой улыбкой, всегда освещавшей немного усталое веснушчатое лицо. Больше не доведется Эйсфере расчесывать мамины непокорные светлые кудряшки, обрамляющие лицо наподобие нимба, осторожно выщипывать брови, разлетавшиеся высоко от переносицы. Никогда больше не придется выехать с отцом на рыбалку и часами болтать ни о чем, а затем коптить свой нехитрый улов на углях пыхтящего костра.

Эйсфера тряхнула головой, стараясь вынырнуть из тяжелых мыслей…

Дорога медленно, но верно уходила под машину. Аннарис, хоть и со скоростью сорок километров в час, но неизменно приближался, маня новыми горизонтами.

Раннее утро дышало свежестью, листва деревьев, плотно обступивших трассу, покрытая капельками ночного дождя, сверкала в лучах солнца. Зрелище напоминало мириады причудливых украшений, на которые щедрый ювелир не пожалел бриллиантов чистейшей воды. Из таких бы костюмы средневековым дамам пошить…

Из леса пахнуло хвоей, еще не прогретой знойным августовским солнцем, но хорошенько промокшей под недавним ливнем.

Эйсфера вдохнула бодрящий запах, откинулась на сиденье машины, бросила взгляд на наручные часы. Полседьмого. До Аннариса на такой скорости ехать еще час или чуть больше. Черт! Опоздать на собеседование, которого ждала столько лет, вот что значит не везет и как с ним бороться!

Эйсфера испустила еще один тяжелый вздох. Бесконечно долгие годы она отказывала себе во всем – в лишнем часике шопинга с подругами, в свиданиях, в результате чего так и не устроила личную жизнь. Лишь бы научиться, лишь бы добиться такого мастерства, чтобы специалисты знаменитых фабрик ахнули и пригласили на работу. Эйсфера уже забыла, когда ее руки не были испачканы в краске, в мелках, испещрены мелкими противными порезами от острых краев бумаги. Когда дома то тут, то там не валялись огромные и поменьше акварельные листы с бесконечными эскизами. Когда графическая программа на компьютере закрывалась хотя бы на ночь.

И вот теперь… теперь она опоздает и… пиши пропало. Зачем известной фабрике, куда стремятся попасть на работу лучшие дизайнеры по эту сторону моря, брать нахалку, которая не в состоянии встать пораньше и вовремя явиться хотя бы на собеседование?

Эйсфера испустила очередной уже тяжкий вздох.

Что ж… мечта – она и есть мечта… В конце концов, если бы все добредали до горизонта, кто стремился бы путешествовать? Эйсфера успокаивала себя тем, что получила приглашения на собеседование еще от нескольких фабрик по пошиву одежды, масштабом поменьше. Начнет с малого, а там… кто знает…

Внезапно женщина услышала неприятный скрежет гнущегося металла, приправленный не менее мерзким шкрябаньем чего–то острого по поверхности машины… Эйсферу аж передернуло, на руках выступила гусиная кожа.

Не успела разобраться, что к чему, как мир опрокинулся и… закрутился. На чистых инстинктах судорожно хваталась то за заднее сиденье, то за ручку чуть повыше окна, то за водительское кресло, стараясь не убиться обо что–нибудь внутри салона.

Похоже, машина катилась кубарем, вращаясь все быстрее, еще быстрее… К горлу подступила тошнота, перед глазами все плыло, отплясывало дикий танец сбитого с толку вестибулярного аппарата. Эйсфера зажмурилась, вцепившись в кресло и ручку, упершись длинными ногами в боковины авто. Благо машина была небольшой, что поначалу даже расстроило женщину. Не слишком–то презентабельно добираться в подобной таратайке до знаменитой фабрики. Теперь же оставалось лишь благодарить богов за подарок судьбы. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

Эйсфера закричала, истошно, надрывно, когда машина ухнула вниз, на обочину, и снова покатилась, замедляясь. Внизу захрустели ветки, хвоя, затрещали ломающиеся шишки…

Во время падения женщина почти выпустила ручку и едва не врезалась лбом в стекло. Но умудрилась схватиться заново, выбросив вперед ладонь, словно бы отодвигая окно от себя.

Наконец авто остановилось… Покачнулось раза два, будто бы решая – двигаться дальше или же нет… И замерло.

То, что происходило после, Эйсфера запомнила как ужасный фильм – кадр за кадром.

Гигантская оранжевая кошка – полутигр–полупантера – одним ударом лапы выбила водительскую дверцу. Шофер попытался уклониться от клацающих челюстей кана, но… не вышло. Оборотень схватил мужчину прямо за голову и одним рывком выволок наружу, окропляя машину кровавым дождем.

Эйсфера потом долго слышала во сне крик водителя – нечеловеческий крик существа, убитого нечеловеком.

Она вжалась в сиденье, наблюдая, как людоед навалился на шофера всем телом. Бедняга, с полусодранным скальпом, забился, замолотил по кошачьим бокам, попытался выдрать клочки шерсти, опять зашелся в истошном вопле. Без толку. Зверь одним укусом вырвал человеческую глотку, затрепетавшую на ветру, словно диковинный алый цветок. Мгновение или около того водитель захлебывался клокочущей в горле кровью, алая струя, повинуясь бешеному биению сердца, ударяла по влажной хвое.

Только теперь Эйсфера сообразила, что оборотень ловко закатил машину в лес, каким–то чудом умудрившись ни разу не долбануть ее о близкорастущие деревья.

Теперь никто не увидит, никто не поможет его незаконным жертвам. Минуло уже несколько лет с тех пор, как людоедам запретили охотиться на «двуногую дичь» – так они именовали людей. Однако… законы благополучно забывались, когда дикие инстинкты брали верх. Эйсфера слышала об этом, но не думала, что подобное случится именно с ней. Как всегда нам кажется, что самое страшное – удел кого угодно, только не наш.

Эйсфера зажмурилась, слушая хруст костей, пробирающий до мурашек треск рвущейся плоти, понимая, что с шофером все кончено. Резкий запах железа заставил несколько раз чихнуть.

Сотовый! Конечно!

Трясущимися руками Эйсфера откопала в коричневой дамской сумочке мобильник, боясь даже чуть приотрыть веки. На ощупь нажала первую кнопку вызова полиции сверхов… Слава богу, она числилась на быстром дозвоне! Но тут…

Руку обожгла боль. В первый момент она казалась терпимой, но затем захотелось заорать благим матом, лишь бы облегчить муки. Женщину вытащили из машины – это она чувствовала, не разлепляя век.

– Открой глаза, человеческая сучка! – это был не рык – приказ низким, утробным голосом.

Эйсфера в ужасе повиновалась. Стоило расклеить опухшие веки, сверху навалилось тяжелое тело мужчины. Сколько в нем? Сто килограмм? Нет, не меньше ста пятидесяти…

Бронзовая кожа, зеленые глаза, лицо – точно с картинки из учебника про древних людей. Низкие надбровные дуги, очерченные рыжими полосками бровей.

С торжествующим рыком кан прижал Эйсферу к земле. Женщина задергалась, начала извиваться под массивной тушей оборотня, не прекращая визжать, кричать что есть мочи.

Но… все было напрасно. Казалось, ее пришмякнуло к почве неподъемным грузом… и сколько ни старайся выкарабкаться, плющит сильнее и сильнее.

Видимо, кан хорошенько закатил машину в лес, чтобы вопли пострадавших не услышали редкие водители на шоссе. Как назло, дорожные работы разогнали большинство машин, вынудив свернуть на окружную.

Господи! Неужели ее съедят! Вот прямо сейчас разорвут на части живьем, как несчастного таксиста?

Эйсфера зажмурилась вновь, но в следующую секунду ощутила, что кан возбужден, и очень сильно. Мерзавец зарычал вновь, железной хваткой пятерни сорвал с жертвы белье, умудряясь по–прежнему вдавливать в землю своим непомерно грузным телом… и…

Эйсфера почувствовала дикую боль внизу живота. Кан толкался, рычал, вращал бедрами, и боль разрасталась, достреливая до стоп, ударяя по вискам сумасшедшим биением сердца. Женщина зарыдала в голос, забилась с утроенной силой, задрыгала ногами, но, кажется, это лишь подогрело людоедскую мразь. Оборотень довольно ухмыльнулся, впечатал жертву в почву так, что казалось еще немного – и она не сможет дышать, грубо ударил ее плечи о землю, пригвозив пятернями, накрывшими заодно и горло. Издал утробный рык, запрокинув голову, весь затрясся, дрожь удовольствия прошла по его мышцам, и горячая влага оросила Эйсферу изнутри. Она захлебнулась в рыданиях, надеясь, что уже все – мучения закончены. Но зверь толкнулся снова, дубася по внутренностям, порождая один каскад боли за другим…

Женщина закричала опять, замычала, ощутив жгучую резь в горле…

Сколько длилась эта пытка, Эйсфера не помнила.

Огненный кан снова и снова брал «человеческую сучку», с каждым разом все сильнее, все болезненней, все беспощадней…

Эйсфера плохо осознавала происходящее, когда ее нашли на обочине сотрудники полиции сверхов. Подняли с земли трясущийся, бьющийся в слезах комочек…

Затем была палата: большая, просторная, но до невозможности одинокая. Подругам Эйсфера о своем горе не поведала – было стыдно, больно, страшно. А родители… если бы только пришла мама. Погладила по голове, как в детстве, когда что–то болело. Или отец принес леденцы, яблоки, мандарины, принялся рассказывать новости со службы, чтобы отвлечь от страданий!

Если бы…

Они не придут… Больше никогда.

Остается лишь справляться самой, в одиночку.

Помощь психолога Эйсфера категорически отвергла. Была у подобных врачей не раз и не два после гибели родителей. Пила таблетки, от которых отключалась и просыпалась по часам, оставалась холодна, когда другие восторгались, спокойна, когда плакали. Но стоило курсу завершиться, боль догоняла снова, точно ждала своего часа, чтобы добить.

Поэтому Эйсфера выдержала тест на адекватность, на психологическую устойчивость и подписала добровольный отказ от курса реабилитации.

…

– Вы действительно хотите оставить ребенка? – врач фабрики «Королева Марго» пораженно смотрел на главного дизайнера, Эйсферу Мелльен, сложившую тонкие руки на округлившемся животике. – Вы же понимаете, что ребенок может родиться каном? – на его лице мелькало то ли сочувствие, то ли брезгливость.

Эйсфера прислушалась к себе и, ощутив легкий толчок изнутри, совершенно успокоилась.

– Нет, – ответила умиротворенно. – Моя дочка, моя кроха будет человеком! Я это знаю наверняка! И не стану убивать ее только за то, что ее отец… мразь… и ублюдок, – выплюнула, ощутив, как тошнота подкатывает к горлу.

Нет, токсикоза у Эйсферы не было – спасибо маминым генам. Просто одна мысль о том происшествии на дороге в Аннарис неизменно заставляла желудок скручиваться узлом, выталкивая к горлу противные спазмы.

– Может, провести тесты? Взять пуповинную кровь? – предложил немолодой уже врач с грустными карими глазами.

– Нет, я уверена в моей Марго, – выдохнула Эйсфера, не желая соглашаться на опасные для ребенка манипуляции. – Скажите лучше, анализы в порядке?

Медик внимательно вгляделся в десятки цифр на семи листах, которые минутой раньше принесла из лаборатории молоденькая медсестра. Некоторое время Эйсфера с замиранием сердца ждала… Комок в горле рассосался, но спазм в животе так и не отпускал. Женщина принялась спокойно дышать – вдох–выдох, вдох–выдох, вдох–выдох.

С такой нервотрепкой и до выкидыша недолго. Эйсфера любила ребенка и никак не соотносила его с насильником, который зверски надругался над ней на территории канов. Малышка не виновата, она будет только маминой дочкой, единственным существом, ради которого теперь стоит жить!

– Эйсфера? – медик поднял голову с коротко стриженными темно–русыми волосами от бумаг, разложенных на столе.

Женщина застыла, вглядываясь в его усталое лицо с сетью гусиных лапок вокруг потемневших глаз.

– Все хорошо, ребенок в порядке и вы тоже, – заверил доктор. – Но вы точно не пожалеете? – в его взгляде было больше сочувствия, нежели понимания.

– Нет! Не пожалею! – выпалила Эйсфера, осторожно встала и засеменила прочь из кабинета.

У нее будет дочка! Малышка, ради которой стоит жить!

Эйсфера не мечтала об этом, не планировала заводить детей, не выйдя замуж, хотя бы не заведя серьезных отношений. Однако судьба распорядилась иначе.

Полиция сверхов до сих пор разыскивала того огненного кана. Что он делал на территории ночных собратьев? Как попал туда? Все это осталось под покровом тайны. Клочки шерсти, наверное, выдранные водителем в пылу самозащиты, были отданы на экспертизу. Но чтобы узнать личность насильника, пришлось бы проверять всех огненных канов по эту сторону Аннариса. Учитывая же, что людоед охотился на чужой территории, он мог приехать издалека и развлекаться, например, по дороге домой или в гости к дружественному поселению. Одним словом, надежды на то, что насильника и убийцу найдут, накажут, почти не оставалось.

Эйсфера не хотела об этом думать. Она мечтала зажить новой жизнью со своей дочуркой.

Расскажет ли ей когда–нибудь об отце? Наверное. Только сначала окружит такой любовью и заботой, чтобы эти кошмарные сведения не стали для девочки роковым ударом, а лишь закалили характер.

Эйсфера мечтала о том, что ее кроха вырастет стройной, как тростинка, веселой и неунывающей, как бабушка, которая никогда не увидит внучку.

Что любой удар судьбы дочка воспримет куда лучше мамы, сумеет пронести сквозь любые невзгоды веру в лучшее и завоюет такое счастье, какое никогда уже не встретить Эйсфере.

Потому что ни один мужчина, будь то смертный или сверх, даже великолепный красавец гент, каких с десяток работало на фабрике, не коснется ее тела. Ни один самец больше не осквернит его. А, значит, у Эйсферы никогда не будет ни мужа, ни любовника.

Но разве это главное условие счастья?

Женщина не знала. Лишь надеялась, что со временем утихнет боль, перестанет отдаваться где–то под ложечкой ужасной резью, заставлять сердце отбивать дикую чечетку неровного пульса. А любовь к дочери заслонит все ненастья прошлых лет, позволит жить ради малышки…