Когда я вошла в тронный зал, шелест шёлковых платьев и шёпот затихли, словно весь двор разом затаил дыхание. Я шла легко, высоко вскинув голову, чувствуя на себе взгляды сотен глаз. Одни благоговейные, другие осуждающие, третьи откровенно враждебные. Всё это было для меня обычной музыкой: я выросла под аккомпанемент шепота за спиной и реверансов перед лицом.

Сегодня принимали послов с Восточного континента — чопорных, надменных старцев в расшитых мантиях, которые каждый свой жест сопровождали долгими церемониями и укоризненными взглядами, словно весь наш двор не стоил и пол медного их драгоценного времени. 

Меня стошнило бы от одной только мысли, что мне придется выслушивать их жеманства в течение нескольких часов. Но я принцесса Алиссара, единственная дочь короля Эдгарна Великого, и моё присутствие было необходимо. Чтобы показать красоту и благородство нашей крови. Чтобы сидеть, скрестив руки на коленях, опустив глаза долу, как подобает воспитанной принцессе.

Я уселась на своё место, расположенное чуть ниже отцовского трона. Скука вползла в меня, как ледяная змея. Серебряные кубки с вином, тяжёлые портьеры, равномерное бормотание придворных — всё казалось тоскливым, замершим, лишённым жизни.

Послы один за другим подходили к трону, преклоняли колено, произносили витиеватые речи. Их слова сливались в одну тягучую, липкую массу: "благоговение", "дружба", "бесконечное уважение", "верность союзу"... Всё это звучало фальшиво. Фальшиво и... безнадёжно скучно.

Мои пальцы нервно теребили подол платья. Я видела, как отец исподтишка бросает на меня строгие взгляды, предостерегая от любых выходок. Но именно это его выражение всегда действовало на меня, как спичка на порох.

И когда к трону подошёл главный из послов — сухой, как вяленая треска, с ястребиным носом и вуалью ароматов, которые противно дурманили воздух, я не удержалась.

Он начал свою долгую, усыпляющую речь. Я смотрела, как его тонкие губы открываются и закрываются, как его пальцы, унизанные кольцами, судорожно теребят край рукава.  

И тогда я медленно поднялась.

Лёгкий шорох прокатился по залу. Все повернули головы в мою сторону.

Я улыбнулась. Медленно, томно, как мать учила меня когда-то — улыбаться, чтобы покорять. Только в моём случае это была улыбка львицы, нашедшей новую добычу.

— Простите, — голос мой раздался тихо, но звеняще ясно. — Я правильно понимаю, Ваше Величество... — я сделала изящную паузу, — что этот господин желает выразить свою преданность нашему двору... с помощью столь... необычного выбора духов?

В зале повисла мёртвая тишина. Посол осекся, глаза его округлились, как у задетой гадюки. Несколько придворных захихикали в кулаки, кто-то ахнул, кто-то поспешно отвёл взгляд.

Отец сидел, словно выточенный из мрамора. Лицо его не изменилось, но я чувствовала: под этой маской зарождается буря.

— Принцесса Алиссара, — медленно произнёс он, — прошу вас соблюдать уважение.

— О, разумеется, отец, — мурлыкнула я, слегка присев в реверансе. — Я ведь просто поражена богатством аромата. Такой... многослойный букет! — я вдохнула воздух через нос, изображая экстаз. — Рыбные нотки с оттенком болота... И где только вы находите столь тонкие композиции?

Посол, до сих пор державшийся с гордой невозмутимостью, покраснел. Я видела, как его пальцы сжались в кулаки.

Мои слова были дерзостью. Оскорблением. Нарушением всех дипломатических приличий.

И всё же я продолжала, охваченная странной, сладкой дрожью. Моя дерзость росла, подпитываемая шоком окружающих, скрытыми взглядами одобрения моих фрейлин, тайными улыбками молодых рыцарей.

Я шагнула вперёд, словно собираясь понюхать посла поближе.

— Вы знаете, — произнесла я задумчиво, — мне всегда говорили, что в Восточных землях высоко ценится дух свободы... Свободы от мыла и воды, очевидно.

В этот момент кто-то из придворных не сдержался и громко расхохотался. Смех прокатился по залу, прорывая натянутую тишину. Посол побледнел. Его свита бросилась к нему, что-то быстро шепча на ухо. Король Эдгарн, мой отец, молчал, но я чувствовала его гнев, как зловещую тень у себя за спиной.

Моя победа была полной и горькой. Я вышла из зала, даже не дождавшись, пока отец даст знак. Шлейф моего алого платья змеёй тянулся за мной, собирая на себя взгляды, полные ужаса, восторга и осуждения.

Я шла быстро, почти бегом, словно спасаясь от невидимого врага. В коридорах дворца было прохладно, но по моему телу бежали капли пота. Я знала: это был мой последний глоток вольности. За ним последует буря.

И всё же... я не жалела.

Я — Алиссара, единственная дочь Эдгарна Великого. Я рождена, чтобы сиять, гореть и сжигать всё вокруг себя. Даже если в этом пламени однажды сгорю сама.

Прохладные коридоры дворца встретили меня тишиной. Стражники отворачивались, слуги жались к стенам. Моё платье шуршало, скользя по каменным плитам. Мне хотелось забраться в свои покои, сбросить тугое платье, распустить волосы и забыться, хотя бы на час. 

Но я знала: это невозможно.

— Принцесса Алиссара. — Раздался голос советника Раэля, холодный и безапелляционный, словно удар камнем в спину. — Его Величество ждёт вас в Красном зале.

Я резко остановилась. В груди кольнуло что-то острое. Красный зал. Зал для личных аудиенций. Там отец встречался с теми, кого хотел унизить или сломать.

Я вскинула голову, заставляя себя не показывать страха.

— Проводи меня, — бросила я через плечо.

Раэль не сказал ни слова. Только кивнул, и его тень скользнула рядом со мной, чуть впереди, как тень палача перед приговором.