Тридцать первое эбреля 1135-го года (Десятое июля 2025-го года). Поздний вечер

Принцесса Валериане́лла Лоарельская

Предвкушение, острое и будоражащее, жгучим соком разлилось по телу, и я проснулась, переполненная им до краёв. Сегодня? Неужели уже сегодня?

Столько лет изматывающего ожидания, столько вещих снов, столько осторожных попыток заглянуть в ещё не случившееся — всё постепенно сходилось в одной точке. Будущее, выстраданное и вырисованное тысячами аккуратных, сдержанных мазков, наконец проступало во всей неотвратимости, ложась вуалью новой реальности на тихий, затерянный в холодной тьме маяк.

По венам заструился чистый адреналин, и я часто задышала, наэлектризованная нетерпением, хотя ни единый посторонний звук не нарушал ночного покоя. Только внизу привычно шумел генератор, а за окном бушевал очередной шторм.

Ненавижу бешеное ледяное море, затихающее едва ли на пару дней в году.

Ненавижу маяк, ставший моей тюрьмой.

Ненавижу одиночество.

Но это ерунда — всё изменится совсем скоро. Возможно, даже сегодня.

Я выпорхнула из постели и быстро оделась в удобные спортивки, а потом на секунду задумалась и сняла их, достав из шкафа новый домашний костюм из мягкого бархата, ждавший особенного часа. Таких у меня было три — вишнёвый, абрикосовый и малиновый. Выбрала последний и внимательно осмотрела себя в зеркало.

Очень даже неплохо, учитывая, что на ближайшие двести миль из конкуренток только чайки — жирные, крикливые и ненакрашенные. Не самый популярный у мужчин типаж, в сравнении с которым я определённо выигрываю. Нет, мой герой точно не устоит! Придёт, спасёт, влюбится — как и предначертано.

Я включила любимую песню на повтор, и она разлилась по пустому помещению звенящим гимном моего ожидания.

Огромных усилий стоило не подскакивать на месте от переполняющих эмоций, требующих срочных действий — хоть каких-то! Понадобилась вся воля, чтобы вести себя как обычно, лишь бы не спугнуть бесшумно крадущееся предназначение. Будущее всегда зыбко, и любое неосторожное слово или жест могут изменить его безвозвратно, поэтому я старательно держала себя в руках.

Правда, всё же натянула провокационно откровенный топ, едва ли не лопающийся по швам в попытках вместить мои достоинства. Я не специально такой купила — просто не угадала с размером, а о возвратах в этих гребенях речи не идёт — ну нет под соседним буруном пункта выдачи, всё никак не откроют.

Хорошо страдать на большой земле — можно заказать себе доставку роллов, масочку какую-нибудь, сериальчик скачать и посмотреть. А у меня что? Максимум можно пойти среди валунов погулять. Если повезёт — краба дохлого найти или с чайкой подраться. Список возможных развлечений на этом заканчивается, потому что интернет здесь — на удачу, из стабильного в нём только то, как регулярно за него снимают деньги.

А из собеседников — лишь зеркало и оставленный каким-то шутником портрет лысеющего господина. Мы с Олеанной долго не знали, кто он и зачем висит такой серьёзный здесь на маяке, поэтому не трогали, а когда узнали, что это вождь мирового пролетариата, — уже сроднились и снимать не стали. Какой-никакой, а мужик в доме. Если так подумать, то не хуже многих — не орёт, не пьёт, не бьёт, морально поддерживает. Денег, правда, не зарабатывает, но зато и не тратит. И не изменяет. В общем, практически идеальный муж.

Подпевая, нарочито медленно расплела чуть-чуть влажную косу подрагивающими от нетерпения пальцами, тщательно расчесала волосы и заплела заново, потуже, завязав резинкой с розовым бантиком — для настроения. Вообще, традиционный цвет моей семьи —королевский зелёный, но он слишком сильно напоминал о море, поэтому я предпочитала яркие оттенки, чтобы хоть как-то разбавить беспросветность своих будней.

Осторожно прислушиваясь к мнимому спокойствию маяка, спустилась на кухню и приготовила ароматный земляничный чай, который хранила на особый случай. Достала вазочку и красиво разложила в ней конфеты и зефир.

Выглянула в окно, но за последние несколько часов пейзаж остался прежним — унылый, затерянный остров кляксой чернел на тёмном лазурно-зелёном вельвете ледяного моря.

Но всё изменится. Сегодня? Завтра? На следующей неделе?

Меня накрыло таким сладким предвкусием, что всё тело задрожало, и я чуть не выронила кружку из рук, но всё же справилась с бушующими едва ли не сильнее шторма эмоциями.

Скоро. Совсем скоро.

Оставив на столе недопитый чай, я всё же не удержалась и взбежала по винтовой лестнице на самый верх — в бывшую фонарную комнату, отделённую от остального маяка тяжёлой дверью.

Сквозь стеклянные стены луна заливала светом почти всё пространство круглой комнаты. Когда-то её центром был прожектор, но старая карга от него избавилась — теперь по полу змеился узор портала, напитываясь лунной энергией и мягко пульсируя в её нежном сиянии.

Значит, всё-таки сегодня…

Вот какой прок от дара прорицания, если всё равно не знаешь, как именно сложится будущее? Вариантов — как птичьего помёта на скалах, и качества они примерно такого же.

Кто придёт первым — старая карга, которая хочет убить, или мой герой, который должен спасти?

Портал налился силой и вспыхнул, а в центре узора начала формироваться фигура. Сердце оглушающе сильно забилось о рёбра, как море штормовыми волнами бьётся об основание маяка.

Как же долго я ждала этого момента!

Фигура наливалась темнотой и обретала плотность. До рези в глазах вглядываясь в сотканный из магии силуэт, я прошептала:

— Ну, здравствуй…

Магическое сияние ослабло, когда фигура обрела человеческие черты.

Разочарование было таким сильным, что во рту появилась горечь.

Старая карга деловито осмотрела залитую лунным светом комнату и перевела взгляд на меня:

— Ждёшь? Умничка. Не искать же тебя по всему острову? — фальшиво улыбнулась она.

Мы обманывали друг друга уже очень много лет. Она делала вид, что заботится о моём благополучии и желает добра. Я в ответ делала вид, что верю, помогаю и не знаю о её истинной цели. И каждая считала, что её ложь искуснее.

— Ясной ночи, — сдавленно пожелала я.

— Валери, ну что ты опять куксишься? — всплеснула она руками и ласково продолжила: — Я же миллион раз говорила тебе, что заберу тебя обратно в Лоарель, когда обстановка там поутихнет. Императорская семья погибла, ты — единственная наследница престола, которую мало кто жаждет видеть живой. Нужно сначала сформировать мощную коалицию и только потом возвращать тебя обратно… — опять прозвучала старая ложь. — Ты почему к ритуалу не подготовилась и полы не помыла? Давай поторапливайся. У меня не так много времени. Ты же не хочешь лишиться магии? Тогда надо провести ритуал. Ты же всё понимаешь!

Я ничего не ответила.

Если бы не знала правды, то верила бы, настолько убедительно выглядела старая карга. Для всех, кто не знал её сущности, она казалась беззащитной милой старушкой. Для меня — ведьмой с водянисто-бледными глазами, сморщенной, как мятая бумага, кожей, изрезанным морщинами ртом и брылями, мягкими складками переходящими в дряблую шею. Лишь на правом виске по-молодому ярко горела родовая печать.

Обычно с возрастом магические способности ухудшаются и постепенно увядают, хотя сильные маги живут чуть дольше остальных. Однако стоящая передо мной изворотливая, беспринципная старуха наверняка нашла способ удержать иссякающую магию в тщедушном теле или даже усилить её. Кто знает, на что ещё она способна? Портал же смогла выстроить, пока остальные считают это невозможным…

— Ну, не дуйся, Валери, — с ласковым укором проговорила она и поставила к стене большой баул. — Я принесла тебе свежих ягод и сладостей. Всё лучшее — для моей принцессы.

Последнее слово прозвучало издёвкой.

Принцесса из меня — как балерина из пингвина. Слишком рано меня похитили из родного дворца, чтобы я успела впитать положенные знания и научиться вести себя сообразно статусу. Вернее, кое-чему всё же научилась, да и Олеанна постаралась привить мне достойные манеры, но откуда простой гувернантке знать, как воспитывать настоящих принцесс? Речь же не об этикете, а о дипломатии, умении из вороха слов вычленить главное, способности распознать угрозу до того, как она превратится в удар, а также просчитывать свои действия на десятки ходов вперёд.

Этому мог научить только отец. Его и брата Трезана я часто видела в снах — они были живы и искали меня. Просто искали в нашем родном мире, Доваре, а не здесь, на задворках чужой цивилизации. Никто даже не предполагал, что старой карге удалось создать стабильный межмировой портал и регулярно пользоваться им. И саму её в похищении никто не подозревал, настолько умело она всё обставила и даже показательно «искала» меня вместе со всеми.

Я изо всех сил саботировала с маниакальным упорством повторяемый ритуал, однако ни отказаться, ни сбежать не могла, потому что это перечеркнуло бы мои шансы вернуться домой. Чтобы сохранить свою ценность в глазах старой карги и дать ей повод возвращаться, мне приходилось терпеть и притворяться дурой.

Мне ни за что не удалось бы собрать в этом мире столько магии, чтобы хватило на открытие портала обратно в родной мир, да и формулы я не знала. После ухода старой карги часть знаков всегда оставалась на полу, но это лишь составляющая более сложной схемы, делиться которой она не стала бы даже под страхом смерти — смысла для неё в этом не было никакого. Зная её характер, она скорее унесла бы знания в могилу и навсегда оставила меня в чужом мире, чем позволила бы вернуться домой.

Был ещё один вариант — сбежать с опостылевшего острова и затеряться в этом мире, но это означало бы, что я никогда не встречу своего героя и не увижу семью.

Именно поэтому я притворялась, что верю ей, и участвовала в ритуале, который с каждым месяцем становился всё опаснее — в прошлый раз он едва не закончился развеиванием моего духа, но для старой карги это значения не имело — он для неё ценности не представлял.

Я молча сходила за ведром с водой и тряпкой, а затем принялась отмывать ненужные знаки с пола, на котором находилась общая ритуальная схема — шесть концентрических кругов, не соприкасающихся краями. Они были вырезаны на отполированной каменной поверхности для удобства. Оставалось лишь дорисовать между ними символы, наполнявшие ритуал смыслом, как напиток наполняет фужер, превращая его в орудие убийства ядом, инструмент исцеления зельем или просто источник хмеля.

Как фужер не может влиять на своё содержимое, так и эти круги не несут зла, но я с детства ненавидела их даже сильнее, чем ледяное море.

В том, что старая карга заставляла готовить место ритуала, который должен был меня же и прикончить, была какая-то извращённая ирония, бесившая до красных пятен в глазах. Но я стискивала челюсти и делала всё, чтобы не вызвать у своей экзекуторши подозрений. Притворялась тупой и покорной, чтобы она раз за разом возвращалась с новыми вариантами ритуала.

Я искренне верила, что однажды моё терпение окупится. Однако, вероятно, не сегодня.

Мой герой опять не пришёл.

Где носит его долгожданную задницу и чем он занимается вместо того, чтобы спасать меня?

Смыв все старые символы, я смотрела, как старая карга чертит новые, превращая портал в алтарь.

Луна светила сквозь стеклянные стены почти невыносимо ярко, но мне не требовался свет — я знала эти символы наизусть. Как и знала, что ложась на пол, вписываюсь в пятую окружность. Как и знала, что буквально через несколько минут тело сначала наполнится дармовой лунной силой, а потом опустеет. После каждого ритуала усталость наваливаливалась такая, что хотелось сдохнуть, но я давила в себе малодушие и раз за разом заставляла себя проходить через долбаный ритуал снова и снова, хотя на восстановление потом уходили недели.

Иногда я ночами лежала здесь в свете луны и думала лишь о том, что скоро всё кончится. Только вот обманывать себя становилось всё сложнее. Три года назад я считала, что потерпеть осталось всего ничего… и вот мы со старой каргой снова здесь.

— Ложись, деточка, — ласково пригласила она.

А ведь я даже не чувствовала в её голосе фальши. Знала, что она там есть, но не чувствовала её — настолько искусная актриса скрывалась в дряхлом теле некогда блистательной красотки.

Символы засветились, напитываясь силой, она побежала по вырезанным кругам голубоватым ручейком — от краёв к середине.

Подавив желание придушить свою экзекуторшу, я молча легла в центр, на холодный камень пола.

Старая карга начала дорисовывать недостающие символы так, чтобы я их не видела, а затем принялась едва слышно бормотать заклинание, вырисовывая на моей груди знаки. Она считала, что я не догадываюсь о сути ритуала, но я всё прекрасно знала и понимала — тем сложнее было терпеть.

Сила ринулась в тело, делая его лёгким. Показалось, будто я парю над ритуальным кругом, даже ощущение холода исчезло. Вобрала в себя всю силу, до которой только смогла дотянуться, а затем постаралась сродниться с ней, впитать каждой клеточкой — так, чтобы её нельзя было отнять у меня.

Вторая часть ритуала обрушилась сверху чугунной плитой. Меня придавило к полу и размазало королевским фаршем. Напевный ритм заклинания ускорился, старая карга, сияя от переизбытка магии, вливала силу в начертанные символы, и они засветились невыносимо ярко, ослепляя, проникая под кожу стылой болью и служа проводниками между мною и ею.

Теперь сила потекла из меня прочь — голубой прозрачной кровью по вырезанным в камне ложбинкам. Я начала отчаянно сопротивляться, не желая отдавать жизненную энергию алчному ритуальному кругу, но её тянуло из меня так яростно, что сознание стало путаным.

Я не позволила себе сдаться. Держалась изо всех сил, внешне никак не давая понять, чего мне это стоит.

Вся комната налилась магией до краёв, и единственным пустым местом в ней осталась я. Тело покинули все силы, и жадный ритуал впился в него ещё сильнее, вытягивая самую душу — ту искру жизни, которая есть в каждом. Я отчаянно боролась, не отпуская её, сжимая в груди так тесно, что она становилась крошечной.

Боги, мне ещё никогда не было настолько плохо!

Старая карга почуяла, что на этот раз ритуал работает как надо, и замерла с отчаянной улыбкой на губах.

И в этот момент всё потухло. Круг высосал из меня все силы, оставив лишь такую крупицу, которой едва хватало, чтобы дышать.

Сквозь вату изнеможения я слышала, как хмыкнула старая карга, а затем почувствовала морщинистую ладонь у себя на лбу.

— Ну полно тебе, деточка. Не всё так плохо. Зато ты не потеряешь магию…

В её голосе звучало столько заботы, что меня в очередной раз покоробило от её лицемерия, но ни говорить, ни двигаться я уже не могла. Балансировала на грани яви и беспамятства, чувствуя, как она без особых усилий откатывает меня прочь от ритуального круга к стене и спиной к нему укладывает на тонкое одеяло, его же углом прикрывает сверху.

Мне действительно стало теплее. Сил двигаться не осталось, да и меня почти не осталось. Лишь робкий лунный луч лёг на лицо, словно пытаясь утешить.

— Вот так, чтобы не простыла, лапонька моя. Полежи, отдохни. Знаю, что трудно, но как ты хотела? Магию-то надо сохранить? Надо… Потерпи, моя хорошая, не так долго и осталось. Поверь, я делаю всё возможное, чтобы ты поскорее вернулась домой, — елейным голосом закончила она. — Вот и всё, мне пора. Старенькая я стала, не смогу остаться надолго, да и в прошлый раз мы все дела переделали, так? А ты полежишь чуть-чуть и придёшь в себя, как обычно. Благо, не холодно.

Откуда в ней столько здоровья в её-то годы? Возможно, секрет её долгой жизни как раз в том, что она забирала её у меня?

Переполненная моей силой старая карга тем временем бодро загремела ведром — смывала с пола старые символы и рисовала новые, портальные. Я её не видела, но всё равно знала, что на иссохших губах застыла торжественная улыбка.

Пока я кулем лежала у стены, она открыла портал и ушла.

Мы обе понимали, что она наконец нашла верную формулу, и следующего ритуала я не переживу, а значит… если мой герой не придёт до следующего совпадения полнолуний в Доваре и на Земле, то шанса вернуться домой у меня уже не будет.

Снизу доносилась до дрожи знакомая мелодия, складывающаяся в идущие из самого сердца слова:

«Расставляю все мечты по местам,

Крепче нервы, меньше веры

День за днём,

Да гори оно огнём!

Только мысли всё о нём и о нём, о нём и о нём…» *

И где мой герой? Сколько ещё его ждать? Где его носит, когда он так отчаянно мне нужен?

_________________________

* Здесь и далее по тексту цитаты из обожаемой мною песни Ирины Дубцовой «О нём»