– Вон он пришел, – кивает куда-то в зал Юлька, моя подружка и напарница.

– Кто? – не понимаю я.

– Да Гаев твой, – фыркает она. – Подойди к нему, Джен. Договорись. Может, разрешит пересдать…

– Думаешь, удобно? – спрашиваю с сомнением.

– Неудобно на потолке спать, – фыркает подружка и добавляет громким шепотом. – Ну что, он не человек, что ли? Представь его на унитазе…

Выглядываю в зал. Без труда нахожу за барной стойкой преподавателя, влепившего мне сегодня двойку по аналитике данных.

Данияр Гаев. Чтоб тебя!

Мой мучитель выглядит обалденно. В серой замшевой куртке под цвет глаз, белая рубашка поло. Кажется, он не препод, а модель из глянцевого журнала. Гаев не торопясь, вискарь. Лениво слушает коллегу с кафедры теории вероятностей. Кивает устало. А я, как дура, залипаю взглядом на высоких скулах, на очерченных словно грифелем тонких насмешливых губах, на широких накачанных плечах. Натыкаюсь на внимательные серые глаза, наблюдающие за мной, словно хищник за глупой обезьяной, и делаю шаг навстречу.

– Еще налей, красотка! – окликает меня второй препод. В нашем баре, расположенном напротив универа, преподаватели и студенты частые гости. Только Гаева я вижу впервые.

– Тебе достаточно, Андрей, – твердо и совершенно спокойно он кладет руку на предплечье коллеги. – Счет, пожалуйста, – просит холодно.

– Я пойду, отолью, – пьяно сообщает его товарищ.

– Давай, я пока расплачусь, – кивает ему Гаев и прерывает дурацкую попытку всунуть штуку. – Я угощаю, братан.

– Сколько с нас? – буравит меня пристальным взглядом Гаев.

Выбиваю чек. Подаю в корзиночке. Туда проще положить чаевые.

– Хорошо, – Данияр Петрович достает платиновую карту. Небрежно кладет ее в корзинку и добавляет еще тысячу.

– Ой, лучше наличными, – предупреждаю я.

– Нет. Я расплачусь картой. Или терминал не работает? – лезет он в бумажник и печально разводит руками. – Прости, зая, налички нет.

– Так вот же… – киваю на штуку.

– Это тебе. Чаевые, – улыбается он.

– Спасибо, – киваю, смущаясь. И завидев, как из туалета выходит Андрей, выдыхаю, набравшись смелости. – Данияр Петрович, пожалуйста, можно вам пересдать аналитику данных? Я готовилась. Это какое-то недоразумение. Мне нельзя без стипендии. Пожалуйста!

– А ты… – смотрит на меня Гаев, будто не узнает. – А, да. Константинова… Но у меня пересдачи не бывает. Ты же знаешь…

– Пожалуйста, Данияр Петрович, – смотрю в абсолютно безучастные глаза. Кого я пытаюсь разжалобить? Этого питона? Так он проглотит и не заметит. Но все равно, пока Андрей медленно пробирается через толпу на танцполе, упрашиваю. – Иначе меня отчислят. А мне нельзя…

– Да все так говорят, – отмахивается он.

– Данияр Петрович! Пожалуйста… Я на все готова. На любые задания. Я справлюсь, вот увидите. Дайте шанс, – умоляю я. И даже представить боюсь, что будет, если я вылечу из универа. Дед меня точно не простит!

– Ну, хорошо, Константинова. Жду тебя завтра у себя в офисе. В семнадцать ноль-ноль в «Программатике». Устраивает? Другого времени у меня для тебя нет, – пожимает он плечами. – Если не придешь, значит, будешь пересдавать осенью комиссии. А там шайба без вариантов, – разводит он руками.

Комиссия – вообще не вариант. Я же забуду все за лето!

– Нет, нет, что вы! Я приду! – заверяю поспешно. – У меня смена в семь начинается. За два часа успею сдать? Или лучше отпроситься? – спрашиваю непонятно зачем.

– Отпросись, Константинова. Отпросись, – усмехается он. Смотрит как удав на кролика. Подмигивает и уходит.

Почти сутки дрожу от страха. Пробую читать учебник и ничего не понимаю. В голове полная каша, заваренная на обрывках знаний, панике и ощущении собственной бесполезности.

Зачем я только к нему подошла? Надо было через деканат действовать. Поменять препода. Если Гаев экзамен не принял, то все. Сдавать ему бесполезно.

Пересдачи не будет!

В нашем универе строгий отбор. И Гаев – один из судей. Санитар леса, блин!

На ватных ногах бреду к нему в офис. В глубине души надеюсь на чудо. Или меня охрана внизу не пустит, или на Гаева снизойдет благодушие, и он мне поставит «отлично» за красивые глаза.

Зайдя в высотку, сверкающую витражными окнами и гранитными колоннами, протягиваю паспорт охраннику.

– Евгения Константинова к Гаеву… – блею как дура.

«К самому Гаеву!» – добавляю мысленно. Стискиваю сумочку, пытаясь унять дрожь. Но бесполезно. Сейчас меня точно выпрут.

– Да, пропуск на вас заказан, Евгения Александровна, – улыбается мне светловолосый высокий парень. – Вам на одиннадцатый этаж, – кивает на двери лифтов.

«Сколько их тут? Шесть, кажется…», - торможу в замешательстве.

– Вас встретят, – улыбается охранник. Подает пропуск, где уже вписаны мои фамилия, имя, отчество. И я плетусь дальше на ватных ногах. Сердце как собачий хвост телепается, поджилки трясутся.

«Пять минут позора и на свободе», - уговариваю саму себя.

Оглядываюсь по сторонам. Именно тут я и хотела бы работать. У Гаева. В одном из отделов корпорации «Программатика», которой руководит и единолично владеет Данияр Петрович.

«Соберись, Джен! – приказываю самой себе. – Пусть он увидит, какая ты классная, и предложит работу! Или решила всю жизнь за стойкой простоять? Или с подносом бегать?»

Уже в лифте оглядываю себя. Поправляю голубую плиссированную юбку, доходящую почти до щиколоток, одергиваю джинсовый пиджачок, внимательно разглядываю почти незаметный мейкап. Помада под естественный цвет губ, немного туши, и все.

Успеваю собрать волосы в хвост, как на пятом этаже в кабину входят какие-то тетки с папками. Переговариваются. Обсуждают неизвестного мне Дракона, который сегодня вроде в благодушном настроении.

– Он в розовой рубашке и в сером костюме, – сообщает одна женщина другой. – Самый лучший вариант…

– Да, когда в бежевой – пиши пропало. Всех разъе… – вздыхает она, добавляет крепкое словечко, но заметив меня, осекается.

Женщины выходят на десятом. А я успеваю лишь поправить сумку. Еще бы по губам блеском мазнуть!

Но кабина уже останавливается на одиннадцатом. Выхожу из лифта и тут же сталкиваюсь с самим Гаевым. В сером костюме и розовой рубашке он неотразим. Держит руки в карманах и облокачивается о косяк, как звезда Голливуда.

– Ты все-таки явилась, Константинова? – усмехается, будто не верил, что я могу прийти.

– Д-да, – выдавливаю из себя. Озираюсь по сторонам. Мне казалось, встречать у лифта посетителей должен секретарь. Особенно таких никчемных, как я. А Гаев вышел лично. Чудеса!

Безотчетно пялюсь на мускулистую грудь, обтянутую розовой рубашкой, и вспоминаю прогноз теток из лифта.

Дракон настроен благодушно!

Может, и мне повезет.