— Пап! На кухню зайти невозможно, ты что тут устроил опять?! — крикнула Валерия, но, похоже, ей никто не ответит.

Прямо в проёме двери стоял ряд бутылок из-под виски. Уставшая девушка не заметила их, споткнулась и чуть не упала. Глаза слипались, казалось, она так и уснёт стоя, а потом рухнет там, где была, и уже по фигу, пол это будет или кровать.

Отрезав себе шмат колбасы, девушка пошла в свою комнату. Еда чуть не вывалилась изо рта, когда она увидела, что отец валяется в дверях её спальни.

— Эй, ты до своего дивана доползти не мог, гад? — выругалась она.

— Лери, — пьяно улыбнулся отец, открывая один глаз.

— Иди сюда, пап, — девушка подняла его и потащила в комнату, где спал родитель.

Кинув его на диван, Лери прикрыла отца пледом и пошла к себе, она и сама сейчас рухнет от усталости где попало.

Едва сняв с себя одежду, она и вправду повалилась на кровать и закрыла глаза.

Жизнь била Валерию практически с рождения. Родители поженились по залёту и всё время собачились у неё на глазах. Иногда доходило до драк, причём не отец бил свою супругу, а именно она нападала на него. Родители с обеих сторон твердили в один голос: брак нужно сохранить ради ребёнка.

Через семь лет Дэзи сбежала от счастья с кулаками и матами, заявила, что у неё давно есть любовник и она уходит к нему, и вообще, она беременна. Новый муж мамы не захотел видеть в своём доме чужую дочь, потом они и вовсе уехали куда-то.

Отец запил с горя, но не сильно. Лери стали травить в школе из-за того, что её бросила мать. Пришлось пойти в секцию по боевому искусству и через год доказать всем, что она не груша для битья. Ещё через два года к ней уже боялись подходить. Валерия оказалась нетипичной девушкой, парней не боялась, была резкая как пуля и на кулак, и на слово. В морду давала любому, кто не так на неё посмотрит.

Спорт она до сих пор не забросила, хотя на тренировку выбраться было всё сложнее. Отец со временем стал больше прикладываться к спиртному. Когда похоронил родителей одного за другим и вовсе скатился в яму. На предприятии не стали увольнять ради ребёнка и перевели из фрезеровщиков мести цеха. Теперь и вовсе уволили. Лери выросла, жалеть некого.

Пришлось учиться в институте и работать официанткой в ночном клубе по выходным. Пять лет каторги, недосыпа и усталости. Ничего, завтра, наконец, каникулы, а в сентябре уже ординатура, она будет работать помощником врача год, прежде чем ей дадут самостоятельно лечить людей.

Утром Лери по давней привычке напомнила отцу, что тот обещал остепениться, но скандалить с ним не стала, знала, что это бесполезно. Гаспар, как мог, воспитывал её, не бил, не ругал. Девушка понимала, что если отец у неё размазня и нюня, то за главного в доме должна быть она. Уроки не прогуливала, ходила в секцию, с семи лет научилась стирать и готовить. Бабушка и дедушка с папиной стороны почему-то к себе жить не брали, а родители мамы укатили вслед за ней в неизвестном направлении.

— Вчера последний день бухал. Мне звонили с бывшей работы сейчас, у них нехватка фрезеровщиков, зовут назад, но при условии, что я завяжу. Глупо похерить такой шанс.

— Пап, я слышала, что стали выпускать таблетки, блокирующие тягу к спиртному. Они стоят недёшево, но и не настолько дорого, чтобы не попробовать их. Если будут помогать, выкроим деньги из семейного бюджета.

— Какой семейный бюджет, Лери? В последние несколько лет ты меня кормишь. Спасибо, — отец подошёл, обнял и неожиданно заплакал.

— Не переживай, пап, прорвёмся. Всё было бы по-другому, если бы ты встретил истинную, любовь лечит и вообще.

— Вот это верно, желаю тебе найти истинного, дочка. Тебе уже двадцать четыре, а ты всё одна.

— Па, сейчас оладьи сгорят, садись за стол. У меня бывают любовники, ты же знаешь, а замуж я пока не хочу, — улыбнулась девушка, отстранилась и пошла к плите.

Они жили в двухкомнатной квартире обычного дома для работяг. Валерия не жаловалась, крыша над головой есть, зарплата пока небольшая, но с голоду не помрёшь. Чаевые опять же бывают неплохие. Вчера удалось заработать прилично, и девушка решила, наконец, сходить в парикмахерскую. Длинные волосы, которые приходилось забирать в хвост, ужасно бесили. Радовало, что она взрослая и спрашивать никого не надо. Лери сама покупала себе вещи и сама решала, как преобразить свою внешность.

После завтрака девушка отправилась на улицу. Первым делом зашла в аптеку и купила отцу лекарство, которое одобрили к выпуску всего две недели назад. Потом появилась в недорогом салоне у мастера, тот занимался её волосами больше шести лет.

Поздоровались, Джансито сразу усадил в кресло и улыбнулся.

— Только не говори мне, что будем стричься под ёжик. В прошлом году пробовали, тебе не идёт.

— Зато пригладила волосы пятернёй и пошла гулять. Не слишком коротко, но и не по плечи. Сделай что-то стильное. Потом я хочу в розовый покраситься.

— Лери, я ослышался? Ты, наконец, решила перекраситься? — защебетал Джансито.

— Больше дела, меньше слов. Приступай, дружище, — улыбнулась Валерия.

— Сначала стрижка, милая.

В итоге девушка вышла из салона преображённой, она ещё и одета была в обтягивающие голубые джинсы и футболку с принтом-сердцем. «Любите меня такую, какая я есть», — было написано на сердце.

Проходящие мимо мужчины сворачивали шеи, Лери всем отвечала со снисходительной улыбкой. Она знала, что хороша собой, но предпочитала не прыгать в постель к кому попало ради удовольствия. Иногда она позволяла себе развлечься, а в остальном предпочитала держаться подальше от сильного пола. Не всегда удавалось, приставали, не без этого, но она не хрупкая нежная девчонка и могла двинуть так, что мало не покажется.

Отец преображение воспринял со спокойной улыбкой, а вот начальство на работе не одобрило. Кайо Санчес, управляющий клубом, вызвал к себе и с ходу начал орать, размахивая руками перед лицом Валерии, словно мельница лопастями.

— Ты обнаглела, Перес! В таком виде только на сцену и вперёд стриптиз танцевать! Я и так тебе поблажки делал! Ты не спала с посетителями! Охрана слишком ретивых от тебя метлой отгоняла! Теперь что?! Выпендрилась она, бабочка розовая! Ты же сейчас на богиню секса похожа, мужики за тебя глотки перегрызут друг другу!

— А можно потише, господин Санчес. Я не глухая, — скривилась Валерия.

Кайо подошёл, обнял и погладил по щеке.

— Лери, может, ты всё же будешь трахаться? Подумай, это хорошие деньги плюсом к зарплате. Да, двадцать процентов мне, но ведь я беру так мало. Блин, я и сам тебя давно хочу, а ты нос воротишь.

Девушка молниеносно вывернулась, потом схватила мужчину за горло и сжала своими длинными пальцами.

— Вам сейчас наглую рожу разукрасить или после работы? Можно сейчас и потом, мне же не жалко. Я не шлюха, Санчес, — рыкнула Валерия.

— Всё, всё, отпусти, задушишь, — прохрипел мужчина.

Кайо недавно исполнилось сорок лет, он был хитрым и изворотливым. Уговорил девушек работать за проституток, хотя при настоящем хозяине такого не было. Все молчали, некоторым даже нравилось: раздвинула ноги, получила удовольствие, ещё и деньги в кармане. Управляющий на свой хрен всех по очереди натягивал, не хочешь — вали из клуба, а работу не так просто найти. Он даже не думал о своей супруге, трахая всех подряд. Только Лери воспротивилась такому положению вещей, но её по какой-то причине не уволили.

— Работать пойду, ещё раз сделаете мне такое предложение, и я вам все яйца отобью, — девушка развернулась и пошла прочь.

— Если бы не твой дед, который в своё время попросил меня пристроить тебя на работу в выходные, я бы давно тебя вышвырнул, — буркнул вслед Кайо.

Теперь девушка поняла, почему её взяли работать только три ночи в неделю и не увольняют. Дедушка умер, но Санчес по какой-то причине продолжает ей покровительствовать, хоть и время от времени уговаривает переспать с ним, а потом начать пользоваться своим телом по полной программе.

Валерия вышла в зал и принялась работать, разнося подносы с едой между столиками. Один из посетителей погладил её попу.

— Я заплачу, розовая карамелька, сколько ты хочешь? — спросил наглец.

— Руки переломаю и в жопу вставлю, — рыкнула девушка.

— Брось, Кай, не связывайся. Завсегдатаи знают, что эта официантка странная. Она не спит с клиентами, лупит их почём зря, — захохотал мужчина, сидевший рядом с наглецом.

— Посмотрим. Я не я буду, если она под меня не ляжет, — услышала Валерия, но шла вперёд не оборачиваясь, гордо выпрямив спину.