Как нет греха, если нет запрета, так нет и неприличия, если нет чужих глаз.

Охрененно начинать раннее утро с чувства, что женская ножка лежит на твоем бедре.

Особенно, когда ночью ты засыпал один!

Незнакомая комната.

Занавешенные милыми шторками большие окна.

И сладкий, легкий цветочный аромат женского тела, от которого утренний стояк любого нормального здорового мужчины приподнимал одеяло на положенных -нЦАТЬ сантиметров.

Кстати, вчера я не пил, и это все долгий и утомительный перелет из одной страны в другую сыграл в полнейшую амнезию с моей головой, когда я поморщился от приглушенных солнечных лучей, чувствуя, как возбуждение нарастает само по себе.

А вернее от вида той части ноги, что мог разглядеть, скосив глаза чуть вниз и в сторону.

Длинная, изящная, с удивительной фарфоровой кожей и миленьким педикюрчиком в вызывающем ярко красном цвете.

За спиной послышался сладкий сонный вздох и сонные движения, отчего простынь, которой я укрывался, зашуршала.

Отлично.

Еще спит.

Но лучше свалить, пока барышня не проснулась и не спросила о подробностях прошлой ночи, которая почему-то напрочь выпала из моей памяти, оставив воспоминания лишь о том, что меня отправили в гостевую комнату, куда я ввалился, засыпая на ходу, и стягивая с себя одежду, что сейчас продолжала валяться на полу.

Развернувшись максимально осторожно, чтобы кровать подо мной не скрипнула, я застыл, почувствовав, как член дернулся еще настырнее, готовясь к активному спаррингу.

Твою маааааааать!

На подушке рядом лежала девушкаа, лет черт побери явно больше восемнадцати по той простой и незамысловатой причине, что в заведении, куда я собственно и устроился работать мать его преподавателем, проживали девушки уже совершеннолетние и выпускались ровно в двадцать один год.

А она явно была выпускницей.

Она была словно огонек или нимфа, утопая в огненно рыжих волосах, отчего на секунду мне показалось, что вся кровать в огне.

Кровать, и я вместе с ней, понимая слишком отчетливо, что будь во мне на пол литра больше спиртного, хрена лысого я бы оставил такую без внимания.

Поэтому было просто отлично, что я не пил ничего крепче воды вот уже как пару суток, пока добирался до этого заведения, терзаемый тем, что случилось, и в мыслях о том, как теперь всё это дерьмо разгребать.

Я пялился на нее, тяжело сглотнув, и ощущая, как кадык подскочил вверх и опустился, без стеснения рассматривая девушку, что продолжала спать безмятежным сном, даже не подозревая, о том, как чертовски соблазнительно она выглядела.

Хрупкая, беззащитная.

С белоснежной идеальной кожей, на которой отчего-то не было ни единой веснушки.

С длиннющими каштановыми ресницами и пухлыми розовыми губами.

Такая мягкая и податливая, что руки так и тянулись коснуться ее пальцами, приоткрывая ротик.

Маты понеслись в голове по нарастающей, пока я судорожно пытался понять, как она оказалась в моей постели.

Ну, по крайней мере, она не была обнаженной, что уже было неплохо… в отличие от меня.

Если только она не успела одеться после.

Хотя судя по ощущениям звона в яйцах и полнейшего напряжения в паху, этой ночью мне ничего не обломилось, иначе было бы вдвое проще отвести от нее глаза и свалить к херам собачьим, пока она не проснулась и не спросила чего-то такого, о чем я явно не знаю.

Вали уже!

Вали!

Но я продолжал пялиться на упругое тело девушки, чувствуя себя полным маньяком, и видя в голове то, что не должен был бы, пока не услышал приглушенное и сладкое:

- Привет.

Она меня застукала с поличным, как прыщавого подростка, пока я жадно рассматривал ее стройное, гибкое тело, облаченное в какую-то нелепую сиреневую майку с сердечками, и тонкие трусики по типу очень коротких шортиков.

Я перевел взгляд на ее лицо, и как мне казалось, посмотрел строго и сухо в глаза цвета горячего шоколада.

Я не знал, сколько лет ей было точно, но через пару лет эта красотка с открытым взглядом вырастет в шикарную, знойную стервочку, которая разорвет в клочья не только чьи-то сердца, но и с дюжину перевозбужденных членов, которым она не достанется.

Проигнорировав приветствие и стараясь выглядеть строгим и совершенно ею не заинтересованным, я свел хмуро брови:

- Родители не учили тебя не ложиться в постель к незнакомому мужчине?

Девушка вдруг улыбнулась, показывая ямочки на щеках, отчего хотелось потянуться и тут же укусить ее за все сладкие округлости, начиная с лица.

- Вы не похожи на маньяка, - прошелестел ее голос, а я покосился на свой стояк, который конечно же было не спрятать тонким покрывалом, что теперь натягивалось, словно шалаш.

Нормальная реакция нормального здорового мужика на красивую девушку, которая лежала настолько близко.

Но реакция черт побери совершенно непозволительная для будущего преподавателя!

И черт меня дернул сделать это именно в этот момент, потому что ее глаза тут же последовали за моими, замерев и остановившись на моем большом друге, который был не против такого внимания.

- Уверена? – криво усмехнулся я, упиваясь этим взглядом, который так и застыл, не моргая больше невероятно длинными ресницами, и понимая, что больше дергаться нет смысла.

Спалился по самые яйца!

При чем, в прямом смысле этого чертова слова!

Перед вероятно своей будущей студенткой, которая теперь кажется просто не дышала, рассматривая мое тело, отчего пришлось снова хмыкнуть, чтобы не натворить глупостей:

- Никогда не видела?

- Видела…но не таких размеров, - слегка охрипшим и чертовски соблазнительным голоском прошелестела она, признаваясь явно на полную чистоту, когда мне хотелось пригласить испробовать данный продукт в естественных так сказать условиях.

И если я останусь с ней еще хотя бы пару гребанных минут, то это произойдет просто неизбежно!

Скрывать было больше нечего, поэтому я зашевелился под простынею, поднимаясь на ноги и уже не пытаясь скрыть своей полной и абсолютной наготы.

Лишь услышал за спиной приглушенный «ох», и буквально кожей ощутил ее распахнутые глаза на собственной голом заду и спине, усмехнувшись себе под нос криво, но самодовольно.

Этот восторг льстил так, что лучше мне определенно не становилось, заставляя торопливо натягивать на себя трусы, а потом и брюки, стараясь не оборачиваться.

Пока эти шоколадные глаза рассматривали меня, не прячась даже за своими длинными ресницами, мысленно я успел уложить ее на спинку и сделать много разного и приятного. Для нас обоих.

Главное было сохранять видимое спокойствие и полное отсутствие эмоций.

И плевать, что творилось внутри, и как хотелось нарушить сразу все правила этого места. С ней.

- Ты никуда не торопишься? - намекая на очевидные факты, чуть дернул я бровью, в первую секунду чуть не нацепив правый ботинок на левую ногу, потому что девушка продолжала лежать на кровати, по-кошачьи вытянувшись, чтобы положить огненную голову на мою подушку, а свою зажать между стройных ног.

Она смотрела на меня так, что я ощущал себя драгоценным чупа-чупсом, загаданным на Рождество вместо подарка.

Охренительное и крышесносное чувство!

Кашлянув, чтобы не хрипеть и не поперхнуться от собственной значимости в ее глазах и возбуждения, которое давило уже и на глотку, я попытался намекнуть снова еще менее прозрачно:

- С твоего позволения я бы хотел принять душ и нормально собраться на работу. Один.

Пухлые розовые губы изогнулись в обаятельной улыбке, когда девушка, словно издеваясь над моей выдержкой, потерлась щекой о мою подушку, промурлыкав:

- Но ведь вы все равно уже оделись. И потом, это моя комната.

Я медленно и заторможено моргнул, покосившись по сторонам, и чувствуя, как кровь приливает к мозгу все меньше и меньше.

Комната и правда меньше всего походила на гостевую.

Чего стоил только красный плед, который я видимо кинул на кресло ночью, посчитав что мне он не пригодится.

А еще куча этих девичьих штучек.

Сотни баночек на столике перед зеркалом.

И еще аромат, который витал здесь незримым духом – сладкий, сочный, соблазняющий.

Как она.

И так было ясно как белый день, что я лоханулся, но все равно не удержался от хриплого выдоха:

- Это не гостевая комната?

Девушка улыбнулась шире, скользнув по мне все тем же восторженным и чуть смущенным, но открытым взглядом:

- Гостевая этажом выше.

Все было очевидно, но словно не в силах признать видимого, я все равно сухо поинтересовался у цветущей куклы, от которой с трудом отводил бесстыжие глаза, чтобы не раздевать ее своим взглядом:

- И тебя не смутило, что ночью в твоей спальне спит незнакомый тип?

- Я пыталась вас разбудить, но не смогла. А ночью корпус закрывают, и нам запрещено покидать свои комнаты.

Я тяжело помассировал переносицу, чувствуя, что помимо отдельных частей тела теперь загудела и голова.

- Тогда я должен извиниться за свое вероломное вторжение, леди, - наконец смог проговорить я, замечая ее взгляд, который скользил по моему телу и постоянно возвращался к бедрам, совершенно не помогая мне успокоиться и держать себя в руках, как то подобало взрослому состоявшемуся мужчине.

В том, как она лежала на кровати, обнимая подушку, на которой я спал, было что-то трогательное и чертовски сексуальное одновременно.

Жуткая и непередаваемая смесь огня и беззащитности, от которой рвало крышу, стоило только заглянуть в ее глаза и увидеть на удивление открытую обворожительную улыбку, когда она прошептала себе под нос, глядя мне вслед:

- …кажется, я влюбилась.

Наспех натянув на себя ботинки и схватив с пола дорожную сумку, я уверенным шагом вышел из спальни, не потрудившись даже закрыть за собой дверь, где витал ее легкий и сладкий аромат, слыша за спиной горячее и порывистое:

- Триша Коэл!

Просто охрененно начался мой первый рабочий день!

В женской мать ее гимназии!