Предместья Лондона. День переноса души. 

Я смотрела, как крупные капли дождя бьют по стеклу, размывая пейзаж за окном. Мы сегодня с ребятами собирались поехать в Гайд Парк, прогуляться до вечернего сеанса кино, но накрылось и то, и другое: водителя на весь день забрал граф Маунтбам, а графиня, которая в такие дни обычно скрывалась в своем крыле поместья с книгой и горячим чаем, сегодня почему-то развила бурную активность и напрягла всех домочадцев разобрать свои комнаты, собрав старые вещи для разных благотворительных фондов.

Я сначала думала, что быстро отделаюсь — откуда у меня-то столько ненужного барахла?! Но ее светлость лишь с выученной годами холодной вежливостью улыбнулась мне на мои три кофты, которые я решила сложить в большой пакет с надписью «Зеленые холмы. Социальная помощь», и спокойно произнесла:

— Сиенна, дорогая моя, тогда помоги мне с разбором внизу, когда вернется Джордж.

— В подвале? — удивилась я.

— Да, тот, что под зимним садом.

— Хорошо, мадам, — ответила я, а сама нахмурилась, когда графиня пошла в комнаты детей. В тот подвал даже дезинфекторов не пускали. Никто кроме четы Маунтбам туда не спускался. Я лишь раз уточнила у экономки, миссис Ходжес, но та наклонилась ко мне и странно напряженным голосом ответила: — Никогда не спускайся туда, Сиенна. Нехорошее там место.

Больше она пояснять ничего не стала, вернувшись к полировке серебра на кухне, а я, прихватив из корзины яблоко, ушла к себе в комнату.

И вот пожалуйста — подвал нашел меня сам.

Дождь за окном усиливался, бил наотмашь по стеклу, а ветер неприятно завывал в верхушках рощи, что раскинулась за искусственным прудом. Я так и смотрела в окно, держа в руках остывшую чашку чая. Настроение у меня было подстать погоде — серое и грустное. У меня столько надежд было на эту работу. Думала, что попав в графский дом после выпуска я получу доступ к закрытому высшему свету. Что буду жить совершенно иначе, чем мои сверстники, что будет больше денег и перспектив. Но реальность, как всегда, оказалось иной.

Денег стало больше, только времени их тратить не было. А высший свет... Да лучше было бы без него.

— Сиенна? — постучала в дверь графиня, и я, очнувшись от тяжелых, как дождевые тучи мыслей, отставила чашку на стол и быстро подошла к двери, чтобы открыть ее.

— Да, мадам.

— Пойдем, пора, Джордж приехал.

Я послушно проследовала за ней, спустившись следом по лестнице к старой двери, которая на удивление не скрипела, и вошла в полутемное помещение с арочными сводами, что оказались отнюдь не низкими. При первом впечатлении мне вообще показалось, что это часть семейного замка, что был вкопан в землю, а оранжерея наверху лишь маскировала странное место.

Я огляделась вокруг, но обнаружила, что из каких-либо вещей здесь был старинный шкаф, покрытый черной краской.

Больше ничего в поле моего зрения не попало.

— Мадам, а точно нужна моя помощь? — разворачиваясь к графине, спросила я и замерла от страха. Ее преобразившееся лицо, яркий блеск глаз предвкушения, безумная улыбка — все это я не забыла, даже переместившись в другой мир. Но в тот момент я даже не догадывалась, что меня ждет дальше.

— Конечно, дорогая моя, мне очень нужна твоя помощь. Помоги мне подготовить алтарь.

На этих словах графиня включила дополнительный свет в электрической коробке, и я перепугалась не на шутку — в дальней части большого помещения действительно находился алтарь. Но не церковный с аккуратным иконостасом позади, а древний, языческий, из грубого серого камня, края которого уже стерлись до округлых бортов из-за долгого времени. Этот объект, возможно, был старше самого старого замка.

— Это ведь семейная ценность. Я не думаю, мадам, что могу помочь с уходом за такой дорогой вещью. Не лучше ли позвать специалистов? — я пыталась, как могла, чтобы голос мой не дрожал, а предложение выглядело естественно. Но графиня лишь плотоядно улыбнулась.

— Сиенна, это просто камень, он не рассыпется от чистки, не переживай. Мы не пробудем здесь долго. Я сама не люблю здешний холодный воздух. Сколько не прогревай помещение, а тут как в морозильнике.

Тогда я поверила ее словам, расслабилась немного, ведь и правда было прохладно, а графиня предпочитала только комфорт. Но после перемещения в Стеллариум, поняла, что холодно там было лишь по одной причине — чернокнижники держали души внутри алтарного склепа. Этими знаниями со мной поделилась Аниэль, когда умоляла быть осторожной с дядей Лиэри.

И я нисколько не уменьшала его злого умысла.

А вот девчонке, устроившейся гувернанткой к самим графам, казалось, что она вытянула золотой билет, и теперь-то ее жизнь кардинально изменится. Она и изменилась! А заодно и переместилась в другой мир. Когда я читала фэнтези, то такое перемещение у героев мне казалось чем-то сродни переезду моей бабушки из дореволюционной России в небольшой городок под Лондоном. Она бежала к своей родне голубых кровей, но приняли ее, как нахлебницу, и свою русскую фамилию она вскоре сменила на лаконичное Мапл по линии мужа — уроженца рабочего квартала, но перспективного инженера. С тех пор о родовитых корнях напоминали лишь несколько антикварных предметов в родительском доме, да мое лицо, которое так сильно напоминало бабушку.

Поэтому прикоснуться к жизни высшего сословия, да при этом иметь приличный оклад несмотря на то, что закончила я нашу альма-матер с хорошими баллами, но не отличными, для такого места работы, я посчитала настоящим благословением судьбы.

Графиня открыла полированный шкаф, а там оказались кожаные кофры вместе с уборочным инвентарем, который мне быстро всучили.

— Показываю один раз, Сиенна, поэтому следи внимательно. Сначала прыскаешь растворитель, затем протираешь его мягкой салфеткой, потом дезинфектор, снова вытираешь камень. А в конце... — тут графиня достала из корзины с бытовой химией темную стеклянную бутылочку, в которой плескалась густая жижа. — Вотрешь вот это.

— Что это? — спросила дрогнувшим голосом. Уж больно темная жидкость напоминала мне...

— Кровь, конечно. Чем еще полируют алтари? — усмехнулась графиня, а собрала все силы в руки, чтобы не уронить инвентарь для уборки.

Графиня Маунтбам, Анна Гостер, следила за собой, и я никогда не слышала от нее фраз в таком язвительном смешливом тоне. Всегда строгий взгляд, ровный голос и идеально подобранный гардероб.

Сейчас же я смотрела на другую Анну Гостер — со счастливым блеском в глазах, с какой-то безумной улыбкой и голосом, от которого у меня забегали мурашки от страха.

— Шучу, Сиенна, что ты так испугалась, — сказала она даже каким-то заботливым голосом, но я ей больше не верила. Слишком сильно проступала сквозь ее такую привычную мне маску реальное лицо, и принадлежало оно чему-то опасному. Злому.

Я кивнула, делая вид, что поверила словам, и принялась за работу.

Чем быстрее начну, тем быстрее уйду отсюда.

Работа меня отвлекла, я так погрузилась в процесс, что не заметила, как в помещение вошел граф.

— Джордж, милый, а мы уже почти готовы, — ласково произнесла Анна.

Я нервно оглянулась на графа и снова повернула голову к алтарю, нанося в перчатках ту самую жидкость по консистенции похожую на кровь, но она совершенно не пахла, поэтому я гнала от себя всякие неприятные мысли.

— Я очень рад. Не хотелось бы пропустить новолуние. Эффект будет не тот, — протянул граф Маунтбам.

Я застыла с тряпицей, пропитанной странной жидкостью. Новолуние? Эффект? Граф работал в финансовой сфере страны, занимал какой-то важный пост и никогда не ассоциировался у меня с человеком, который будет читать гороскопы по утрам.

Что вообще здесь происходит?!

Я дотерла камень-алтарь и с облегчением выдохнула, отжав тряпицу в пластиковый таз. Повернувшись к моим работодателям я произнесла, как можно спокойнее:

— Я закончила, мадам.

Анна перевела на меня взгляд, а следом повернулся и Джордж. Он плотоядно улыбнулся и ответил за жену:

— Это замечательно, Сиенна! Ты — большая молодец.

— Спасибо, сэр. Я тогда пойду. Мне нужно проверить домашние задания к приезду ребят.

Я перевела взгляд на дверь из подвала, которая была закрыта, но Джордж также спокойно ответил:

— Нет, Сиенна, теперь наша очередь заняться важным делом.

И почти сразу меня схватили его сильные руки. Я начала вырываться, кричать и кусаться. Мой страх, что копился все проведенное время в этом странном и страшном месте, вырвался наружу, и я не жалела своих сил, чтобы вырваться.

Но граф был намного сильнее, хотя самое ужасное со мной сделала именно графиня. Она безжалостно накинула на меня пакет и принялась душить, чтобы я потеряла сознание. Мне почему-то сразу глубоко в душе стало понятно, что здесь они меня и убьют. Безжалостно и с огромным наслаждением. А еще медленно.

В голове начали складываться пазлы: древний алтарь под зимним садом, гости в черных одеждах, странные картины и вырезанные на дорогих породах дерева символы, книги по алхимии и черной магии в библиотеке — раритетные, уникальные древние издания, — древняя фамилия, с которой много всего было связано.

Последняя мысль, которая пронеслась у меня в голове: «Девчонки меня отговаривали от этой вакансии и наперебой рассказывали всякие дурацкие страшилки. А похоже и я теперь стану одной из этих „страшилок“».

Дальше я отключилась из-за нехватки воздуха. 

Сознание вернулось резко, будто меня вытолкнуло на поверхность воды. Тяжелый долгий вдох. Судорога мышц горла. Кашель и ужасная боль в голове. Я ничего не забыла, я знала, что они еще стоят там. Ждут. И от этого мне было страшнее всего. Я даже расстроилась, что пришла в сознание, потому что понимала, что меня не отпустят и точно не оставят в живых.

Черная месса — вот что они проводили! Вот почему их семья всегда была на особом положении. В это сложно поверить, когда о таких вещах ты читаешь в желтой прессе, либо на каком-нибудь портале для хайпа, и уж тем более сложно поверить, когда это происходит с тобой, тем более в доме знатной семьи, которая составляла элиту Британии.

Я откашлялась и подняла взгляд на стоящих рядом Джорджа и Анну. Они уже накинули на себя черные балахоны, а за их спинами стоял еще один человек. Он тоже был весь в черном, на мужских руках сверкал крупный перстень из кровавого камня.

Он что-то произнес, но я не поняла ни слова, даже не узнала речь. И Джордж, накинув капюшон, кивнул жене и без особых эмоций сказал:

— Держи ее ноги, Анна. Я сделаю остальное.

Я моментально забрыкалась ногами, закричала, но им было все равно: они смотрели на меня, как на удачное приобретение, как на вещь, которую можно вывернуть наизнанку.

Анна оказалась сильной, ее руки почти моментально перехватили мои щиколотки и прижали к алтарю. Джордж справился со мной еще быстрее — он заломил мне руки и до хруста придавил к каменной столешнице.

И только после того, как меня обездвижили, ко мне подошел третий. Лица мужчины я не видела, словно искусственная тень закрывала его. Он снова произнес фразу этим непонятным языком и с размаху вонзил в меня нож. Он не убил меня, но с такой раной не живут из-за потери крови. И вот мою кровь они с радостью принялись собирать через желоба в алтаре.

Я горела от боли, еле дышала, потому что любой подъем диафрагмы отдавался в ране. Но я не собиралась сдаваться так легко. Мне хотелось вцепиться в их улыбающиеся лица, расцарапать, уничтожить эту радость, но я превратилась в самую настоящую жертву.

Но еще живую!

Джордж с Анной понесли первые стеклянные колбы в тот самый шкаф, где хранились точно такие же колбы... и было их достаточно, чтобы ужаснуться размаху их злодеяний.

И как только они отвернулись от меня, я выхватила дрожащей рукой ритуальный нож и, закрыв глаза, закончила свою жизнь в этом бренном мире. На краю сознания я слышала вопли Анны, рычание Джорджа и холодный ужасный голос того мужчины. 

«Живи, парфорс!» 

Я распахнула глаза в спальне в доме Блэков. Перед глазами так и стояли вспышки из моей памяти, тот кровавый перстень и голос, ледяной голос чернокнижника из... Стеллариума!

Сейчас, зная язык, последняя вспышка памяти осталась со мной наяву, и я сразу же поняла язык.

Этот маг знал, что я парфорс драккара! И он целенаправленно пришел за мной в мой мир!