Вадим

Странный звук, будто кто-то дёргает ручку, вырывает меня из мыслей.

Я поднимаю голову, смотрю на дверь. Выжидаю пару секунд. Тишина. Только большие круглые часы, висящие над дверью, монотонно тикают.

Наверное, задел кто-то, когда проходил по коридору.

Опускаю голову к записям. Что я там делал? А… Купецкая… и её лодыжка, точно.

Сижу за рабочим столом, занимаюсь своей самой нелюбимой работой – заполняю миллиард ненужных на мой взгляд бумажек.

Это глупо – вбивать данные в компьютер, в специальную программу, а следом дублировать на бумажном носителе.

Но таковы правила.

Ассистентка прошлый раз не справилась, такого наделала, что исправлять за ней заняло больше времени, чем сделать правильно с первого раза самому.

Очередной щелчок дверной ручки привлекает моё внимание, поднимаю взгляд и на этот раз вижу светлую голову мелкого пацана, которая просовывается в мой кабинет. Он будто бы проверяет, а безопасно ли сюда входить.

Зелёные глаза, полные озорства и любопытства, обшаривают пространство, словно парень ищет, чем бы тут можно было поживиться.

Я замечаю, как его взгляд останавливается на разных предметах: на моем столе, заваленном документами, на аптечке скорой помощи в стеклянном шкафчике, на полке с книгами, и даже на старой фигурке бегущей лошади, которую мне подарили миллион лет назад, стоящей на подоконнике и служащей подпоркой для книг.

Кажется, он пытается понять, что из этого может быть интересным или полезным.

Самое странное – меня он не замечает, будто я в его картине мира отсутствую.

Новая территория – неизведанные дебри. Сам помню, как ребёнком любил обследовать новые места или ходить другими дорогами. Тут, видимо, аналогичный случай.

- Заходи, - бросаю с улыбкой, чем повергаю парня в шок.

Он то не ожидал, что его поймают с поличным.

Мальчишка хочет дать дёру, но вместо этого спотыкается, наваливается на дверь и практически влетает в мой кабинет, чуть ли на пол не падая.

- Ой, - вскрикивает от боли, затем перекатывается на спину, садится и потирает ногу, которую подвернул.

Я встаю и подхожу к мальчонке. Ему лет шесть на вид, не больше. Смотрит на меня серьёзно так и настороженно, нахохлился, будто маленький воробей, почувствовавший угрозу. Ещё и заявляет строго:

- Я нормально. Я сейчас уйду, – произносит он строго, поджимая губы, как будто надеется, что, выдавая больше уверенности, будет выглядеть взрослее и избежит наказания.

Ну, наказывать я его и не собирался. Все мы были детьми и любопытство – это двигатель прогресс. Странно, если б его не было.

Улыбаюсь, стараясь расположить парня к себе.

- Уйдёшь, только дай ногу посмотрю. Чего ты носишься, как угорелый, в кабинеты ломишься?

- Я не ломлюсь, - отвечает быстро, - мне просто… скучно было.

Я опускаюсь на одно колено рядом с ним и трогаю лодыжку. Чувствую, как его тело напрягается.

Парень ойкает, сжимая зубы, а я усмехаюсь.

- Зато сейчас весело стало, так? – стараюсь говорить спокойно и по-доброму, чтобы развеять его страхи.

- Больно, - тянет пацан.

- Пульсирует? - спрашиваю, внимательно осматривая его ногу. На лодыжке виднеется небольшой синяк, а кожа вокруг немного покраснела.

- Ага, - подтверждает, а потом зыркает себе за плечо, будто хочет разглядеть кого-то за распахнутой дверью. - Только маме не говорите.

Я посылаю ему ободряющую улыбку.

- О чём конкретно? О том, что ты к доктору в кабинет пытался проникнуть или о том, что ногу повредил. Последнее она и сама заметит.

Пацан шмыгает носом.

- Может и хорошо, теперь взаправду всё.

- Что взаправду?

Я помогаю ему подняться, и он с неохотой встаёт, идёт медленно, ноги словно прилипают к полу по пути. То и дело ойкает, наступая на больную.

- Ко мне прислонись, - командую.

Веду его к кушетке, усаживаю, а ногу пристраиваю вытянутой. Аккуратно развязываю шнурки кроссовки и стягиваю обувь, оставляя ногу в одном носке.

Парень расслабляется, будто понимая, что сейчас ему станет легче.

- Взаправду теперь нога болит, - шепотом сообщает парнишка, и в его голосе слышится лёгкая паника. – Я же ей наврал, чтоб она меня с тренировки забрала.

- А что за тренировка? — спрашиваю, стараясь понять, что же так сильно его беспокоит.

- Да футбол… — морщит маленький нос мальчишка, и я вижу, как его лицо искажает недовольство. — Что б его…

- Не нравится? — поднимаю бровь, ощущая, как его настроение меняется.

- Вообще не нравится, — кивает он, и в его голосе звучит такая искренность, что я не могу не улыбнуться.

- Так маме скажи правду, что не хочешь ходить, — предлагаю, - Это выход, хочу я тебе сказать.

Он смотрит на меня так странно, будто я не понимаю прописных истин и вообще ничего в этой жизни.

- Не могу. Она расстроится.

- Уверен, если ты будешь заниматься через силу и возненавидишь футбол, она ещё больше расстроится.

- Думаете?

Кажется, он колеблется.

- Тебе как зовут?

Парень весь собирается, а затем протягивает мне маленькую ладошку и серьёзно представляется полным именем, видимо, как мама с папой учили.

- Никита Вадимович Михайлов.

- Вадим Кириллович Разумовский, будем знакомы, - трясу его ручку. – Хорошее рукопожатие. Папа показал как? Кстати, его зовут, как меня. Заметил?

Зелёные глазёнки моргают пару раз, прежде чем Никита Вадимович отвечает.

- У меня нет папы.

- Вот как… то есть прости, я не хотел тебя расстраивать.

Мало ли что у парня случилось. Отец ушёл из семьи или погиб. У хорошей подруги муж в аварии разбился, так её сын год не мог ничего слышать об отце. Всякое в жизни бывает. Так что осознаю, что мой вопрос был неуместен.

- Всё в порядке. Я привык. Ребята постоянно спрашивают, почему папа не приходит за мной. Я уже устал объяснять.

- Что объяснять?

- Что он в Африке зверей лечит. Как Айболит.

Предпочитаю не комментировать тот бред, который он сам себе придумал, или с подачи матери заучил. Вот так женщины сочиняют всякие небылицы для детей. Нет бы просто сказать: расстались, не сошлись, бывает всякое, но мама и папа до сих пор дружат.

Надо общаться ради ребёнка, а не запрещать им видеться.

Хотя… к чему мои рассуждения? Собственная сестра от дочки скрывает, кто её настоящий отец. Настя называет папой второго мужа Леры. А сама Лера сожгла всё, что связывало её с первым мужем, выкинула любые напоминания о нём, даже нас всех заставила фотки с первой свадьбы удалить и строго настрого приказала молчать о том первом скоротечном браке, подарившем ей Настю.

- Понятно, - киваю я, прежде чем переключить тему. – Как нога, Никита? Уже не ноет?

- Нет, уже почти нет.

За дверью раздаются торопливые шаги.

- Никита! – зовёт женский голос. Голос, который почему-то кажется мне знакомым. – Никита, ты где?

- Мама, - одними губами произносит мальчишка.

Но ничего сказать не успевает, потому что в распахнутую дверь кабинета заглядывает девушка, и я, опешив, застываю, в шоке смотря на Дину Михайлову, которую не видел…

Перевожу взгляд на маленького Никиту. Сердце начинает колотиться быстрее, мозг активно соображает, складывая этот простой в принципе пазл.

Да… лет шесть, пожалуйста, и не видел.