Второй день Анри де Круа находился в пути. Он не планировал возвращаться в отчий дом, но, прочитав послание отца, остро почувствовал: над ним сгущаются тёмные тучи родительского гнева, а потому не стоит более уклоняться от поездки домой. Обычно, когда отец выказывал недовольство, он, не стесняясь, бранил наследника, но на этот раз граф получил скорее официальное приглашение ко двору, а не письмо от родителя. Анри знал: отец любит своего единственного сына, чем постоянно и пользовался, но он так же знал, что, если старый маркиз1 «закусит удила», на пути у него лучше не стоять. Эту черту от Генриха де Круа унаследовал и Анри, а поэтому разговор отца с сыном нередко заканчивался ссорой. Только его милая матушка Мария умела сгладить их разногласия и помирить обоих.

Известив родных о скором прибытии, граф занялся подготовкой к поездке, не забыв при этом весело отпраздновать свой тридцать второй день рождения. Кроме того, ему пришлось уладить кое-какие дела и получить разрешение короля, без высочайшего позволения которого отлучиться от службы при дворе он не мог.

На просторы Франции пришло то замечательное время, когда всё цвело и благоухало, но воздух ещё не наполнился испепеляющей жарой лета. Жмурясь под лучами ласкового весеннего солнца и наслаждаясь красотами окрестностей провинции Берри, Анри направлялся к отчему дому, поглощённый своими мыслями. «Да, в самом деле, пора отдохнуть от суеты Парижа и дворцовых интриг. Тем более я уже около года не навещал родные края», - размышлял он и, наверное, даже получил бы удовольствие от поездки, если бы не одно «НО», Анри знал, почему гневается отец и о чём он будет вести разговор – о женитьбе.

Уже несколько лет родители пытались связать графа узами брака, но Анри всегда находил предлог избежать столь печальной участи, правда, с каждым годом выкручиваться становилось всё труднее. Одно только выражение «узы брака» вызывало в его груди приступ тошноты. Перед глазами появлялись серые стены темницы, а запястья ощущали холод кандалов. Нет, Анри вовсе не являлся противником женщин, даже наоборот, он их очень любил. Любил многих, но ни с одной ему не хотелось связать жизнь навсегда. Нравы, царящие при дворе, позволяли и даже поощряли дворян вести разгульный образ жизни. Атмосфера, царящая в окружении короля, была наполнена интригами, заговорами, флиртом, изменами и откровенным развратом.

Анри попал во дворец ещё юношей. Отец справедливо полагал, что, только находясь при короле, можно получить влияние и власть, поэтому приложил немало усилий, но добился для сына постоянной должности. Род де Круа не мог похвастаться древними корнями, чтобы само имя открывало все двери во дворце, но он был достаточно богатым. Представители знатных фамилий давно выражали недовольство приближением ко двору, как они выражались, «выскочек». Но короли, понимая, что засилье в их окружении влиятельных феодалов приводит к ослаблению власти монарха, а потому старались окружить себя максимально надёжными и преданными людьми и не брезговали воспользоваться услугами не столь родовитых подданных.

До того, как отправить сына в Париж, Генрих де Круа позаботился о его воспитании и образовании. Мальчика обучали лучшие преподаватели по всем предметам, которые обязан освоить молодой дворянин. Анри мастерски фехтовал и стрелял, был великолепным наездником, прекрасно танцевал, что являлось немаловажным в высшем свете, обучался философии, риторике, математике и геометрии. Он изучал труды Петрарки, мог процитировать стихотворные романы Пульчи, Боярдо и Аристо. Юный граф от природы обладал великолепной памятью и острым умом, отличался целеустремлённостью и настойчивостью в достижении цели, а поэтому учёба давалась ему легко.

Генрих де Круа гордился сыном. За время, проведённое в столице, Анри всецело оправдал надежды отца. Он успел поучаствовать в нескольких сражениях, которые постоянно велись с врагами Франции, сумел отличиться и приблизиться к королю. Некоторые даже считали графа любимцем Людовика, хотя сам Анри так не думал, зная, насколько любовь королей переменчивая штука. Но ему льстило такое мнение о себе. Постепенно обрастая полезными связями и знакомствами, молодой де Круа получил заметное влияние в обществе, что позволило ему солидно приумножить богатства семьи и прирасти новыми землями.

Что касается женщин, то первую любовь Анри испытал вскоре после поступления на королевскую службу. Юношу пленила молоденькая фрейлина королевы по имени Жюльметта де Фуко. Роман оказался бурным и скорым. Анри, безумно увлечённый девушкой, витал в облаках, пребывая в опьянённом состоянии. Кокетка вертела юношей, как хотела, а он безропотно исполнял все её желания и сумасбродные капризы. Как иначе? Она была первой женщиной в его жизни, и Анри казалось, нет ничего восхитительней его прекрасной нимфы, а желание обладать девушкой неустанно жгло его сердце.

Теперь граф с усмешкой вспоминал, каким он был романтичным глупцом…

Разочарование настигло влюблённого юношу, когда в одной из беседок дворцового сада, он застал свою возлюбленную с престарелым герцогом в неприлично откровенной позе. Больше всего поразило Анри в ту минуту, что красавица ничуть не смутилась пикантности ситуации. Растаптывая чувства восторженного поклонника, девица словно наслаждалась нестерпимой болью, которую ему доставляла. Ошеломлённый увиденным впечатлительный молодой человек со всех ног бросился бежать. Не разбирая дороги, Анри мчался подальше от коварной соблазнительницы, а когда у него не осталось сил, юноша упал в траву. Тяжёлое разочарование терзало грудь, и, лёжа на земле, Анри долго смотрел на проплывающие в небе облака. Ему казалось, мироздание перевернулось: та, которая казалась ему прекрасным ангелом, оказалась обычной шлюхой.

Но горевал молодой граф недолго, поскольку другая фрейлина, бойкая и очаровательная Сюзи, быстро его утешила. Мир уже не казался юноше столь серым и печальным, и, в конце концов, он понял: к любви нужно относиться проще: не строить воздушные замки и не грезить глупыми эфемерными образами.

Между тем Сюзи упорхнула замуж за знатного кавалера, но Анри больше не терзался и не страдал, поскольку почти сразу на горизонте появилась его новая пассия - Мари. Мари была замужем и гораздо старше графа. Дама оказалась опытной и страстной любовницей. Новый роман носил некую завесу тайны, что щекотало нервы и добавляло пьянящей остроты в отношения. Позже появились и другие женщины, и, в конце концов, Анри перестал вести им счёт, просто получая удовольствие от жизни. Правда, расставание с очередной любовницей всегда напрягало молодого человека. Он не любил бурных сцен с швырянием посуды и заламыванием рук и не хотел обижать бывших возлюбленных, может, потому, что сам когда-то познал горесть обмана.

Анри всегда старался расстаться красиво, а когда подруга бросала его сама, испытывал глубочайшее облегчение. Но такое стало случаться с графом всё реже, поэтому при расставании де Круа взялся задабривать дам дорогими подарками. В результате практически со всеми бывшими любовницами у Анри сохранялись добрые отношения, но это сыграло с ним злую шутку. Красоток, желающих заполучить щедрого графа в свои хищные лапки, становилось всё больше, и Анри про себя усмехался: «Если так дела пойдут и дальше, то я, пожалуй, разорю своего батюшку».

Де Круа, конечно, преувеличивал. Состояние отца к тому моменту стало огромным, да и сам он имел приличный доход, но откупаться от очередной пассии становилось всё накладней. Неожиданно граф, как ему тогда казалось, нашёл отличное решение. На одном из балов, танцуя с уже поднадоевшей ему подругой, он заметил, как один высокородный и особо приближённый к королю дворянин бросает на неё заинтересованные взгляды. После танца граф, как бы невзначай, подвёл девушку к господину. Поскольку Анри знал практически весь двор, ему не составило большого труда завести пустяшный разговор. Когда общение завязалось, повеса нашёл предлог и удалился. Его провокация сработала. Ещё бы! Де Круа знал вращающихся при дворе женщин и понимал, чего они хотят.

В результате Анри без особых затрат элегантно избавился от любовницы, а позже, мысленно радуясь своей проделке, ещё и принимал её извинения. «Как жаль, но мы вынуждены расстаться», - с ноткой вины в голосе говорила женщина. Граф молча слушал, а его лицо при этом выражало крайнюю печаль и скорбь. Придворный шалопай проделал ту же штуку ещё несколько раз и даже как-то «пожертвовал» свою любовницу королю. Правда, на тот момент де Круа ещё не планировал с ней расставаться, но что не сделаешь ради прихоти его величества?

Но радовался Анри недолго. В, казалось бы, блестяще разработанной комбинации графа подстерегала оборотная сторона медали… Благородные отцы семейств взялись подсовывать де Круа своих дочерей в надежде, что молодой, обеспеченный и обласканный вниманием короля дворянин, если не сам женится на девушке, то уж точно обеспечит знатным титулованным покровителем, а, возможно, и самим королём! Анри порой коробило от того, как менее знатные милорды, по сути, торговали дочерями и даже жёнами. Сестра и мать для него оставались святыми женщинами. Граф и подумать не мог, чтобы для достижения собственной цели подсунуть кому-то свою сестру. Одно дело избавиться от распутной, по сути, дамы, совсем другое – твоя собственная семья. Анри, не задумываясь бы, заколол любого, только за одно неосторожное слово о матери или сестре.

Только в результате дурную славу приобрёл именно де Круа, а не эти славные милорды. О молодом графе говорили, как о разрушителе женских сердец, хотя он не припоминал ни одного, которое бы он умудрился «разрушить». Более того, Анри снискал репутацию великого развратника, хотя он никогда не принимал участия ни в одной оргии, которые бывало устраивались при дворе, при том, что настоящие участники подобных развлечений слыли порядочными людьми.

Хуже того, менее удачливые на любовном поприще господа, взялись обращаться к графу с просьбой познакомить их с понравившейся красоткой. И ведь не всякого можно было послать ко всем чертям, не рискуя заполучить влиятельно врага. Такое положение стало основательно раздражать де Круа, но как выбраться из созданной им самим ловушки, он не знал.

Как уверенный в себе самодостаточный мужчина, Анри не интересовался пустыми разговорами и старался не обращать внимания на невероятные слухи, которые распускали про него дворцовые завистники. Время текло, свободная весёлая жизнь вполне утраивала графа, но, в конечном итоге, слухи неизбежно докатились и до родных мест. Тут Анри пришлось держать ответ пред отцом.

Поначалу, Генрих, надеясь, что мальчик перебесится, и всё встанет на свои места, не сильно настаивал на женитьбе. Но время шло, сын остепениться не торопился, и отец становился всё категоричней. Желая спокойно уйти в мир иной, маркиз мечтал увидеть нового наследника рода, а сын не спешил порадовать родителя. Всех невест, которых предлагал отец, Анри отвергал: то не слишком хороша собой, то откровенно глупа, то слишком жеманна, то высокомерна, и, придумывая всё новые причины, просто выводил из себя и отца, и мать. На предложение самому назвать имя избранницы граф с искренним видом обещал подумать, и на некоторое время всё успокаивались.

В последнюю встречу с отпрыском, старший де Круа не выдержал и пригрозил, что сам выберет для сына супругу и своей волей заставит его жениться. Тогда Анри заявил отцу, что в этом случае Генриху придётся самому ложиться в постель с выбранной им девицей и самому себе делать наследника.

Да-а-а, скандал разразился страшный! Слуги не могли припомнить, когда ещё видели своего господина в таком бешенстве. По всему замку разносились проклятья, и мать никак не могла усмирить обоих. Когда страсти поутихли, Анри торжественно пообещал, что в ближайшее время назовёт имя невесты, но так и не сдержал слово.

Прошло больше года, граф успел позабыть о данном родителям обещании, и вдруг ему передали письмо. «Почему отец именно сейчас вспомнил обо мне, не тревожа столько времени? – Анри озадаченно нахмурил лоб. - Наверное, его внимание отвлекла на себя Луиза?» – подумал он о сестре.

Как раз в то время девушка вернулась из монастыря, в котором обучалась и стремительно вышла замуж. Свадьбу сестре сыграли поистине королевскую. Анри на торжестве оказался «наездом». При дворе набирало обороты «дело о ядах», и присутствие де Круа в столице было необходимым. Чуть не загнав коня, граф всё же успел на венчание, но, пробыв на свадебном пиру совсем немного, умчался обратно, повергнув в глубокое разочарование добрую половину девиц на выданье. Луиза почти сразу после бракосочетания забеременела и спустя положенный срок благополучно родила сына, подарив своему мужу и роду де Боргане наследника.

Анри вдруг припомнил: сестра приглашала его на крещение, которое должно состояться весной. Дед, маркиз де Круа, ещё до рождения ребёнка настаивал, чтобы крещение внука состоялось в церкви, находящейся неподалеку от их замка, но поскольку ребёнок родился в конце ноября, родители, боясь застудить малыша в холодное время года, решили не рисковать и перенесли таинство на весну.

Граф не считал себя рьяным католиком. Он обращался к господу по-свойски, полагая, что у всевышнего и без того немало хлопот, чтобы обращать внимание на его проделки и чаянья. Возможно, поэтому приглашение сестры моментально вылетело из головы. Анри и думать о нём забыл, и теперь, напряжённо хмурясь он старался вспомнить, когда же должно состояться крещение племянника. «Вот болван! – де Круа хлопнул себя по лбу, со стыдом понимая, что таинство прошло накануне. - Если бы немного поторопился, то успел бы. А теперь… Луиза, наверняка, будет дуться. Для неё церковные ритуалы всегда имели большое значение, - граф вздохнул. – Понятно, почему отец разозлился».

Грудь мужчины заполнило искренне раскаянье. После последнего разговора с отцом он честно собирался выбрать невесту. При дворе вертелось достаточное количество хорошеньких девушек, страстно желающих заполучить титул и богатства де Круа. Да и внешне природа не обделила Анри: высокий, крепкий, широкоплечий, с немного жёсткими, но правильными чертами лица, густыми тёмно-русыми волосами, он больше походил на отца, лишь глаза ему достались от матери – серые, более мягкие. В целом, вид графа напоминал скорее воина, чем поэта. Раз взглянув на де Круа, каждый понимал: с этим человеком лучше не шутить. При том, Анри обладал особым обаянием, то есть в мужчине оказалось собрано всё, что так нравится женщинам.

Но сколько не вглядывался граф в порхающих по дворцу девиц, он не мог выбрать ту, которой доверил бы рождение своего наследника. Граф замечал в глазах дам порочность и корысть, что отлично подходило для ничего не значащей интрижки, но абсолютно не годилось для брака.

Де Круа презрительно фыркнул, и память услужливо подкинула образ его последней любовницы – Дианы де Шанье. Роман с Дианой длился почти год, но продолжался он не от того, что женщина увлекала его больше других, просто графу надоело скитаться от юбки к юбке. Он прекрасно понимал, что ничего нового уже не увидит, так зачем зря тратить силы и время? Диана обладала страстной, чувственной натурой, отличалась далеко не кротким нравом, не каждая соперница могла решиться перейти ей дорогу. Вот де Круа, как щитом, и защищался горячей пассией от излишне назойливых поклонниц. До встречи с Анри она успела побывать замужем, но брак оказался недолгим. Защищая честь своей пылкой супруги, муж Дианы погиб в первой же дуэли, и достигшая двадцати семи лет женщина никак не могла найти нового спутника жизни. Любовница всё настойчивее намекала на то, что неплохо бы им объединиться в союз, и, вспоминая о Диане, Анри поморщился: «Да, эта связь становится всё утомительней, – подумал он и вдруг заметил, что его конь ступил на дорогу великолепного парка, разбитого вокруг старинного замка.

Замок не являлся родовым домом предков де Круа. Дед Анри купил его у разорившегося рода де Шомон д’Амбуаз. Очень древняя и знатная семья принадлежала к ветви Валуа, а корнями своими уходила к самим Каролингам2. «Вот ведь ирония судьбы, - усмехнулся Анри, - столь древняя династия пришла в полный упадок, а землями и последним замком рода теперь владеют «выскочки», как любят назвать нас многовековые аристократы. Всего-то и осталось от былой славы крохотное поместье, которое всадник с лёгкостью обскачет за один день…».

Тут графа заметил вихрастый мальчишка - сын кого-то из прислуги. Надеясь получить за радостное известие вознаграждение, сорванец понёсся к главному входу:

- Граф! Молодой граф приехал! – огласил радостный вопль окрестность.

Анри улыбнулся. Только теперь он осознал, насколько соскучился по родным. Даже по ворчливому отцу. Предвкушая встречу с близкими, граф пришпорил коня и поскакал к замку.

Между тем шумно радуясь приезду молодого хозяина, на широкое крыльцо главного входа высыпали все слуги дома. Анри спешился. Навстречу вышла матушка; взглянув на сына, она засияла от счастья, протянула руки и нежно его обняла. Прижав к груди мать, Анри на мгновение замер, прислушиваясь к радостному биению сердца.

- А где Луиза? – спросил Анри. Выпустив из объятий женщин, он огляделся, разыскивая в толпе сестру.

- Луиза отправилась навестить подругу, Шарлотту д’Амбуаз из соседнего поместья, - пояснила Мария и поспешила заверить. - Мы ожидали тебя только к ужину. Но она скоро вернётся. Гонца уже отправили.

В дверях появилась тощая и вечно всем недовольная, жена кузена Анри - Анна де Круа. За ней на крыльцо вышел сам кузен, Луи де Круа, как две капли воды похожий на свою супругу – такой же холодный и надменный.

«А эти что здесь делают?» - пронеслось в голове графа. Кузен никогда не испытывал тёплых чувств к Анри, а поэтому его появление выглядело довольно странным. Тут он вспомнил о крестинах племянника, и смутные подозрения развеялись сами собой. Анри поклонился кузену и его жене, они, ответив ему холодным поклоном, переглянулись, и противная ухмылка появилась на лицах обоих. Недоброе предчувствие вновь шелохнулось в груди графа.

- Отец? - взглянув на мать, поинтересовался Анри.

- Он ожидает тебя в кабинете, - ответила Мария.

«Настолько зол, что не пожелал встретить меня?» - подумал сын и лёгким шагом направился по широкой галерее.

Анри зашёл в просторную, обставленную дорогой мебелью комнату и, памятуя, в каком тоне было написано письмо отца, церемонно поклонился.

- Моё почтение, ваше сиятельство, - поприветствовал граф.

Восседая за массивным письменным столом, маркиз из-под бровей зыркнул на сына.

- Здравствуй, Анри. Ты зря ёрничаешь, – проскрипел он.

- Что вы, отец, я со всем уважением, – сын состроил самую почтительную гримасу.

- Ну, тогда ты знаешь, зачем я тебя позвал, - гордо вскинув подбородок, произнёс маркиз.

- Догадываюсь…

- Ты догадываешься…- с раздражением морщась, Генрих де Круа сверлил лицо сына тяжёлым взглядом.

- Да, отец, я виноват, но я обещаю…- попытался оправдаться Анри он, но маркиз перебил.

- Нет! Я больше не намерен слушать твои обещания! Я вызвал тебя, чтобы объявить своё решение, - заявил Генрих. Он попытался встать, но, сморщившись от боли, опустился обратно в кресло. – Проклятые колени, - проворчал Генрих.

Анри обеспокоенно нахмурился: «Да, отец сильно сдал» - подумал он.

Между тем маркиз принял прежний холодный вид и продолжил тоном, которым зачитывают королевские указы.

- Итак. Я объявляю вам, граф, что завтра в нашем замке состоится бал в честь крещения моего внука. Хочу заявить вам: на него приглашены все знатные семьи, у которых имеются незамужние девицы, которых готовы отдать за вас. На следующий день для гостей будет организована охота, а вечером в парке пройдёт театрализованное представление и гуляние. На следующий день, в полдень, - уточнил Генрих, и в его голосе появились металлические нотки. - Вы, граф, обязаны официально объявить имя девушки, которая станет вашей женой, - старик сделал паузу и твёрдо взглянул сыну в глаза.

У Анри всё внутри похолодело. Только он набрал воздух, собираясь возразить, как отец продолжил свой монолог:

- Итак, Анри де Круа, у вас три дня! Три дня, чтобы выбрать невесту! - заявил маркиз и добавил: - А чтобы вы, граф, и не думали в очередной раз меня обмануть, я подготовил завещание, в котором говорится: если Вы не объявите имя невесты, не женитесь на ней и не произведёте все необходимые действия для зачатия ребёнка, то всё – я повторяю! Всё моё имущество перейдёт по наследству моему племяннику и вашему кузену Луи де Круа, - сурово насупив брови, произнёс отец, словно забил последний гвоздь в гроб вольной жизни сына.

Анри не мог пошевелиться и, замерев посреди кабинета каменным изваянием, растерянно уставился на отца. «А старик-то не шутит» - неожиданно понял он. Мысли кружились в полном смятении, вихрь из слов шумел в голове, и из него граф не мог вырвать ни одного, чтобы ответить. «Похоже, отец переиграл меня, - грудь молодого мужчины заполнил противный холодок. – Однако после нашего последнего разговора, переросшего в ссору, он сделал выводы и серьёзно подготовился. Это ж надо! Списаться, сговориться со всеми? Подготовить грандиозный приём, на который, наверняка, примчатся все, кому не лень. Ещё бы! Когда есть возможность лично поглазеть на занимательную комедию! Поучаствовать в комическом спектакле с названием «История о том, как знаменитый повеса Анри де Круа покончил с холостяцкой жизнью»! - внутри у графа всё заклокотало. - О-о-о! Я сам бы первым примчался на такое посмотреть! Ну как пропустить подобное представление и не повеселиться?! О-о-о, сколько бы колкостей и злых шуток я бы отпустил! – Анри заскрежетал зубами. - Так вот что делает здесь мой кузен! Если не отгребёт состояние отца, так хоть получит удовольствие от зрелища, когда я буду вертеться ужом на сковородке, пытаясь выпутаться из устроенной отцом ловушки. И как старик умудрился такое провернуть? Да так, что до меня не дошли никакие слухи?!» - металась в голове мысль, и тут Анри вспомнил.

Слухи были, но он не придавал им значения, про него всегда ходили слухи. Но граф и подумать не мог, что в его родном доме против него готовят и плетут заговор. Теперь ему стало понятным, с чего это в последнее время уважаемые дамы и отцы благородных семейств с такими слащавыми улыбками ему кланялись и интересовались здоровьем и делами его родителей. «И я считал себя мастером интриг? – подумал Анри. - Да я мальчишка по сравнению с моим отцом!»

Наконец, очнувшись от первого потрясения, младший де Круа принял гордую осанку, поклонился маркизу, как своему сюзерену и, не проронив ни слова, поспешно вышел из кабинета.

Проводив сына злорадным взглядом, Генрих де Круа, торжествующе улыбнулся и, гордо задрав подбородок, откинулся на спинку кресла.

В самом деле, при последней встрече он оказался застигнутым врасплох. Любимый наследник посмел ему так дерзить: «Сам будешь делать себе наследников!» - вспоминая перепалку с Анри, маркиз с досадой поморщился. Он действительно не ожидал подобного поворота и не знал, как ответить, а от того пришёл в неистовое бешенство. Но теперь Генрих взял реванш и праздновал победу. «С кем? С кем ты собрался тягаться, мальчишка?! – самодовольно улыбнулся отец. - Неужели ты думаешь, что можно просто так, не будучи виртуозом интриг, добиться такого богатства и влияния, какого добился я?!» - почти слово в слово с мыслями Анри подумал он.

Действительно, Луиза вернулась из монастыря почти сразу после ссоры Генриха с Анри, и, увлечённый заботами о дочери маркиз на некоторое время забыл о сыне. Девушке исполнилось семнадцать, и отца волновало её будущее. Недостатка в поклонниках у дочери не наблюдалось. Конечно, кто откажется от миловидной девушки из благородной семьи, да ещё с приданым, уступающим разве приданому племянниц кардинала Мазарини. А тот для родственниц не пожалел 600 000 ливров!

Приданое Луизы было, конечно, скромнее и измерялось всего в 400 000, но и оно считалось чрезвычайно большим. Генрих де Круа тщательно подбирал мужа для дочери. Сам он никогда не отдал бы Луизу за человека с репутацией, которой славился его собственный сын. Маркиз желал дочери счастья и не хотел, чтобы девочка орошала слезами подушку в то время, когда её муж где-то развлекался. Больше всего Генриха прельщала партия с сыном своего лучшего друга, маркиза Филиппа де Боргане. Луиза, как послушная дочь, согласилась встретиться с сыном друга Рамоном, и молодые люди на радость обоим родителям полюбили друг друга. Хорошо, хоть дочь радовала отца! Свадьбу сыграли, не откладывая, а менее чем через год на свет появился замечательный младенец. Вскоре новоиспечённые дедушка с бабушкой отправились повидать внука и дочь, а заодно погостить у своих новых родственников.

Вечером, расположившись у камина и потягивая из бокалов вино, друзья мирно беседовали. Сначала мужчины вели разговор о молодых родителях, нахваливая обоих супругов, но незаметно беседа перешла на обсуждение Анри, и маркиз де Круа поведал приятелю о многолетней борьбе с сыном. А уж рассказ о последней стычке особо поразил Филиппа. «Сам виноват! - сетовал Генрих, заметив возмущённый взгляд друга. – Столько времени баловал и потакал ему. Следовало женить мальчишку, когда ему едва исполнилось двадцать. Тогда он ещё не смел мне перечить! А теперь, дорогой Филип, я ума не приложу, как повлиять на Анри!» - жалуясь на сына, Генрих в растерянности развёл руками.

Маркиз де Боргане посочувствовал другу, и постепенно обсуждение недостойного поведения графа переросло в план, каким образом загнать упрямого отпрыска в ловушку. Друзья решили утроить грандиозный приём и распустить слух, будто сын маркиза Анри де Круа решил покончить с холостяцкой жизнью и присматривает себе невесту.

- Вот увидишь, дорогой Генрих, сколько народу пожелает получить приглашение на бал в твоём замке! – Филипп довольно прищурился. - Все знают, с каким королевским размахом ты проводишь праздники.

- Не уверен, друг мой, - вздохнул де Круа. - С такой дурной славой, как у моего Анри, найдутся ли желающие отдать за него свою дочь?

В ответ де Боргане звонко засмеялся:

- Уверяю, даже если бы у твоего сына росли рожки и он щёлкал хвостом, то и тогда недостатка претенденток в жёны не было бы. Кто откажется от состояния де Круа? Счастье своих детей многие видят лишь в их обеспеченном будущем. А уж это твой Анри может дать сполна, - Филип многозначительно подмигнул другу.

Соглашаясь, Генрих усмехнулся, но тут же озабоченно нахмурился:

- Осталось только придумать, как затащить на этот бал Анри? Он может просто взять и не явиться на него. И как я тогда буду выглядеть?

- А ему ничего и не стоит говорить, - Филип беззаботно пожал плечами. - Вообще ничего! Пусть Анри остаётся в неведении до самого последнего момента. Официально ты проводишь бал в честь нашего внука – только и всего. Всё абсолютно безобидно. Даже если он что-либо услышит, то не заподозрит ловушки. На бал собираются гости, желающие поздравить нас с тобой с крестинами малыша. А то, что твой сын собирается на нём выбрать невесту, - де Боргане сделал многозначительную паузу и, входя в роль заговорщика, прошептал, - это на уровне сплетен. Уж мы с тобой позаботимся и разнесём слух исключительно для «избранных». Это будет как бы дополнительная интрига! - Филип коварно хихикнул. – Позже, накануне бала, ты поставишь сына перед фактом. Ему некуда будет деваться!

- А если Анри всё-таки взбрыкнёт и уедет? – продолжал сомневаться Генрих.

- Не посмеет. Он - умный парень и смекнёт, что наживёт себе кучу врагов, если не оправдает ожидание публики. Как в азартной игре: все желающие получили шанс, но выиграть приз может только один, а остальным просто не повезло. Но, если выигрыша не будет, все поймут, что их обманывали. А это уже скандал! Нет! – уверенно произнёс Филипп. - Анри не решится на это! Одно дело дерзить тебе, мой дорогой друг, другое - всему светскому обществу. Нет, Анри не посмеет отказаться! – убеждённо повторил он.

Подумав, Генрих решил, что план разумный, и поскольку без участия супруги осуществить задуманное было невозможно, он посвятил в него Марию. Поначалу женщина сомневалась в успехе, но маркиз сумел её убедить, и Мария согласилась. В конце концов, она тоже устала от распутства сына.

Вскоре заговорщики приступили к осуществлению плана. Супруги де Круа отправились с визитами по домам аристократов, и, раздавая приглашения на бал, они «по секрету» сообщали, что сын всерьёз задумался над созданием семьи. Аккуратно заброшенная аппетитная наживка охотно заглатывалась, и господа прочно садились на словесный крючок. В конце светской беседы либо Генрих, либо Мария невзначай «проговаривались», будто именно после бала Анри намерен сделать предложение одной из девушек, а если она окажется столь любезной и согласится, то сразу оповестят о свадьбе. Далее маркиз расписывал, какие земли, поместья и богатства получит счастливица во владения вместе со своим мужем, и глаза собеседников разгорались от жадности.

Оказалось, заговорщикам не требовалось обходить все семьи аристократов. Слух о намерении Анри де Круа жениться вскоре помчался совершенно самостоятельно, словно подхваченный ветром сухой лист и, стремительно перелетая от дома к дому, захватывал сенсационной новостью желающих выгодно пристроить дочерей. Как и предсказывал Филипп де Боргане, не получившие приглашения дворяне, мечтая попасть на устраиваемый маркизом бал, сами стремились попасть на его глаза. Причём родители юношей, понимая, что в замке де Круа соберутся самые завидные невесты усердствовали ничуть не меньше. Чем не повод присмотреться друг к другу и познакомиться? А некоторых просто прельщала приятная возможность развлечься за счёт богатого и щедрого маркиза.

Ожидался грандиозный приём! Когда всё казалось почти готовым, Генриха де Круа вновь одолели сомнения: не выкинет ли чего сын с присущей ему изобретательностью? Тогда отец решил не рисковать, а действовать наверняка. Желая получить гарантии, что на этот раз Анри не вырвется из расставленных сетей, маркиз надумал добить его завещанием.

И теперь Генрих довольно потирал руки: он всё правильно рассчитал!

Вылетев от отца, Анри быстрым шагом последовал по коридору, но тут же наткнулся на мать. Поймав обеспокоенный взгляд женщины, Анри догадался: она тоже состояла в заговоре против него.

- Анри, - обеспокоенно вглядываясь в лицо сына, заговорила Мария.

- Извини, мама, не сейчас, - сухо произнёс он и, отстранив женщину, устремился к выходу из замка.

Сын выглядел ужасно злым и был настолько резок, что Мария испугалась: «Неужели Генриху не удалось убедить его выбрать невесту? И Анри собрался покинуть дом?» - холод ужаса охватил женщину, и она воскликнула:

- Подожди, сынок. Ты куда? – маркиза кинулась за Анри.

Догадавшись, чем она встревожена, граф на мгновение остановился и более мягким тоном произнёс:

- Не беспокойся, мама, я просто прогуляюсь.

- Но ты только приехал. Устал с дороги. Ты же, наверное, голоден? – приложив руки к груди, Мария устремила на сына умоляющий взгляд.

- Мама, мне сейчас совсем не хочется есть, - ответил он. - Не беспокойся, я прогуляюсь по нашему лесу и вернусь. Мне необходимо привести мысли в порядок, – уточнил граф и направился в сторону конюшни.

Проводив сына, маркиза поспешила в кабинет к мужу. Генрих перебирал бумаги, когда скрипнувшая дверь заставила его поднять глаза на вошедшую супругу. Он улыбнулся, и у женщины отлегло от сердца: муж находился в хорошем расположении духа. Все предыдущие разговоры с сыном закачивались скандалами и ссорами, а маркиз потом долго кипел от злости. На этот раз Генрих напоминал получившего миску сметаны кота.

- Анри вылетел такой сердитый, - проговорила Мария. - Я даже испугалась, что он сейчас же уедет.

- Ничего, пусть побеситься, - довольно усмехнувшись, ответил маркиз.

- Ты уверен, что он не наделает глупостей? – Мария настороженно заглянула в окно.

- Абсолютно, моя дорогая! – маркиз победно откинулся в кресле и засмеялся. - Он никогда не допустит, чтобы моё состояние перешло его кузену, которого он терпеть не может.

- Как? - только и смогла воскликнуть женщина, и супруг рассказал, какие меры он предпринял, готовясь к встрече с сыном.

- Генрих, ты это серьёзно? – удивилась Мария, и мужчина протянул завещание:

- Я не хотел рисковать, - пояснил он. - Анри сгоряча способен совершить опрометчивый поступок, а на кону стоит и моя честь. Теперь ему придётся смириться и сделать то, что мы задумали.

Мария подошла к мужу и положила ему руки на плечи.

- Да, ты прав, теперь Анри придётся подчиниться. И как раньше тебе не пришла в голову такая идея? Возможно, мы уже нянчили бы его детей. Интересно, кого он выберет? – она мечтательно закатила глаза. – Я так хочу, чтоб он был счастлив.

Генрих положил свою большую ладонь на её изящную ручку и прикоснулся к ней губами. Мария в свою очередь улыбнулась и поцеловала мужа в щёку.

Тем временем Анри, оседлав свежую лошадь, мчался в сторону леса. Не задумываясь над целью пути, граф неустанно подгонял коня. Свернув на еле заметный просёлок, он, наконец, замедлил шаг и, обдумывая своё незавидное положение, раздражённо хмурился. Ему за три дня необходимо выбрать жену. «Чёрт возьми! - кипятился Анри. - Ну и задачку задал отец! Я за десять лет не смог этого сделать, а теперь за три дня! Уж лучше б я согласился, когда он предлагал выбрать мене невесту. Меньше головной боли!» - граф шумно выдохнул. Теперь он сожалел о своём неподчинении отцу, но, вспомнив о предстоящем бале, утробно зарычал. «Чёрт! Словно в дурацких сказках про принцев,» - подумал он, и перед глазами графа появлялась картина, где он, восседая в кресле, словно на троне, мило улыбается прибывающим гостям. Господа раскланиваются, дамы строят глазки. «Брррррр», - де Круа даже поморщился, будто только что разжевал лимон целиком. «Чёрт! Чёрт! Чёрт!» - только и смог произнести граф и, вновь пришпорив коня, устремился в гущу леса.