Хм, странно, - думаю я, - почему верхний замок закрыт на один оборот, а не на два?
А нижний… нижний вообще не использован.
Дверь в старую квартиру, в которой месяца три назад закончился ремонт, открывается легко и без скрипа.
В прихожей одежда мужа, и я застываю на мгновение. И моргаю, ничего не понимая.
Он же в Рязань уехал, семинары читать в университете.
Равиль преподаёт в Первом меде и нередко ездит на конференции и симпозиумы. За двадцать четыре года семейной жизни я к этому привыкла.
Вот и сейчас он должен быть за много километров от Питера, но вместо этого почему-то я обнаруживаю его в старой квартире своих родителей.
Смотрю на женскую обувь и куртку, валяющуюся на пуфике.
На очень модную куртку и на очень высокий каблук обуви.
Обнаруживаю… И не одного.
Рука сама собой накрывает рот, словно хочет приглушить рвущийся нарушу вскрик возмущения.
Нет-нет-нет… быть этого не может!
Кто? Как? С кем? За что? Почему?
Но ноги сами собой несут меня к комнате, дверь которой слегка приоткрыта.
- Ты слышал? – раздаётся женский голос. – У тебя, что, мыши дома завелись? – хихикает.
- Только ты у меня завелась, Лилечка.
Лилечка?
Голос Равиля я узнаю сразу, а вот второй… женский, хотя нет… очень молодой, юный… я его не знаю.
- Мась… ну я себя именно мышью и чувствую, сколько можно скрываться? Шаримся непонятно где…
Шаримся? Мась?
- Почему непонятно? Это мой дом.
Лжец! Это квартира моих родителей. Они несколько лет назад уехали в Анапу на ПМЖ, а жильё оставили нам. Сначала она сдавалась, теперь мы решили продать и вложиться во что-то более современное и комфортное.
Равиль к этой квартире вообще никакого отношения не имеет. Зато решил, что как траходром для любовниц – отличное место. Даже не надо тратиться на гостиницу. Давно это у них?
- Дом там, где твоя старая кошёлка, которая даже врачом стать не смогла, - хихикает девица. – А тут наше любовное гнёздышко.
А меня пронзает боль в самое сердце.
Да… это Равиль ей про меня рассказал? Да не смогла… Потому что утонула в двух декретах, и сидела с детьми до самой средней школы, уроки делала, по кружкам возила, а потом, когда вышла на работу, подтвердила квалификацию медицинской сестры. Учиться дальше было уже поздно. Да и кто в медицинском вузе восстанавливается в тридцать пять?
- Дом, там где ты, Лилечка, - говорит Равиль. - Знаешь, как хорошо мне с тобой? Я забываю об Альбине. Она даже не понимает, что я здесь с тобой.
- Ага, думает, ты в командировке.
- Я ещё два дня в командировке.
Раздаются пошлые чавкающие звуки.
- А твоя кошёлка так умеет? – хихикает.
- Да мы с ней не спим уже давно. У меня на неё даже не стоит.
Лжец! Спим! И делаем это регулярно. Буквально перед его отъездом в псевдо командировку было. Два-три раза на неделе – норма.
- А на меня стоит, да мась?
- Ты, что, не видишь? Колом стоит. Потрогай его. Вот так.
- Зачем тебе жена, которая не может удовлетворить. Ты обещал развестись.
- Разведусь, Лилечка. Разведусь, агрх… раз-ве-дусь… ах… как ты глубоко… давай ещё глубже… да, соси… соси сильнее… проглоти его всего. Ах как хорошо ты берёшь. Хорошо…
- Твоя кошёлка так не умеет?
Лилечка произносит это со злорадством и превосходством.
- Не умеет, - подтверждает Равиль. – Твой умелый ротик сводит меня с ума.
- А девочка моя с ума тебя сводит?
- Она вообще волшебная, - смеётся и снова стонет. – Да… Узенькая, сочная, сладкая…
Меня передёргивает от отвращения.
Слышать такие слова от мужа. Обращённые к другой женщине?
Такое ощущение, что в порнофильм попала.
Я аккуратно ставлю пакет с вещами, которые решила завезти сегодня в квартиру, в коридоре, беру швабру, стоящую в углу и делаю решительный шаг к двери спальни, за которой мой муж и некая Лилечка предаются утехам.
Не знаю, что за чёрт на меня находит. На глаза опускается какая-то пелена, а ярость… ярость до этого дня я даже не знала, что это такое. Ярость сметает здравый смысл и всё остальное на своём пути.
Я спокойная и рассудительная. Скандалов в семье у нас не бывает.
Что ж… это будет первый.
Будто фурия врываюсь в спальню.
Там мой муж с какой-то профурсеткой на кровати. Сидит, упираясь спиной в изголовье, широко разведя ноги. А она сидит между ними, склонилась над Равилем и делает то, что, по его словам, ему я никогда не делаю.
Лжец! Ещё раз и много раз после. Лжец! Гад! Подлец! Обманщик! Изменник!
Первый мой удар приходится по плечам и голове мужа. Ручка у швабры пластмассовая, но я бью со всей дури. Надеюсь, несколько синяков у него останутся.
Равиль вскрикивает, пытается закрыться и, дёрнув ногой, нечаянно лягает любовницу, которая кубарем валится с кровати.
С кровати, которую мы сюда не так давно купили. Риелтор насоветовала обставить квартиру перед продажей. А если сразу не продастся, то сдавать посуточно.
Но мой муж решил тут устроить посуточный бордель!
- Альбина! Что ты… что ты тут?..
- Получай, тварюга! Ты Рязань с Ленинским перепутал? Далеко поезд ехал?
Палка от швабры опускается ему на голову.
- Что ты творишь?! – орёт он. – Альбина!
А его любовница, завернувшись в простыню, мерзко и громко хихикает.
Я разворачиваюсь, чтобы и ей врезать, но застываю.
Она очень молодая. Юная, я бы даже сказала. Лет восемнадцать или девятнадцать.
- Абашев? – прищуриваюсь, разворачиваясь к мужу. – Это ты, что, творишь?
Она его студентка… - проносится в голове, будто на скоростном поезде.
Была б она постарше, я б, наверное, схватила её за волосы и в коридор выволокла. А так… ну что я как дурная буду за мужа биться с сопливой шалавкой? Не буду, конечно. Вот ещё – руки марать.
- Альбинка, я сейчас всё объясню… - пробивается голос у Равиля.
- Кошёлка, - шепчет девица, но я то всё слышу.
А мой любимый родной муж даже её не осаждает.