–Слушай, мне правда неудобно... но выбора нет.
Именно с этими словами я и сдула в лицо парня горсть искрящейся, насквозь волшебной розовой пыли.
Пыль то была особая. Её Морена Игнатьевна лично изготавливает и на муже использует, когда тот по какому-нибудь поводу упрямится и не желает любимой жене на уступки идти. Вот как дунет наша любимая преподавательница ректору в лицо, так у него тут же взгляд влюблённый становится, улыбка такая нежная на лице, и голос тихий, покорный, полный любви, и он всё-всё на свете ради Морены Игнатьевны сделать готов.
Вот мне оно самое сейчас и надо было.
Парень застыл. Вообще без движения. Он даже не дышал, только зрачок внутри небесно-голубых глаз медленно и жутко сужался.
Фух, значит, не умер, а то я правда боялась...
Волшебная пылюка забавными блёстками осела на кончике ровного носа, чуть выпирающих скулах, пробивающейся щетине, запуталась в тёмных бровях и двух упавших на лоб малость волнистых прядках волос.
Зрелище было улыбательное как минимум, но меня волновало другое.
–Ну, как? – я от любопытства ближе подалась, снизу вверх в мужское лицо заглянула, но впритык вставать не рискнула.
Руку я заклинанием от волшебных свойств обезопасила, но кто знает, что произойдёт, если я и сама этой гадости надышусь.
Парень промолчал, только зубы сжал так, что на щеках желваки отчётливо проступили.
Очень странно!
У Морены Игнатьевны эффект мгновенный был, её муж вот так не зависал. Может, до этого доходит долго? Или чем больше порошок используешь, тем он с каждым разом быстрее действует?
–Что чувствуешь? – мне принципиально важно знать было.
–Несвойственное мне желание убивать, – с трудом, максимально сдерживая эмоции и стараясь держать себя в руках, процедил этот.
–Очень странно, – я на всякий случай на шаг назад отступила, озадаченно лоб потёрла и снова на парня посмотрела. – А ты точно вдохнул?
Когда суженный от ярости зрачок куда-то в пространство смотрит, это ещё ничего, но когда на тебя опускается... Стало жутко. Очень, очень жутко, а ещё мелькнула запоздалая мысль, что надо было не так действовать, а что-нибудь более безопасное придумать.
–Что это? – с прорывающимся рычанием потребовал ответа... ну, незнакомец фактически, познакомиться мы не успели, хотя лично я не очень-то и стремилась.
–Любовная магия, – призналась и тут же голову в плечи втянула, – вроде...
–Вр-р-роде? – вот теперь он окончательно на рычание перешёл.
И стоит, всё ещё не шевелится, только кулаки сжал и глаза сузил, да и желваки продолжали поигрывать на лице, и губы в тонкую белесую полосу сжаты...
–Ну, я не очень уверена, – нервно непослушную пушистую прядь пшеничных волос за ухо заправила и попыталась объяснить: – Я много раз видела, как этот порошок действует, но сколько мы ни просили, Морена Игнатьевна никогда не рассказывала, какие у него на самом деле свойства... Но ты не волнуйся, я точно уверена, что это любовная магия!
–Да ш-ш-што ты, – а теперь у него и глаз дёрнулся, заметно очень.
Странный он какой-то, надо было кого-нибудь другого заманить... Но разве я виновата, что в кладовую таверны за мной именно этот попёрся? И зачем, спрашивается, вообще пошёл?
А ясное дело, зачем. Эти дворцовые, аристократия, а у нас в академии про них три тысячи историй знают. Всем известно и об их распущенности, и о безнравственности, и о том, что совести с рождения нет, а неуёмная жажда творить неприятности, наоборот, наличествует во всём объёме.
И жалеть парня я мгновенно перестала.
–В общем, так, – ладонями волосы от лица убрала, чтобы думать не мешали, – действует магия примерно шесть часов, а я не уверена, что мне этого времени хватит, так что оставляй всё своё недовольство и пошли во дворец.
Я, собственно, ради прохода во дворец на всё это и пошла. И порошок у Морены Игнатьевны выкрала, хотя она строго-настрого запретила даже смотреть в его сторону, и в таверну под ночь сбежала, комендантский час нарушая, и вот теперь аристократа приворожила... Но ничего, переживу. Надеюсь.
Поразительно, но мои слова оказали на него какой-то поистине волшебный эффект. Незнакомец мгновенно прекратил злиться, окинул меня уже заинтересованным взглядом и совсем другим, осознавшим и малость насмешливым тоном спросил:
–Так всё ради этого затевалось?
И бровь так вопросительно приподнял. Красиво очень, я даже залюбовалась.
–Ну, д-да, – подтвердила, не очень уверенная в том, что мы об одном и том же «этом» говорим.
–Так что же ты молчала? – парень губы растянул, улыбнулся ослепительно и абсолютно одобрительно и велел: – Идём.
И вот прямо здесь, в тесной пыльной кладовой, ленивым взмахом руки открыл портал в стене слева от меня. Сверкающий небесно-голубой свет наполнил помещение светом, а по ту сторону перехода я отчётливо разглядела позолоченную, оббитую бархатом мебель, которая могла быть исключительно в королевском дворце.
Как это обычно у меня бывает, сработал принцип «вижу цель, не вижу кочек под ногами».
В одно мгновение меня обуяло такое вдохновение, такая неудержимая жажда творить и вытворять, такая неконтролируемая радость... Я и не поняла, как ноги сами понесли вперёд, через портал, туда, куда я и не надеялась попасть.
В... спальню.
При виде огромной, застеленной алым покрывалом кровати с такого же цвета балдахином и многочисленными подушками всевозможных размеров вся моя радость несколько поувяла.
Это было не совсем то, на что я рассчитывала.
–Нравится? – парень вслед за мной в комнату шагнул, портал за его спиной с тихим шипением исчез, отрезая все пути безопасного побега.
–Нет, – я нахмурилась и перевела взгляд на, нужно полагать, хозяина помещения.
–Да? – он казался очень удивлённым, подошёл, рядом со мной встал, тоже на кровать посмотрел. – До тебя никто не жаловался. А что именно не нравится?
И, главное, вежливо так спрашивает, искренне переживает.
–Спальня, – я всё ещё не понимала, почему мы здесь оказались, а не в лаборатории.
Мне-то нужно было туда!
–Что, вся? – этот голову закинул, по потолку, обычному, белому, взглядом задумчивым скользнул. – Вроде, неплохая.
–Неплохая, – согласилась, особо не присматриваясь, и решительно дверь отыскала.
Незнакомец оставил созерцание собственной комнаты, опустил голову и направил на меня мрачный взгляд.
–Ты издеваешься? – не понял хмуро.
–Не, я пошла, – и я правда пошла.
И вот иду-иду, уже шагов десять нетерпеливых сделала, а дверь всё не приближается! Что за дела?
Опустив взгляд, поняла потрясающую вещь: ковровая дорожка, на которой я как раз и находилась, проворно прокручивалась под ногами, вот и выходило, что идти-то я иду, но на месте остаюсь.
И я остановилась. Я – дорожка продолжила крутиться, утянув меня назад и неожиданно уронив в крепкие, но бережные объятья.
–Куда это? – надёжно удерживая, навис парень сверху.
А отсюда он тоже ничего так выглядел... хорош, гад! Чертовски хорош! А уж этот проницательный взгляд светло-голубых глаз...
–В лабораторию, – я у него в объятьях фактически лежала, только ноги едва-едва пола касались.
Не будь так занята и не оставайся так пугающе мало времени, я бы им залюбовалась. Вот как есть, залюбовалась бы! А сейчас нельзя. Совсем нельзя. До утра и так времени нет, а мне ещё кучу дел сделать надо.
Мой ответ его немало удивил. Тёмные брови взметнулись вверх, задорных искорок в глазах стало ощутимо меньше, даже улыбка увяла, а голос сделался подозрительным, настороженным:
–Зачем тебе туда?
Но руки, меня удерживающие, даже не дрогнули. Как оставались крепкими и нежными, так такими и остались.
Вздохнув, попыталась высвободиться и встать нормально, а то неудобно уже было.
Меня не отпустили. Более того, молодой человек сначала сжал крепче, пресекая попытку освобождения, а потом подумал и вовсе на руки подхватил, окончательно от пола отрывая.
–Ну, – поторопил опешившую меня, не выказывая никакого напряжения по поводу моего удерживания.
Ой, девочки...
И кто-то про проектную деятельность взял и позабыл, вот напрочь позабыл, хотя как бы сдавать завтра уже... Кто-то поплыл. Основательно.
Меня за восемнадцать лет ни разу на ручках не держали, ну, только родители, когда маленькой была, но чтоб меня взрослую и мужчина... Я и подумать не могла, что это настолько приятно – ощущать себя такой маленькой в надёжных руках...
У меня от восторга натурально дыхание перехватило, глупая улыбка растянулась на губах, а сердце забилось так быстро и взволнованно, как никогда-никогда не билось. И живот отчего-то узлом тугим, но таким сладким стягивать начало, и перед глазами всё поплыло, остались только голубые, словно бы ставшие ещё светлее глаза...
–Кошмар, – прошептала я с восторгом, не в силах отвернуться.
–Что такое? – маг тоже улыбался, так осторожно, но радостно, словно вдруг почувствовал себя самым счастливым человеком в мире.
Удивительно, просто удивительно.
–Похоже, я просыпала на себя приворотную пыль, – призналась тихонько.
–Похоже, она и на меня действовать начала, – сделала ответное признание жертва моих манипуляций.
Голос его сделался тихим и хриплым, лицо вдруг оказалось совсем близко от моего, настолько, что я губами ощущала его разгорячившееся дыхание, и глаза, эти бесконечно голубые глаза неумолимо затягивали в свой небесный омут, даря ощущение самого удивительного, полного волшебства и счастья полёта.
–Так зачем тебе в лабораторию? – проникновенный шепот прямо в губы.
И меня как отрезвило! Махом, в один миг, как антипохмельным заклинанием!
С оглушительным звоном рассыпалось волшебство момента, рухнула камнем с небес я сама, а мир вокруг резко вернул себе чёткость и вместе с тем почему-то словно потускнел...
–Ой, лаборатория! – испугалась я, невольно дёрнув голову в сторону двери.
Именно в этот момент щеки коснулись мягкие, чуть влажные губы...
–Да погоди ты! – отмахнулась нетерпеливо, кажется, заехав парню по щеке, но едва ли обратив на это внимание. – Мне проект утром сдавать, а у меня ничего не готово, потому что все до последнего оттягивали, и в академии теперь свободных лабораторий нет и до утра не будет, а то и до обеда...
Снова головой дёрнув, умоляюще посмотрела в расширившиеся от удивления глаза мага и просто взмолилась:
–Помоги, а? Мне этот проект больше жизни нужен! Во как нужен! – я руками взмахнула, обрисовывая что-то непонятное, но очень-очень большое. В процессе аристократ снова получил по плечу, нос в последний момент успел спасти. – Ой, прости, пожалуйста, – виновато потёрла ладонью ушибленное место. – Но мне правда-правда надо закончить, меня иначе отчислят, а мне отчисляться вообще никак нельзя! Мне диплом нужен. Больше воздуха нужен. Я без него магичкой не стану и колдовать не смогу.
И, высказав это всё, я с мольбой снизу вверх на мага уставилась, всем своим видом пытаясь его разжалобить и заставить мне помогать.
А он думал. Долго думал, продолжая мне в глаза смотреть, а в итоге вздохнул тяжело, сдаваясь, и решил:
–Ну, раз больше воздуха нужен, то пошли.
–Ура-а! – я на радостях не удержалась, прильнула, крепко за шею обняла.
Просто правда очень-очень счастливой себя чувствовала! Но тут же осознала, что и с кем делаю, и отстранилась, кулаки к груди прижав и виновато на парня поглядев.
–Да обнимай на здоровье, – он смирившимся с тяжёлой участью казался, когда новый портал открывал, в этот раз даже без движений руками и другими частями тела.
Обнимать и правда хотелось, но вместо это я просто скромненько поблагодарила на словах:
–Спасибо большое, ты мне жизнь спас.
* * *
Лаборатория королевского дворца оказалась именно такой, какой я её себе и представляла: потрясающей. Во всех смыслах потрясающей! Невообразимо больших размеров, с высокими потолками, многочисленными, плотно заставленными различными ингредиентами стеллажами, протянувшимися двумя рядами, с длинными удобными столами для работы и скамейками тут же. И даже освещение было потрясающим: магические светлячки, кружащие тут и там. Свет от них был ярким и ровным, а не «живым», как от свечей, что многократно упрощало любую работу.
–Ого! – не сдержала я восторженно восклицание, едва мы оказались в этом совершенно пустом царстве алхимии.
–Нравится?
–О, да, да! – я от нетерпения и желания потрогать абсолютно всё едва ли не запрыгала. – Давай, отпускай меня уже!
Но маг удивил, решительно двинувшись к ближайшему рабочему столу, столь же решительно усадил меня на него к себе лицом и устроился между моих ног раньше, чем я среагировать успела.
Кто-то застыл. И то был явно не аристократ!
–С-слушай, – позвала нервно, пытаясь назад отодвинуться, – как тебя там?
–Алар, – мужские ладони свойским жестом сжали мои бедра, пресекая попытку побега. – А ты у нас кто?
И, главное, тон такой чарующе-проникновенный, а взгляд словно в самую душу проникает.
–Веана, – я от его действий растерялась совсем.
А маг, околдовывающе улыбаясь, вдруг начал склоняться над надёжно зафиксированной на месте мной. И вот он наклонялся, а его голубые глаза становились всё ближе и сверкали всё ярче, а у меня сердце бедное уже не знала, в какую сторону и с какой скоростью стучать.
–Нам нужно решить, как ты будешь благодарить меня за помощь, – выдохнул парень прямо мне в губы.
Я задумалась. В глаза его, предвкушающе сверкающие, посмотрела, затем на высокий, окутанный магией потолок над головой, потом в окно на ночной город. Мы находились где-то совсем высоко, отсюда только освещённое золотыми лучами здание Семибанка видно и было, да окутанных синим, зелёным и красным патрулирующих город магов, пролетающих по ночному небу туда-сюда.
–А что хочешь? – спросила в итоге прямо, снова к магу повернувшись.
Он не раздумывал ни мгновения.
–Поцелуй прекрасного кареглазого создания.
–О! – я искренне обрадовалась, даже вперёд подалась немного, но там этот улыбающийся был, так что пришлось снова назад отстраниться, но радости моей это не убавило. – Я такого знаю! Правда знаю!
Улыбка Алара из предвкушающей стала просто насмешливой и немного удивлённой.
–В таком случае, работай, красавица, – разрешил, отступая.
Повторять дважды не пришлось!
И я работала, я так работала, как никогда до этого в академии не работала! Ну просто в академии лаборатории старенькие, защитные заклинания шалят и частенько срабатывают ложно, портя все труды, да и материалов – половины нужных нет, остальные на исходе. Так что там не работа, там сплошные мучения.
Но королевская лаборатория оказалась совсем другим делом! Совершенно! Многочисленные, настолько многочисленные запасы материалов, что у меня первый час верно голова кружилась от восторга. А защитные заклинания! Они сработали всего раз, когда я с огнём переборщила и то столбом взревело вверх, едва и меня не подпалив, и вот только тогда защита сработала, всё потушила, но при этом исследование не загубила!
Это была просто мечта! Под утро я уже даже начала вспоминать, а в каком там статусе наследник престола находится? Лаборатория мне понравилась. Очень понравилась. Просто до дрожи.
Уже утром, когда из окна дворца стало видно светлеющее на рассвете небо, а я накрыла свой собственноручно созданный мирок стеклом, помогший мне аристократ поднялся со скамьи, на которой сидел недалеко от меня и, спасибо ему огромное, не мешал, с хрустом размял затёкшее тело, подошёл ближе и поинтересовался:
–Слушай, давно спросить хотел, но не хотел мешать, – он встал за спиной, наклонился вперёд, опёрся руками о стол по обе стороны от меня и вгляделся в то, что происходило за стеклом. – Как твой проект называется?
–«Реакция различных видов нежити на лекарскую магию»! – ответила не без гордости.
Маг помолчал.
–То есть мне не показалось, ты реально из сумки мертвечину доставала? – спросил мрачно.
Вопрос удивил. Вскинув голову, развернулась фактически в кольце чужих рук, сильно снизу вверх посмотрела в голубые глаза, которые Алар на меня опустил, и не поняла:
–А у вас в лаборатории что, и мертвечину найти можно?
Мрачный аристократ помрачнел ещё сильнее, снова посмотрел туда, где шевелились пальцы разных представителей нежити.
–Я в шоке, – счёл своим долгом сообщить сокрушённо.
Порадовалась бы за него, но времени мало совсем оставалось.
–Так, я тебе должна, – напомнила ему, а то вдруг забыл? И, оттолкнув одну из рук, спрыгнула на пол. – Я сейчас, погоди секунду!
И побежала к одному из стеллажей, на котором в коробочке точно видела мел. Красный, как и положено.
Когда вернулась, Алар сидел на моём месте, небрежно уместив локоть на столе и с предвкушением ожидая меня. И нахмурился, когда я же пробежала мимо, к стене, и рухнула на пол, одним быстрым, отточенным движением вырисовывая красный круг на ровном полу.
–Ты... ты чего делаешь? – парень от удивления аж встал.
–Погоди минутку, – попросила я вежливо, ловко выписывая руну за руной.
У меня в этом деле опыт большой, я бы даже сказала – огромный! И минуты не прошло, когда пентаграмма была закончена.
–Веана, – позвал аристократ не то предостерегающе, не то растерянно.
Но меня было не остановить! Он же мне правда помог, и сильно, так сильно, как никто другой бы не смог! Хотя, наверно, смог бы, но это искать бы пришлось, потом уговаривать... этот вон сразу уговорился, так что я ему правда благодарна очень-очень сильно, ведь к утру едва успела закончить.
Так что и отблагодарить стоит как следует.
И я выпрыгнула из пентаграммы, осталась на коленях совсем рядом с ней и нараспев зачитала заклинание призыва.
И вот что должно было случиться дальше? Гул пламени, его же рёв и жар, а затем явившийся по зову из огня демон должен был сурово вопросить: «Чисты ли твои помыслы, дева, да готова ли кровью своей ты платить за призыв?!»
Но вместо всего этого королевский дворец огласил полный отчаяния вой:
–Не-е-ет, Веана, только не ты-ы-ы!
А вот уже потом пламя полыхнуло, но и гул, и рёв заглушило последовавшее:
–Когда тебя уже сожрут, девка ты неугомонная?
Мне стало стыдно. Прям вот очень стыдно.
Глянув на потрясённого, стоящего с круглыми глазами мага, бессовестно соврала:
–Это он про какую-то другую Веану, честное слово.
Но демон на зов уже явился и мои последние слова расслышал отлично.
–Нет, – едва ли не плачет, – нет больше ни одной такой Веаны. Да и слава Богу!
Тут уже на демона и я воззрилась в шоке.
–Ты же демон, Миторушка. Какой Бог?
Громадное, метра под два с половиной, чернокожее, мускулистое чудище с крепкими витыми рогами, способными убить с одного удара мощными кулаками, живущее с пламенем в венах... громко заплакало лавовыми слезами.
–Ой, что же ты? – я торопливо на ноги поднялась и с жалостью на рогатого посмотрела. – Не плачь, Миторушка, не надо...
–А как же тут не плакать? – этот через пламя перешагнул, традиционно наплевав на все заклинания, которые его, вообще-то, внутри сдерживать должны были, прошёл к столу, за которым до этого я работала, и как рухнул на скамейку! Все столы подпрыгнули и содержимое стеллажей зазвенело. – Веана, ты меня в могилу загонишь. А мне всего семьсот пятьдесят два, я демон в самом расцвете сил, у меня вся жизнь впереди! Была, пока с тобой, чертовка, не повстречался.
И он снова заплакал, сотрясаясь всем громадным телом, громко рыдая и поливая деревянный стол лавовыми слезами, от которых несчастная древесина тут же огнём вспыхнула.
Но благо защита лаборатории снова сработала на «отлично» и мигом всё потушила.
Я сбегала, мимо всё ещё ошарашенного, стоящего без движения с приоткрытым ртом мага прошла, свой проект подцепила, чтобы всякие неосторожные мои труды не попортили, к груди прижала и в сторонку отошла.
–По делу я тебя вызвала, Миторушка, – времени правда мало совсем оставалось, пришлось объяснять скоренько. – Вот этот славный молодец, Алар, помог мне безмерно. Слов не хватит описать, как сильно помог. А в благодарность запросил поцелуй прекрасного кареглазого создания. Вот я и вспомнила, что у тебя же глаза карие, и рога прекрасные, и хвостик тоже, да и в целом ты весь очень даже прекрасный. Так что, будь другом, поцелуй парня, а?
На меня уставились оба. Нет, Миторушка и до этого на меня смотрел, но тут вот именно уставился, шею вперёд вытянул, голову к полу опустил, пасть, полную клыков, приоткрыл, словно не веря.
А вот Алар до этого с демона шокированного взгляда не сводил... но лишь до моих слов, после ме-е-едленно повернулся, в лицо моё посмотрел так... ну просто так... тут тоже слов не хватит описать, что за взгляд это был. Смесь ужаса, гнева и обиды.
–Неужели не по нраву? – расстроилась я, заметив реакцию аристократа. – Аларчик, ты приглядись повнимательнее, у него и глазки карие, и прекрасен Миторушка в целом и по отдельности.
У мага дёрнулся глаз. Заметно очень. Затем ещё раз, потом дёрнулась уже щека, а сам и не моргает, продолжает на меня во все глаза глядеть.
Миторушка в себя пришёл первым, перевёл взгляд с растерянной, расстроенной меня на застывшего Алара, затем назад, снова на мага и... повалился со скамьи, оглашая дворец громоподобным хохотом. От этого хохота задрожали стены и загудела защита лаборатории, что уж обо мне говорить?
Один только маг невозмутимым остался. Хотя-а-а... какая невозмутимость? В шоке маг был. В шоке и возмущении, сильных настолько, что он даже дрожания дворца не заметил, только вдруг рот приоткрыл и почему-то прошипел:
–Веана...
Божечки, я и не знала, что моё имя может звучать вот так...
Но тут лабораторные часы на стене разразились соловьиным свистом, и свистнул он ровно восемь раз, недвусмысленно говоря, что:
–Опаздываю! – я аж подпрыгнула и тут же в пентаграмму сиганула, благо давно научилась демонические потоки под себя подстраивать. – Спасибо, Аларчик, ты мой герой! Миторушку поцелуй, тебе понравится!
И полыхнуло пламя, отрезая меня от не затихающего хохота демона.
Последнее, что увидела – перекошенное от ярости лицо аристократа.
* * *
Проект я защитила с блеском! В смысле, в самый ответственный момент что-то пошло не так, направление магии сбилось и один из разложившихся пальцев вдруг начал блестеть, заливая бело-голубым сиянием весь кабинет. Из-за этой оплошности комиссия хотела поставить мне «хорошо», но почему-то передумала и поставила всё же «отлично», когда я предложила быстренько вместе смотаться на кладбище и всё перепроверить.
Так что я защитила! На «отлично»! И из аудитории выходила тоже с блеском, потому что палец блестеть продолжал, а оставлять исследование у себя никто не захотел. И на меня смотрели все – кто с завистью, кто с ужасом, но смотрели все.
А я такая довольная была, какой никогда-никогда довольной не была! Ну, преувеличиваю, конечно, но радости во мне правда очень много было. И радовалась я, и улыбалась широко во всё лицо, и по академии не шла – летела!
Вот ровно до встречи с Мореной Игнатьевной и летела, а как её в том конце коридора увидела, так тут же тормознула, лихо развернулась и попыталась свалить.
Но лишь попыталась, потому как в спину мне прилетело наиграно-ласковое:
–Веана, зайчик мой шустрый, ну-ка замерла на месте!
Я замерла. А как не замереть-то? Морена Игнатьевна у нас волшебница, но такая, что к ней на консультации даже городские ведьмы прилетают за новыми проклятьями, она их на досуге разрабатывает. Так что я замерла, да, а то вместо слов в спину что-нибудь бородавочно-облысительное прилетело бы. В смысле, я бы после этого точно облысела или бородавками покрылась.
И вот стою я, к груди накрытые стеклом пальцы нежити прижимаю, а она идёт, громко каблучками по каменному полу стуча. Я уже голову в плечи втягивать начала, а она всё идёт и всё ближе подступает, и что-то мне ой как страшно стало, и чувство такое нехорошее, что сейчас один будущий лекарь точно по голове получит. И за дело, конечно, но всё равно обидно.
–Веана, – Морена Игнатьевна в шаге за мной остановилась, – разговор есть, милая.
Не выпрямляя головы из плеч, медленно развернулась на месте, смотреть продолжала в пол. Красивый пол, серенький такой...
–Кто-то, – начала жена ректора, и так она это «кто-то» сказала, что всем сразу понятно стало, кто именно, – вчера вечером прокрался в мой кабинет и стащил горсть волшебной пыли. Не знаешь, кто бы это мог быть?
С сарказмом спросила, потому что мы обе прекрасно это знали.
Нет, ну а вот если по справедливости:
–Ну а чего сразу я? – голову вскинула, возмущённо на любимого преподавателя посмотрела.
Она у нас красавица, на всю академию одна такая красавица. Косметики не использует никакой, но там и не надо – глаза большущие, двумя сапфирами горят, носик аккуратненький, брови тонкие вразлёт, губы розовые, как розы на кусту, скулы изящные такие, что и глаз не оторвать, а волосы, словно ворона крыло чёрные, толстой косой на спине лежат. Сама невысокая, но тоненькая, как тростиночка, грудь аккуратная, бёдра покатые, и в каждом движении жизнь и характер гордый и непримиримый, но добрый и справедливый.
–Да потому что некому больше, Веана, – вздохнула Морена Игнатьевна, но ругать не стала, лишь спросила сурово, но мягко: – Зачем тебе пыль понадобилась?
И только потому, что не ругала, а спрашивала с заботой и желанием понять, как добрая бабушка, я и выложила ей всю правду.
–Сегодня защита проекта была, а мы все как обычно до последнего дотянули, вот и вышло, что с обеда свободных лабораторий не было. Зато я вспомнила, что нам про лаборатории в королевском дворце лорд Амирей рассказывал, он же на короля работает и точно знает. Вот я и решила, что мне во дворец нужно, а как в него пробраться-то? Вспомнила рассказы девочек о том, что каждый вечер аристократы по тавернам шляются, и поняла, что это мой шанс. Но не идти же с пустыми руками? Вот вашей пыли и стащила, надеясь, что она на аристократа подействует так же, как на нашего ректора действует, что у него взгляд влюблённый и покорный будет и он любой мой каприз выполнить согласится.
Тут я осеклась, на изумлённую моим рассказом жену ректора посмотрела и покаялась:
–Только она как-то не так сработала, пыль эта ваша. Маг от неё застыл, только и всего, и влюблённого взгляда не было, потом только замелькал, и помогать он мне не сразу согласился.
А дальше совсем уж тихо, голову опустив:
–И, кажется, я и сама ею надышалась...
Если до этого Морена Игнатьевна слушала молча, то тут осторожно поинтересовалась:
–Почему ты так решила?
Носом шмыгнула и покаялась:
–Ну потому что у меня потом тоже взгляд, как у пьяной, был, и чувство такое, словно лечу, хотя он меня всего лишь на руках держал, и... эх!
И стою, печально в пол смотрю, а любимая преподавательница вздохнула, подошла, за плечи меня ласково обняла и так сказала:
–Пойдём, Веанушка, открою тебе тайну страшную.
И первой в сторону своего кабинета пошла. Я за ней – как же не идти, если интересно!
Шли недолго, тут недалеко было, волшебница дверь движением руки открыла, меня первой в чистый, вкусно травами пахнущий кабинет впустила, сама следом зашла, дверь закрыла, закрепляя звукоизолирующее заклинание, но говорить ничего не стала, вместо этого меня обошла, к столу приблизилась, на него рукой одной опёрлась, вторую в бок упёрла и вдруг сказала зеркальцу в серебряной оправе, что на столе лежало:
–Разведусь, гад бессовестный.
Я и не поняла, чего это она с зеркальцем разговаривает, а то вдруг сверкнуло и как лицо нашего ректора показало! Причём довольное до невозможности то лицо было, искренне радостное и счастливое настолько, что слов не хватит, чтобы это счастье описать.
–Тебя ни один храм во всём мире и на порог не пустит, любовь моя, – с бесконечной нежностью, но коварно до невозможно протянул глава нашего учебного заведения.
–Я договорюсь, – мрачно заверила волшебница, которой точно нужно было ведьмой родиться, но что-то не по плану пошло.
Ректор просиял напрочь наглой улыбкой и обрадовал:
–Я уже договорился.
И сам связь разорвал, а Морена Игнатьевна вздохнула показательно горестно, а сама улыбку не сдержала. Да и как сдержать, когда от счастья и любви душа поёт? Никак же сдержать не получится.
И тут зеркальце снова сверкнуло и ректор как прошепчет с улыбкой:
–Обожаю твою улыбку, любимая.
Ничего ему волшебница не ответила, но теперь улыбалась с нежностью, уже не таясь, даже когда её муж снова связь разорвал, в этот раз совсем.
И тут про меня вспомнили, но моё присутствие заставило преподавательницу лишь встать ровно, а вот улыбка... улыбку, боюсь, до самого вечера с её лица ничего не сотрёт.
–Веанушка, – позвала нежно, мягко, с добром и заботой, – тайна у этой пыльцы есть, страшная тайна.
Я ближе подошла, во все глаза на волшебницу глядя и с замиранием сердца ожидая признания.
А Морена Игнатьевна ближе подалась, она лишь чуть-чуть меня повыше была, тоже глаза расширила, словно и сама в ужасе от этой правды была, и прошептала страшное:
–Пыль та... не волшебная.
Я едва не рухнула!
–Как? – растерялась совсем, на первую красавицу академии посмотрела непонимающе.
–Совсем, – уже нормально, не шепотом, ответила преподавательница, плечиками тоненькими пожала ничуть не виновато и без угрызений совести добавила: – Я всех обманула, нет в ней никаких волшебных свойств.
Да кто бы я была такая, чтобы так легко поверить?!
–Но ректор наш от неё голову теряет, – привела неоспоримый факт, которому вся академия свидетелем была, и не раз!
–Да, – Морена Игнатьевна всё больше убеждала меня в том, что совести у неё нет и никогда не было, – ректор наш свято верит в волшебные свойства пыли... вот дальше пусть и верит.
И мне весело подмигнули, а после выставили вон из кабинета.
Так я прочь и пошла, едва ноги переставляя, продолжая шевелящиеся и частично даже светящиеся пальцы к груди прижимать, никого вокруг не замечая и думая, думая, думая...
Не может быть такого, что столько времени Морена Игнатьевна всех обманывала. И ладно всех – ректора! Как можно убедить мага в том, что на него магическое влияние оказывается? Да не простое, а на волю влияющее! Как же так? А как же тогда Алар согласился меня во дворец и в лабораторию провести, если пыль немагическая была? Откуда во мне чувство влюблённости поселилось? Откуда?..
Вот так я до порога главного входа и добрела, а там – распахнутые по причине дня громадные двери, мечтательно вздыхающая толпа и какой-то паренёк в королевском алом с золотым вышитым гербом плаще вбегает на ступеням на порог, пробегает ищущим взглядом по всем вокруг и вдруг поворачивает голову в мою сторону.
–Алар, – я от удивления едва исследование не выронила, не знаю даже, как удержала.
А по толпе тем временем пробежался шепоток:
–Сам наследник в нашей академии, вы посмотрите!
И чьё-то авторитетное, но тихое заверение:
–Говорят, вчера из таверны портал открыл и девку какую-то к себе приволок.
–Неужели кого-то из адепток? Вот ей повезло-то, а...
–Сам Аларион Грехе!
А Алар ко мне пошёл. По пустому по причине того, что все адепты по сторонам толпились, коридору, уверенно и решительно, в развевающемся плаще, с мечом в ножнах на поясе – ну прямо как герой какого-нибудь романтического произведения, одного из тех, которые нам строго-настрого читать запрещают. И вот он шёл, все, затаив дыхание, его взглядами мечтательными провожали, а я на месте стояла и понимала, что тоже не дышу, а сердце, наоборот, бьётся так быстро-быстро-быстро, как будто у него крылья появились и оно теперь взлететь пыталось.
И Алар дошёл... остановился в полушаге от меня, высокий, мужественный, полный решимости и улыбающийся... так светло, тепло, радостно и нежно, как будто до этого никогда в жизни не улыбался и не умел, а теперь научился и не мог прекратить.
–Ну, здравствуй, Веана, – произнёс с бесконечность нежностью, неверием в то, что нашёл, и радостью из-за того же.
–Алар, – я совсем растерялась, но стоило заглянуть в его глаза цвета ясного неба и всё – бешено колотящееся сердце всё же получило долгожданную свободу и взлетело.
И летело, летело, всё выше и выше в небеса, а у меня улыбка на лице точно такая же, как и у моего аристократа, вот только у него она с искорками коварства почему-то была, но это не портило ничуть, наоборот, только красило.
А я вдруг поняла: наврала Морена Игнатьевна о том, что она всем остальным наврала. В смысле, ещё как эта её пыль волшебная, вот на сто процентов волшебная, а иначе почему у меня чувство такое, что влюбилась безвозвратно на всю голову?
Смотрю на Алара и понимаю – и он такой же, влюбившийся и тоже бесповоротно.
–А я тебе подарок принёс, – произнёс, от глаз моих не отрываясь.
И вытащил из-под плаща... зеркальце. Небольшое, но красивое, с ручкой золотой, украшенное цветами из драгоценных камней... Очень красивое, ничего красивее в жизни не видела.
Маг не глядя забрал мои пальчики шевелящиеся, вместо них осторожно вручил зеркальце и посоветовал:
–Загляни.
Я заглянула... поднесла к лицу, с трудом опустила взгляд, но всё равно ничего не видела, я теперь кроме голубых глаз вообще ничего не видела.
–Видишь? – шепнул Алар, игнорируя тот факт, что на нас продолжают со всех сторон смотреть.
Моргнула и призналась беззаботно:
–Неа. А что должна?
Аристократ помолчал мгновение, подступил ближе и в конец коварно прошептал:
–Глазки свои прекрасные... карие.
Моргнула ещё раз, с трудом взгляд сфокусировала и поняла, что да, глаза у меня действительно карие, о чём мне прекрасно известно.
Подняла взгляд на Алара... и снова утонула. Но поняла, всё-всё поняла, что он этим подарком сказать хотел.
–Не надо было Миторушку звать? – а у самой от улыбки уже щёки ныть начали, но всё равно и дальше улыбалась, как и Алар.
–Знаешь, – он вдруг усмехнулся, – ты единственная девушка на моей памяти, которая заставила плакать властителя Бездны Митадорина.
У меня слов не было, только бесконечное счастье в груди и ощущение, что я самый счастливый человек на свете.
Слова нашлись у Алара:
–Он обещал залететь к нам на свадьбу.
Ну надо же...
–А вы с ним подружились, да?
–Да, – маг меня за руку взял, пальцы наши переплёл и под всеобщими изумлёнными взглядами на выход повёл, – обо все стеллажи подружились, потом обо все деревья в Золотых эльфийских палатах подружились ещё раз, потому что один будущий лекарь настройки пентаграммы сбил так, что она назад не настраивалась, ну а обо все каменные наросты в Бездне мы с Митадорином подружились окончательно.
Да-а, слов у меня не было.
Зато вопрос нашёлся.
–А вы, – я замялась, мы уже на порог вышли и по ступеням спускались, – после моего ухода всё же по?..
–Веана, радость мой, лучше молчи, – предостерёг маг мрачно.
Я голову повернула, на него глянула, а он возьми и снова улыбнись так, что сразу понятно – не злится совсем, и мрачный тон только для вида был.
Но мне всё равно любопытно до дрожи:
–Так вы всё же?..
–Веана, – и ведь улыбается, но уже как-то предупреждающе-предвкушающе.
–Но мне же интересно, – возмутилась справедливо. – Миторушка через пентаграмму пришёл, он был обязан желание исполнить, это даже не его воля, это магия, и...
–И вот поэтому мы с ним о стеллажи, деревья и наросты и знакомились, – перебил Алар, ладонь свою забрал, ко мне коробку стеклянную протянул со словами: – Держи, это твоё.
–Ой, мои пальчики, – обрадовалась им, как родным.
Маг ничего не сказал, он ладонями мою талию обнял, от земли оторвал и ловко на вороного скакуна усадил, сам тут же следом без труда запрыгнул, обнял меня одной рукой, прижал к себе свойски и, поворачивая коня к воротам академии, что тоже в городе располагалась, нагло заявил:
–Всё, я тебя украл.
Страшно ни капельки не было.
–А вернёшь когда? – прижалась спиной к его крепкой груди, продолжая держать в одной руке зеркальце, в другой пальчики.
–М-м, – показательно задумался Алар, – ты мне ещё поцелуй торчишь, моя прекрасная кареглазка, а потом... ну, что-то между ни за что и никогда.
