ВЯЖИХВОСТКИ.
1975 год. Москва. Где-то в районе Чертаново, вторая половина Июня, около полудня, две лавочки у нового многоквартирного дома.
На улице стояла хорошая погода - тепло, но удушающей жары нет. Дети разъехались по пионерским лагерям, их родители находились на работе. На улице было малолюдно, как бывает ближе к полудню рабочего дня, на окраине большого города. Наступило время пенсионеркам выйти и посидеть на лавочках, подышать воздухом улицы, поговорить с такими же пенсионерками и чего уж там, заодно обсудить важные международные события, изменения во внутренней политике государства, а если ничего такого нет или не происходит, то можно узнать новые кулинарные рецепты, а если есть новости об отдыхе внуков в период летних каникул, то и эти новости тоже обсудить. Была ещё другая тема, которая, несмотря на преклонный возраст, интересовала всех присутствующих на лавочках дам. Это была мода, или в качестве приложения к данной теме, как некрасиво и вычурно одевается современная молодёжь, какие ужасные причёски у молодых парней и какое неудачное платье купила Галина Ивановна – пенсионерка из соседнего дома. Не менее интересно было поговорить о том, кто и в каком санатории отдыхал, когда отдыхал, какие там условия для лечения, что лечат и как лечат, какие там врачи и сёстры, как добирались, сколько стоит проживание в течении всего периода санаторного лечения, но главное — это питание: чем кормят, как готовят и как это питание организованно. Другая тема для обсуждения, это рассказы взрослых детей о своей работе: кто и где работает, какую должность занимает, какие отношения в коллективе, где бывают в командировках, если бывают, и как там живётся в местах командирования. Темы возникали неожиданно, не были связаны между собой, достаточно было появится в зоне видимости собаке или кошке, как обсуждение могло перейти на содержание домашних животных или же стоило облаку набежать на тёплое солнышко, как тут же возникало обсуждение текущей погоды и климатических изменений в сравнении со временами давней молодости, да и недавней зрелости. Тем для обсуждения было так много, что казалось и дня не хватит для того, чтобы обсудить хоть малую часть из них. Особенностью этих разговоров было то, что при следующей встрече, которая могла состоятся на следующий день, если не будет дождя, всё что обсуждалось накануне – забывалось и обсуждение шло заново.
Молодое поколение относилось к этим пенсионеркам – бабкам, со смешанными чувствами, с одной стороны, эти их разговоры никого вроде бы сильно и не затрагивали, а с другой стороны, ну чем ещё заняться человеку на пенсии – заслуженном отдыхе, правда суждения старушек иногда бывали излишне резки, ну что же с этим поделать – старичьё и взгляды на современную жизнь у этих бабок из прошлого.
Конечно, бабульки знали какое впечатление они производят на «молодёжь» - на тех, кому ещё нет и сорока лет, какое мнение у этой «молодёжи» сложилось о «бабкиных пересудах», как «молодёжь» относится к этим бесконечным посиделкам. Сами бабульки знали о подобном к ним отношении и не то, что с этим отношением соглашались, но что поделать ….
Сами пожилые женщины были о себе другого мнения и не видели разницы между собой двадцатилетней и нонешней, ну ноги вечно болят, прихватит что-то в неожиданном месте или ещё что-нибудь подобное. Единственное, что им было понятно – это то, что у них было больше разных воспоминаний о прожитых годах, некоторые называли эти воспоминания житейским опытом, вот этими воспоминаниями или по-другому опытом, они иногда и делились друг с другом.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------
Первой, далеко до полудня, вышла Наталья Николаевна, ещё стройная женщина при взгляде на которую, тут же вспоминалась строгая учительница, а вернее сказать целый заведующий учебной частью по воспитательной работе – именно так не заведующая, а заведующий. Надо отметить, что к педагогике Наталья Николаевна не имела никакого отношения, свою жизнь она посвятила мужу, детям, дому и что называется хозяйству. Вырастила двоих детей – девочку и мальчика. Муж Натальи Николаевны ранее занимал большую должность в одном из союзных главков, к сожалению, он умер восемь лет тому назад. Дети - на взгляд Натальи Николаевны, были устроены в нынешней жизни очень неплохо – сын отвечал за работу лифтов в гостинице «Россия». По роду своей работы иногда виделся с иностранцами, имел доступ к кухне ресторана, магазину и валютному алкогольному бару гостиницы. Дочь окончила престижное ПТУ – единственное в Советском Союзе специальное профессиональное учебное учреждение где дочь, причём со одновременным изучением иностранных языков, профессионально научилась работать на печатной машинке и готовилась для работы в советском заграничном учреждении - МИДе, Внешторге, Посольстве и т.п. Год назад, дочь - на взгляд Натальи Николаевны, удачно вышла замуж за крупного работника Комитета по внешним экономическим связям СССР и сейчас находилась с мужем в длительной заграничной командировке в одной из африканских стран, куда муж был командирован в качестве Советника Посла СССР. Муж был на пятнадцать лет старше дочери Натальи Николаевны - своей нынешней жены, но по мнению Натальи Николаевны это только добавляло ему солидности и исключало всякие неопределённости в будущем. Года два назад, дом в центре Москвы, где в отдельной квартире была прописана Наталья Николаевна вместе со взрослыми детьми, начали расселять и сейчас дом был поставлен на реконструкцию. После реконструкции предполагалось что туда переедет какая-то солидная организация Союзного подчинения, таким образом Наталья Николаевна и оказалась в Чертаново, в этом новом доме, в непрестижном районе и далеко от метро. Муж дочери обещал, что по возращению из заграничной командировки он вступит в жилищно-строительный кооператив и они все вместе смогут переехать в более престижный район, например где-нибудь на Юго-Западе Москвы. Наталья Николаевна крепко присела на середину лавочки, находящейся в тени, и стала ожидать появления первой товарки.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------
Следом, спустя некоторое время, возникла маленькая, худенькая, сутулая старушка. Появление её было как будто не откуда – вот ещё мгновение тому назад её не было - и вдруг она уже вся тут. Звали бабульку – Мария Ивановна. Мария Ивановна родилась за несколько лет до октябрьской революции 1917 года и несмотря на то, что во время революции она была девочкой - подростком, многое из тех событий она ещё могла вспомнить. Наталья Николаевна относилась к Марии Ивановне с уважением, всё-таки Мария Ивановна была её старше и была коренной москвичкой, правда деревня Перово, где родилась Мария Ивановна, до войны не была в составе Москвы, но сейчас это был полноценный район города. Муж Марии Ивановны, был высококвалифицированным сантехником, в тридцатые годы был мастером очистных сооружений, по рождению являлся поляком, в тридцать восьмом году был арестован и расстрелян. Мария Ивановна осталась одна с двумя маленьким детьми – мальчиком и девочкой. Как и многие в начале войны рыла около Москвы противотанковые рвы, потом работала на каком-то оборонном заводе, приобрела профессиональное заболевание и по состоянию здоровья, после войны и до выхода на пенсию трудилась в киоске «МосГорСправки», где помогала получить нужную информацию жителям и гостям столицы. Несмотря на сложную жизнь, а может именно, потому что жизнь её была так трудна и сложна, дети Марии Ивановны поступили и окончили сложный МВТУ им. Баумана, сын работал в какой-то организации, в какой Мария Ивановна не знала – сын не рассказывал, с расспросами к сыну она не приставала – захочет расскажет, не рассказывает — значит не хочет. Сын Марии Ивановны жил отдельно от матери и сестры, был не женат и более восьми месяцев в году находился в разных странах в кратковременных командировках. Когда сын бывал в Москве, Мария Ивановна уезжала жить к нему – готовила, стирала, убиралась – в общем занималась домашним хозяйством. Дочь, по окончании института работала в каком-то оборонном КБ, личная жизнь у дочери, что называется не сложилась, был у неё жених в институте, но только или дочь от него ушла, или жених от дочери ушёл, в общем дочь была не замужем и без детей.
Раньше, до переезда в Чертаново, Мария Ивановна проживала вмести с детьми в районе метро «Новослободская». Старый дом Марии Ивановны, в деревне Перово, во время войны толи снесли, толи разбомбили, толи ещё какая причина, но от оборонного завода одинокой женщине с двумя детьми – жене расстрелянного, выделили комнату в большой коммунальной квартире, располагавшейся в «доходном» доме ещё дореволюционной постройки. В доме было громадное парадное – вход с улицы, широченные мраморные лестницы и что ранее называлось «чёрным ходом» - выход из квартир во двор дома. Комнаты в доме на «Новослободской», были просто огромные и несмотря на то, что в этих комнатах – во всей коммунальной квартире, проживало пять семей с детьми, особого стеснения в квартире не чувствовалось. В этом доме, Мария Ивановна встретила окончание войны, подняла детей, помогала им, как могла, получить сначала среднее, а потом и высшее образование. Дом расселили и теперь, попеременно, с каждым из детей, Мария Ивановна тихо доживала свой век. Сейчас сын опять был в отъезде, и Мария Ивановна жила у дочери в одном из соседних подъездов по месту своей прописки.
Тихонько поздоровавшись с Наталей Николаевной, Мария Ивановна присела на край лавочки и молча стала ожидать выхода остальных товарок и начала беседы
---------------------------------------------------------------------------------------------------------
Почти сразу, после Марии Ивановны, из подъезда, на улицу вышла Антонина Георгиевна, женщины звали её Тоня, ну а «молодёжь» - тётя Тоня. Тётя Тоня, до переезда жила в «Сокольниках», в районе Сокольнической больницы, там в больнице и работала в рентгеновском кабинете – медицинской сестрой. Работа эта считалась вредной и опасной, поэтому, когда тёте Тоне исполнилось пятьдесят лет, она, подтвердив свой стаж по вредной работе и вышла на пенсию. В 1971 году, Мосгорисполкомом, было принято решение о реконструкции и расширении Сокольнической больницы. В соответствие с этим решением, двухэтажный бревенчатый барак, в котором на первом этаже, в коммуналке, вместе с четырьмя другими семьями, в маленькой комнатке площадью восемь квадратных метров проживала с мужем и сыном тётя Тоня, подлежал сносу, а семьи переселению в другие дома. За время проживания в Сокольниках, тётя Тоня сдружилась со своей соседкой и так получилось, что с соседкой и в Чертаново они переехали вместе, и проживали в одном доме, и даже в одном подъезде, но уже в разных - отдельных квартирах. Муж тёти Тони, был старше её, два года был на войне, был ранен в руку, но в результате, вроде бы на первый взгляд незначительного ранения, был перебит какой-то важный нерв, рука не двигалась и висела плетью. В Сокольнической больнице, муж после нахождения в госпитале, проходил медицинскую комиссию, которая и признала его негодным для дальнейшей воинской службы. Во время обследования он познакомился с тётей Тоней – они поженились. С большим трудом муж тёти Тони устроился на завод, где работал до пенсии техником по безопасности и охране труда. Сын тёти Тони окончил институт иностранных языков, знал три иностранных языка, работал в ООН и служил предметом белой зависти и желания подражания для всех других родителей с детьми по коммунальной квартире. Сын тёти Тони с женой и сыном проживали теперь отдельно, но, когда не были за рубежом, часто навещали мать и отца.
На лице тёти Тони была радостная улыбка, видимо от того, что был замечательный, солнечный, нежаркий день, что она встретила соседок и что все они, по-видимому, в добром здравии. Взмахнув рукой, она поздоровалась с присутствующими, которые улыбнулись и закивали ей в ответ, присела на лавочку напротив и всем своим видом показывала, что вся в предвкушении новостей, да и у самой, возможно, была припасена свежая история, которую ей хотелось поведать товаркам.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------
Со стороны улицы, к подъезду возле которого располагались лавочки, подходила женщина. Бывают такие люди, явление которых, ощущаешь ещё до того, как их увидишь. Вроде ничего не предвещает появление человека, но толи солнце сверкнёт ярче, толи наоборот на мгновение померкнет свет и как в театре направленный луч ярко высветит очередного героя пьесы. Всё вокруг становится каким-то неясным фоном и на этом размытом фоне, чётко, целиком, видишь только одного – этого конкретного человека.
Это была соседка тёти Тони ещё по Сокольникам. Тётя Тоня отреагировала на появление женщины радостным смехом и это был именно смех радости, Мария Ивановна тоже приветственно улыбалась самому появлению женщины, даже выражение лица Натальи Николаевны стало как будто мягче, а ведь ничего необычного не произошло, не было сказано ни слова, но что-то всё-таки изменилось...
Полное имя женщины было Фрида Бениаминовна, родом она была из Одессы, причём из самого одесского района Одессы – Молдаванки. Когда маленькой Фриде было шесть лет, её маму, на глазах девочки, на ступенях синагоги, зарубили петлюровцы. По счастливому стечению обстоятельств отец девочки остался жив. Потрясение – шок от убийства матери, навсегда остались у девочки. Позже отец женился вторично, а девочку вместо школы, пристроили с проживанием, помощницей кухарки в какую-то семью. Впоследствии Фрида Бениаминовна и писала с ошибками, да и считала неважно, но научилась великолепно готовить, помнила и умела много различных рецептов приготовления закусок, салатов, тортов, первых и вторых блюд. Став девушкой, Фрида Бениаминовна отличалась от сверстниц довольно высоким ростом, прямой осанкой и какой-то гордой красотой. К началу войны женщина уже была замужем и у неё была дочка семи лет. Семья ожидала летом появление ещё одного ребёнка, но началась война. Было принято решение эвакуироваться из Одессы в Новороссийск. Караван из двух пароходов подвергся в море бомбёжке, один пароход начал тонуть, а с другого принялись спасать тонущих людей. Во время бомбёжки, на пароходе, которому повезло уцелеть, в кают-компании, под столом, как в самом безопасном месте, в то время, когда спасали людей с другого тонущего парохода, Фрида Бениаминовна родила сына. После Новороссийска была Казань, откуда муж Фриды Бениаминовны, как специалист зарождавшейся радиоэлектронной промышленности был отозван в Москву. Семья занимала две комнаты в коммунальной квартире в Сокольниках. Одним из сильнейших потрясений в жизни для Фриды Бениаминовны был день, когда в Москве, в сорок пятом году, в мае, ночью по радио объявили победу. Ночью, когда вся семья спала, на улице раздались выстрелы, кричали люди, по небу метались лучи зенитных прожекторов, в окна, на первом этаже стучали и что-то орали. Страх бомбёжки бросил Фриду Бениаминовну в другую комнату будить, собирать и спасать детей, бежать… и тут её накрыло – кричали: «ПОБЕДА», всё позади, война кончилось, мы живы, мы будем жить, дети будут жить. Во время того резкого перехода от войны к миру, единственный раз в жизни женщина на какое-то время потеряла сознание. Соседи тащили всё то, что у кого было, все обнимались, смеялись, поднимали на руках высоко вверх детей, говорили что-то друг другу и плакали.
Дети выросли. Фрида Бениаминовна жила с дочерью. Дочь поступила и окончила машиностроительный институт, работала в проектной организации, была второй раз замужем, воспитывала сына от первого брака. Второй муж дочери был старше своей жены, для него это тоже был второй брак, первая жена, родив ему двух дочерей умерла. Дочери были уже взрослые, жили отдельно от новой семьи отца, одна даже была замужем. Муж дочери, после демобилизации, по окончанию войны, работал где-то на Московской железной дороге. У него была красивая форма железнодорожника, украшенная вышитыми дубовыми листьями. Муж иногда задерживался на работе до глубокой ночи или даже на несколько дней. Бывало, что ему звонили по ночам и вызывали на службу. Все женщины семьи просыпались и пока он в ожидании высланной дежурной машины готовил себя к выезду, собирали ему перекус, наполняли дежурный термос кофе или чаем, клали в портфель, на всякий случай, свёрток со сменой белья. Как правило неожиданный вызов и задержка на работе означали, что где-то на московском железнодорожном узле произошла авария - тепловоз сошёл с рельс, или вагоны, или какое другое происшествие.
Сыну Фриды Бениаминовны, в конце пятидесятых – начале шестидесятых годов, для поступления в институт, надо было обязательно отработать на производстве, и он два года строил тоннели московского метро. Отработав положенный срок, поступил в МГУ, учился на геолога, защитил кандидатскую, а затем и докторскую диссертации, женился, в семье родился ребёнок – мальчик. Сын жил с женой и сыном отдельно от матери. Несмотря на солидный возраст, Фрида Бениаминовна, через день, трудилась грузчиком в специализированном продуктовом магазине для новобрачных.
Товарки звали её на свой манер – Фаина Борисовна.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------
В руках у Фаины Борисовны были две большие сумки-авоськи, в каждой сумке лежало по одному большому бумажному пакету, перевязанному бечевой. Фаина Борисовна поставила сумки на лавку и медленно присела рядом с ними на лавку. — «Вот ходила в прачечную, бельё отняла».
- «Что значит отняла?» - спросила Наталья Николаевна, - «Отдавать не хотели?»
- «Ну забрала. Сегодня срок, как должны были постирать и отдать. Приду домой перестелю всем свежее бельё». – пояснила Фаина Борисовна, - «А отняла - не знаю - так говорится».
- «Где говорится?» - не унималась Наталья Николаевна.
Беседа начинала накаляться.
- «У меня говорится». - спокойно остановила возникающий пожар спора Фаина Борисовна.
- «Что нового, как дочь, как там внук в пионерском лагере?» - вступила в разговор и обратилась к Фаине Борисовне Мария Ивановна.
По всему было видно, что Фаине Борисовне приятно переменить тему разговора и поговорить о внуке.
- «В нынешнее воскресенье поедем с дочкой к нему на Родительский День в лагерь, от дочкиной работы автобусы пойдут. Послезавтра, пойду на рынок, попробую купить клубники, засыплю в банки с сахаром, как раз к воскресенью будет готово. Внук такую клубнику очень любит. Завтра посмотрю каких-нибудь конфет и печенья, может быть, котлет ему накручу. Надо на работе мясо посмотреть».
- «Надо в банку с клубникой пару кусочков чищенного зелёного яблока кинуть – для кислинки» - дала совет тётя Тоня.
- «Нет, клубника так клубника, не наливка же» - отклонила рецепт Фаина Борисовна.
- «Ну смотри. А я в прошлом году опять черноплодку и вишню ставила, так вот всегда яблочко добавляю. На килограмм ягод почти килограмм сахара. Наливочка получается, как варенье, вкусная, душистая, зимой, когда откроешь, как лето в дом приходит. В прошлом году у нас бутылок двадцать получилось тех наливок. Где-то штук одиннадцать вишнёвой и остальная рябиновая. Муж любит потом в бутылки, немного оставшихся после наливки ягод положить и водкой залить – настойка получается, для меня это правда крепковато. Вот когда сын со снохой приезжали перед Новым Годом, они с отцом пару бутылок этой настойки выпили. В тот раз сноха у меня две бутылки вишнёвой наливки отпросила. Сын куда-то за границу после Нового Года в командировку собирался и вёз нашим в подарок: чеснок и чёрный хлеб, так сноха ему ещё и нашу наливку положила.» - спешно поведала свою маленькую историю тётя Тоня.
- «Чего там за границей чеснока нет?» - недоверчиво спросила Наталья Николаевна.
- «Не знаю, наверное есть, но свой видимо завсегда вкусней.» - ответила тётя Тоня.
- «А мне сын рассказывал, что в Египте наши в стиральных машинах брагу делают, а из браги самогон.» - вступила со своей историей Мария Ивановна.
- «Скажет тоже.» - недоверчиво сказала Наталья Николаевна.
- «Точно, точно» - бросилась на защиту истории сына Мария Ивановна. «У них там в стиральных машинах стальные стиральные барабаны, как бак, вот они их под брагу и приспособили».
- «Так что они там все грязные ходят – не стирают?» - всё ещё не верила Наталья Николаевна.
- «Да нет наверное, не все же машины они поломали, какие-то остались, в них и стирают. Сын говорил, что в прошлом годе они из Союза, специально для наших целую железную бочку спирта, привезли, чтобы я значит, так понимаю не все машинки доламывать».
- «Ну не знаю, не знаю» - всё ещё не верила Наталья Николаевна. «Мой сын виски предпочитает, говорит, что водка — это не то. Недавно с работы принёс какую-то особую бутылку, уж не знаю, что там, только бутылка огромная и не стоит, а висит как на качелях, чтобы налить качели наклоняешь и из бутылки льётся». Было заметно, что Наталье Николаевне приятно удивить подруг новой интересной историей, пускай всего лишь и про необычную бутылку.
Товарки замолчали, видимо вообразить бутылку на качелях им было трудно. Это что же за бутылка такая, что за качели и что пока качели качаешь из бутылки льётся? Понять это было трудно, а представить такую конструкцию…
- «А чем же ему водка не подходит?» - вступила в обсуждение тётя Тоня – «Да и виски этот что ещё такое за пойло?» - в тоне, которым тётя Тоня задавала свои вопросы сквозила одновременно и обида за национальный напиток и презрение ко всем алкогольным напиткам, исключая самодельную наливку.
- «Во всём мире только виски и пьют, они там его специальной газировкой разбавляют. А делают как у нас самогон в деревнях, потом много лет настаивают в специальных бочках, лет десять, а то и двенадцать» - ответила Наталья Николаевна.
- «У нас бы столько времени самогон не держали бы, сразу бы выпили, ну если не к свадьбе. Да и потом самогон с газировкой – Это как? Он и так по себе полная гадость, а уж газированный или как ты говоришь с минералкой, даже представить страшно.» - отреагировала Мария Ивановна.
- «Сын говорил, что этот виски они наливают в стакан чуть-чуть, меньше, чем на один палец.» - Наталья Николаевна вытянула свой указательный палец, желая показать глубину наливаемого в стакан виски.
- «Так столько можно и в рюмку налить. Зачем же стакан пачкать?» - отреагировала Мария Ивановна.
- «Да нет же, как ты не понимаешь? В стакан чуть-чуть, потом лёд и всё это заливают газировкой. А потом сидят и целый вечер потихоньку пьют и беседуют.» - начала раздражатся Наталья Николаевна.
Над лавочкой повисла минута осмысления вновь полученной информации, каждая пыталась представить, как это происходит.
- «Наверное и квасом можно разбавлять.» - выходя из задумчивости сказала тётя Тоня. «А вообще не по-нашему это как-то. Собрались выпить, так выпивайте, а не посуду пачкать.» - подвела она итог размышлений.
- «Да хватит уже. А то можно подумать, что мы выпить собираемся.» - положила конец спору Фаина Борисовна.
- «А что было бы неплохо, у меня и бутылочка наливки припрятана». – как будто предложила тётя Тоня.
- «Это с утра, что мы алкашки какие-то?» - остановила её Фаина Борисовна.
- «Ну нет, так нет.» - с наигранной грустью ответила тётя Тоня.
- «Заболталась я с вами, а мне ещё комнату внука прибрать и подготовить надо.» - спохватилась Фаина Борисовна.
- «Так ты говорила, что в лагере он.» - среагировала Мария Ивановна.
- «Да к нам завтра или после завтра дочкины друзья приедут из Никеля.»
- «Это где?».
- «Где-то рядом с Мурманском. Там у дочки подруга с мужем живут. У них машина есть – «Волга», так они каждый год на ней из Никеля в Крым на месяц ездят, отпуска у северян большие, да и зарплаты тоже. Они когда в Крым едут всегда у нас останавливаются, чтобы дорогу на несколько дней разделить. Да ты Тоня их ещё у нас в Сокольниках видела.»
- «Да.» - качнула головой тётя Тоня. – «Они ещё я помню с сыном всё время приезжали.»
- «Внук его ещё с Сокольников старшим братом называет. Славка теперь в армии, танкист, в Германии служит. В следующем году должен вернутся. У него отец тоже танкистом в войну был. Они когда приезжают, муж дочки всегда рад ему, они с ним как выяснилось в одно время и рядом воевали.»
- «Выпивают небось?» - вставила свою реплику Наталя Николаевна.
- «Да куда там. Дорога до Крыма дальняя, куда же там ещё пить. Поужинают, чаю выпьют и потом тихо разговаривают, наверное, что-то, а может кого-то вспоминают или обсуждают. Я в эти мужские разговоры не лезу.»
У подъезда, на лавочках стало тихо, бабульки на время погрузились в свои личные воспоминания, только говорить об этих своих воспоминаниях не хотелось, наверное, неинтересно это будет, да и похожи у них эти воспоминания друг на друга – в одной стране живём.
- «Ну а в Крыму они где живут?» - очнувшись от своих мыслей, спросила Наталья Николаевна.
- «Рядом с Симферополем, ну как рядом, всё-таки ехать ещё надо, есть местечко Николаевка, вот там и живут дней двадцать, а то и больше. Это смотря какая погода или ещё чего там. Там прям на берегу моря турбаза есть, так там можно и машину поставить, и палатку если есть, а можно, и домик на этой базе снять, правда домик — это так, одно название – каркас фанерой обитый, да и пол земляной. В домике четыре кровати с обычной сеткой, матрац и подушка, пастельное бельё надо своё с собой привозить. Постелешь и живи, стоит этот домик - рубль в день, хочешь один живи за рупь, хочешь вдвоём, а можно вчетвером.» - объяснила Фаина Борисовна.
- «А ты откуда так это знаешь?» - продолжала интересоваться Наталья Николаевна.
- «В году шестьдесят седьмом или шестьдесят восьмом они дочь и внука забрали по пути с собой. Ехали из Москвы до Крыма дня два, так потом дочка, когда с ними же приехала назад из Крыма, всё мне подробно рассказала. С питанием там правда не очень, надо самим готовить, а холодильника нет. Сготовил, а где хранить? Пропадёт ведь, а ребёнку есть надо, да не абы как.» - посетовала Фаина Борисовна. Собеседницы знали, что на первом месте для неё было питание внука. Всё самое вкусное и свежее ему родному. Подруги знали о её почти нездоровой любви и обожанию к внуку. Знали и причину этой почти нездоровой любви.
Внуку только-только исполнился год, когда умер муж Фаины Борисовны. Когда семья вернулась домой с похорон бабушка пошла забирать от соседей ребёнка. Мальчишка встретил бабушку беззубой улыбкой, что-то гундосил ему одному понятное, но по всему было видно, что он соскучился, рад бабушке и ждёт, когда его возьмут на руки и поиграют. Женщина взяла ребёнка на руки, он радостно замахал ручками, потом обнял свою бабушку и блаженно затаился. В это момент женщина почувствовала, как раздвинулся мир, почувствовала возвращения смысла и радости в свою вдовью жизнь. Почувствовала, как она нужна этому маленькому мужчине.
- «На такой жаре, да ещё в Крыму, на море, есть, наверное, не очень хочется. Да и как там готовить и времени жалко, надо купаться, загорать что бы значит на весь год.» - вмешалась тётя Тоня.
- «Они там в машине паяльную лампу с собой возят, керосином или бензином залил вот тебе и плита, надо ещё решётку на ножках и почти как у нас дома на кухне. Дочь говорила, что там по утрам молоко продают, а позже черешню, клубнику, груши и яблоки приносят, ну смотря по сезону. Правда умывальник и туалет там общий и далековато от места проживания, но ничего это дело привычки. Тоня, помнишь, как у нас в Сокольниках, в коммуналке, на кухне поочерёдно мылись? Слава Богу теперь у нас свои ванные есть. Я как мы сюда переехали всё ходила по хоромам, а у нас три комнаты на четверых, всё наглядеться и поверить не могла, чуть ли не стены целовала. У внука теперь отдельная комната с балконом.» — вот так неожиданно закончила свой рассказ про Крым и условия отдыха в Крыму Фаина Борисовна.
- «А ты чего опять значит с дочерью? Куда сын то укатил?» - прервала молчание Наталья Николаевна, обращаясь к Марии Ивановне.
- «Да месяца на два, как её – в Нигерию.» - с трудом вспомнив название страны ответила Мария Ивановна.
- «Это где же такая?» - любознательно спросила тётя Тоня.
- «Сын говорит, что в Африке. Чего-то там наши строить собираются, так надо всё посмотреть и договорится.» - показывая знания в области внешней эконмической политики, пояснила Мария Ивановна.
- «У себя что ли строить нечего?» - высказала своё мнение по обсуждаемому вопросу Наталья Николаевна.
- «Там виднее, да и не нашего ума это дело. Надо, так надо.» - положила конец дискуссии по данному внешнеэкономическому вопросу Фаина Борисовна. – «Да и засиделась я с вами. Времени уже …, а у меня дел…».
- «Жарко там, наверное. В Африке – то.» не унялась тётя Тоня.
- «Жара жаре рознь, вот у меня сын, когда был в экспедициях на Аральском море, а потом где-то в Туркмении рассказывал, что жара на море тяжёлая – душно там очень, да и море даже само сохнет, а вот в Туркмении говорит, вроде температура выше, а дышится легче.» - не удержалась и пояснила Фаина Борисовна.
- «А ещё мне одна женщина рассказывала, что там темнеет быстро, не так как у нас. Ну прям как свет – раз и выключат, она там в Узбекистане где-то в эвакуации, года три жила.» - добавила Мария Ивановна.
- «Ладно, пошла я.» - сказала Фаина Борисовна.
- «Подожди, я с тобой.» - подорвалась тётя Тоня. – «Надо ещё мужа покормить, да и скучно ему наверное без меня, а так посидим вместе помолчим и всё такое…».
- «Не скучайте, девочки, если завтра погода будет хорошая, опять посидим. Ну пока!» и помахав рукой тётя Тоня вместе с Фаиной Борисовной пошли в подъезд.
- «Пойду что ли и я.» - сказала Мария Ивановна. – «Будь здорова Наталья, дай Бог завтра свидимся.»
- «Свидимся, свидимся, чего нам сделается. Не хворай Мария Ивановна, дочке привет».
Мария Ивановна поднялась с лавочки и неспеша пошла к своему подъезду. Наталья Николаевна смотрела ей в след и думала: «Хороший день, хорошо посидели – не поругались. Все здоровы, ну и Слава Богу! Надо и мне собираться».
--------------------------------------------------------------------------------------------------------
