Крыльцо дома, с грубо отёсанными каменными ступенями, было идеальным местом, чтобы расшибить себе лицо в кровь. Сколько раз Лале, прикрыв глаза, с наслаждением рисовала в воображении одну и ту же картину: она с силой вцепляется в густые волосы ненавистной сестры и с размаху бьёт её прекрасное личико о шершавый, острый край ступеньки. От этого образа по телу пробегали мурашки наслаждения и сладости от мести. 

«Почему Мурад выбрал Рамию? — этот вопрос жужжал в висках навязчивой, безумной пчелой. — Чем она, Лале, хуже этой твари?»

Воздух над огородом колыхался от зноя, пахло спелыми яблоками. Девушка помнила, будто это было вчера: как отец, виновато опустив глаза, привёл за руку испуганную пятилетнюю девочку. Оказалось, пока мама носила под сердцем её, Лале, он завёл себе вторую семью в соседнем городке, ловко прикрываясь «занятостью на работе». А потом та женщина умерла, и папа притащил сиротку Рамию к ним, в этот дом, взорвав их тихий и уютный мир несколькими словами: «Она будет жить с нами».

Мама тогда рыдала, узнав об измене, но девочку приняла по-доброму. Она всегда твердила, мягко гладя Рамию по голове: «Ребёнок не виноват в грехах родителей». Лале так не считала. Между ней и сестрой была разница всего в полгода, но это не стало мостом для дружбы, а лишь топливом для ревности, тихой и едкой, как дым от тлеющих листьев. Ненавистная тварь украла у неё любовь мамы и папы.

Сейчас сестра шла со стороны огорода с корзиной спелых овощей. Лале, сидела на лавке у крыльца, делала вид, что полностью поглощена разглядыванием причудливых облаков, плывущих по небу. Краем глаза она ловила каждый шаг Рамии. В тот миг, когда сестра поравнялась с ней, Лале молниеносно и подло выставила ногу.

Воздух разрезал возглас, но падение не состоялось. Неожиданно распахнулась дверь, и на крыльце возник брат. Он успел подхватить сестру на лету, её корзина опрокинулась, рассыпая по земле яркие перцы и баклажаны.

— Ты чего такая неуклюжая, Рамия? Хочешь перед свадьбой в синяках ходить? — усмехнулся Али, но в его глазах мелькнула тревога.

— Мне Лале подножку поставила, — выдохнула Рамия, едва переводя дух.

— Чего ты мелешь, несчастная?! — Лале, будто ужаленная, подскочила с лавки, изображая возмущение. — Али, она сама еле ноги волочит, а вину на меня сваливает!

— Иди куда шла, Рамия, — скомандовал брат.

Сестра поставила корзину на верхнюю ступеньку, начала собирать овощи. Али подошёл почти вплотную.

— Ты доиграешься, Лале, — он погрозил пальцем. — Доиграешься.

Девушка вызывающе упёрла руки в бока, её шелковое платье колыхнулось на ветру.

— Что ты мне сделаешь, Али, а? Что?! Я ни в чём не виновата! Это она увела у меня Мурада!

Али резко взметнул руку, но удар не состоялся, его запястье перехватила тонкая, но цепкая рука Рамии. 

— Не надо, Али. Пусть забирает его, если так надо.

— Ты в своём уме? — брат отшатнулся от неё. — Мурад посватался к тебе. Мы ударили по рукам, всё решено. В отсутствие отца я — глава семьи. Как сказал, так и будет! А теперь, — его голос стал ледяным, — идите, несносные, приготовьте ужин!

Лале с вызовом пригладила мятый подол своего длинного синего платья, развернулась с грацией кошки и сделала несколько шагов в сторону огорода.

— Пусть сама готовит, я ей не прислуга! — бросила она через плечо, но тут же в голове мелькнула холодная, хитрая мысль. — Ссора сейчас ни к чему, — она обернулась, а на лице расцвела сладкая улыбка. — Я пошутила. Нельзя, что ли? Пошли готовить, сестрёнка.

Лале, напевая популярную песню, проследовала в дом, оставив Али в одиночестве.

— Боже, эти девчонки сведут меня с ума, — прошептал он, тяжело опускаясь на лавку. — Папа, зачем ты оставил их на меня? Не мог потерпеть с этим контрактом и сам выдать их замуж?

Отец — известный учёный, уехал по годовому контракту в другую страну — хорошая лаборатория, огромные деньги, он решил не отказываться.

Мама, измотанная вечными склоками, сбежала на неделю к родителям, оставив ему этот кипящий котёл страстей. Через месяц — свадьба Рамии, сегодня привезли платье. Лале, увидев его, будто обезумела. Неужели Лале и вправду влюбилась?

Мурад был его школьным другом, своим парнем в этом доме. Все знали, что он — порядочный, из хорошей семьи. Они вместе окончили институт: Мурад — юрист, Али — врач. Недавно друг посватался к восемнадцатилетней Рамие, та только поступила в колледж на медсестру. Лале училась на бухгалтера. Всё было бы идеально, если бы не трещина, прошедшая между сёстрами из-за одного мужчины.

***

Ужин прошёл в натянутом молчании. Покончив с едой, Лале вышла во двор. Воздух остыл, наполнившись ароматом ночных цветов и морской соли. Небо на западе полыхало багрово-золотым. Девушка вышла за калитку и замерла: к дому с тихим урчанием мотора подкатил автомобиль Мурада.

Он тормознул у самых ворот, вышел и удивлённо поднял брови, увидев её.

— Добрый вечер, Лале. Ты чего тут одна стоишь? — его голос прозвучал глухо в наступающих сумерках.

— Добрый вечер, Мурад. Я ждала тебя, хотела поговорить, — Лале сделала шаг вперёд, он инстинктивно отступил, и между ними снова возникла невидимая стена.

— Говори, что хотела?

— Ты не должен на ней жениться. Она тебя обманет. Я лучше, Мурад, поверь. А что ты так смотришь? Думаешь, дочь шлюхи способна на верность? Её мать была чужой, спала с женатым мужчиной. Они даже никах не совершили! И кто она после этого, как не дочь продажной женщины, у которой не было ни стыда, ни совести?

Мурад помрачнел, губы сложились в тонкую линию. 

— Замолчи, Лале, замолчи. То, что было в прошлом, не наши грехи. Я знаю Рамию, она чиста, как родниковая вода, и никогда не опозорит мой род. А теперь пошли в дом, пока нас кто-нибудь не увидел.

— И правда, пошли, — с деланной лёгкостью согласилась девушка, распахивая калитку. — Но можешь не переживать, брат ничего не скажет. Мы ведь живём по светским законам. Даже в клуб иногда ходим. Город большой, море рядом, полно туристов и возможностей.

Она прошла вперёд, но в её голове бушевал вихрь чёрных мыслей: «Держись, сестрёнка, скоро ты не будешь такой чистой и невинной. Скоро все увидят твоё истинное лицо, тогда Мурад будет мой».