– Ну-с, преступим.

Я повесила фонарь на ржавый гвоздь, торчавший из ветхих чердачных досок, и приставила хлипенький табурет к горе хлама. На первый взгляд совершенно не нужного, но я считала иначе. Среди него хранились бесценные вещи, которые напоминали мне о моей любимой бабушке, оставившей нашей семье в наследство этот старенький деревенский дом. Здесь я проводила почти каждые каникулы в детстве и до сих пор считаю это время самым счастливым.

Поэтому, едва услышав от родителей, что на дом нашёлся покупатель, я с боем выбила несколько отгулов на работе и примчалась сюда на перекладных, чтобы забрать хоть какие-то бабушкины вещи на память.

Снова взглянув на внушительную гору, годами копившуюся на чердаке, я приметила наверху увесистый, на вид очень древний чемодан. Ещё в детстве я частенько на него заглядывалась, но бабушка строго-настрого запрещала трогать это сокровище.

– Что ж, – подытожила я, потирая руки, – настал момент истины.

Старенький табурет скрипнул под весом моей ноги и слегка покачнулся.

– Э-э, нет, товарищ, – предупредила его, – мне тут диверсий не надо. Держаться! – приказала своему молчаливому собеседнику, и тот степенно согласился. По крайней мере так мне показалось, когда обе мои ступни, закутанные в носки с оленями, плотно стояли на сидушке.

И даже так чемодан лежал слишком высоко, под самым потолком. Пришлось привстать на цыпочки и потянуться всем телом. Ухватилась за покрытую пылью ручку и легонечко дёрнула, стараясь не нарушить баланс драгоценной горы старых вещей, но чемодан оказался слишком тяжёл. Тогда я расхрабрилась и дёрнула сильнее.

Гора покачнулась, но устояла, а чемодан придавил меня к табурету, который тут же пошёл вбок. И настолько его перекосило, что я даже не поняла, куда начала падать: вправо, влево или вообще назад. Меня резко крутануло в полёте. Видимо, летела я во все стороны сразу.

Вокруг потемнело, даже фонарь погас. В слабом свете я видела только бесконечный коридор с космическими проблесками и сопровождавший меня в свободном падении чемодан.

Увы, но судя по его траектории, как только я достигну пола, мы с ним всё-таки встретимся. Лицом к лицу, так сказать. Я стала лихорадочно грести руками, чтобы распараллелить наше падение, но чемодан никак не хотел оставить меня в покое.

– Отстань! – крикнула я, закручивая руки винтом и, к собственному удивлению, переворачиваясь на живот.

Теперь я больше не чувствовала себя космической станцией, летящей по орбите, потому что внизу меня ждал не космос, а нечто более тривиальное. Я летела прямиком в пышный, на вид очень свеженький сугроб. Откуда он взялся на чердаке, я решила пока не думать. Главное спастись от чемодана.

Я неминуемо летела навстречу сугробу и цеплялась руками за воздух, правда моя левая рука помимо воздуха нашла и нечто более существенное. Она ухватилась за какую-то верёвочку. Что-то звонко дзынькнуло, когда верёвка натянулась и лопнула, и мы с ней дружно нырнули в сугроб.

Рядом с моим ухом, лихорадочно звеня, пронеслось что-то тяжёлое и тоже утонуло в снегу.

Тяжёлое…

– Чемодан! – подхватилась я, в последнюю минуту откатываясь в сторону и выплёвывая изо рта смачную порцию снега.

Метко запущенным снарядом из распахнутой надо мной космической воронки вылетел мой пыльный преследователь. По чётко намеченной траектории он угодил углом аккурат туда, где в сугробе оставался отпечаток моей головы. Кажется, я только что чудом избежала до безобразия нелепой и странной смерти.

Воронка мигнула на прощание, схлопнулась и исчезла, открывая слепящий глаза фонарь, подвешенный сбоку от огромной резной двери. Из чердака меня выплюнуло на порог старого, но вполне ухоженного особняка.

– Кротовая нора что ли? – пробубнила я, копаясь в своих скудных знаниях по физике и приподнимая руки и ноги над снегом. Моё короткое платье задралось и открыло кожу для безжалостной непогоды. Мороз кусался остервенело.

– Ну, и ладно, – сказала, не дождавшись новой воронки, которая засосёт меня обратно на чердак.

Швырнула в сторону оторванную во время полёта верёвку неизвестного происхождения и таки вылезла из помятого сугроба, оставляя там увязавшийся за мной чемодан. Вокруг темнота, холод и ни души, только фонарь подмигивает неестественно жёлтым светом.

– Говорили же мне, что мечтать надо о чём-то конкретном, а не просто так, мол, хочу в путешествие… – бубнила я, шлёпая в сторону двери. Не замерзать же на улице?

Но хозяин дома, заметив моё незапланированное приземление, опередил меня и распахнул дверь сам. Его подтянутая тёмная фигура, очерченная светом из коридора, двинулась на улицу и замерла у ступенек. Фонарь, будто нарочно, мигнул в его сторону.

Чёрный сюртук, галстук с необычным золотым узором и широкие плечи. Передо мной стоял этакий экстравагантный брутал.

– Ну, наконец-то! – выдал он при виде моей облепленной снегом фигуры. – Мы вас со вчерашнего дня ждём. Где вас носило? – потребовал он.

Ну, где бы меня до этого ни носило, теперь меня уже точно куда-то принесло, осталось только понять куда именно и зачем.

– В бабушкином доме, – решила ответить честно. А что скрывать? Вон со мной даже чемодан её принёсся.

– А должно было в нашем, – ответил мне брутал в галстуке. – И вообще, что на вас надето? Где ваша обувь?

Я переступила с ноги на ногу, чувствуя, как окончательно намокают от таящего снега мои носки с весёлыми оленями.

– Обувь дома, – ответила не задумываясь. – В отличие от меня… – обвела взглядом тёмный придомовой сад, укрытый сугробами. Подобных особняков в бабушкиной деревне уж точно не было.

– Нда… – выдал брутал и покосился на меня скептически. – Так и думал, что дилетантку пришлют. Ладно уж, – снизошёл он до гостеприимства, – проходите, раз приехали.

– П-прилетели, – поправила его. – Сп-пасибо за п-приглашение.

В одном платье и носках на морозе стоять было, мягко говоря, неприятно. А если говорить не мягко, то меня уже прилично потряхивало от холода. Поэтому я с радостью поплелась за бруталом, но тот резко остановился в проходе и кивнул в сторону сугроба.

– Чемодан забыли, – напомнил он.

– Д-да его з-захочешь з-забыть, не п-получится! – от холода я с трудом говорила, но за чемоданом всё-таки вернулась – пропадать так вместе. Мы с ним, можно сказать, друзья по несчастью.

Ухватилась за холодную, искупанную в снегу ручку и потащила свою драгоценную ношу в дом. Небольшой коридор от двери вёл в просторную гостиную, украшенную замысловатыми картинами и вычурно-кривыми рогами неизвестных мне животных. Похоже, я напросилась в гости к любителю старины.

– Кому сказал, отда-ай! – донёсся истеричный мужской голос из соседствующего с гостиной кабинета.

В ответ на что последовало:

– Р-р-р, – недовольно и очень даже по-собачьи.

Раздался топот, сначала маленьких когтистых лап, потом мужских обутых ног. На нас нёсся небольшой фиолетовый пёс с древним фолиантом в зубах. Брутал не задумываясь ухватил меня за руку и потянул на себя, освобождая дорогу. Там, где его пальцы коснулись моей кожи, прошёл разряд электричества, причём настолько сильный, что я услышала громкий треск, а волосы на всём теле поднялись дыбом. Кожу саднило до жути, от неожиданности я даже выронила из рук чемодан.

Мы озадаченно переглянулись, и я уже хотела предположить, что всему виной моё синтетическое платье, когда вслед мчащему мимо нас фиолетовому псу полетело:

– А ну стоять!

Его преследователь, худосочный, всклокоченный и нервный дворецкий в строгом костюме тоже пробежал мимо и скрылся вместе с псом в другой комнате.

– А это… – хотела поинтересоваться я.

– Паул, – ответил хозяин дома. – Предлагаю дождаться его здесь.

– А вы? – спросила, понимая, что неплохо бы познакомиться с тем, кто спас меня от мороза.

– Что я? – удивился брутал.

– Как вас зовут? – спросила уже напрямую и была удостоена уничижительного взгляда.

– Нда… – протянул он разочарованно. – Даже не удосужились имя запомнить. Арвин Макрой, – он слегка склонил голову в приветствии, и между нами повисла неловкая тишина. Видимо, моё имя ему уже было известно.

Нам пришлось молча терпеть присутствие друг друга, пока Паул сражался с псом. Увы, но победителем из этой битвы он вышел далеко не сразу. Прижимая к груди спасённый фолиант и трясущейся рукой поправляя растрёпанные, блёкло-русые волосы, он подошёл к нам и, взглядом буквально испепеляя хозяина дома, сообщил:

– Увольняюсь... Немедленно.

Какой смелый поступок, особенно морозной ночью где-то на отшибе Вселенной. Я даже готова была наняться на его место, лишь бы не выходить сейчас на улицу.

– Эрна Лоренц, моя помощница, – сказал Арвин, игнорируя заявление дворецкого и указывая на меня.

Я буквально приросла к полу, потому что имя, которое было известно хозяину дома, оказалось не моим, но хорошо мне знакомым. Эрна – так звали мою бабушку, крайне необычное и редкое имя, да и девичья фамилия тоже была похожа – Лаврентьева.

Дворецкий подпрыгнул, чуть не выпуская из рук фолиант, и просиял.

– Какое счастье! – воскликнул он, подаваясь вперёд. На мгновение мне показалось, что он вот-вот заключит меня в объятья. – Мы вчера вас так и не дождались. Я уж думал, что и вы отказались.

– И я?.. – удивлённо посмотрела на хозяина дома. – То есть до меня уже были залётные?

Арвин собирался что-то ответить, но был бесцеремонно перебит.

– Да никого до вас не было!.. – воскликнул дворецкий, и в его голосе послышались нотки отчаяния. – Вы первая, кто приехал, – сообщил он, всё же бросаясь меня обнимать.

Интересно, почему у других был выбор не приезжать, а у меня его не было? Что за вселенская несправедливость?

– Ах, да, – опомнился дворецкий. – Вы наверно устали с дороги.

Он всучил хозяину дома спасённый фолиант, схватил мой чемодан и, от тяжести дрожа коленками, потащил его к лестнице.

– Что в нём? – спросил он, выдохшись на первом же лестничном пролёте.

Я пожала плечами:

– Наследство.

Не скажу же я, что прилетела с чужим чемоданом и понятия не имею, что там лежит.

– Кстати, а как же ваше увольнение? – поинтересовалась, пока мы отдыхали посреди лестницы.

– Так вы же приехали, – ответил он так, будто разъяснял нечто очевидное. – Зачем мне теперь увольняться? Ох, Эрна, вы просто моё спасение. Не представляете, как долго я вас ждал.

Интересненько… Значит жила я себе столько лет и не знала, что где-то неизвестно где по мне тосковал один очень впечатлительный дворецкий. Или, может быть, тосковал он вовсе не по мне, если учитывать имя, которым меня назвали?

– А… – начала я растерянно, – позвольте поинтересоваться, что заставило вас так страдать в ожидании меня?

Была же для этого какая-то веская причина. Довольные дворецкие заявлениями об увольнении не разбрасываются. Особенно ночью и в мороз.

Поддерживая моё замешательство, откуда-то снизу донёсся озадаченный рёв, словно кто-то наступил на ногу гигантской корове, запертой в подвале, а следом её сожители начали подфыркивать и подсапывать. В этот момент замечательный просторный особняк, на порог которого меня принесло, заиграл совсем другими красками.

– Тихо, – послышался голос хозяина дома, и всё замолкло.

– Так вот поэтому и ждал… – пожал плечами дворецкий и с новой силой вцепился в мой чемодан. Он тащил его с таким остервенением, что внутреннее чутьё мне не просто подсказывало, оно прямо-таки кричало, что мою ношу надо срочно отнять и нести обратно, в сугроб. Там, конечно, холодно, но зато никто не ревёт и не сопит.

Но вместо побега я поторопилась за пыхтящим дворецким, преодолела последнюю ступеньку и свернула в коридор, где на приличном друг от друга расстоянии располагались двери из добротного морёного дерева.

Дворецкий пропыхтел почти до конца коридора, скрипнул паркетом возле одной из дверей и радостно грохнул чемоданом об пол.

– Дошли, – выдохнул он, опершись об обшитую шёлковым гобеленом стену.

– Дошли, – подтвердила я, всё ещё поглядывая на чемодан и гадая, не лучше ли переночевать на морозе.

– Комната отличная, – сказал дворецкий и принялся рыться в кармане, – окна в сад, – добавил, достав ключ, – кровать большая, – продолжил рекламировать, распахивая дверь, – и главное далеко от лестницы.

Удалённость, конечно, была важна, но не от лестницы, а от моего дома. И это расстояние я бы не отказалась сократить.

– А надолго я у вас? – спросила в надежде, что Паулу известно время появления обратной воронки.

– Надеюсь, навсегда! – выпалил он и жестом пригласил меня осмотреть покои.

– Вот это я понимаю ждали!.. – протянула восторженно.

За дверью раскинулись настоящие хоромы: дубовая мебель с резными узорами, гобелены на стенах, ковры на полу и огромная кровать с балдахином.

– Располагайтесь, – велел Паул и тактично прикрыл за собой дверь.

Я протащила чемодан ближе к кровати, со стуком опустила его на пол и плюхнулась на вполне упругий и хороший матрас.

– Вот это я разобрала бабушкины вещи… – протянула с тоской.

Где я? Что я тут делаю? И всё-таки почему меня или мою бабушку здесь так ждали? Вот что хотелось бы понять и как можно скорее.

Дорогие читатели, приветствую в своей новой истории. Она обещает быть лёгкой, весёлой и увлекательной, поэтому обязательно добавляйте её в библиотеку.

Люблю и ценю вас,

Таня Соул.