В этот вечер я надела лёгкий, полупрозрачный шёлковый халат, молочного цвета, как подтаявшее мороженое на тёплой коже. Он скользил по телу, лаская изгибы и едва прикрывая грудь. Волосы я оставила распущенными, они ложились на плечи мягкими волнами, благоухали жасмином и роскошью. Я сидела в низком кресле, вытянув ноги на бархатную подставку, и лениво водила пальцем по бокалу. Малиновый ликёр обжигал язык, сладкий, но при этом терпкий, как предвкушение чего-то запретного. На губах застыла почти игривая улыбка. Я ждала.

Когда дверь наконец отворилась, замерла, боясь даже малейшим движением спугнуть этот слладкий момент.

Парень вошёл тихо, но не покорно. Словно шагал не ко мне, а на казнь. Хотя, правильнее будет сказать — в логово хищницы, о которой слышал слишком много противоречивых слухов.

Он был красив. По-эльфийски утончён. Высокий, гибкий, изящный, его тело не было худым, скорее жилистым, с красивым рельефом мышц и переплетением вен на руках. Волосы светлые, практически белые, собраны в низкий хвост на затылке. Черты лица острые, резкие, будто высечены из мрамора. Но больше всего запомнились мне его глаза. Цвет рассветного неба. Глубокие, взгляд колючий. Наполненные упрямством, раздражением, гордостью. И, конечно, презрением — куда же без него.

— Леди Весс, — произнёс он чётко, хрипловато. Голос был приятный, низкий, с бархатной хрипотцой. — Прибыл согласно контракту. В срок.

Я неторопливо сделала глоток ликёра, облизала губы.

— Прекрасно. Надеюсь, ты внимательно прочитал то, что было написано мелким шрифтом?

Он чуть напрягся, но не отвёл взгляда.

— Я не нарушу условий, на три месяца я в полном вашем распоряжении.

— Или больше, если я пожелаю, — напомнила я лениво, наклоняя голову набок. — Помни: магия договора абсолютна. Если я скажу «встать на колени» — ты встанешь. Даже если будешь пылать от ненависти. Даже если будешь гореть от стыда.

Я замолчала, смакуя этот момент. Я не планировала шокировать его приказами прямо сейчас, но что-то во мне затрепетало, как только я его увидела. Поэтому я не смогла отказать себе в удовольствии, показать ему его нынешнее место:

— На колени.

Он сжал челюсти. Я видела, как внутренне эльф взбунтовался, его тело чуть дёрнулось, грудная клетка поднялась в резком вдохе. Но магия уже пульсировала между нами — едва ощутимая, тёплая, но настойчивая. Его ноги подогнулись, и он, скрежеща зубами, медленно опустился сначала на одно колено, а потом и другое подломилось, и вот он встал на колени передо мной. Неуклюже. Красиво.

Я встала. Медленно, не спеша. Подошла ближе, наклонилась, почти касаясь его дыхания своим. Взяла его за подбородок прохладными пальцами, с нажимом.

— Глупо спорить с магией, правда, мальчик?

Он не ответил. Только глаза стали темнее от злости.

Я опустилась перед ним на корточки. Почувствовала, как от его тела исходил жар. Бедный мальчик, он, наверное, ожидал, что контракт просто формальность. Бумажка. Пыль. А получил меня. И правила, по которым играет только одна сторона.

— Как тебя зовут?

— Тирион, — произнёс он сквозь зубы. Голос чуть дрогнул.

— Красивое имя, — я улыбнулась. — Жаль, ты будешь слышать его реже, чем «мальчик»… или «мой». Посмотри на меня.

Он снова попытался сопротивляться. Стиснул зубы, сжал кулаки. На виске вздулась вена. Но тело предало его: он чуть подался вперёд, и медленно поднял взгляд на меня. Наши глаза встретились. В его кипел гнев, страх, отчаяние. В моих — интерес и что-то… хищное. Я искренне наслаждалась.

Ночью я оставила его у двери своей спальни. На мягком ковре, с тёплым пледом, чистой подушкой и стаканом воды. Он стоял, глядя на узор на двери, будто ожидал, что она распахнётся и его позовут внутрь… или заставят зайти. Но я просто открыла дверь, посмотрела на него через плечо и прошептала:

— Спи, мальчик. Завтра будет занятный день.

Я закрыла дверь и прислонилась к ней изнутри, задерживая дыхание. Слушала, как он переминается с ноги на ногу. Как судорожно выдыхает. Как замирает. Он не лёг сразу. Долго стоял. Думал. Наверное, он пытался осознать, куда попал. А потом… сдался. И лёг. Я улыбнулась в темноте. Всё идёт по плану.

Утро встретило нас золотым светом и запахом ванили — повара испекли булочки к чаю на завтрак. Я сидела в столовой, за огромным окном цвёл жасмин, в вазе на столе раскрылись бутоны белоснежных лилий. Слуги сновали тихо, осторожно. А он стоял у стены, всё ещё прямой, как струна. В новом костюме: белая рубашка, плотные тёмные брюки. Красивый, сдержанный, опасный — как клинок в ножнах. И такой же бесполезный без приказа.

— Сними с меня накидку, — бросила я, не глядя.

Тирион подался вперёд. Неохотно. Пальцы дрогнули, но потянулись к шёлковым завязкам на моём плече. Я слышала, как он затаил дыхание, как напряглась его спина. Отвращение. Или возбуждение? Я терпеливо ждала.

— Аккуратнее. Ткань дорогая, — напомнила я, чувствуя, как скользит холодок по оголённой коже.

Он справился. Поднял взгляд. Я уловила его мимолётный порыв вскинуть подбородок, бросить что-то дерзкое. Но он промолчал. Хороший мальчик.

— Теперь расчеши мне волосы, — протянула я ему гребень из слоновой кости. — Медленно.

Он снова напрягся, но встал за моей спиной. Пальцы коснулись волос… и я почувствовала, как его дыхание слегка сбилось. Эльф был взбешён. Смущён. И… слегка взволнован. От прикосновений. От интимности момента. От собственной беспомощности. Я прикрыла глаза, наслаждаясь.

— Это не та служба, на которую я рассчитывал, — буркнул он наконец.

— А чего ты ожидал? Думал что будешь подавать чай и запирать двери? — я резко обернулась и встретилась с парнем лицом к лицу. Нас разделяли жалкие сантиметры. — Я не нанимала тебя для простой работы, для этого у меня хватает слуг. Ты — мой. Моя игрушка. Моя собственность на ближайшие три месяца.

Он дышал тяжело. Грудь ходила ходуном. Его взгляд метался — от губ к глазам, от ключицы к щеке. Он хотел возразить. Сказать «нет». Но не мог. Потому что его тело уже начало понимать. Учиться подчиняться.

Я протянула руку, скользнула пальцем по его губам.

— Замолчи, мальчик. Иди на кухню. Пусть Нинетта даст тебе задание. Если справишься — позволю тебе снять с меня чулки вечером.

Я рассмеялась, за тем как он покраснев выбегает из столовой. Я смотрела ему вслед и чувствовала, как внутри меня загорается тёплый, влажный огонь.

Он будет сопротивляться. Он будет рычать и дёргаться, кусать губы и ругаться сквозь зубы.

Но очень скоро он сам приползёт ко мне. На коленях. Глазами, полными мольбы.

День тянулся медленно, как густой малиновый сироп. Солнце пекло, воздух был напоен ароматом жасмина и нагретого камня, а я вся была в предвкушении. Вечер обещал быть... интересным. Я уже представляла, как мой эльф, покраснев, опускается передо мной на колени, как его пальцы дрожат, скользя по моей коже, снимая чулки.

Но мои сладкие фантазии прервал резкий стук в дверь.

— Войдите, — лениво бросила я, даже не оборачиваясь.

Дверь распахнулась, и на пороге возникла Нинетта. По её лицу я сразу поняла — что-то пошло не так.

— Ваш эльф, госпожа, — она произнесла это слово так, будто оно обжигало язык, — разбил кувшин с сиропом, рассыпал половину запаса корицы на пол и умудрился поджечь скатерть.

Я прикрыла глаза, сдерживая смех. Не то чтобы я ожидала иного исхода, но масштаб провала впечатлял.

— Он хотя бы пытался быть полезным?

— О, да. — Нинетта скрестила руки на груди. — Пытался так рьяно, будто я требовала от него не минимальной помощи, а одолеть дракона голыми руками.

Я вздохнула, откинувшись в кресле. Ветер за окном шевелил занавески, принося аромат цветов, что распускаются на закате.

— Отправьте его спать. Под дверь моих покоев. Без ужина.

— Без ужина? — Нинетта приподняла бровь.

— Без ужина, — подтвердила я. — И скажите, что он лишился привилегии снимать с меня чулки.

Старая служанка усмехнулась и удалилась, а я осталась сидеть, прислушиваясь к далёким звукам кухни — звону посуды, приглушённым голосам. Через некоторое время зв дверью донеслись тяжёлые шаги, нерешительные. Потом — тишина.

Только когда за окном окончательно стемнело, я подошла к двери и приложила ладонь к дереву. С другой стороны кто-то замер.

— Ты ещё не спишь? — спросила я шёпотом.

Тишина. Потом раздался едва слышный вздох.

— Нет.

Голос его был глухим, и без прежней дерзости.

— Жалеешь о своём провале?

— Нет.

Я улыбнулась.

— Врёшь.

Он не ответил. А я представила, как он сидит там, поджав колени, стиснув зубы. Возможно, даже дрожит от злости, от голода, от непонимания, что будет дальше.

— Завтра, — сказала я мягко, — ты попробуешь снова быть полезным. И если опять провалишься, то я придумаю для тебя наказание.

— Какое? — резко вырвалось у него.

Я рассмеялась.

— Разве раб имеет право спрашивать?

Он замолчал. Я отошла от двери, погасила свечи и легла в постель. Но ещё долго лежала без сна, прислушиваясь к тихому шороху с другой стороны. Он ворочался. Вздыхал.

А под утро, когда первые лучи солнца только начали пробиваться сквозь шторы, я услышала, как он наконец лёг и перестал двигаться.

Спи, мальчик.

Леди Весс

Тирион