— Девушка, вашей маме зять случайно не нужен?

Девчонка обернулась, встретились взглядами. Мгновенье, другое… Данила закусил губу — ох и красивая же, зараза! А вблизи так ещё лучше! Из всей толпы единственная такая, недаром аж с соседнего перрона заметил.

— Зять? — капризно сморщила она нос. — Это ты про себя что ли? Да боже упаси! — И отвернулась, словно он пустое место!

Задело. Аж за ушами защемило от такой наглости! Крутанул армейскую кепку козырьком назад, нахлобучил поплотнее.

— Эй, дерзкая, как целует хулиган, знаешь?

— Слушай, тебе проблемы нужны? — снова обернулась она. — Сейчас дождёшься!

— Ответ не верный! — довольно ухмыльнулся Данила и зажал девчонку в углу между стеной и сувенирным ларьком.

Она отчаянно трепыхалась, но бесполезно. Её горячие, нежные губы кружили голову и кипятили кровь, заставляя лишь ещё глубже впиваться в их черешневую сладость. Вот она, дембельская свобода — в кураже и беспределе! Разорвав поцелуй, обхватил обалделую мордашку ладонями:

— Ну всё, всё! Не бойся, не обижу! Просто прикол такой — пароль: как целует хулиган? Отзыв: нежно-грубо. Кто отвечает неправильно — торчит поцелуй взасос. Не знала? — Повёл пальцем по её припухшим истерзанным губам, подмигнул: — Повторим?

— Да ты... Ты... — задохнулась девчонка. — Быстро руки свои убрал, козёл! Мой папа тебя в клочья порвёт, ты даже не предста...

Пришлось заткнуть её новым поцелуем. Папа, значит? В клочья? Ну-ну…

— Марина?!

Оборачиваясь на гневный окрик, Данила рефлекторно уклонился, и кулак мужика прошёл мимо. А вот ответный хулиганский прилетел точно в его широкую, чисто выбритую скулу. От удара мужик слегка потерялся, и пока, мотая головой, приходил в себя, Данила втопил в отрыв: смешавшись с толпой, юркнул в узкий проход между двумя корпусами вокзала и, перемахнув через высокий дощатый забор, запрыгал по запретной зоне переплетений железнодорожных путей и стрелок.

Выбравшись на противоположный перрон, направился к выходу в город, но замедлил шаг: за углом, устроившись между парапетом пешеходного ограждения и стеной трансформаторной будки, сидел давний знакомец.

— Здорово, Рыхлый!

Тот полуобернулся, ловко прикрывая игральный стаканчик газетой, и так и замер.

— Не узнаёшь, что ли?

— Уз-знаю, — прогундосил Рыхлый и кинул быстрый взгляд по сторонам. — А т-ты откуда такой н-нарядный?

— Ну не с зоны, точно, — отряхнув штаны от пыли, присел Данила на корточки. — Сыграем на интерес? Ва-банк. Только, чур, я кручу-верчу.

— Т-ты же знаешь, н-не положено так.

— Дембелю можно всё, Рыхлый! — со смешком кинул Данила кости в стаканчик, затряс. — Ну рассказывай, как жизнь на гражданке? Кто нынче за главного на районе?

— Р-рамза́.

— Хмм… Не знаю такого. А Шпик? Живой ещё?

— Он т-теперь при Р-рамзе, ночные клубы к-крышует.

— Ах вон оно что! На повышение, стало быть, пошёл? Ну-ну. Надо бы вестку ему передать, Рыхлый... — Скинул кости на коробку. — Дубль шесть. Ты проиграл.

— Н-наоборот. Д-дубль шесть п-переводит очки на счёт второго и-игрока!

— А я говорю, проиграл! — ухватил его за химо Данила.

— С-совсем к-краёв не чуешь, х-ху-х-ху-ху... — от волнения Рыхлого, как всегда, замкнуло на одном слоге, но деньги послушно отдал.

— Вот и ладушки, — сунув их в карман, поднялся Данила на ноги. — Ты же сам понимаешь, дембель — человек бедный. Ему помощь товарищей нужна, особенно бескорыстная финансовая. — И, мгновенно посерьёзнев, понизил голос: — А Шпику передай, Хулиган вернулся. Теперь пусть либо должок мне по счётчику готовит, либо себе вазелин.

На площади перед вокзалом было как обычно людно и шумно. Наперебой зазывали клиентов бомбилы, что-то кричали в громкоговорители торговцы билетами междугородних автобусов. А ещё повсюду были девчонки! Молодые, зрелые, плоские, грудастые, в поддуваемых ветром юбках, в обтягивающих брючках или коротких, больше похожих на труселя шортиках. Блондинки, брюнетки, рыжие. Данила аж замер, не в силах оторваться от этого разнообразия и предвкушая его сладкое многообразие…

Внимание привлекли вокзальные менты, волокущие под локти бабульку-торговку. Она прижимала к груди зелень и испуганно причитала:

— Миленькие, да за что в милицию-то?.. Да я же первый раз! Да у меня же вот, ну два пучочка всего... Миленькие...

И Данила не выдержал, вмешался. Сторговал её за все деньги отжатые у Рыхлого. Легко пришли, легко ушли — не жалко! Но вот сами менты, принявшие взятку с рутинной простотой сбесили. Волки́ позорные. Ничего за два года не изменилось! Проводил их взглядом, приглушённо выругался.

— Держи, внучок! — сунула ему бабулька здоровенный хрустящий пучок укропа. — Бери-бери! Это же витаминчики! Чтобы здоровье у тебя было крепкое и невеста красавица!

И он взял. Всегда приятно, когда вот так — от души. Даже представил уже, как нажарит сегодня картохи, да покрошит в неё зеленушки, да с сальцом, да на чёрном хлебушке… Но проходя мимо доски почёта железнодорожников, замер: на остановке стояла та дерзкая с перрона — Марина.