- Покажи мне всех мужчин. Молодых, разумеется.

- Да, госпожа. - Перекупщик на мгновение замер в низком поклоне, пряча ухмылку за широким рукавом.

Женщина поискала взглядом, куда бы сесть, и опустилась в мягкое кресло, стоящее у деревянного помоста. Складки ярко-красного траурного платья собрались у ее ног, как раскаленная лава вулкана. Коротко подстриженные темные волосы под вдовьей накидкой, зубчатая золотая кайма по вороту, такие же парные браслеты выше локтя – все о говорило о знатности ее происхождения. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: она из тех, кто кланяется только королю.

Вряд ли кто-то дал бы ей больше двадцати пяти лет, но темно-серые глаза под тонкими бровями смотрели с такой усталой скукой, как будто их обладательница успела повидать все на свете – и во всем разочароваться. Ее резкие черты производили впечатление странной красоты, дикой, как первозданная природа. Кошачий прищур, высокие скулы, четко очерченный рот, по-мужски твердый подбородок – все по отдельности в ее лице было чересчур, слишком, образуя в целом притягательную гармонию. Каждый ее жест, каждое слово говорили о том, что она привыкла повелевать: по праву рождения, помноженному на силу характера. Вряд ли кто-то посмел бы перечить ей открыто.

- Кто это? – шепотом спросил надсмотрщика один из пленных.

- Госпожа Лойра, - так же тихо ответил тот. – Вдова черного герцога. Не завидую тому, кто к ней попадет. Но тебе, заморыш, это не грозит, не бойся.

Трое надсмотрщиков вывели на помост полтора десятка мужчин со связанными за спиной руками. Все они были захвачены в ходе войны с соседней Эвийарой. Перекупщики забирали их на границе и, заплатив как за скот, по количеству голов, перегоняли в города. Несчастные шли пешком, в любую погоду, связанными друг с другом.

Мелкие перекупщики вели свой товар сразу на рынки, где сбывали, довольствуясь небольшой прибылью. У крупных в городах были свои, как они называли, стойла. Там будущих рабов приводили в более-менее пристойный вид: мыли, одевали в одинаковую одежду - грубые нижние рубахи поверх штанов, и для мужчин, и для женщин. А еще ставили клеймо на тыльную сторону ладони. Именно в стойлах обычно покупали прислугу в богатые дома – ценился такой товар гораздо дороже. Но там же набирали по дешевке большие партии для работы в шахтах и на полях. Уж кому как повезет – или, наоборот.

Взгляд у пленных, которых вытолкали на помост, был одинаковым – тусклым и безразличным. Если кто-то и пытался бежать, то обычно по пути от границы. Все знали: Негара не обменивает пленных, если это, конечно, не высшая знать. Для всех прочих плен означал, что домой они уже не вернутся – если только родные не заплатят выкуп в казну. Однако суммы были огромными, к тому же требовался надежный посредник, поэтому рассчитывать на это не стоило. Беглых рабов ловили, узнавая по клейму, и отправляли на рудники, где никто не выживал дольше нескольких лет. Недостатка в товаре не было: Негара постоянно воевала если не с одними соседями, так с другими. А если не воевала, то набиралась сил для новых войн.

- И это все? – возмутилась Лойра, придирчиво осмотрев выставленных на помост. – Все, что ты можешь предложить?

- Прошу прощения, госпожа, не сочтите за дерзость, но вы же знаете: эвийары не сдаются в плен. Настоящие мужчины сражаются до последнего. Берут либо трусов, либо раненых. Ну иногда застают врасплох. Есть старики, женщины, дети. Но вы же просили молодых мужчин. Остались только те, которых отобрали в шахты и еще не увезли.

- Покажи их. Если что, я договорюсь с покупателем.

- Как скажете, госпожа, - вздохнул перекупщик. – Прошу вас следовать за мной.

Он повел Лойру в подвальный этаж, где уже проданные рабы ожидали отправки, сидя по десять человек в камере. Надсмотрщики заставили их подойти к решетке. Медленно пройдя по коридору и оглядев всех, покупательница осталась недовольна.

- А это кто там? – Она указала на последнюю в ряду камеру, где на куче соломы лежал молодой мужчина.

- Раненый, - с досадой скривился перекупщик.

- Ты купил раненого? – Лойра удивленно вскинула брови.

- Это старая рана, открылась в пути. Начался жар.

- Ну, конечно. Не бросать же, раз деньги уплачены. Покажи его.

- Но, госпожа…

- Я непонятно выразилась?

Оказалось достаточно одного кивка, чтобы двое надсмотрщиков опустили решетку, подняли пленного и подтащили ближе. В отличие от тех, кого выставляли на продажу, он выглядел ужасно: пылающее лицо, обметанные пересохшие губы, спутанные волосы. На грязной порванной рубахе запеклась кровь.

- Разденьте его! – приказала Лойра.

Один из надсмотрщиков рывком сдернул рубаху, потревожив рану: пленный застонал сквозь стиснутые зубы. Второй спустил до щиколоток штаны.

- Я, кажется, сказала: разденьте. Или нет?

Даже не пытаясь скрыть глумливую усмешку, надсмотрщик стащил с него набедренную повязку. На скулах пленника проступили желваки, а глаза вспыхнули такой ненавистью, что Лойра невольно сделала шаг назад. Но тут же ее ноздри дрогнули, а губы тронула улыбка.

- Как тебя зовут? – спросила она и, не получив ответа, повернулась к перекупщику.

- Госпожа, он отказался назвать свое имя, - пожал плечами тот.

- Отказался – значит, не немой, язык на месте. Уже неплохо. Отправьте его в замок. Сколько ты за него хочешь?

Получив ответ, Лойра возмущенно ахнула:

- Ты сошел с ума? За раненого?

- Госпожа, не будь он раненым, стоил бы гораздо дороже, - осклабился перекупщик. – Вы согласитесь со мной, когда вылечите его.

- А если он умрет, я потеряю деньги?

- Покупка раба – всегда риск.

- Хорошо, - поморщилась Лойра. – Привезешь его сам и получишь плату. И вот что… не ставь клеймо.

- Но… как же, госпожа? Это же нарушение правил!

- Разве кто-то будет проверять? Как знать, может, я сама заплачу за него выкуп.

- Сама заплатишь… Ну да, конечно, - проворчал перекупщик себе под нос, когда похожее на огненные всполохи платье исчезло за углом. И добавил, повернувшись к пленному: - Ну, парень, ты попал…