— Ти-ли-бо-ом, ти-ли-бо-ом!
Весёлое, дружелюбное арпеджио из песенки «Капитан, капитан, улыбнитесь!». Надеюсь, моё лицо не напрягается так, как напрягается всё внутри.
Просто за долгие годы работы никак не привыкну спокойно и весело реагировать на сообщения Сервиса.
Тем временем пальцы привычно делают своё дело, вводят двадцатизначный пароль. Со стороны может показаться, что у меня нервный тик — на самом деле, пальцы бегают по ghostkeyboard. «Призрачная» клавиатура, которую вижу только я, и только через очки-дисплеи. GKB наши остроумцы моментально переименовали в КГБ и далее — в «гэбню». Когда очки-дисплеи и гэбня только входили в моду, на их обладателей смотрели как на наркоманов. Теперь такой приблудой обзавёлся каждый второй.
Фантасты прошлого, вы бы бились в истерике и рыдали, узнав, для какой пошлости используется сложнейшая машина, которую и машиной-то назвать стрёмно: машина — это что-то громоздкое, заклёпочно-шестерёнчатое из стимпанка, а тут — тончайшая субстанция, еле уловимая, точно слёзы фей... Это чудо, каждый миллиграмм которого умнее Академии наук, используется для того, чтобы курьер Насралла мог отвезти пиццу с морскими слизняками тупой курве Кристине или Анжеле. Чтобы эта Кристина-Анжела, моргнув нарощенными ресницами, сделала бы видеоселфи и послать изображение своей влажной киски Толясику, или Рустамчику, или Степану Петровичу, а эти козлы с интеллектом дождевого червя смотрели бы в режиме реального времени, как она подмывается...
Да, я не люблю людей. Просто наша работа располагает к мизантропии.
Ладно. Что там у нас по заданию?
Индекс сложности задания: 12 (высший).
Индекс опасности объекта: оранжевый.
Перевод: если вы не сломите голову на этом задании, мы от удивления вам заплатим.
Это вдохновляет.
Последнее время меня вдохновляет только Сервис.
После того, как не стало Женьки.
* * * * *
«Женька».
Эта папка запрятана в самой глубине того, что мне заменяет душу.
Папка защищена надёжным паролем, посторонним туда хода нет.
Там бережно хранятся воспоминания, перебирая которые, я напоминаю себе, что я всё ещё живой человек, а не биоробот, приложение к Сервису... или что похуже.
Самый ранний файл. «Первый вечер».
Я уже работаю в Сервисе, у меня три выполненных задания. Лето. Гуляю по Лопатинскому саду. Без сигарет, без синьки — это мне не нужно. Адреналин и шальные деньги вштыривают лучше всякой химической дряни...
Вижу, как блондинистое чудо в светлых брючках и голубом топике сидит на «Скамье примирения» возле пруда, с банкой коктейля в обнимку, и ревёт в три ручья.
Можно просто пройти мимо, но моё текущее состояние описывается фразой «Это мой мир!»
— Не реви. Он тебя не достоин. И хватит уже синячить, — с этими словами выхватываю из слабых тонких пальчиков банку, сминаю и не глядя отправляю в мусорку.
Несколько секунд чудо таращит на меня серо-голубые гляделки, залитые слезами.
— А ты чё вообще... Чё лезешь?!. Чё те вообще надо?!. — агрессивно орёт она и качается в мою сторону, так что чуть не падает со скамейки.
Усмехаюсь, сажусь рядом и слегка приобнимаю дрожащие от рыданий плечики. Через некоторое время девица успокаивается, шумно сморкается в пропитанный духами платочек, достаёт зеркальце, вздыхает и начинает приводить себя в порядок. Мы болтаем о чём попало, и вдруг она, словно очнувшись, спрашивает:
— А ты кто вообще?
— Слава.
— Я Женя.
— Чудесное имя, мадмуазель! — целую руку, как опереточный кавалер. Женя, уже успокоившаяся, но ещё не протрезвевшая, заливисто хохочет. Потом, снова что-то вспомнив, смурнеет, и из глаз скатываются две слезинки.
«Мир принадлежит мне!»
— Дай слизать твои сладкие слёзки! — и, едва успев выговорить это, мой язык скользит по влажной солёной щеке.
— Да ну... Блин... Слав, что ты творишь? — Женька отстраняется от меня, но скорее в удивлении, чем с отвращением. Но далеко отодвинуться ей не удалось, «скамейка примирения» сделана так, чтобы повздорившие влюблённые съезжали попами друг к другу.
Полчаса спустя. Мы идём по аллее, держась за руки кончиками пальцев. Этого мне хватает, чтобы почувствовать то, что творится в душе у полупьяненькой Женьки.
Свист. Недолгий, наглый, обращённый к нам. Женька тоже чувствует это, вздрагивает и сбивается с шага.
Вскоре перед нами вырастает чернявый молодчик.
— Э, красавица, скучаешь? Пошли с нами, э? — и, не дождавшись ответа, мягко, но целенаправленно прихватывает Женьку за руку.
— Она со мной, — спокойно замечаю я.
Молодчик смотрит на меня непонимающим взглядом, потом, с многочисленными «Э!», объясняет, куда мне надо пойти. В нескольких шагах маячат два его приятеля или родственника, и это обстоятельство придаёт парню опасной самоуверенности.
Самоуверенность — это плохо. Никого нельзя недооценивать.
Разворот, удар стопой под сгиб колена — атакованная нога втаптывается в асфальт, и одновременно — с разворота локтем в нос, потом — ребром ладони под основание черепа. Этот готов. Лёгкий подскок в сторону его спутников. Шассе-круазе прилетает в подбородок тому, что пониже. Тело падает на асфальт, жутковато стукнув затылком. Третий молча разворачивается и бежит. Хорошо бежит. Видна спортивная подготовка. На ринге с таким возиться было бы неприятно. Наверно, он не трус — просто не всякому дано сохранить самообладание при виде того, как твоих друзей спокойно и вульгарно убивают.
...До прихода в Сервис мне доводилось махаться на нелегальных гладиаторских боях. Меня оттуда, кстати, быстро вышибли. За отсутствие артистичности. Слишком быстро убиваю, зрители не успевают насладиться процессом. Ну, извините — мне хочется уйти из клетки на своих двоих. Поэтому я не разыгрываю финальную битву из эпического боевика, а просто убиваю тех, кто хочет убить меня. Скучно и некрасиво. Потому мне и указали на дверь. Впрочем, оно и к лучшему: гладиаторы не заживаются.
В отличие от Исполнителей Сервиса...
Хватаю за руку Женьку, которая смотрит на это безобразие глазами по сорок копеек, и мы бежим прочь.
* * * * *
Про Сервис ходит столько слухов, что, если бы каждый раз, когда я слышу очередное Самое Достоверное Известие, мне платили бы доллар, вы читали бы обо мне в списке Форбс. Говорят, что Сервис — придумка спецслужб. Наших, американских, израильских, украинских, немецких, аргентинских — кому что больше нравится. Что в Сервис вербуют уголовников, приговорённых к смерти или к длительным срокам заключения — как в фильме «Её звали Никита». Что для регистрации в Сервисе надо убить кого-то из близких родственников (и трахнуть овцу, иначе незачёт). Что Исполнители купаются в деньгах и регулярно устраивают закрытые вечеринки, где предаются самым прихотливым видам порока (было бы неплохо). Что Сервис — это и есть настоящее мировое правительство. Что Сервисом руководит сам Сатана. Наконец, что Сервиса не существует, что это — очередная городская легенда, которую запустил Кто Следует Понятно Зачем...
Говорю же, если собрать все околосервисные байки, со всеми редакциями и вариантами, получится собрание сочинений в двенадцати томах. Вроде издания Жюль-Верна, которое было у нас дома... когда-то, когда у меня был дом.
* * * * *
Следующий файл. «Первое утро».
Утро следующего дня встречает нас в четырёхстах километрах к югу от места нашей первой встречи, по ту сторону границы, в придорожной гостинице возле Конотопа.
То есть уже не совсем утро. Уже почти полдень. Я делаю такой вывод, потому что солнечные лучи врываются в незанавешенное окно, а окно нашего номера обращено на юг. Продираю гляделки и вижу на полу подобие японского сада камней, только вместо камней — бутылки. Справа от меня сном младенца дрыхнет Женька.
Так. Мне надо ненадолго отлучиться. Заодно и принять душ. К моему возвращению Женька успевает раскинуться по всей кровати и продолжает спать.
Отбрасываю в сторону одеяло, открыв солнечному дню прекрасное тело.
— Вставайте, графиня, вас ждут великие дела!
«Графиня» жмурит глазки, потягивается, так что у меня пересыхает в горле, и только потом закрывается руками.
— Ну Слав... Ну не смотри!
— Почему?
— Ну, я голая!
— Потому и смотрю
— Ну не надо! Я стесняюсь! — крутится на кровати и поворачивается ко мне спиной — разумеется, немедленно получает шлепок по мягкому месту.
Визг. Возня. Полчаса спустя валяемся на кровати, превращённой в подобие вороньего гнезда. Женька, слегка встрёпанная и уже не изображающая няшу-стесняшу, умостила головку мне на плечо и смотрит в глаза.
«Ти-ли-бо-ом, ти-ли-бо-ом!»
Женька, увидев, как дёрнулось моё лицо, отстраняется. Ободряюще улыбаюсь (получается хреново), встаю и открываю Сервис.
Индекс сложности задания: 3.
Индекс опасности объекта: синий (то есть минимальный).
Описание... да, ничего особенного.
— Всё в порядке, солнце?
А Женька-то что-то почуяла. Ну да, мудрено было бы не почуять, увидев, как меня перекривило.
Улыбаюсь, вкладывая в гримасу всё мастерство перевоплощения.
— Всё в порядке. Это по работе. Мы скоро разбогатеем, чудо моё.
На две штуки баксов в крипте и на десять баллов.
* * * * *
В Сервисе я уже десять лет. Кстати, попасть туда легче лёгкого. Ну, если у тебя на плечах не хэллоуинская тыква, а голова, притом с мозгами. Как у меня, например. Всё началось лет двенадцать назад, когда мне удалось найти лазейку в даркнет. Знаете что это такое? Ну конечно, знаете, вам же по телевизору рассказали! Это страшное место, где можно достать не имеющий названия крышесносный порошок, купить атомную бомбу карманного ношения, или заказать десятилетних детишек себе в постель. Что, глазки разгорелись, ублюдки, да? Не советую. Если в дарк сунется левый пассажир, решивший поиграть в крутого, тамошние обитатели вульгарно опустошат его счета, до которых смогут дотянуться, да ещё и закредитуют по уши. Если новичок — не полный нуб, если он может показать и доказать, что с ним выгоднее вести бизнес, чем примитивно кидать, возможно — но вовсе не обязательно! — он не останется внакладе. Главное — знать, что ищешь. «Я просто посмотреть» — не сюда.
Меня привели в дарк поиски работы. Такой, которой не бывает на сайтах вакансий, но которая приносит реальное бабло, а не «зэпэ», из которой у тебя половину отрежет налоговая. Полтора года находились разные заработки, о которых вам знать не нужно. Потом пришёл инвайт в Сервис.
Что такое Сервис? Обычное приложение для фрилансеров. Получаете задание и исполняете его.
Или её.
Что? Да, вы всё правильно поняли. В Сервисе это называется «исполнить». Профессиональный эвфемизм. Сперва помогает снять психологический блок, потом привыкаешь. И к работе, и к внутренней терминологии.
Насчёт спецуры — я хэ-зэ. Думаю, люди в штатском пользуются сервисом как заказчики, если нужно разобраться с каким-то не очень важным политиканом или мелким бандитом. На это дело лучше послать фрилансера, чем рисковать своим офицером. И среди исполнителей тоже есть люди в погонах, либо те, кто их недавно снял. Должны быть. наверняка я не знаю. Мы, исполнители, не откровенничаем между собой. Скажу точнее — мы между собой не общаемся. У нас нет корпоративных чатиков, где мы обсуждаем смешные заказы, забавные ситуации на работе, сиськи и котиков. Входя в приложение, я не вижу других исполнителей. Заказчиков — тоже. Заказы для меня подбирает нейросеть, исходя из моего местоположения, опыта и рейтинга.
Мой рейтинг — 123. В смысле, «плюс 123». Если бы рейтинг у меня был «минус 123», меня бы тут не было. Рейтинг «минус сто» означает, что исполнитель сам стал заданием, и его исполнение — вопрос времени. Когда ты получаешь инвайт, твой рейтинг — ноль. Но ты получаешь пробное задание, исполнив которое, прибавляешь себе несколько баллов. Пять, семь, десять — или один, как я, потому что мне «посчастливилось» сработать коряво, затянуть срок исполнения на лишние два дня и нахватать штрафных баллов.
Говорю же, всё обыкновенно. За успешное и своевременное исполнение — бабки и призовые баллы, которые, кстати, влияют и на размер гонорара. За опоздание — штрафные баллы. Поначалу немного, но после того, как минёт дэдлайн, минус растёт в геометрической прогрессии. Со всеми вытекающими.
* * * * *
Файл «Love is...»
Love is — когда вы отправляетесь на лесное озеро, и твоя девушка купается в одиночестве, а ты собираешь рабочую пару дронов. Дело в том, что нужную мне модель в нормальном магазине не купить. Приходится заказывать в дарке 3D-чертежи и печатать комплектующие на принтере. Это недёшево, непросто и небезопасно: за одну такую покупку можно отправиться на нары годика на три.
Но вот дроны готовы к приключениям. Приключение у вас, мои крылатые друзья, будет одно.
Две алюминиевые птицы — одна побольше, другая поменьше — взмывают в небо. Лететь недалеко. В полусотне километров отсюда шоссе, по которой сейчас едет объект. Можно было бы исполнить его в доме, но у него там наверняка системы подавления чужого сигнала, или ещё какая-то приблуда. А на шоссе он от нас никуда не денется.
Птица затаилась среди листьев и веток придорожной лесополосы. Минута тянется за минутой, когда появляется машина объекта. Идентификация, захват, выход на рабочую дистанцию. На дисплее машина стремительно увеличивается, в последний момент кажется, что я различаю лицо объекта, затем связь обрывается.
Камера второй птицы показывает, как машина вспухает огненным шаром, который медленно катится по шоссе, потом останавливается. Соседние машины останавливаются, кто-то пытается развернуться и уехать, хотя бы против движения. Кто-то бросает своего стального коня и бежит прочь. Но из машины объекта никто не вылез. Полминуты. Минута. Хватит. Наблюдатель улетает на максимальной скорости. За пять минут он успевает удрать на десять километров, чтобы взорваться над заброшенным заводом.
Задание исполнено.
* * * * *
Кстати, от задания можно отказаться. Мне однажды заказали двенадцатилетнего мальчишку. Не подумайте обо мне плохо: меня не пронять воплями «детиэтосвятое». Просто за время работы у меня накопились полезные связи, которые помогли узнать подробности, не указанные в задании (в нашей игре не снимают рейтинг за читерство, главное — результат). Так вот, подробности оказались паскудные. Парень мешал соединению двух любящих сердец: собственной мамочки, гламурной журнашлюшки под сраку лет, и акционера крупной ритейлерской сети. Если вы ещё не сблевали, то постарайтесь удержаться, когда услышите продолжение: именно мамочка и заказала его. Не знаю, что там у них произошло. Может, сынок очень невзлюбил её избранника — наверное, было за что. Может, самим своим существованием мешал мамке забыть, что она сама уже не соска восемнадцати лет, несмотря на все силиконовые и гормональные ухищрения.
Задание было средней сложности. Для меня, с моим тогдашним рейтингом +224 — вообще ни о чём. Плата — полтос в крипте и дополнительные двадцать пять очков к рейтингу. Но... у каждого есть границы, за которые нельзя заходить. Кому-то не западло подставить зад чёрному хулигану и весело поведать об этом всему миру в книжке, а кто-то не может исполнить чужого щенка.
...В общем, за отказ у меня сняли 25 баллов и прислали вежливое уведомление, что следующий отказ обойдётся мне уже в 50 баллов, а третий — в сотню, и что пессимизация рейтинга влияет на коэффициент оплаты и на подбор заданий... бла-бла-бла. А мальца исполнил кто-то другой, сработал грязно и мерзко, так что если бы попался — а не попался он чудом — скорее всего, не дожил бы до суда.
Да, исполнители попадаются. И довольно-таки часто. Мне то и дело приходится читать об уголовных делах странных убийц, которых ничто не связывало с жертвами. Иногда во время таких процессов всплывают слухи о Сервисе, но дальше пары-тройки «разоблачительных» статеек дело не идёт. Улик нет — при аресте Исполнитель обычно успевает подать команду на деинсталляцию Приложения. Но, даже если он провафлит это дело, система, не получив от него раз в полтора часа авторизованный сигнал, сделает всё сама. А программеры Сервиса своё дело знают, при «зачистке хвостов» на устройстве слетает половина ПО.
...Это я знаю из личного опыта. Был у меня прокол, был. Слава всем Тёмным Богам, хватило времени дать устную команду на деинсталл. Потом на суде удалось свести на «убийство по неосторожности». Жаль, не удалось вчистую соскочить, списать на состояние аффекта или что-то в этом роде. Адвокат — умный дядька, бывший следак по особо важным делам, связанным с оргпреступностью — так и сказал: «Слава, не борзей. Чтобы тебя со сто пятой снять, судье и прокурору по десять тонн баксов пришлось занести».
Знаю. Эти «тонны» с моего счёта были сняты. Ещё десятка ушла на то, чтобы сидеть нормально и не засидеться. Зато — три года колонии-поселения по приговору, через полтора года — условно-досрочное освобождение, полгода отдыха и снова за работу.
Да, за ту самую. Выйти из Сервиса — проще простого. Uninstall — и дело в шляпе. Просто после Сервиса ты уже не можешь заниматься ничем другим. Проверено на себе.
* * * * *
Файл «Мы не едем в Колумбию»
«Двадцать восемь... двадцать девять... тридцать... тридцать один...» раз за разом вздёргиваю себя вверх, касаясь грудными мышцами перекладины. «Тридцать два... тридцать три...» Женька входит и смотрит на меня со знакомой улыбочкой. Ей нравится смотреть, как я истязаю свою тушку.
В белой маечке и белых шортиках, ужасно аппетитная, она стоит, опираясь о стену и скрестив босые ножки, и наконец, решает заговорить:
— Слава, я пришла к тебе, чтобы сообщить пренеприятное известие.
— Пуфф... К нам едет... пуфф... ревизор?
Женька снисходительно улыбается. За пять лет, прошедшие с нашей первой встречи, она сильно изменилась. Это уже не та девчонка, готовая реветь из-за проваленного проекта (а вовсе не из-за мерзотного мальчика — такая глупость могла прийти только в мою тупую башку, в октагоне отбитую). Она заметно повзрослела. Она научилась держать удар и экономными, чёткими движениями добивать... добиваться результата. Вся в меня, ага. И вот результат: один из её стартапов «выстрелил». Что за стартап — я точно не знаю. Что-то связанное с созданием и распространением 3D-моделей. Эта героическая девочка трудилась над проектом в самый разгар моего процесса, и ещё выкраивала время, чтобы бегать ко мне на свидания и на суды. Меня везли этапом, а она отлаживала нейросеть и списывалась с тридэшниками. Её поддерживала железная воля, вера в себя... ну и мои счета. Точнее, то, что на них осталось после процесса.
Но зато теперь её проект приносит доход, по сравнению с которым мои заработки в Сервисе выглядят бледновато.
И — возможно, срабатывает моя профессиональная мизантропия и подозрительность, но рост Женькиных доходов меняет наши отношения... не в лучшую сторону.
— Мы едем в Колумбию, солнце моё.
Вот это поворот!
Ради такого известия спрыгиваю на пол.
— Нахрена?
Женька слегка озадачена.
— Там тепло круглый год. Там море. А ещё там сейчас самые крутые условия для интернет-бизнеса, и я зарегала там свою фирму.
— М-м, понятно. Решила построить дом к лабазу поближе, чтоб без хозяйского догляду молодцы не безобразничали.
— Ну да. — Фырк. — А ещё... — Женька смущённо улыбается, как когда-то. — Мы там сможем наконец пожениться.
Кажется, я дёргаюсь точь-в-точь как в наше первое утро, когда мне пришёл заказ от Сервиса. Потому что Женька смотрит на меня, и радостно-смущённая улыбка тает.
— Мы не едем в Колумбию, солнце.
— Почему? — Женька цепляется за соломинку: — Подожди... Я ведь считала, твоё УДО...
— Тут всё чисто. Выезжать можно. Просто мы не едем.
Страшные несколько мгновений, в которые лицо Женьки стареет. Конечно, не так, как в каком-нибудь ужастике, где с древней ведьмы спадает заклятие молодости. Просто... оно становится каким-то бесцветным, тяжёлым и неживым. Как будто ей больше незачем жить.
— Понятно, — бесцветно говорит она. Я молчу.
— Слава, солнце, подожди... Я скоро вернусь... — бормочет она и выбегает из комнаты.
Я знаю, что она не вернётся.
* * * * *
Пальмира — дыра дырой. По сравнению с той же Боготой — большая деревня. Впрочем, в этом есть свои прелести. Например, тут нет ублюдочных камер на каждом шагу. Зато отследить белого человека здесь проще простого. Меня это тоже касается, но мне достаточно мазнуться тоналкой, чтобы не выделяться на общем фоне, а объекту в этом смысле потруднее.
Почему объект забился в эту деревню — я хэ-зэ. С таким баблом можно выбрать местечко погламурнее. Впрочем, у богатых свои причуды. Особенно у тех богатых, за исполнение которых обещают миллион баксов, и из них сотню тонн выдают авансом.
Я торчу в Пальмире уже неделю, так что, если попаду сюда после исполнения задания, смогу работать гидом. Правда, в моей программе не будет ни одной путёвой достопримы. Потому что вся неделя ушла на разведку местности и объекта.
Объект ведёт себя очень подозрительно. Так, будто не подозревает, что за его голову обещан миллион в твёрдой валюте. Это напрягает, но не очень. Возможно, это не деланная, а самая настоящая беспечность. По опыту знаю: многие люди, заимевшие опасных врагов, неспособны всерьёз поверить, что их могут целенаправленно пытаться убить. Уточнение: были неспособны.
...По Каррера 34, поворот возле строительного рынка, дальше по Калье 36. С обеих сторон — одноэтажные и двухэтажные домишки разной степени обшарпанности. Окна первых этажей забраны решётками. На тротуарах припаркован двухколёсный транспорт: велосипеды, скутеры, мотоциклы. У меня тоже велосипед. Правда, не простой. Электрофэтбайк, который за несколько секунд разгоняется до полутора сотен километров в час. Это мне потребуется потом. Когда я исполню задание. А пока я неторопливо кручу педали.
Вот и он. Наиболее прилично выглядящий домик — тут даже есть балкон и цветы на нём.
Через магазинчик на первом этаже уже привычно попадаю во внутренний дворик. Осторожно дёргаю дверь — даже если она заперта, мне это не помешает. На прохладной лестнице достаю из кобуры пистолет... да, за миллион работаю по старинке. Крафтовый киллинг, ха-ха! Это нервный смех, не обращайте внимания. Посмотрю я на вас за минуту до того, как вам надо будет сделать выстрел на миллион...
Та самая дверь, за которой меня ждёт миллион. Заперта. Не проблема. Лазерный резак быстро и бесшумно ликвидирует замок. Вплываю в дом, как мстительный призрак. Странно, сканер-тепловизор молчит, хотя я точно знаю, что объект здесь. Это что ж получается, мне заказали зомбака, который не излучает тепло? Но тогда в здешней жаре он бы вонял, как выгребная яма, в которую бросили гранату или дрожжи. Шучу.
Самое забавное, что я ощущаю объект. Скрип половицы на грани слышимости, затаённое дыхание, еле уловимый запах, тень, рождённая интерференцией. Если объект решил поиграть со мной в прятки, это, конечно, делает ему честь, но не спасёт его. Раньше надо было прятаться.
Двойной укол в спину и распространившаяся по нервам судорога, скручивающая меня, как куклу, означает, что объект меня переиграл. Моё тело, которое впервые за долгие годы перестаёт мне принадлежать, падает на пол и колотится как в эпилепсии. Успеваю почувствовать, как у меня открылись все шлюзы, но мне не стыдно, потому что сознание накрывает чернота.
* * * * *
— Слава, солнце, ты не ушиблась?
Знакомый голос.
«А ты кто вообще?»
«Ну Слав, ну не смотри!»
«Ладно, работай, я пока одна покупаюсь...»
«Мы едем в Колумбию, солнце!»
«Подожди, я скоро вернусь...»
Женька сидит на диване. В тех же белых шортиках и маечке, в которых я видела её последний раз. Как будто она, не переодеваясь, перебежала из того дня в этот. В руках она держит мой пистолет и похожую на бластер хреновину, в которой я опознаю профессиональный электрошокер.
Пытаюсь пошевелиться и понимаю, что мои руки в запястьях и ноги в лодыжках надёжно зафиксированы.
— Всё нормально. Я тут сходила в штаны по всем делам, это хуже.
— Извини. Это серьёзная штука. В этой стране никто тебе слова плохого не скажет, когда у тебя пистолет на поясе, а вот если копы найдут у тебя такую игрушку, то посадят лет на пять. Хочешь принять душ?
— Окатишь меня водой из помойного ведра?
Фыркнув, Женька подходит ко мне, щёлкает выкидным ножом, сноровисто перерезает пластиковые кабельные стяжки.
— Душ там. Прямо и налево.
После душа возвращаюсь в комнату голая: во-первых, жарко, во-вторых, ничего нового Женька не увидит, в-третьих, переодеться не во что, халаты и обёртки из полотенец я ненавижу, и вообще, мне плевать. Сажусь напротив Женьки, закинув ногу на ногу.
— Хорошо, что ты не стала использовать дрон, как тогда, — говорит Женька. — Я всё-таки не мегахакер, я не смогла бы увести его в джунгли и там ликвидировать. Пришлось бы взорвать его на старте, а тогда бы мы сейчас не разговаривали.
— Это ты типа меня пожалела? В память о нашей давней дружбе? Ну, от души, чё...
— Станислава Артуровна! Извольте не паясничать! Я, кажется, заслужила, чтобы вы со мной говорили, как с равной!
— Ну, давай поговорим. Кажется, нам есть что сказать друг другу.
— Давай.
— Кто первая?
— Ну, давай я. Потому что ты у меня — уже не первая. Ты — седьмая.
— ЧТО?
— Ты — седьмой Исполнитель, которого Сервис послал по мою душу.
То, что она мне рассказала, меня не то чтобы удивило или поразило... Как бы сказать... Если с вами случится чудо, настоящее, волшебное чудо, например, вас похитят рептилоиды на летающей тарелке, или вы попадёте на свадьбу альвов под холмом — вы не будете ни удивлены, ни поражены. Как-то так.
В общем, эта девочка взломала Сервис. Ей это удалось как раз в то время, когда я чалилась на зоне. Она не просто нашла брешь в системе безопасности и разово обчистила фонд — хотя казну Сервиса она тоже потрясла. Ей удалось частично захватить управление Сервисом.
Она честно попробовала объяснить, как там всё устроено и как ей удалось подыскать отмычку к самому защищённому приложению, но, увидев пелену тягостного непонимания, застлавшего мои глаза, махнула рукой.
Её отследили. Вернее, она сама позволила себя отследить. Или сама себя отследила — я уже запуталась. Она играла в кошки-мышки с Сервисом, причём мышками были Исполнители — высокорейтинговые бойцы, у каждого из которых на счету по два-три десятка трупов.
— Заданий, — поправляю я.
— Слава, милая, это были живые люди. А их убили.
— Жень, я не затем перелетела через глобус, чтобы ты мне читала мораль. В мире убивают тысячи людей каждый день, и ничего. Мир не рухнул. Я не вижу ничего плохого, если я на этом заработаю. Если не я, то...
— Да ладно, подруга, расслабься. В жопу мораль. Я сама — та ещё аморальная сука. Слушай...
И тут наконец она перешла к делу. Ей удалось перекупить часть программеров Сервиса и взять под контроль часть Исполнителей. Сперва она хотела со своей командой отделиться и создать своё дело, но скоро поняла, что ей под силу нечто большее — взять под единоличный контроль весь Сервис.
— Славка, это будет что-то, отвечаю. Это силища, которая поставит на карачки весь мир. Я поставлю. Понимаешь? Сервису уже почти двадцать лет, но там полный бардак. Исполнители пашут на Сервис, а от него ничего не получают. Всё сам, разведывай сам, оружие ищи сам, если тебя повязали — мы тебя не знаем, выкручивайся, как умеешь... да ты сама всё это знаешь!
— Да уж!..
— Я приведу всё в систему. Обеспечу Исполнителям нормальную поддержку. Налажу производство оружия. Создам свою разведку. Свою юридическую службу. Это будет настоящий Сервис, а не та помойка, как сейчас... Ты права, люди убивали и будут убивать друг друга. И ничего плохого, если кто-то на этом заработает. — Она вскочила и заходила по комнате. — Приколись, — хохотнула она, откидываясь на диван, — великий и ужасный Сервис не может завалить одну бабу, потому что для этого надо свести вместе нескольких Исполнителей, а это противоречит правилам, программа не позволяет. Ну не маразм?
— Короче, я поняла. Хочешь стать владычицей морскою.
— Земною. Но и морскою тоже. А почему бы и нет?
— Ничего не имею против. Рано или поздно кто-то это сделал бы, ты — не худший вариант. Только зачем тебе я? Я в программировании — полный ноль, и менеджер из меня так себе.
Женька задумалась.
— Понимаешь, Слава, я затеяла игру с очень высокими ставками. Я очень-очень хочу взять главный приз, но понимаю, что, если меня переиграют... лучше, если просто без затей убьют. Или даже с затеями. А боец из меня — ну, как из тебя программист. Вот я и...
— Решила нанять меня телохранителем?
Женька приподнимает брови и поводит плечами, в смысле — «а почему бы нет»...
— А как ты думаешь, почему я послала тебя меня мочить?
Моя любовь, моя солнечная девочка решила меня нанять. Типа в сторожа, только покруче, и бабло пожирнее.
Женька, ты не знаешь, что в тюрьме, под гнётом статьи за умышленное убийство с отягчающими, я думала только о тебе.
Ты забыла, как на первом свидании я велела тебе забыть меня, найти себе нормального парня — ну, или нормальную девочку, если за время, проведённое со мной, ты охладела к противоположному полу — а ты, вся зарёванная, помотала головой, улыбнулась и прошептала «Ни за что!»
Ты не знаешь, что после нашего расставания я превратилась в биоробота, и, если по ночам меня навещали воспоминания, я просыпалась на мокрой от слёз подушке.
Я знала, что ты жива и благополучна, но не искала тебя. Потому что в одну реку нельзя войти дважды, а наша с тобой речка утекла давным-давно, и назад не притечёт.
А ты нашла меня, чтобы нанять в охрану. Чтобы на старости лет Славка была прикормлена при дворе Чёрной Королевы Мира.
Как трогательно.
— А почему бы нет?
Действительно. Почему бы тебе, моя бывшая любовь всей жизни, не пойти ко мне в обслугу?
Лучше бы ты, подруга, и вправду помыла меня водой из помойного ведра.
Встаю, якобы чтобы размять мышцы. Женька дружелюбно улыбается, но пистолет и шокер держит в руках. Наивная...
Чтобы подхватить с тумбочки терракотовую статуэтку и метнуть ей в голову, одновременно подсекая себе ногу и уходя с линии выстрела, мне нужны мгновения.
Пистолет с глушителем издаёт звук лопнувшего воздушного шарика; пуля, попавшая в оконное стекло, производит гораздо больше шума. Стремительно подкатываюсь к подруге, сдёргиваю её на пол и бью ребром ладони по горлу — до того, как понимаю, что правка не требуется. Терракотовый индейский демон проломил Женьке височную кость.
— Прощай, — целую ещё тёплые губы с капельками крови.
...Что-то не то происходит в мире. Воздух сгустился, так, что его можно резать ножом.
— Пи-и-иу!
Визг и рёв полицейского громкоговорителя звучит для меня как архангелова труба. Или, скорее, как рог Гьяллархорн. Там, за окном, мне предлагают бросить оружие и выходить с поднятыми руками. Или что-то в этом роде. Я не сильна в испанском, но смысл мегафонных завываний поняла бы, даже если бы коп изъяснялся на языке племени пираха.
Наверное, они тоже понимают, что я сдаваться не собираюсь.
Я беру пистолет и выхожу на балкон. Вдыхаю полной грудью аромат цветов и прицеливаюсь туда, где за черепичной крышей мелькнул чёрный шлем.
А потом три одновременных удара в грудь отбрасывают меня в комнату. Я вижу, как мёртвая Женька с залитым кровью лицом сидит на диванчике и забавляется с терракотовым демоном. Потом поворачивается ко мне, подмигивает и улыбается, как когда-то давно.
* * * * *
«Полицейским спецназом Колумбии в городе Пальмира, в департамента Валье-дель-Каука, ликвидирована женщина-киллер. Национальность убитой и подробности операции не разглашаются. По словам командовавшего операцией, она была окружена на месте преступления, отказалась сдаться и оказала вооружённое сопротивление. По неподтверждённым данным, преступница состояла в секте «Сервис Сатаны», члены которой считают исполнение заказных убийств частью своей религиозной обрядности. В связи с данным инцидентом представители народно-консервативной фракции Государственной думы Российской Федерации выступили с предложением усилить ответственность за пропаганду деструктивных псевдорелигиозных сект».
