У Рокко не было каких-то особенных причин ненавидеть пожилых женщин. И все же он ненавидел их лютой и неукротимой ненавистью.

Один только вид какой-нибудь старухи, бредущей с авоськой по своим делам, мог привести Рокко в такое бешенство, что он переставал слышать внешний мир из-за грохота собственного пульса в ушах. Совершенно неконтролируемая ярость рвалась наружу, и желание убить на месте старушку становилось непреодолимым. И он убивал их.

Первую он отправил на тот свет, еще когда готовился к экзамену для получения водительских прав. Рано утром Рокко ехал по пустынному шоссе. Трасса шла вдоль канала, наполненного водой после недавних дождей. Когда на обочине показалась фигура велосипедиста, он не сразу понял, что догоняет старуху неуклюже крутящую педали допотопного мужского велосипеда.

Словно чертик толкнул Рокко под левый локоть, и он не смог ничего с этим поделать. Машина лишь слегка вильнула вправо, но этого вполне хватило, чтобы смахнуть бабулю с дороги, и по красивой дуге отправить вместе с велосипедом с высоты двух с половиной метров прямиком в канал.

В тот день он испытал такую радость и облегчение, что уже не сомневался: теперь он будет заниматься этим всегда. Он больше не будет сдерживать себя. С тех пор стоило ему только подумать о предстоящей охоте, как настроение, менявшееся у него до девяти раз в час, сразу же приходило в норму.

Несколько раз он повторил трюк с машиной, но потом решил, что это слишком рискованно. Тогда он раздобыл карабин с оптическим прицелом, и с началом охотничьего сезона ездил по глухим деревням, где стрелял в старух горбатящихся в своих дурацких огородах.

Но применение огнестрельного оружия всегда привлечет к себе чье-то лишнее внимание. И этот кто-то наверняка будет из полиции. Случай Рокко был не исключением, убийцу бабушек начали искать. Один раз его машину остановили полицейские, и очень тщательно обыскали. Они долго задавали ему кучу всяких вопросов, но в конце-концов отпустили. Из произошедшего он сделал вывод, что со стрельбой из ружья надо заканчивать. Кроме того переехать в новое место тоже не казалось плохой идеей. И Рокко переехал в большой город.

Уровень наработанного мастерства теперь позволял ему уже приближаться к своим жертвам вплотную. Он настигал их в безлюдных местах, и душил нейлоновой нитью или струной от рояля; закалывал их, резал им горло от уха до уха, забивал их насмерть молотком или бейсбольной битой.

В тот сентябрьский вечер Рокко чувствовал себя особенно нервным и подавленным. Офис-менеджер жестко раскритиковал результат его трудоемких работ по составлению каталогов продаж мебели. Старый ублюдок. С каким бы удовольствием он разделался с ним, переехав его водовозом или бетономешалкой; да так, чтобы кровь хлынула у мудака изо рта, ушей, носа и прямой кишки одновременно.

Рокко трясло, когда он вышел из офиса. Ему действительно нужно было успокоить нервы. И он знал только один способ, как это сделать.

Последние пару дней он бродил вокруг одной церкви, и присмотрел там пару старых попрошаек, наглых и омерзительных. Сегодня на одну из этих тварей станет меньше, решил Рокко.

Он подошел к церкви под конец вечерней службы. Все нищие были тут как тут, и жадно ждали, когда размякшие от елея и свечек прихожане начнут выходить из храма, и сорить вокруг себя мелочью. Рокко сосредоточился на вертлявой старухе в грязной синей куртке и вязаной лыжной шапочке. Она хрипло материла безногого нищего, который пытался подползти к дверям церкви поближе.

Наконец первые прихожане начали выходить, на ходу доставая из карманов и сумочек деньги. Старуха в синей куртке засуетилась, и начала часто кланяться, просяще вытянув вперед грязную руку. И тут Рокко почувствовал на себе чей-то взгляд. Он увидел, что на него смотрит рослая старуха только что вышедшая из храма. Она была одета в черное длинное пальто и такой же платок, завязанный на подбородке. В руках у нее был старая потертая сумочка из поддельного крокодила. Она смотрела на Рокко и в глазах ее мерцала холодная злоба. Рокко вздрогнул. Лицо у нее было суровым как у статуи Свободы. Наверняка вдова, подумал он. Старуха не сразу отвела глаза, потом достала из сумочки монетку, и бросила ее безногому нищему. После этого она уверенно зашагала прочь, больше не взглянув в сторону Рокко ни разу.

Наглая нищенка в лыжной шапочке продолжала петлять между выходящими прихожанами, и клянчить подаяние. Но Рокко о ней уже не думал. Все его внимание было нацелено на удаляющийся в темноту силуэт старухи в черном. Он нащупал и погладил под курткой рукоятку охотничьего ножа, который носил подмышкой в скрипучих кожаных ножнах. Он купил его в интернете, и еще ни разу не пускал в дело. Широкий и острый клинок еще не пробовал крови. Эта старуха будет достойным крещением.

Он шел за ней через осенний полумрак, стараясь держаться до поры на расстоянии. Старуха шла не оглядываясь, привычной для себя дорогой в лабиринте кривых улиц.

Вот она свернула в переулок. Единственный тусклый фонарь бросал неровный свет на вывеску давно закрытой аптеки, в доме назначенном то ли под капитальный ремонт, то ли под снос. Вдоль другой стороны переулка тянулся высокий забор строительной площадки. Вокруг ни души. Лучшего места себе трудно и представить. Рокко достал нож. Лезвие блеснуло, отразив слабый свет фонаря. Он прибавил шагу. По опыту он знал, что она сейчас обернется, и предвкушал выражение испуга перерастающего в ужас в ее глазах. В мерзких старых, которые заставили его вздрогнуть у церкви.

Старуха обернулась. На ее лице была недобрая ухмылка. И никакого испуга. Глаза ее по прежнему были наполнены холодной злобой и презрением.

Рокко замедлил шаг.

Старуха расстегнула свою сумочку и достала пистолет.

«22-й калибр», – мелькнуло в голове у Рокко.

– Что же ты замер, сынок? – спросила старуха почти мужским басом, – Подойди, не бойся. Ты же подойти хотел.

Но Рокко уже расхотел к ней подходить. Наоборот, он захотел оказаться как можно дальше от нее, и сделать это как можно быстрее. Охваченный этим желанием, он развернулся, и бросился наутек.

Распределив вес тела равномерно на обе ноги, старуха в черном развернула корпус правым плечом вперед так, чтобы каблуки ее стоптанной обуви, костлявые плечи и убегающий Рокко оказались в одной вертикальной плоскости. Не спеша, она подняла вытянутую вперед руку с пистолетом, прижалась щекой к плечу, и прищурила левый глаз. Левую руку она убрала за спину. Палец привычно нажал на спуск – быстро и плавно, так что ствол даже не шелохнулся.

Смерть настигла Рокко в двух шагах от угла, свернув за который он был бы спасен. Пуля пробила ему затылок, пробуравив в мозгу тоннель шириной с карандаш, и остановилась, уперевшись в лобную кость.

Когда тело Рокко грохнулось на черный асфальт, душа его была уже в аду.

Старуха убрала пистолет в сумочку, огляделась по сторонам, и быстро скрылась в путанных улицах города.

У бывшей чемпионки по стендовой стрельбе Гертруды Сильвер не было каких-то особенных причин ненавидеть молодых мужчин.

И все же она ненавидела их лютой и неукротимой ненавистью.