Полина смотрела на экран телефона, который резкими вспышками освещал комнату общежития. Тени от одежды на стуле, вазы с засохшими синими розами искривлялись на блёклых обоях и больше походили на монстров.

Она закрыла глаза и уткнулась в колени, прижав их к себе ещё больше, чтобы почувствовать хотя бы подобие безопасности. Она понимала, что никто не сможет забраться к ней без разрешения, без её одобрения, но паника и тревога подбрасывали красочные сцены из ужастиков. Сердце билось будто птица в тесной клетке, мозг забывал, как дышать ровно, Полина задыхалась, тряслась от ужаса и ненавидела себя за эту надуманную истерику. Всхлипы рвались из неё, но она сдерживалась. В общежитии тонкие стены, а сейчас самый разгар зачётов, кто-то точно не спит. А она вместо того, чтобы повторять, чтобы готовиться или хотя бы спать дрожит. Гоняет однообразные и глупые мысли в голове, отчего пульс лишь стремительно растёт и не думает останавливаться.

Телефон, наконец, перестал вибрировать и затих, Полина выглянула и увидела очередное сообщение, написанное капсом от всё того же абонента: «Мой» и чёрное сердечко в конце. Буквы расплывались из-за слёз, она несколько раз моргнула, надеясь прочитать, хотя бы начало, но, прежде чем взгляд сфокусировался, всё пропало, экран затух. А потом ещё одно сообщение, которое начиналось ласковее, чем всё предыдущее: «Возьми трубку, я не буду орать, честно…».

Полина подняла голову к потолку. И зачем только она взяла этот чёртов телефон, зачем она кликнула на выскочившее уведомление? Если бы только не это, если бы она не расслабилась так сильно, она бы не спровоцировала его. Всё было бы хорошо. Просто она не может и не умеет играть по правилам. Глупая. Родители были правы.

Мысли вереницей проносились в её голове то писклявым голосом её матери, то громким басом Максима. Дура. Инфантильная. Идиотка. Страшная. Фригидная. Тупая. Толстая. Бесполезная.

Она снова подняла взгляд к потолку и дрожащими губами прошептала:

— Я устала, пусть это всё закончится, я хочу, чтобы это закончилось.

Слова выходили с трудом, со всхлипами. Она закрыла лицо ладонями. Хотелось кричать, вопить, бить и разбивать кулаки в кровь, но она не могла. Ничего не могла кроме как ждать. Завтра ей не избежать разговора. Завтра суббота, и ей придётся ехать к нему. И молится, чтобы всё прошло хорошо. Может, он остынет, а она что-нибудь придумает, какой-нибудь очередной бред, в который Максим великодушно поверит.

Её отвлёк тихий стук в дверь. Полина вздрогнула, затряслась всем телом. Хотя понимала, что это невозможно, Максим никогда бы не приехал к ней, но паника только нарастала. Она задышала чаще, чувствуя, как теряет контроль над телом. Стук раздался снова.

Это не может быть соседка, у неё есть ключи. И уж точно не комендант или заведующая. Они бы уже позвали её по имени. Она замотала головой. Кто бы там ни стоял, она не хочет этого кого-то видеть. Не в таком состоянии. Не после того, как тихо сбежала, проигнорировав обеспокоенные вопросы.

Но стук продолжался, хотя стал тише, неувереннее. Она догадалась, кто это и слабо улыбнулась. Взгляд пробежался по комнате, бардак не смущал, но вот её состояние. Краем майки Полина быстро вытерла лицо, вдохнув кислый аромат всеми лёгкими. Она закашлялась, и это подбодрило гостя с той стороны. Вместе с более настойчивым стуком послышался и голос:

— Поль, это я, — мягкий, шёлковый, проникающий в каждую клеточку тела, расслабляющий, — всё хорошо?

Она кивнула, будто он может её видеть. Быстро стянула с себя мокрую майку и накинула первую попавшуюся из шкафа, а грязную спихнула под кровать, стыдливо задвинув ногой. Из-за двери послышался тяжёлый вздох. Полина вздрогнула. Она не хочет, чтобы он уходил. Он ей нужен.

— Поль, — ещё тише заговорил Семён, — можешь меня не пускать, просто ответь.

Вместо ответа она резко распахнула дверь. Парень вздрогнул, но широко улыбнулся. Его взгляд, беспокойный, пропитанный какой-то нереальной нежностью блуждал по её лицу, пытаясь разглядеть в полумраке следы слёз, печали. Полина коротко улыбнулась ему и прошмыгнула мимо в соседнюю дверь. Ей не нужно было включать свет, всё в блоке было знакомым и понятным, она могла ориентироваться даже с закрытыми глазами. Быстро включила воду, ополоснула лицо. Чтобы хоть как-то скрыть следы слёз и истерики и снова вышла к Семёну.

— Просто очень сильно разболелась голова, аж до слёз, но сейчас полегче, — соврала она, широко улыбаясь.

— Может тебе принести что-то?

Он расставил руки, предлагая, но не настаивая. Полина рухнула в объятья без сил, зарылась носом в кофейный запах, к которому она так привыкла всего за пару месяцев.

— Нет, — хрипло ответила она, не отрываясь, — ты можешь остаться?