Нина

Я чувствовала холод камня колонны за спиной, а передо мной — его взгляд. В этих глазах читалась такая тёмная, отчаянная жажда и желание, что у меня перехватило дыхание. Он не шутил. Ни капли.

— Преклонись передо мной… или убей меня.

Вот какой выбор он мне дал. Третьего пути было не дано. Бежать было некуда, скрываться — негде. Либо покориться, либо принять грех на душу и оборвать его жизнь одним ударом.

По правде говоря, я должна была выбрать второе. Один верный удар — и хаосу, который он сеял повсюду, пришёл бы конец. Это был бы логичный поступок. Разумный выход. Единственно правильное решение в этой безумной ситуации.

Едва мы перенеслись с поля боя, как он прижал меня к колонне в своих покоях. В панике я призвала обсидиановый клинок и попыталась защититься. И вот теперь я держала это лезвие у его щеки, испещрённой чёрными как смоль узорами, а он даже не пытался меня остановить. Напротив, он сам повернул голову, подставляя шею под клинок, давая мне идеальный шанс покончить с ним раз и навсегда.

Мне следовало убить его. Право же, следовало. Это было бы умно и правильно. Но я никогда не претендовала на звание умницы.

А он смотрел на меня с тем ледяным, каменным выражением лица, что подобает королю, повелителю всего сущего. Но в его глазах плясали искры одержимости, та пьянящая смесь тьмы и страсти, которую я успела полюбить всем сердцем. Он был как старший брат того Самира, которого я знала, но в странном и ужасном смысле это всё ещё был он. Мой Самир.

— Ну что? Выбирай, — его голос прозвучал как скрежет камня о камень.

Я не смогла. Пальцы сами разжались, и клинок задрожал в моей руке, словно живой. Выражение его лица мгновенно смягчилось, стало надменным и торжествующим. Он видел моё поражение, читал его как открытую книгу. Его живая, тёплая рука медленно поползла вверх по моей руке, и кожа под его прикосновением покрылась мурашками.

Достигнув кисти, он нежно забрал у меня нож. Медленно — чтобы я могла передумать. Аккуратно — чтобы я могла воспротивиться. Но я позволила ему. Моя рука дрожала. Дрожала вся я, с головы до ног. Его присутствие окутывало меня, как грозовая туча, как густой туман, лишая воли и сил.

Лёгким движением запястья он отбросил клинок прочь, и тот, звякнув о камень, улетел в дальний угол залы. Самир придвинулся вплотную, снова прижав меня к колонне всем телом. Его вторая рука вцепилась в мои волосы, фиксируя голову, не давая отвернуться, а его губы обрушились на мои с неистовой силой.

Этот чернокнижник был подобен урагану, сокрушительному шторму, который мгновенно накрыл меня с головой и унёс все мысли. Боже, как быстро я растаяла в его объятиях! Его поцелуй был властным, страстным — он не просил, он требовал, забирал то, что считал своим. Он наклонил голову, чтобы углубить поцелуй, и его язык властно потребовал входа. Я безропотно впустила его, позволяя глазам закрыться, отдаваясь этому безумию.

Сейчас от него было труднее сбежать, чем от этой каменной колонны за спиной. Он прохрипел что-то против моих губ — слова, которые я не смогла разобрать сквозь гул крови в ушах.

Когда он наконец отпустил меня, я вся дрожала и едва дышала. Его собственная грудь тяжело вздымалась. Он провёл пальцем по моей распухшей нижней губе, разгорячённой его напором и страстью. Затем он отступил на шаг, отпустив меня, оставив стоять одну на дрожащих ногах.

Мне стало зябко от его внезапного отсутствия, даже несмотря на знойный пустынный воздух, веющий в покоях через открытые арки. Казалось, он чего-то ждал от меня, изучая каждое движение. Но чего?

И до меня наконец дошло. Ах, вот что. «Преклонись передо мной… или убей меня». Раз я не смогла сделать последнее, он ожидал первого. Комок подкатил к горлу, а в животе завязался знакомый узел из страха и возбуждения, который я уже не могла игнорировать.

Он всегда вселял в меня этот трепет. Он был ужасающим — и всегда таким был. А сейчас он и вовсе превратился в совсем иного зверя, в нечто большее и страшное.

— Ты сама просила меня взять то, что принадлежит мне по праву. Не забывай об этом, — его голос прозвучал тихо, но властно, не терпя возражений.

— Потому что ты заставил меня! — выкрикнула я.

— И что же я дал тебе взамен? — ехидно осведомился он, прищурив глаза.

Я опустила голову, с силой сжимая кулаки до боли в ладонях. Я просила его взять меня, но пощадить жизни всех остальных. Мне не следовало удивляться, что он воспринял мои слова буквально. В конце концов, именно этого он от меня и ждал с самого начала. И, если быть до конца честной с самой собой, немалая часть моей души жаждала того же самого.

— Не будь столь печальна. Не то я подумаю, что ты не ждала этого с таким же нетерпением, как и я, — он усмехнулся, видя мой вызывающий взгляд, и его черты исказились игривой, бесовской ухмылкой. До боли знакомой, до дрожи в коленях. — Что за выражение лица… Интересно, долго ещё ты будешь на меня злиться?

— Ещё очень и очень долго! — огрызнулась я зло, сверкнув глазами.

Он в задумчивости хмыкнул, не отрывая от меня взгляда ни на секунду.

— Страх, злость и желание в равной мере… Не находишь, что это неотразимый наркотик? — Он сделал паузу, и голос его стал жёстче. — На колени. Я теряю терпение.

— Что?..

— Ты прекрасно слышала меня с первого раза. Преклони колени перед своим Королём. Или ты так быстро нарушаешь свою клятву?

— Я… — начала я, но, видя, как его взгляд становится откровенно порочным и опасным, поняла: если я откажусь, он сам поставит меня на место. Такова была его игра, его способ контроля. Я согласилась подчиняться ему в обмен на жизни других. Себя — за всех остальных. Он проверял мою решимость — хотел увидеть, готова ли я так легко разорвать нашу сделку при первом же испытании.

Сжавшись, я отвела взгляд и тихо, с досадой, прошипела сквозь зубы. — Ладно. Ладно! Хорошо. — Это же не такое уж чудовищное требование, в конце концов. Он не просил меня убить кого-то. Не приказывал отрубить себе руку. Если уж быть до конца откровенной с собой, это было именно то, чего я хотела где-то в глубине души.

Я сделала несколько шагов вперёд, подальше от колонны, и сжала руки в кулаки, набираясь храбрости. Я смогу это сделать. Я должна это сделать. У меня просто нет выбора.

Медленно, почти не дыша, я опустилась на колени на отполированный каменный пол, чувствуя его прохладу сквозь ткань. При этом виде он тихо застонал и подошёл так близко, что оказался всего в нескольких сантиметрах от меня, нависая надо мной тенью. Его запах был уже не запахом старых книг и пыльной кожи — теперь он пах свежестью летнего ветра, дурманящими благовониями и пряностями, от которых кружилась голова.

Его живая рука опустилась на мою голову, ладонь нежно погрузилась в волосы, поглаживая почти ласково.

— Хорошая девочка, — прошептал он с довольной улыбкой. — А теперь подними на меня взгляд.

Я подняла голову и встретилась с ним глазами. Читавшаяся в них похоть и голод застряли комом в горле, перехватили дыхание. То, что я увидела в этих тёмных глубинах, наполнило меня в равной мере страхом и волнением. Теперь я оказалась на одном уровне с кое-чем ещё, с явным доказательством его желания, которое невозможно было не заметить.

Его лицо было обрамлено тенью, когда он смотрел на меня сверху вниз, словно на своё владение.

— Твой новый Король требует свою дань.