В самой низине оврага, где заросшая травой земля по какой-то причине превращалась в сухую и каменистую, словно небрежно разлитое молоко, скапливался туман. Будто пряча под собой нечто важное, он не рассеивался, даже после того, как легкий прохладный ветерок пронесся по холмам, подняв с пожухлой травы опавшие листья. Вместо этого, неподвижная масса оставалась на месте, покрывая плотной белесой пеленой верхушки редких кустарников и деревьев в овраге, из-за чего с высоты холма под тяжелым осенним небом он казался таинственным и почти завораживающим.

Но именно этим он и притягивал одну юную любопытную особу, которая уже некоторое время наблюдала за ним издалека, разрываясь между желанием спуститься в эту загадочную белую мглу и боязнью ослушаться родителя, строго настрого запретившего убегать дочурке от их лагеря. Оглянувшись назад, на равнину по другую сторону холма, и убедившись, что ее батюшка с остальными участниками экспедиции заняты своими делами, девочка все же решилась исследовать остров самостоятельно.

Подобрав длинные юбки темно-серого дорожного платья в рюшах, она начала осторожно спускаться вниз, что давалось довольно непросто, поскольку мелкие камни так и норовили осыпаться из-под ног. Но зато, когда малышка достигла дна оврага, то ничуть не пожалела о своем спонтанном приключении. Она, как будто оказалась в сказке, только очень страшной, похожей древние легенды.

Здесь стояла полная тишина, казалось, плотный туман не пропускал сюда ни звука, оставляя странное место в полной изоляции. Однако это ничуть не смутило девочку, наоборот, ее по какой-то причине тянуло сюда, заставляя упрямо блуждать среди редкой и полусухой растительности. Вскоре вдалеке показалось большое черное дерево с широким стволом и ветвями, уходящими высоко в небо. Оно выглядело безжизненным и будто выплывало из ниоткуда, как старая мертвая коряга, постепенно принимая все более четкие очертания по мере того, как любопытная путешественница приближалась к нему.

Остановившись рядом, малышка заинтересованно уставилась на внушительный ствол и не просто потому, что тут в овраге это дерево было единственным настолько крупным и мощным. Нет. На его коре был вырезан какой-то таинственный знак. Он представлял из себя перевернутый треугольник с вершиной, уходящей к корням, середину которого заполняли незнакомые сложные символы.

Необычное дерево казалось почти черным, словно перепачканным в саже, и девочка завороженно коснулась ствола, чтобы проверить, так ли это. Ее кожа осталась чистой, однако руку она не убрала. Маленькие пальчики пробежались по странным символам, ощущая под подушечками легкую едва уловимую пульсацию.

- Бедняжка, ты совсем один… - с жалостью в голосе произнесла малышка, вглядываясь в массивный черный ствол. – Хочешь, я покормлю тебя?

Неизвестно, к кому обращалась гостья этого мрачного места, но, подняв из-под ног небольшой острый камушек, она, недолго думая, с силой полоснула себе по ладони, оставив на нежной детской коже резанную рану. Странно, но боли или страха она не ощущала, лишь навязчивое стремление выполнить просьбу того, кто в ней так отчаянно нуждался.

Опустив глаза, она наблюдала за тем, как кровь начала быстро скапливаться в ее маленькой ладошке, а когда ее стало слишком много, девочка плотно прижала руку к символу на стволе.

Пульсация древа усилилась. В рассеченной ладони появилось жжение, а неприятное чувство слабости стало накрывать с каждым следующим мгновением все больше и больше. Голова закружилась, но оторвать руку она не могла, и сама не понимала почему. Тело ее не слушалось…

- Розалинд! – внезапно послышался обеспокоенный голос отца.

Однако звучал он где-то далеко, словно за гранью этого мира, связь с которым она почти потеряла… Или ей так просто казалось? В голове стоял туман точно такой же, какой окутывал ее с ног до головы, забираясь в мысли и медленно усыпляя…

- Где ты, девочка моя?! – снова крикнули уже ближе.

И на этот раз малышка попыталась ответить:

- Я здесь…

Но голос ее, как нарочно, потонул в плотной пелене тихим шепотом, скрывая от ищущих ее людей. В глазах стало мутнеть, а силуэты расплываться.

- Роуз! – крикнул отец, со всех ног бросившись к обессилевшей малышке и успев подхватить ее на руки, прежде чем ее хрупкое тельце обмякло и свалилось на камни. – Милая моя, ну, куда же ты убежала? – крепко прижав к себе черноволосую макушку, мужчина встревоженно потрогал ее лоб. – Господи, да у тебя жар! Ты никаких ягод тут не ела?

Однако девочка не ответила. Она вообще ни на что не реагировала, ее глаза были закрыты, а лицо приобрело неестественно бледный оттенок.

- Профессор, если она отравилась, то ей стоит промыть желудок! – взволнованно предложил один из помощников ученого, но осмотрев дочурку и заметив на руке кровавую рану, отец мрачно покачал головой.

- Если Роуз и отравилась, то, думаю, яд проник в ее тело другим путем, - его взгляд упал на жуткий символ на стволе, перепачканный детской кровью. – Это… могильное дерево. Судя по всему, под ним похоронили кого-то очень… - мужчина тяжело вздохнул. – В общем, эти знаки издревле предостерегают людей приближаться к этому месту. По старинным кельтским поверьям могильное древо питается плотью умершего, наполняясь трупным ядом, а значит, становится ядовитым и само.

- Но это же всего лишь ирландские суеверия, разве нет? – забеспокоился помощник профессора, глядя на неподвижную малышку на руках отца. – Мисс Палмер не может умереть, просто прикоснувшись к дереву?

- Нет. Она не мертва, я уверен, - твердо сказал ученый. – Моя малышка дышит, просто без сознания… видимо, от потери крови, - он встал с колен и сквозь туман направился обратно к лагерю, бережно прижимая к себе девочку. – Я промою рану и перевяжу. У меня есть с собой кое-какие лекарства и антисептики. Надеюсь, все будет хорошо.

Профессору Бернарду Палмеру и самому хотелось бы в это верить. Его непоседливая малышка Розалинд – единственное дитя, что оставила ему недавно почившая супруга и он безумно боялся ее потерять…