Валерия впервые в жизни чувствовала себя идиоткой. Дурацкая ситуация. Колчина и подумать не могла, что когда-нибудь окажется в подобном глупом положении в роли дожидающейся мужа жены. Красивое платье и под ним провоцирующее белье, профессиональный макияж и идеальная укладка, уютная полутьма и элегантно сервированный на двоих толик. Но вместо мужа ей компанию составила лишь гулкая, пугающая тишина. Все приготовления оказались абсолютно бессмысленными. Максим не придёт.

Обида активно разрасталась внутри, ширясь и не давая дышать. Лера поморщилась, в районе сердца неприятно пекло. Сегодня, двадцатого августа, исполнялось ровно одиннадцать лет со дня их встречи. Чета Колчиных отмечала эту дату наравне с датой их свадьбы. Это был их день. Все эти годы двадцатое августа они неизменно посвящали друг другу. Негласное правило, которое впервые за десять лет было нарушено.

Валерия сняла с ушей серьги и небрежно положила на столик. Туда же последовали браслет и кольцо. Движения медленные и тягучие, как и её мысли. Она пыталась придумать мужу оправдание, уговорить себя не спешить и не истерить. Максим в последнее время много работал, неожиданное повышение увеличило нагрузку и психологическую, и физическую. Возможно, он попал в пробку, а быть может на его машине пробило колесо… И тем не менее, логика неизменно подводила её к болезненной правде — Максим просто забыл о ней сегодня.

Женщина так и сидела на краешке стула, грустно смотрела на пламя догорающей свечи. Равномерное полыхание огня успокаивало и завораживало, делая одиночество не таким острым. Боль никуда не ушла, а лишь свернулась клубком в районе сердца. Если бы он просто позвонил, предупредил о том, что задержится… но Максим этого не сделал.

Вкусный ужин, приготовленный её руками, уже давно остыл. Макияж, ради которого она вызывала профессионального визажиста, потёк. Противные слезинки скатывались по щекам и падали на платье, оставляя темные следы на ткани. Она не хотела реветь, ведь знала, что слезами делу не поможешь, но обида требовала эмоционального выхода. Все её старания оказались никому не нужны. Она сама чувствовала себя не нужной. Ужасное ощущение, заставляющее ощутить себя полным ничтожеством.

В последнее время Максим стал каким-то нервным, чрезмерно активным, стал отдаляться от неё. Лера списывала странности в поведении на неудачи, преследующие их в зачатии ребёнка. Оба сильно переживали бездетность. Но было что-то ещё, что-то, что не давало Валерии полностью расслабиться и закрыть глаза на происходящее. Недавно женщина напрямую спросила мужа о том, что его тревожит. Макс клятвенно заверил, что поводов для беспокойства нет, он просто сильно устает на работе. Новый проект оказался слишком затратным и проблемным, требовал от мужчины максимальной отдачи. Лера поверила. Привыкла ему верить. Реакция на уровне инстинктов. За эти годы Колчин ни разу не дал повода усомниться в нём и его верности. Всегда рядом, всегда готов помочь и защитить. Стоило мужу её обнять и все тревоги, сомнения исчезали без следа.

Максим Колчин уже давно и прочно обосновался в её сердце, разуме и жизни. Самый родной и любимый. Единственный. Последний факт Лера искренне надеялась изменить в ближайшем будущем. Она так сильно хотела родить ребёнка от любимого человека! Желала, чтобы частицы её и Максима соединились и воплотились в маленьком человечке. Маленький сыночек с карими глазками и тем же упрямым выражением лица, что так часто появляется у Макса. Биологические часы отсчитывали свой срок, но реализовать желаемое в реальности не получалось. Один выкидыш, неудачное эко. Четыре года безуспешных попыток зачать, но Лера была не из тех, кто отступает. Она была готова бороться за свое счастье до конца. Затяжная борьба с природой отложила отпечаток на их с мужем отношениях, но Валерия готова была терпеть мелкие неудобства.

Тяжело вздохнув, Колчина поняла, что устала. Сидеть тут и дальше смысла не было, поэтому она тяжело, словно старуха, встала из-за стола и потушила свечи. Столовые приборы не стала убирать, решила, что это дело потерпит до утра. У женщины не имелось никакого желания заниматься домашними хлопотами, поэтому оставив всё как есть, отправилась в спальню. Свет включать не решилась, почему-то казалось, что при свете накатившее одиночество будет ощущаться куда острее. Сбросила с себя платье. Оно растеклось шелковой лужей у её ног. Вешать его в шкаф не стала, лишь переступила через ткань и нырнула в кровать.

Всеми делами она займется завтра. Подумает о случившемся тоже завтра. Всё завтра…

Женщина залезла под пуховое одеяло и с удивлением поняла, что замёрзла. Руки и ноги стали практически ледяными, хотя в квартире была установлена теплая, комфортная температура. Валерия укуталась в одеяло с головой и закрыла глаза. Ей катастрофически не хватало тепла. Его тепла, его объятий, но Максима не было рядом. Тяжелая голова коснулась подушки. Завтра совершенно точно она будет болеть, как при похмелье. Колчина стала монотонно считать в уме, стараясь выбросить все мысли из головы и сконцентрироваться на цифрах. Несмотря на усталость, сон не шёл, а счёт постоянно сбивался, когда мысли о муже побивали броню напускного безразличия. Лера долго вертелась в кровати, пытаясь найти оптимальное положение. Катастрофически не хватало мужа под боком. Только через час измученная женщина всё же смогла уснуть, уткнувшись носом в подушку Максима.

Снились Лере неясные тревожные образы, даже во сне она чувствовала беспокойство. В какой-то момент тёмные туманные коридоры уступили место тропическому пляжу. Девушка лежала на белом песке и наслаждалась нежным прикосновением солнечных лучей, а ноги облизывал ласковый океан. Она удовлетворённо вздохнула, когда настырная вода осмелела и стала ласкать её более откровенно. Сон и явь смешались друг с другом. Колчина попыталась разлепить глаза и избавиться от сонного дурмана, но у неё это получилось далеко не сразу.

Валерия чувствовала на себе родные сильные руки, сжимающие в крепких объятиях, и подалась им навстречу. Легкие поцелуи, словно крылья бабочки, прошлись по её шее, вызвали появление мурашек на коже. Даже окончательно не освободившись от плена Морфея, Лера знала, что рядом с ней Максим. Присущий только ему запах обволакивал и успокаивал её, даря ощущение безопасности. В нём появилась какая-то новая горькая нотка. Чуткий женский нос уловил едва заметное изменение аромата, но Колчина находилась не в том состоянии, чтобы анализировать новшество. Не совсем отошедшая ото сна и разморенная пылкими ласками женщина потянулась к своему мужчине, желая раствориться в нём. Она так сильно по нему соскучилась, что даже мучительная обида отошла на задний план. Ей просто хотелось быть с Максимом. Почувствовать его кожей. Ощутить, как можно ближе. Валерия прижалась к мужу так тесно, что своей грудью чувствовала, как бешено колотится его сердце. Губы горели, в глазах темнело от нехватки воздуха.

— Прости меня, — тихий хриплый шёпот в абсолютной тишине комнаты звучал особенно громко. — Прости!

Лера не могла ответить, губы были заняты исследованием его кожи. Она слизывала соль кожи, чуть прикусывала зубами. Одна рука вцепилась в его плечо, другая зарывалась в тёмные жёсткие волосы на затылке. Впервые за долгое время женщина отдалась на волю страсти, а эмоции взяли над разумом верх. Спонтанные занятия любовью для их пары стали такой редкостью, что Валерия даже не могла вспомнить, когда в последний раз это происходило. Уже долгое время секс у них происходил по расписанию и в определённых позах, в зависимости от рекомендации врачей и её менструального цикла. Сейчас же необходимость в муже рушила все планы. Нужда на грани безумия. Ей не нужны были его слова и изменения, Лера желала действий.

— Я – полный дурак, — не успокаивался муж, лихорадочно целуя её куда попало – в губы, нос, лоб, глаза, — Идиот. Какой же я идиот…

На долю секунды в её голове промелькнула мысль, что Макс странно себя ведёт. Голос звучал слишком надрывно, чуть срывался. И это настораживало. Испорченный романтический вечер не мог вызвать столь сильное чувство вины. Да и вёл Максим себя иначе. Она уже привыкла к нежным, расслабляющим занятиям любовью, страсть из-за свалившихся проблем с деторождением почти исчезла из их постели. Сейчас же Колчин практически дрожал от нетерпения, нежность никуда не делась, но растворилась в яркой торопливой страсти. Движения резковатые, ласки обжигающие, поцелуи на грани боли. Только сейчас Валерия поняла, как ей этого не хватало… Последние годы их занятия любовью всегда строго подчинялись расписанию, как оказалось, она ужасно соскучилась по спонтанным проявлениям страсти.

Краткий миг здравомыслия долго не продлился. Стоило губам мужа обрушить поцелуи на её грудь, и Лера стала заложницей инстинктов. Раскалённая до бела страсть выжгла мысли в голове, заставляя подчиниться требованиям разгорячённого тела. Максим знал куда нажать, а где погладить. Познал все её особо чувствительные места. Он слишком хорошо изучил её тело. Словно тонко чувствующий музыкальный инструмент в руках виртуозного мастера она начинала «звучать». Колчин выводил особую музыку посредством деликатного руководства струнами души и нуждами плоти. Порой ей казалось, что муж знает её лучше неё самой. Все её реакции на те или иные ухищрения не являлись для него секретом. Пожар в крови разгорался всё ярче, пока стал абсолютно невыносимым.

Неумолимые губы спускались всё ниже и ласки становились всё раскованее. Дыхание сбилось, а простыни пропитались потом. Кожа женщины стала невообразимо чувствительной, а каждые его поцелуй воспринимался огненным клеймом. Лера широко раскинула ноги, безмолвно требуя большего. Прикосновений и поцелуев становилось катастрофически мало. Когда горячее дыхание обожгло сосредоточие её женственности, Валерия порывисто застонала. Колчин неумолимо и жестко подводил жену к выстраданному освобождению. Словно изголодавшийся хищник он терзал её плоть, не давая отстраниться. Он толкнул её за край, заставив извиваться в судорогах наслаждения. Женский торжествующий крик наполнил комнату, отскакивая от стен и потолка.

Максим обнял ещё не пришедшую в себя женщину за шею и притянул к себе. Их лица оказались совсем рядом, в каком-то миллиметре. Дыхания сплетается сплетаются воедино. В его глазах бушевало столь различных чувств, но Лера была слишком потрясена пережитым оргазмом, чтобы их «прочитать». Валерия тихо вскрикнула, почувствовав его внутри себя. Она вцепилась в спину Макса, словно пытаясь найти точку опору в бушующем урагане. Муж словно с цепи сорвался, он жёстко брал её с какой-то трудно поддающейся описанию одержимостью. Валерия сразу поняла, что второго оргазма ей сегодня не испытать. Колчин был слишком поспешен, неумолим. Поэтому Лера просто расслабилась под ним и позволила мужу брать то, что ему нужно.

Спустя пару минут всё было кончено. Одним стремительным рывком Максим пришёл к разрядке, сжимая Леру в болезненном объятии. Навалившись на неё всем телом, он пытался отдышаться. Сил, чтобы отстраниться у него не осталось.

— Люблю, — прошептал он на выходе ей в волосы.

Валерия же смирно лежала под ним, смотрела в потолок и гладила его потную спину. Признаться, Лера давно не получала настолько острого удовольствия от секса. В какой-то момент их чувства будто притупились. Всё же десять лет семейной жизни приличный срок, а они уже давно не безумные подростки.

Отголоски оргазма до сих отзывались в теле лёгкой истомой, но внутри стало формироваться неясное и необъяснимое беспокойство. Лера не любила недосказанности, но именно она повисла между ней и мужем. Сегодня всё происходило на грани. Наслаждение смешалось с непонятной горечью. Почему-то в душе остался какой-то неприятный осадок, давящий на сердце. Что-то происходило с Максом, но Лера боялась спросить, что именно.