Временно книга находится в бесплатном доступе. За несколько дней до присвоения цены, здесь и в аннотации появится предупреждение и дата. Поэтому если вы хотите прочитать эту книгу бесплатно, то лучше не откладывать в долгий ящик.

---

Щёки мои полыхали, в груди клокотало, а перед глазами стелилась красная пелена. Ну, почему в этом мире девушке нельзя выйти замуж по любви? Почему она не может выбрать мужа самостоятельно?

От досады и злости к глазам подступили слёзы, а каменное изваяние, минуту назад ставшее моим женихом, скользнуло безжизненным взглядом по моему лицу, следуя за слезами. Провожая их до сжатых скул и дальше до неглубокого декольте, куда закатилась одна из капель. Он смотрел без голода, присущего мужчинам, без восхищения, которым меня часто одаривали, без презрения, которым он наградил меня, когда на смотринах стало известно о моём проступке.

Словно я для него была лишь предметом интерьера. Ничего не выражающий равнодушный взгляд, в то время как у меня рушилась жизнь. Здесь, в этой комнате. Неужели мне предстоит провести остаток дней с этим изваянием?

– Папенька, прошу, – обратилась к отцу, задвигая вглубь бурлившую во мне злобу. – Ты же обещал, что я смогу выбрать мужа сама.

– Это было до того, как ты… – он осёкся, отводя взгляд.

До того как я что? Влюбилась в неугодного? Или сделала это достоянием общественности?

Конечно… Выбирать можно только из тех, кого одобряет наша семья. А ведь я искренне верила, что папенька любит меня и не станет ради выгоды отдавать первому подвернувшему кандидату.

– Наедине… – выдавила из себя, с трудом сдерживая слёзы. – Папа, я прошу поговорить наедине, – покосилась на лорда Грэмта. К моему удивлению, это изваяние кивнуло и вышло в коридор. – Надо же… – прошептала с усмешкой, – он всё-таки понимает людскую речь.

– Лорд Грэмт – уважаемый человек, – ответил отец, – и не заслуживает подобного отношения. Тем более от тебя. Да если бы не он… – покачал головой папенька. – Что бы мы делали тогда? – в его голосе проступила печаль.

– Мы бы жили, как и раньше. Ты и я. К нам бы изредка заезжали братья. Папенька, прошу. Я никогда не смогу его полюбить. Он даже на человека непохож.

– Не говори глупостей! – вспылил отец. – Скованная магия не делает его меньшим человеком, чем мы с тобой.

– Разве ты не слышал, что о нём говорят? – прошептала, оглядываясь на закрытую дверь кабинета. – Что его магия не скованная, а про́клятая. И земли тоже.

– Пересуды и глупости, – отмахнулся он. – Людям лишь бы посудачить. Мы с отцом лорда Грэмта были хорошими знакомыми, и я знаю историю их семьи. Уверен, лорд Грэмт станет тебе отличным мужем.

– А Оливер? – спросила хриплым голосом. – Как же Оливер?

Сердце сжалось при воспоминании о возлюбленном. Он обещал, что женится на мне и что мы будем счастливы. А теперь что же, я обещана другому?

– Уехал твой Оливер, – ответил отец раздражённо.

В груди похолодело.

– Как это уехал? Куда?

– Откуда мне знать?.. – пожал плечами отец. – Взял денег и уехал, – эти слова полоснули по сердцу ножом.

– Он бы никогда такого не сделал! – закричала я. – Он любит меня! И я люблю его тоже, – кричала так, что голос эхом отдавался от стен. И плевать, что лорд Грэмт за дверью и всё услышит. Пусть знает, что никогда не станет для меня желанным.

Хотя… даже подобные слова наверняка не вызовут в нём эмоций. Верно говорят, что вместо сердца в его груди камень.

– Я говорю правду, – ответил отец, опуская взгляд на стол и перекладывая стопку бумаг с одного угла на другой. Так он делал всякий раз, когда хотел прекратить неприятную беседу. Изображал занятость и отстранённость. И если бы вопрос не касался моей дальнейшей судьбы, я бы позволила ему подобную уловку. Но не сейчас.

– Он женится на мне, – сказала, подходя к столу и привлекая внимание отца. – Оливер на мне обязательно женится, если ты позволишь.

Отец глубоко вздохнул, задумчиво постучал пальцами по бумагам и наконец поднял взгляд.

– Он уехал, Эми. Я дал ему денег, и он уехал. А все, кто готов был за тобой ухаживать, отказались даже от знакомства. Лорд Грэмт единственный, кто закрыл глаза на твой проступок и… – он вздохнул ещё раз, – на твоё внебрачное рождение. Мне жаль, Эми, – в его голосе сквозила горечь, – но у меня не выйдет сдержать обещание. Ты заслуживаешь достойного мужа, и за неимением других кандидатов им станет лорд Грэмт. Это для твоего же блага, поверь отцу.

О каком благе может идти речь, если мне предстоит прожить жизнь с нелюбимым? Я разочарованно покачала головой.

– Глупо было надеяться, что ты поймёшь. Но знай, даже если наша помолвка уже скреплена договором, у алтаря всё равно потребуется моё согласие. И я его не дам. Ради своего же блага.

– Э-эми, – протянул отец расстроенно, но я не стала слушать и, выйдя в коридор, хлопнула дверью на прощание.

Лорд Грэмт стоял рядом с ней, опираясь спиной о стену и скрестив руки на груди. Потревоженный грохотом, он перевёл на меня равнодушный взгляд, но ничего не сказал, хотя, уверена, слышал часть нашего разговора.

– Зачем вы подписали помолвку? – спросила, испепеляя его взглядом, но, увы, камни не горят. – Я видела, как вы уехали со смотрин сразу после скандала. Не хотели мараться моим позором. Зачем тогда вернулись, если мой поступок вам так противен?

Он смотрел на меня молча и задумчиво. Его холодность и равнодушие выводили из себя. Если бы не они и не это безжизненное лицо, лорда Грэмта можно было бы счесть красивым. Статный, высокий, опрятно одет. Но бездушен. Будто тень, перешедшая обратно в наш мир из мира мёртвых. Пустая оболочка. Изваяние.

– Передумал, – ответил он односложно. И почему-то я знала, что не добьюсь от него другого ответа.

– Вы зря тратите время. Я не стану вашей женой.

Откланявшись, поспешила к лестнице.

Мне не верилось, что Оливер – родной, любимый Оливер – принял у отца деньги и оставил меня. Его чувства были искренними, я это видела. Нужно найти его и выслушать.

Но в холле у подножия лестницы дорогу мне преградила стража.

– Не велено выпускать вас, госпожа, – сказал одни из них, делая предупредительный шаг мне навстречу. – Я провожу вас в ваши покои.

От досады и злости хотелось кричать. Разве такой большой грех я совершила, полюбив? Разве должна за это быть такая расплата?

Но ни страже, ни лорду Грэмту, ни даже отцу не было дела до моих страданий. Помолвка подписана, а моя судьба, по их мнению, решена.

– Сама дойду, – ответила стражнику, поворачиваясь на каблуках и ставя ногу на ступень. – Без провожатых, – бросила ему через плечо.

Кто бы подумал, что однажды собственный дом станет для меня темницей. Что меня запрут и сделают предметом договора, прикрываясь при этом благими намерениями. И поступит так со мной не кто-нибудь, а родной отец.

Если бы братья были здесь, может, тогда всё сложилось бы иначе и они встали бы на мою защиту.

«Наивная, глупая Эми…», – покачала я головой, споря с собственными мыслями. – «Они бы состряпали твою помолвку ещё быстрее. Ведь кто знает, как и когда ты снова опозорила бы этот дом».

В жизни мне хотелось немногого – лишь свободы и любви, но я в одночасье лишилась обеих.

Эхо моих шагов отдавалось от стен коридора, ведущего к покоям. Из-за тягучей, давящей тишины казалось, что замок вымер. Но это затишье предвещало не вечный покой, а скорую бурю. Как напуганные звери и птицы затихают в лесу, так и слуги ходили по замку на цыпочках, опасаясь прогневать хозяев. Они шептались за колоннами, переглядывались и косились в мою сторону.

«Предатели», – думала я с досадой.

Из моей семьи я единственная, кто всегда был к ним добр, никогда не кричал и не требовал наказаний за малейший проступок. Но стоило оступиться мне, и вместо ответной доброты я получила презрение.

– Что ж, невелика потеря, – прошептала, закрывая за собой дверь спальни. – Наконец побуду одна.

Присела на кровать и устало опустилась на подушку, просовывая под неё руку, чтобы устроиться поудобнее. Но мои пальцы вместо гладкой простыни прошлись по чему-то шершавому и плоскому. Пергамент?

Нет, конверт. Кто-то оставил мне послание.

Не подписанное и не запечатанное сургучом, оно вызывало не трепет предвкушения, а опасения.

Я спешно вынула из конверта послание и пробежалась по нему глазами. В чернильных пятнах, написанное криво и наспех знакомым мне почерком. Оно было от Анны, моей гувернантки.

Не тратя время на вступление, она писала: «Ваш батюшка рассчитал меня и велел немедленно покинуть замок. Я слышала, кого выбрали вам в мужья. Храни вас твердь и небо, леди Мунтэ. Моё сердце всегда будет с вами».

По щеке скатилась слеза, и я небрежно смахнула её рукой. Если уж Анна впала в такое уныние, то мне и вовсе можно слечь от горя и ждать скорой гибели. Может, оно и лучше, чем стать супругой для каменной глыбы.

– Не лучше, – бросила конверт на тумбу. – И ещё не всё потеряно. Пока нас не обвенчали, надежда есть.

С этими мыслями вечером я отправилась на ужин. Гордо подняв подбородок и расправив плечи, вошла в столовую и усмехнулась, видя реакцию на своё появление. Судя по удивлённым взглядам слуг и вытянутому лицу папеньки все ожидали, что я запрусь в комнате и объявлю голодовку. Но мне совершенно не хотелось проводить свои, возможно, последние свободные деньки в четырёх стенах.

– Папенька, – кивнула отцу и присела рядом. – Я никак не могу найти Анну. С ней что-то случилось?  – спросила, изображая неведение.

– Ты ещё спрашиваешь?! – отец побагровел. – Я рассчитал эту вертихвостку, таскавшую записульки твоему Оливеру.

– Ах вот в чём дело, – кивнула и, вздохнув, положила салфетку на колени. – А лорд Грэмт? – обвела взглядом стол, за которым не было моего жениха. От одной только мысли о нём по коже побежали мурашки.

– Приедет за тобой завтра, – ответил отец.

– Что значит за мной? Мы ещё не женаты, – возмутилась, сминая пальцами салфетку и ощущая, как сердце больно ударилось о рёбра.

– До свадьбы поживёшь у него в замке, – сказал папенька и кивнул лакею, чтобы тот положил на тарелку свиную рульку.

– До? – переспросила, не веря. – До свадьбы? То есть одного позора этому дому было недостаточно.

– От позора нам отмываться уже поздно, Эми. К тому же ты поедешь не одна. Тебя будет сопровождать госпожа Гийер.

Мой оптимистичный настрой пропал вместе с аппетитом.

– С этой грымзой я никуда не поеду! – закричала, подскакивая из-за стола. – Тем более до свадьбы.

– Конечно, поедешь, – ответил отец спокойно и принялся резать мясо. – И не вернёшься оттуда до тех пор, пока не изменишь мнение о женихе.

Спокойствие, с которым это было сказано, обескураживало. Будто передо мной сидел не любимый папенька, а чужой человек. После скандала его словно подменили.

И я бы поняла подобную реакцию, если бы у него не было собственных грехов за плечами. Но ведь этот скандал – не первый в семье Мунтэ.

– За что ты так со мной? – спросила, вдруг чувствуя вместо гнева усталость. – Я всё ещё твоя дочь. Всё та же Эмили.

Отец, до этого усердно делавший вид, что увлечён нарезанием мяса, вздохнул и отложил приборы в сторону.

– В том-то и дело, Эми. Ты моя дочь, потому я обязан обеспечить тебе хорошее будущее. И я вижу его в твоём браке с лордом Грэмтом. Возможно, сейчас ты не сможешь этого понять, но однажды скажешь мне за это спасибо.

– Спасибо? – не смогла удержаться от саркастичной усмешки. – За брак с каменным изваянием? Или за поездку в проклятые земли? И не как-нибудь, а в сопровождении Лукреции Гийер, единственного человека, которого я искренне, от всего сердца ненавижу.

С госпожой Гийер у нас уже много лет взаимная неприязнь и нетерпимость. Корни этой вражды уходят во времена, когда я только появилась на свет, а Анабель Гийер, первая и единственная жена лорда Мунтэ, моего отца, была всё ещё жива.

Анабель часто приглашала свою обедневшую и одинокую троюродную сестру Лукрецию в замок лорда Мунтэ. В нём «троюродная тётушка» гостила и в ту самую, штормовую ночь, когда мама принесла новорождённую меня и отдала отцу на воспитание.

Весть об измене супруга стала для Анабель ударом. Вскоре после моего появления в доме она слегла и больше не смогла подняться. Лукреция же затаила ко мне жгучую злобу, которую при папеньке никогда не показывала. А если та всё же проступала, «тётушка» прикрывала её заботой о моём воспитании и сетовала, что в нём не хватает строгости.

Жениться второй раз отец не захотел, а без «материнской заботы» оставлять меня не решился. Потому Лукреция Гийер продолжала гостить в нашем замке и помогать в моём «воспитании» ровно до тех пор, пока я не научилась давать ей отпор. Но лазейки напакостить мне она находила и по сей день, чему наша совместная поездка в проклятые земли служила свидетельством.

– А с кем ты предлагаешь тебя отправить? С Анной? – спросил отец удивлённо. – Чтобы она тебе и там какого-нибудь Оливера нашла?

– Не говори так о нём! Он не какой-нибудь, – вспылила, теряя терпение.

– Поездка состоится, – сказал отец, промакивая губы и тоже поднимаясь из-за стола. – И Лукреция поедет с тобой. Это не обсуждается, Эми.

– Из всех людей я думала, что уж ты-то точно меня поймёшь, – покачала головой, ища силы принять предстоявшую мне пытку.

– Так и есть, – кивнул отец. – Я действую как раз исходя из понимания. Не трать время зря, Эмили, – посоветовал он. – Лучше посвяти его сборам в дорогу.

– Непременно, папенька, – пообещала, разворачиваясь на каблуках и направляясь обратно в свою комнату.

Когда проходила пустой коридор, зажмурилась, пытаясь справиться с обуревавшим меня гневом, и перед мысленным взором появилось равнодушное лицо лорда Грэмта.

– Проклятье! – выругалась, и голос эхом отрекошетил от стен.

Не знаю, что меня злило больше: факт вынужденного замужества или доставшийся мне жених. Хотя какая разница, за кого выходить, если это будет не Оливер? Сердце защемило от воспоминаний. Теперь я нескоро смогу увидеться с возлюбленным. Если вообще смогу.

Происходящее казалось дурным сном, но, увы, завтра, когда проснусь, к лучшему ничего не изменится. Моя единственная надежда – это тянуть время и не соглашаться на брак несмотря ни на что. Рано или поздно лорд Грэмт и мой батюшка сдадутся и отменят помолвку. Не могу же я быть невестой бесконечно?

Миновав лестничный пролёт, приблизилась к своим покоям и обнаружила возле них стражу. Что ж, надо признать, папенька прекрасно знал мой характер и предусмотрел все варианты. Побег мне и в самом деле приходил в голову.

Толкнула дверь и, зайдя, окинула комнату взглядом. Какие вещи мне хотелось бы взять с собой в проклятые земли?

Радовать лорда Грэмта красивыми нарядами я не собиралась. Не знаю, что заставило такого равнодушного к жизни человека искать невесту, но подогревать его интерес не стоило. Что ж, возьму несколько самых простых, ничем не украшенных платьев и побольше книг. Рассчитывать на другие развлечения там, куда мне предстояло уехать, не приходилось.

Пока служанки укладывали выбранные мною платья в сундук, я подошла к окну. На улице стемнело и дорогу, ведущую к замку, освещали луна и горящие факелы. Их свет отразился от чего-то в отдалении и вскоре послышался стук колёс о мостовую. Похоже к нам ехали поздние гости.

Из остановившейся перед парадным входом кареты вышла Лукреция Гийер. Высокая и, кажется, исхудавшая ещё больше. Она повела своим крючковатым носом и подняла глаза на окна моей комнаты. Мы встретились взглядом и отвернулись друг от друга, даже не кивнув в знак приветствия.

От мысли, что нам вновь предстояло проводить долгие дни в компании друг друга, мне сделалось дурно. Но эта дурнота не шла ни в какое сравнение с тем, что мне пришлось испытать на следующий день.