Лиза затушила сигарету и усмехнулась. Окурок она бросила в урну. Ещё с минуту простояв у мусорного бака, резко развернулась и жёстким прямым шагом пошла на автобусную остановку. Девушка ещё совсем молодая в вечернем весеннем платьице смотрела с болезненным выражением на парочек, на детей, на фонари, освещавших темнеющий и затихающий Хабаровск.
— К чёрту… К чёрту… — бормотала под ноги и совсем не смотрела на то, что находилось впереди неё. — К чёрту!
— Девушка, — окликнули её сзади.
— К чёрту! — взревела она и сделала несколько шагов, ещё более яростных и резких.
— Извините меня, — мужской голос совсем уже оглушил Лизу. Налившиеся кровью глаза девушки выражали глубокую ненависть ко всем окружавшим людям. Молодой человек, запыхавшийся, взъерошенный, стоял перед Лизой и держал её клатч. — В-вы оставили. Там.
Лиза даже не взглянула на вернувшего вещь. Схватила её, выпалила скорое «спасибо» и чуть ли ни побежала на остановку. Сжатая, сгорбленная — люди отходили от яростного тарана. Если бы она имела силу огня, то, возможно, ни от людей, ни от города ничего не осталось — всё спалила и не жалела.
***
— Я не знаю… — шептала подруге Лиза по телефону. Она смотрела в потолок. Взгляд её уже блуждал в каком-то тумане. Девушка всё ещё имела на себе это проклятое синее платье в белый цветочек. — Чувствую себя грязной…
После разговора Лиза решила выпить воду. Она уже отпила глоток, как замерла, а после понеслась в туалет.
Крик раздался в туалетной комнате. Девушка, что ещё два часа назад мило улыбалась, светилась счастьем, теперь сжимала ободок унитаза, извивалась и блевала.
Сигарета за сигаретой. Лиза не заметила, как отобранные у брата сигареты с зажигалкой, были скурены в комнате. Вся квартира пропахала удушающим ненавистным дымом. Дым только рассеивался, а затяжка, каждая новая сигарета, каждый кашель вызывал новый, ещё более болезненный спазм живота.
Лиза посмотрела на себя через зеркало. Она сидела на диване, скидывала пепел на пол, улыбалась будто Джокер. Серая, с чёрными мешками под глазами. Потускнели волосы, полезли. А губы сухие-сухие, почти синие. А серые глаза стали бесцветными камнями.
— Никогда? Никогда, — говорила Лиза, успокаивала себя. — Никогда!
Последняя сигарета упала на пол.
Лиза сделала вздох облегчения, и улыбка сумасшедшего превратилась в улыбку блаженного, хотя особых отличий и не было. Лиза прикрыла глаза и уснула.
