Маттео

-- Смотри куда прёшь, слепой что ли? – грубо толкает меня  девица, опрокинув на меня только что добытую у официантки воду. – «Придурок» -- добавляет на непонятном, и, взмахнув  огненной шевелюрой, как ни в чём ни бывало, идёт  в сторону танцпола, сексуально покачивая бёдрами, в такт грохочущей музыки.

Не успеваю отреагировать на грубость…

В нос резко ударяет её умопомрачительный запах: цветочной росы, морского бриза и лунного света, отчётливо пробивающийся сквозь пары алкоголя, пота и всеобщего возбуждения. По телу растекается жар. Зверь внутри меня бьётся, нервничает, скулит и тащит меня вслед за ней.

Делаю шаг в её сторону…

-- Тео, -- раздаётся над ухом голос друга, а пальцы его мёртвой хваткой вонзаются в моё предплечье. Зверь в бешенстве, хочу скинуть его с себя, -- глаза Тео, -- рычит мне одними губами.

Прикрываю глаза, чтобы спрятать разбушевавшегося зверя, который сейчас непонимающе мечется внутри меня, и рвётся к ней, разрывая мне в клочья грудь…

Кира

Я сижу под крылечком дома, в богом забытой,  итальянской дыре, заросшей со всех сторон лесом, и матерюсь как сапожник, вздрагивая от громких мужских криков, звуков  ударов и скрежета металла…

Господи, они что решили тачки свои дорогущие раскурочить?

Из-за облитой водой футболки?

Серьёзно?

«Ублюдок, сволочь, скотина плешивая…» -- мысленно пуляю в его сторону, все приходящие мне на ум оскорбления, и с силой зажимаю уши руками. Волосы дыбом встают от этого душераздирающего скрежета. Как будто когтями  краску с машин сдирают…

Чёрт!

А ведь так всё хорошо начиналось….

Гуля, моя соотечественница,  с которой я случайно познакомилась в баре, когда подрабатывала там официанткой, пригласила меня сегодня в «YAB», --роскошный ночной клуб в самом сердце Флоренции. Излюбленное место отдыха молодых, богатеньких итальянцев, и звёзд разной величины.

Попасть в этот клуб мечтает каждая девушка, только приглашать туда особо никто не спешит, не всем это по карману.

А тут, к её новому поклоннику, про которого она мне прожужжала все уши, пока мы с ней завтракали,  приехал на несколько дней друг детства и они решили сегодня вечером хорошенько развлечься.

-- Ки-ир, он такой! – восклицает она, закатывая свои раскосые глазки, -- я таких мужиков даже и не видела раньше никогда, не то что на свидания ходить, – начинает заговорщицки шептать, наклоняясь ко мне почти вплотную. --  Он такой… -- повторяет она, не в состоянии подобрать подходящих слов, чтобы выразить своё восхищение.

А я сижу, слушаю её, киваю,  и позорно зеваю. Мысленно всё ещё обнимаясь с мягкой подушкой.

Потому как, в столь ранний час, все нормальные студенты ещё дрыхнут без задних ног, особенно в субботу. А не как некоторые, сами влюбились, а другие теперь страдают...

Гуля работает в ночном клубе, хостеской, -- разводит клиентов на консумации. И её рабочий день, вернее, ночь, заканчивается утром. Работа не пыльная, немного нервная, но можно очень даже неплохо заработать, как она говорит.  Главное, – не влюбляться! И всё будет, -- зашибись!

Но тут, похоже, она попала, судя по тому, с какими горящими глазами она сейчас мне рассказывает про своего ненаглядного Сальватора.

-- У него столько денег! – продолжает она, не обращая внимания на мою зевоту, -- он мне два дня полностью оплатил. И у него такая тачка! Он из Неаполя. – перепрыгивает  с одного на другое, не в силах совладать с бушующим в ней ураганом эмоций. -- Пойдём, Кир, а? Мне больше не с кем. У меня же здесь, кроме тебя, и нет никого. И вообще…ты же знаешь,  я  к мужикам очень осторожно отношусь. Боюсь я их, -- задумчиво замолкает, погрузившись в воспоминания и глаза её блестят уже совсем по другому…не от любви...

Ей и правда, есть за что их бояться и ненавидеть. Её муж-тиран, от которого она сбежала в Италию, жёстко над ней издевался. Шрамы на её теле, не затянулись до сих пор. Она жутко их стесняется и никогда не раздевается, даже на пляже. Поначалу я думала, что это из-за воспитания или из-за веры её. Странно, конечно, с её то работой, но мало ли…Спросить в лоб, было как-то неудобно.

А однажды мы  гуляли с ней по садам Боболи, тёплым летним вечерком, с бутылочкой белого сухого, и она разоткровенничалась…

Я плакала, как ненормальная, после её откровений. Никак успокоиться не могла. Не могла поверить, что такое возможно. И очень хотела ей помочь…

-- А он другой, Кира, -- шепчет, смахивая слезинки с глаз, -- Он совсем другой…, правда, вот увидишь...

-- Гуль, ты чего? -- обнимаю её, растрогавшись вместе с ней. – Пойду, конечно, не брошу я тебя на произвол судьбы. Не плачь только. Я же смогу уйти, если друг его мне вдруг не понравится? Твой Сальваторе  же не обидится?– уточняю, на всякий случай.

-- Конечно, Кир! – оживает и начинает меня радостно тискать, -- Спасибо тебе, спасибо! Сал, сказал, что просто для компании, чтобы другу его   было с кем поговорить, если мы  с ним, если что…, -- замялась на полуслове.

Но тут и без слов всё было понятно. Поплыла Гуля моя.

-- Ну он хоть не старый? – спрашиваю уже в шутку.

Подруга, правда, шуток моих не понимает сейчас, не до шуток ей:

-- Не знаю, Кир, не спрашивала. Хочешь, спрошу? – достаёт телефон. Вся серьёзная такая, аж смешно становится.

-- Нет, нет, ты чего? – поспешно хватаю её за руку, -- Я пошутила же. Салу твоему ненаглядному, сколько?

-- Не знаю,-- пожимает плечами. – Лет тридцать, наверное, может чуть больше, -- отвечает, после некоторого замешательства. -- Но он такой красавчик Кир. И вот, -- кладёт мне ключи на стол, -- если я вдруг неожиданно  задержусь, можешь одна поехать. Ты же хотела отдохнуть? – напоминает мне о моём желании. -- Там такая красота, ты даже не представляешь: лес, море и ни души вокруг. Не сезон, отдыхающие пока ещё не понаехали. На всю деревню,  один магазинчик затрапезный, да бар при яхт-клубе. Кстати, в воскресенье, можем на яхте прокатиться, Сал сказал…

Ну разве отказываются от таких предложений?