Я вела занятие и с грустью посматривала на то место, где обычно сидел Раэн. Это было странным и непривычным, но я даже немного скучала по этому высокомерному выпендрежнику. Хотя, чего уж лукавить. Я очень хотела его увидеть, может, объясниться, сказать, что не хотела обижать и была несправедлива к парню в последнюю встречу.

Разумеется, о СИП-25 я поведать ему не могла. Представляю, как Раэн обиделся бы, узнав, что я, фактически, влезла ему в голову, в чувства, желания. Но я могла бы сказать, что все обмозговала, взвесила, прикинула факты и обстоятельства и посчитала, что ошиблась, когда подозревала Раэна.

А он… не пришел.

Я рассказывала про мутиццы и мелгачастицы без прежнего запала. Мира поглядывала очень странно – словно о чем-то догадывалась. И даже пару раз стрельнула своими голубыми глазищами в парту Раэна.

Однако помогала “анимировать” мои объяснения.

– Итак. Как вы теперь можете видеть, при помощи мутицц тоже можно создавать новые вещества и предметы. Причем, в куда большем количестве, гораздо быстрей и эффективней.

Мира эффектно повела руками, щелкнула пальцами – и на передних партах появились огнелампы. Раньше они считались чем-то запредельным, удивительным и достойным лишь высших каст. Это были такие кусочки стекла, внутри которых играл огонь. На самом деле, это была плазма, и создавалось все при помощи внушительной концентрации мутицц, которых у большинства даже “сильных магов” весьма мало.

Я аж удивилась. Мира небрежно пожала плечами: мол, и не то могу.

Я усмехнулась. Студенты впечатлились.

– А теперь смотрите. Вот, что зафиксировала наша аппаратура.

Я ткнула указкой в экран. Там появились вначале скопища коричнево-черных мелгачастиц, а затем и мутиццы – золотистые, будто светящиеся изнутри. Мелгачастицы начали их окружать и формировать нечто вроде формы. В свою очередь мутиццы работали с молекулами воздуха.

Я увеличила изображение, показывая, как они разрывают частицы, как меняют конфигурацию и как одновременно делают вначале кварц, затем – стекло и плазменный сгусток. Стабилизируют его, запуская внутрь полезную энергию.

– Если добавлять полезную энергию извне, то огнелампы могут светить куда дольше, нежели обычно. Почти бесконечно, пока цел их корпус, – пояснила я. – Однако с мутиццами следует быть осторожней. Архимаги, конечно, умеют играть с ними, как никто другой. Но в вашей истории немало случаев, когда они погибали, превращались в уродливых монстров или впадали в кому после подобных манипуляций.

Дело в том, что только определенная концентрация мелгачастиц может управлять конкретным количеством мутиццы. Чуть не хватило – и все, последние вышли из-под контроля и начинают менять, что захотят. Вопросы?

Лекция, слава богу, заканчивалась. Потому что с каждой минутой отсутствия Раэна, я почему-то все больше расстраивалась. И дело было даже не в симпатии, которую я очевидно к нему питала, а в чувстве вины.

Я решила, что, если он не появится в следующий раз, лично пойду и поговорю. Но теплилась надежда, что Раэн одумается, или просто заболел. Почему бы и нет? Ну могло же вот так вдруг совпасть. Будет смешно и глупо, если он лежит себе с каким-нибудь кашлем, а я прибегу, вся виноватая и потерянная…

Тем временем, студенты начали спрашивать.

– И вы можете регулировать количество мутицц и мелгачастиц в ауре?

– Можем. Но не до единой частицы, конечно. Мы умеем менять концентрацию, и делать работу с подобными суперспособностями более безопасной.

– Но разве теперь, учитывая, то, что вы сказали, любой маг… ой… любой со способностями не станет равен Архимагам?

– Не совсем. Мы можем усилить способности, но не настолько.

– Почему же? Ведь нужно просто добавить в ауру частицы?

– Вы в чем-то правы, но не совсем. Опыты показывают, что не всякое силовое поле и аура способны выдержать нужное количество мелгачастиц, не говоря уже о мутиццах.

– Как это? У Архимагов могут, а у нас – нет?

– Каждая аура индивидуальна. Есть более плотные и менее плотные. Есть те, что простираются на метры, и есть узкие, до сантиметра. Есть с концентрически расположенными силовыми линиями, и есть с совершенно иным рисунком. От этого и зависит – сколько и каких частиц выдержит аура. И соответственно – мощность способностей. Мы можем варьировать, но не настолько. Именно поэтому и есть, так называемые, передающиеся из поколения в поколение способности. У представителей одной семьи ауры и силовые поля схожи.

– А обычный человек или, например, оборотень… или даже орк… они могут получить суперспособности, если у них подходящая аура?

– Если у них подходящая аура, то некоторые способности уже есть. Если же их нет, значит, их силовое поле и аура не могут управлять частицами в силу своей конфигурации, плотности или размера.

– То есть вы не умеете делать колдунов… то есть… ну вы поняли, из обычных существ?

– Не умеем. Но у нас и нет подобной задачи. Мы можем конструировать механизмы, которые делают многое из того, что некогда было под силу лишь “магам”, – я пальцами показала кавычки. – Мы получили электроэнергию из особенного силового поля Синих Топей.

– А если аура Топей закончится? Мы останемся без этих благ?

– Хороший вопрос. Дельный, – я чуть улыбнулась черноволосому дроу, что сидел особняком – темные эльфы все еще сторонились светлых. – Нет, не закончится. Синие Топи каким-то образом обмениваются энергией с космосом, получая силовое поле, мелгачастицы и мутиццы некоторых особых видов звезд и планет.

– Но разве у них оно бесконечное? – настаивал дроу.

– Нет, разумеется. Но я ведь не сказала – берут. Я сказала обмениваются. Это как круговорот воды в природе.

– Но мы-то берем энергию Синих Топей, разве не так?

– Нет, не так. Мы при помощи этой энергии и процессов, что идут в ходе разделения ее подвидов, получаем частицы, что переносят электричество. По сути, мы заставляем эту энергию работать на нас, а не используем. Отработав свое, она возвращается в окружающую среду. Это как когда мы пьем воду или поливаем растения.

– Очень интересно…

Вопросы шли и шли дальше.

Мне нравилось, что студенты начали включаться в процесс, думать, анализировать и больше не вставали в позу, отвергая все, что мы преподавали.

Но это вовсе не значит, что диверсии прекратятся. Пока мы не нашли причину, тех, кто все это затеял, нельзя расслабляться.

Я отвечала, Мира демонстрировала, и мы, наконец-то, завершили лекцию.

А когда студенты ушли, я вздохнула:

– Вроде закончили. Можно идти отдыхать.

Мира прищурилась и спросила, заглядывая в глаза:

– Скучаешь по нему?

– По кому? – опешила я.

– По Раэндуилу Сафрандил.

– Нет! – слишком уж энергично возразила я. – Даже не вспоминала его. Может, заболел. Может, назло мне прогуливает…

– А может обиделся… в лучших чувствах. Послушай… Лина… Я… – Мира осеклась, окутала нас силовым полем, непроницаемым для подслушивания и подглядывания – снаружи него фигуры слегка размывались – и сказала с участием, не глядя в глаза: – Я очень виновата перед тобой, Лина…

– В чем? – я поразилась.

– Я думаю, ты – истинная пара для Раэна. И я совершенно зря намекнула, что он может быть связан с заговором.

Ого! Какие откровения? Неужели она узнала про СИП-25? Я даже вздрогнула. Применение такого прибора для академических целей, конечно, не было чем-то противозаконным, а вот в личных… вполне.

– Откуда ты взяла, что я – его истинная? – еле выдавила я из себя.

– Я видела вас вместе и слышала конец вашей последней беседы. А еще я встретила Раэна, когда он от тебя уходил. Он был вне себя. В таком состоянии не уходят, если ты заговорщик и тебя могут уличить в организации диверсий.

– Ну почему же? Разве это не должно вызывать сильные эмоции?

– У людей, может, – Мира усмехнулась и убрала прядь с моего плеча – коса опять слегка растрепалась. – Видишь, ли. Мы, эльфы, рождены для заговоров и подлянок. Нет, есть очень хорошие, есть такие, как Терголас Адамант, Хейландир Язаран и многие другие. Просто у нас в крови выдерживать невозмутимость, если плетем интриги. Будь Раэн замешан в заговоре, он никогда бы не выскочил от тебя в таком состоянии. А он… он был просто раздавлен. Вне себя. Так ведут себя эльфы только в одном случае, когда не способны себя контролировать. С истинной парой. Мы ведь даже и боль умеем терпеть с улыбкой. А вот когда тебя ранят в самое сердце… когда внутри все переворачивается и горит… Когда ты не можешь быть рядом с тем, к кому стремишься всем своим существом…

Я заглянула в глаза Мире.

– Ты влюбилась, что ли?

– Глупости! – возмутилась она. – В кого бы? Тут либо люди, либо ваши ученые, которые, кроме своих установок, ничего не видят вокруг!

– Ну как скажешь. Захочешь – поделишься…

– Да не влюблялась я! – еще громче возмутилась Мира.

Ладно. Хотя бы ушли от волнующей и расстраивающей меня темы…

В эту минуту в комнату вошел Николай Дубравный, мой коллега, тоже человек и попаданец. И Мира вдруг так на него посмотрела… Николай улыбнулся, эльфийка покраснела до кончиков ушей, кивнула, буркнула:

– Здравствуйте.

И потянула меня за руку из аудитории со словами:

– Нам пора в общежитие!