— Надька, вставай! — из сладкого сна меня вытащил разгневанный возглас мамы. — Твой будильник уже десять минут разрывается! Опять полночи с Колькой переписывалась? Ну, я тебе сейчас!

Прекрасно зная, что за угрозой последует хлёсткая звездюлина полотенцем, я мгновенно проснулась, с головой залезла под одеяло, да сверху ещё подушку накинула. Чтобы наверняка. Мама всегда била точно в цель.

Однако мне улыбнулась удача. Не успела мама переступить порог комнаты, как снизу раздался басистый голос папы:

— Люда, куда ты снова положила мои рабочие штаны?! Уже битый час их ищу! Неужели так сложно возвращать вещи на их места?!

— Они всё там же, где и всегда: в шкафу на твоей полке! — толкнув мою дверь, прорычала мама.

— Их там нет!

— Вот если я сейчас спущусь и найду — тебе не жить! — стало ясно: экзекуция отменилась. — Надька, маленькая негодница, вставай сейчас же! Не увижу через пять минут на кухне — приду с отцовским ремнём!

С грохотом закрыв дверь, мама поспешила раздать люлей папе. Мне же не осталось ничего, кроме как стянуть одеяло и ступить в новый, бренный день.

Хотя так хотелось ещё немного понежиться в кроватке…

Недовольно шаркая ногами, я подошла к зеркалу и замерла от ужаса. Из него на меня взирало форменное пугало, волосы которого превратились в копну сбившегося после неспокойного сна сена. А эти жуткие круги под глазами?..

Какой кошмар! Настоящая героиня фильма ужасов Зарекалась же начинать читать новую книгу перед сном. И снова на те же грабли… Дурище.

Понимая, что в таком виде мне посчастливится напугать на ферме всех: даже повидавшего белочку Семёныча, я спешно побежала в ванную — умыться да нацепить новомодные патчи.

Надежды на них, конечно, практически не было. Но… Чем чёрт не шутил.

— Ты снова проспала, Надька, — когда я с переменным успехом собралась и спустилась на кухню, завела шарманку мама. — Смотри, Фёдор долго любоваться не будет: уволит — придётся палец сосать.

Я было хотела пошутить, что если меня, и правда, уволят, сосать придётся кое-что другое, но, к счастью, вовремя прикусила язык. Всё-таки новость о том, какая бурная личная жизнь у дочери, могло по-настоящему шокировать маму.

— Не уволит, — отмахнувшись от бесстыдных мыслей, я лукаво улыбнулась и схватилась за большое блюдо. — Где он ещё найдёт ту, кто за гроши до самого вечера коровам хвосты крутить будет?! — взяв румяный пирожок, я спросила: — Мои любимые?

— Да, с яйцом и зелёным луком, — вздохнув, мама поставила передо мной стакан с чаем и села напротив. — Только аккуратнее, они ещё горячие.

— Блаженство! — взяв самый большой пирожок, я с наслаждением откусила его манящий бочок. — Какая вкусня-я-ятина!

Не знаю, кто как, но я не боялась, что из-за отменного аппетита к моей талии прилипнут парочка килограмм. Несмотря на то что я не отличалась худобой, Колька буквально боготворил мои пышные формы.

Он так возбуждался, видя меня обнажённой, что я быстро забила на все диеты. Решила: пусть другие на костях лежат. Мой мужчина будет плавать по волнам.

— Кстати, давно хотела узнать: как у вас с Колей дела?.. — словно прочитав мысли, украдкой спросила мама. — Вы уже три года вместе. Не пора ли подумать о свадьбе?..

— Ну какая свадьба?! — не успев прожевать, закатила глаза я. — Мне всего лишь восемнадцать! Ему двадцать. Мы к семейной жизни ещё не готовы.

— А по углам зажиматься, значит, готовы?! Смотри у меня, Надька, забеременеешь — три шкуры с твоего ненаглядного спущу! Всё равно жениться придётся!

От услышанного не только аппетит пропал — я чуть было не подавилась. Надо же было такое ляпнуть!

— Тьфу, тьфу, тьфу! — с трудом проглотив вставший в горле пирожок, воскликнула я. — Что, если накаркаешь?!

— С вашими тисканьями и каркать скоро не нужно будет, — тяжело вздохнув, мама недовольно поджала губы. — Я же не против этого, Надя. Сама молодой была. Мы так с твоим отцом зажигали, что… — оборвавшись на полуслове, она прокашлялась. — Неважно! Я просто не хочу, чтобы Колька тебя поматросил и бросил.

— Кто кого ещё матросит, — вернув надкусанный пирожок в блюдо, я отодвинула его подальше. — Надо же было такое ляпнуть! Даже пирожок невкусным стал…

— Сейчас как дам по губам! — мама замахнулась полотенцем. — Сразу вспомнишь, как нужно с матерью разговаривать!

«А лезть ко мне в трусы можно, значит? Интересная позиция!», — хотела было парировать я, но не успела даже слова сказать, как из коридора раздался папин голос:

— Надюха, ты собралась? Выходи давай! Я тебя до фермы подброшу.

Это была прекрасная возможность закончить бессмысленный разговор с мамой и свести путь по палящему солнцу к минимуму. Всё-таки ферма, на которой мне приходилось батрачить от заката до рассвета, располагалась в целых трёх километрах от деревни.

Спешно отхлебнув чая, я схватила парочку пирожков в дорогу, чмокнула маму на прощание и громко прокричала:

— Уже бегу!