Вика

— Вика, ты что с ума сошла?

— Скажи, что это шутка! Причем совсем не смешная!

В один голос говорили сестры.

А я не могла им ничего ответить. Просто не хотела. Они все равно не поймут, когда узнают правду.

— Разве таким шутят? — спрашиваю тихо.

— Ты хочешь сказать, что действительно вышла замуж? За Алима? — с нажимом, которому позавидовал бы любой дознаватель, спрашивает Эльза.

— Да, месяц назад.

— Но… Но он же старый! Господи, ему лет сто!

— Ему шестьдесят четыре, как Джорджу Клуни, — отрезаю я.

— Какой Джордж Клуни! Тебе девятнадцать! — взмахивает руками Эля. — Я не знаю, что сказать, Вия, помоги.

— Вика, — сестра смотрит обеспокоенно. — Расскажи, почему вы решили связать себя узами брака? Как вообще все это произошло? Мы просто в шоке от этой новости, — мягко говорит Вирсавия.

Из нас троих она самая мягкая, понимающая и податливая. Эльза — ураган, у нее взрывной характер, но она отходчивая. А я… Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Я так и знала, что не нужно возвращаться.

— Это произошло в Европе. Мы встретились за ужином, и завертелось, — говорю заученную речь.

— Завертелось? Что завертелось? Когда ты решила, что тебя привлекают старики? Я слышала об этом. В психологии есть какая-то фигня, что подсознательно мы ищем похожих на наших отцов мужчин.

Я вздрагиваю при упоминании отца. Об этом человеке я вообще не хочу вспоминать. Никогда. Он был моральным уродом и садистом.

— Ты не знаешь о чем говоришь, Эльза, — произношу тихо, но твердо.

— А что тут знать? Какой-то старик одурманил наивную девчонку!

— Хватит! — повышаю голос. — Еще раз скажешь так об Алиме, и тебе будут не рады в этом доме, — сестра закрывает рот и неверяще смотрит на меня. — Это мой выбор, и я прошу уважать его! Я позвала вас разделить с нами радость, а не слушать нравоучения. А теперь прошу меня извинить, я возвращаюсь к супругу.

Прохожу мимо застывшей Киры, выдавливаю из себя улыбку, она робко на нее отвечает.

Меня буквально трясло от злости на своих сестер. Как они смеют осуждать наш брак? Кто угодно может это делать, но не они! Я хотя бы вышла замуж по собственной воле и желанию, никто меня не принуждал.

Я захожу в столовую, где мы оставили мужчин. Чувствую на себе взгляды всех присутствующих, но я задираю голову выше и распрямляю плечи. Пусть смотрят. Подхожу к Алиму и сажусь по левую руку от него. Он сказал, что любимая женщина всегда должна сидеть со стороны сердца. Мужчина берет мою ладонь в руку и целует тыльную сторону. Я чувствую, как начинаю расслабляться.

— Все нормально? — спрашивает он.

— Сейчас — да, — широко улыбаюсь, глядя в его глаза.

Он не отпускает мою ладонь из своей, а я поворачиваюсь к гостям, обвожу каждого из них взглядом, а потом словно удар в солнечное сплетение, когда встречаюсь глазами с младшим сыном Алима. Я мало что о нем знаю, кроме того, что он абсолютно неуправляем и творит всякую дичь, из-за которой мой муж нервничает.

Раян смотрит на меня открыто, не таясь. Рассматривает, словно имеет на это право! Он беззастенчиво шарит глазами по моему скромному декольте, а когда возвращает взгляд на мое лицо, то… Подмигивает мне! Какой же засранец.

Я напрягаюсь, Алим сразу считывает мое состояние.

— Вика? — вопросительно смотрит на меня.

Я успокаивающе поглаживаю мужа по руке. Он не верит мне, потом будет расспрашивать, но не акцентирует на этом внимание, продолжает разговаривать с сыновьями. Мои сестры и Кира тоже вернулись за стол, беседа стала протекать намного громче и веселее. Кажется, что все смирились с тем, что мы с Алимом вместе, от этого я сильнее расслабляюсь.

Я отключилась от настоящего, я часто так делаю, когда в реальности мне неуютно. На скатерти начала выводить узоры, кончики пальцев закололо от желания взять в руки карандаш и начать рисовать.

Боже, мне нужна передышка. Извинившись, я вышла из-за стола и практически побежала в уборную на втором этаже. Закрыла за собой дверь и обняла себя руками. Закрыла глаза, делала глубокие вдохи носом и медленные выдохи через рот. Сердце долбит в грудной клетке, и чувство страха начинает сковывать тело.

— Нет, нет, нет, — шепчу я.

Чувствую, как испариной покрылась кожа. Я пытаюсь контролировать состояние. У меня началась паническая атака. Я пытаюсь вспомнить, что говорила мне психотерапевт. Резко открываю глаза и пытаюсь найти “якорь”. Мне нужно найти что-то, на чем я сосредоточу внимание, и чем быстрее, тем лучше. Взгляд мечется по ванной комнате, я не могу ничего найти.

Внезапно дверь открывается, и на пороге появляется Раян. Я обращаю все внимание на него. Он закрывает за собой дверь на замок. Мне плевать. Сейчас он — мой якорь с реальностью. Я смотрю ему в лицо. У него темно-каштановые волосы, высокий лоб, густые брови и длинные ресницы, глаза карие, практически черные, нос с горбинкой, видимо, был сломан, и не раз, пухлые четко очерченные губы, острые скулы. Я все продолжаю смотреть на него и с удивлением понимаю, что мне нравится то, что я вижу.

Он подходит ко мне близко-близко, в легкие попадает его уникальный аромат, я задерживаю дыхание, сама не знаю почему.

— Дыши, Вика, — нагло смотрит на меня, заправляет мне выбившуюся прядь за ухо, я вздрагиваю от этого прикосновения, он ухмыляется. — Или мне называть тебя мама?