Я практически спотыкаюсь, перешагивая порог ресторана. Не знаю, каким образом, но первое, что я вижу – мой муж и… она.

Какая-то знойная брюнетка. Миниатюрная и грудастая. Положила своё декольте прямо на белоснежную скатерть обеденного стола и, прикрываясь бокалом с вином, гортанно смеётся.

Смех тонет в общем гуле ресторана, но я как будто слышу её низкое «аха-ха-ха, Илья, какой ты остроумный».

А муж мой, Илья Кириллович Дуров, тридцати восьми лет отроду, по его же собственной легенде уехавший в Тверь к маме на два дня, сидит и нежно гладит наманикюренные пальчики брюнетки, нетерпеливо постукивающие по столу.

Оторопев, я так и стою, будто приросшая к полу, не зная, что мне сейчас делать.

То ли развернуться и уйти, то ли походкой королевы подойти к этим двоим и разбить бутылочку игристого об их чумные головы.

Я уже собираюсь выбрать первый вариант, как кто-то трогает меня за локоть, проходя мимо.

- Октябрина, прошу прощения, - плывёт над головой.

Словно заторможенная, я оборачиваюсь, но не сразу.

- А?.. – тяну растерянно, не понимая, то ли меня реально звали, то ли привиделось.

- Проходите, - обращается ко мне любезная хостесс. – Я провожу вас за свободный столик.

Неужели это была она? Тогда… почему по имени? Откуда она знает, как меня зовут. Раньше мы с Ильей частенько сюда ходили, но персонал общепита, даже очень дорогого общепита – это то, что течёт и меняется со скоростью ветра.

- Можно мне вот в той части зала? - указываю на столики, за которыми меня точно не будет видно этой вокрующей парочке.

- Да, конечно, следуйте за мной.

И пока я следую, поворачиваю голову в сторону Ильи и этой стервы.

А то, что она стерва – это никаких сомнений, у неё на лице всё написано.

Тюнингованная, молодая, наглая. С запросами, как у голливудской звезды. Я рядом с такими не теряюсь, мы просто не пересекаемся, потому что с разных планет.

И до сегодняшнего дня я бы в жизни не подумала, что моему мужу нравятся такие вот женщины с лёгким налётом эскорта.

- Сюда, пожалуйста. Этот столик подойдёт? – подводит меня к удачно распложённому за полупрозрачной ширмой месту. Тут ещё и вазон есть, за которым можно спрятаться.

- Да, вполне.

- Может, чего-нибудь сразу хотите?

- Воды.

- С газом, без газа?

- Любой, - отмахиваюсь, наблюдая, как Илья наклоняется и кусает брюнетку в полуголое плечико.

Хостесс подвисает, не понимая, что именно мне нести.

- Кофе давайте, простой с молоком и воду без газа, - делаю заказ просто, чтобы он был, а у самой внутри всё дрожит.

Аппетит, естественно, отбило.

Покусывание превращается в попытку сожрать. Есть стойкое ощущение, что Илья завалит свою пассию прямо здесь. На стол. Потому что их лобызания начинают переходить за грань приличия.

Мне бы подойти к ним, да выплеснуть горячий кофе, которые принесут, в лицо обоим, но я сдержусь.

Хотя очень хочется выкинуть какую-нибудь дурость!

Сегодня был безумно долгий день на работе. Илья уехал, а обязанности его по обыкновению легли на меня. У нас бухгалтерская фирма – довольно большая, мы оба учредители. Бизнесу уже восемь лет. За это время мы выросли от маленькой конторки до солидной организации, от пары кабинетов в конце коридора, до трёх этажей в бизнес-центре А класса. У нас много работников, много задач, много фирм на обслуживании, легче не становится, но мы справляемся, потому что рост – это всегда через боль.

И измена – через боль.

А то, что это именно измена, у меня сомнений нет.

Потому что, блин, эта девица с грудью четвёртого размера совсем не похожа на мою любимую свекровь, к которой Илья отправился.

Прикрыв глаза, опускаю голову, утыкаясь лбом в сложенные лодочкой руки. Перед глазами летают мушки и в ушах немного звенит. Надеюсь, это не обморок. Я в него ни разу не падала, так что даже не представляю, как он обычно начинается.

Обиднее всего, что Дуров привёл эту стерву в наш любимый ресторан. В «Ля Жардине» для нас прошло много приятных минут. Мы тут праздновали личные успехи и прорывы по бизнесу, когда-то это место не совсем было для нас по карману, но мы шиковали.

Сейчас нужды в деньгах нет.

Но и времени нет выбираться куда-либо часто.

Я сегодня сюда вообще не собиралась. Просто проезжала мимо, усталая и голодная, и решила, что нет сил у меня у плиты стоять. Ну вот никаких нет сил на ужин. На него, если честно, уже давно нет сил. Готовлю я только по выходным, а на неделе приходит Нина, аж два раза, но сейчас она приболела, и у нас вместо домашней еды, заказная. Так что я подумала, остановлюсь и зайду, а тут Дуров, лобзает конечности какой-то незнакомой брюнетки.

И где он только её подцепил?

А давно ли это продолжается?

А первая ли это его любовница?

Вместо того чтобы быть с матерью, как обещал, он сидит здесь, в дорогом ресторане, с другой женщиной. Сердце замирает от злости и предательства. Я не могу отвести от них двоих глаз.

Она снова смеется, наклоняется к нему, а он отвечает ей похотливой улыбкой и заглядывает прямо в вырез платья. Хотя по мне, там особо и фантазию включать не надо. Итак ясно, что под ним.

Эх, Дуров… Дуров… как же низко ты пал!

Внутри меня нарастает волна разочарования и ярости.

У меня в некоторые дни нет сил почистить зубы перед сном, так уматываюсь, что стоя, прижавшись к раковине, а Илья, видимо, совсем не скучает.

Внутри всё переворачивается, пока наблюдаю, как они милуются, мир становится то красным, то зелёным. Меня то тошнит, то я прихожу в ярость. Противоречиво.

Я не могу поверить, что он так беспечно, практически у меня под носом, проводит время, не таясь, с другой, в то время как я жду его возвращения.

Хорошо устроился, красавчик.

Глубокий вдох не помогает собраться с мыслями. В душе настоящий микс из чувств: гнев, обида, полное недоумение.

На автомате я беру телефон и делаю несколько снимков парочки на всякий случай, затем набираю Илью.

Интересно, он снимет трубку или нет?

Я вижу, как он лезет в карман за сотовым, как его достаёт, как хмурится, видя, кто ему звонит, а потом, не стесняясь своей спутницы, снимает звонок.

Я прячусь за вазон на всякий случай, украдкой поглядывая на Илью. Он абсолютно спокоен. Значит, не привыкать получать от меня звонки в неловкие моменты?

- Да, Рина? – раздаётся ровный голос в трубке. – Что-то случилось?

Одно дело – знать, что тебе врут, другое – видеть, как профессионально он это делает.