Конец уикенда был отмечен проливным дождем. Ливень шел стеной. Казалось, что природа пыталась смыть все следы удовольствия от тех трех дней, которые Алекс провел с Мартой, как-будто это были следы преступления. Алекс усмехнулся этому сравнению, расплатился, поднял воротник плаща, выскочил из такси, и трусцой побежал к стеклянным дверям аэропорта.
Пройдя регистрацию на рейс, он не спеша потягивал в баре свой кофе, ожидая посадки. Вылет из-за такого дождя могут и задержать, подумал он. Это было бы совсем ни к чему. Завтра ему снова предстояло делать из чужих денег еще большие деньги, а к этому следовало хотя бы немного подготовиться, прочитав кучу аналитики и прогнозов.
Но не смотря на все его опасения, посадка началась вовремя. Он показал стюардессе у маленькой стойки свой паспорт и посадочный талон, и прошел по длинному рукаву до дверей ждавшего своих пассажиров Боинга 737. В салоне народу было немного, половина кресел были не заняты. На его талоне было написано 8-б. Он прошел к своему месту, положил портфель в отделение над головой, сел, и стал рассеянно смотреть на традиционную пантомиму с ремнями и масками, исполняемую в проходе двумя стюардессами.
Самолет начал плавно выруливать на взлетную полосу. Силуэт здания аэропорта расплывался в дождевой воде заливавшей иллюминатор. Было видно, как пружинисто качалось крыло самолета с красными надписями «не наступать». Двигатели загудели и самолет начал разгоняться. Алекс почувствовал как линейное ускорение прижимает его к спинке кресла. Струйки воды на пластике иллюминатора стали почти параллельными земле. За круглым окошком быстро мелькали огни, белые прерывистые полосы и контуры строений. Самолет немного трясло, где-то внизу гулко отдавались шасси, но вот нос судна поднялся вверх, и стук шасси прекратился. Колеса больше не касались земли. Послышался звук механизмов втянувших шасси в чрево лайнера. Пилот заложил вираж. Боинг набирал высоту. Город внизу стал похож на детальную топографическую карту.
И в этот момент раздался звук мощных ударов о корпус, будто невидимый монстр колотил по самолету огромными кулаками.
С попаданием голубя, вороны, чайки, и любой другой птицы этого размера, авиационный двигатель ещё может справиться, но когда в него на встречной скорости попадает канадский гусь весом 6 кг, то такая птица гнет и даже ломает лопасти вентилятора, а из мотора спустя секунды начинает валить черный дым, и вырываться пламя. Это происходит из-за остановки компрессора, который больше не контролирует поток воздуха, а значит и не охлаждает работающий мотор.
Алекс увидел как сначала вспыхнул, а потом задымил двигатель. Перед его лицом запрыгала повиснув на клистирной трубочке выпавшая из потолка кислородная маска. Тут же громко заголосила какая-то женщина. Сначала одна, а потом визгом и криками наполнился весь салон. За правым бортом запылал второй двигатель. Вопли пассажиров казалось достигли частот ультразвука, поскольку к женщин присоединились некоторые мужики. У Алекса до боли заложило уши.
Он увидел лицо стюардессы – в глазах паника, но профессиональная улыбка все еще сводит ее губы. Она даже что-то пыталась говорить орущим от страха пассажирам. Алекс обхватил голову руками, и зажмурил глаза, поэтому не видел, чем вызван оглушительный хлопок, который раздался в салоне. Самолет очень сильно тряхнуло. Алексу показалось, что внешний мир закрутился как барабан стиральной машины. И он тоже заорал. Заорал истошно, освобождаясь от хлынувшего в кровь настоянного на смертельном ужасе адреналина. При этом его мозг почему-то начал работать в автономном и не очень адекватном режиме. Зачем-то всплыли и замелькали цифры и факты, о которых Алекс никогда не помнил. Он даже не подозревал, что эти данные лежат где-то на дне его подсознания, и что он даже способен эти факты воспроизвести.
«Боинг-737 летит со скоростью 800 километров в час, – кричал мозг Алекса, – а в это же время Земля крутится вокруг своей оси со скоростью 1 600 километров в час, а сама Планета вращается вокруг Солнца со скоростью 108 000 километров в час! Солнце и все планеты в это же время вращается вокруг центра Галактики со скоростью 800 000 километров в час, в то время, как вся наша галактика находится внутри сверх-скопления галактик под названием «Дева», и движется внутри этого скопления навстречу другим галактикам со скоростью 442 000 километров в час. Сама же Дева со всеми её галактиками движется в сторону места под названием Великий Аттрактор со скоростью 2 150 000 километров в час! Сам Великий аттрактор тоже движется, но с неизвестной пока человеку скоростью».
Все это зачем-то вспыхнуло, и исчезло в сознании Алекса, а в следующий миг он уже не помнил ничего из всех этих цифр. Он боялся открыть глаза, боялся опустить прижатые к ушам руки. Все его тело сжалось словно кулак. Сознание скукожилось до простейшего рефлекса самосохранения, и едва воспринимало происходящее по ту сторону крепко зажмуренных век.
Наверное, от этого напряжения он и потерял на какое-то время сознание.
Когда он открыл глаза, самолет опять катил по посадочной полосе. Содержимое багажных полок было хаотично разбросано по всему салону. Кого-то тошнило прямо на колени, кто-то громко рыдал, кто-то причитал. Алекс понял, что он жив, что самолет уже на земле, и скорее всего, он сегодня уже не умрет. Но вместо радости, которая должна была наполнить его сердце, им владело странное чувство отстраненности от всего происходящего. Словно он наблюдал за событиями из-за стекла или смотрел фильм. Он тупо уставился на молодого мужика в модной рубашке, который неизвестно откуда оказался сидящим в соседнем, до аварии не занятом, кресле. Мужик был пристегнут ремнями, и говорил без умолку, с улыбкой глядя на Алекса. Речь его была украшена хорошей дикцией и приятным баритоном. Его подсознание видимо тоже бурлило накопленной за всю жизнь информацией, и выталкивало ее наружу через речевой аппарат.
Конец ознакомительного фрагмента
Ознакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна - то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту.
Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала.
В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») — идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»
– Посадка на Неву в 1963 году. Сначала у самолета компании "Аэрофлот" заклинило стойки шасси, а после выработки топлива остановились и двигатели. Экипаж принял решение садиться на воду. Все остались живы. 24 июня 1982 года лайнер Boeing 747 авиакомпании British Airways с 248 пассажирами и 15 членами экипажа на борту, на высоте около 11 000 метров попал в облако вулканического пепла. У самолета заглохли все четыре двигателя. Второму пилоту и бортинженеру удалось запустить два из них. Однако лобовое стекло полностью было почти полностью залеплено пеплом, и пилоты отслеживали путь самолета только через две ма-аленькие щелочки. Никто не пострадал, – мужик весело засмеялся и продолжил, – 23 июля 1983 года Boeing 767 авиакомпании Air Canada Ошибочные сведения привели к тому, что вместо 20 тонн керосина, в баки самолета было заправлено лишь 5 тонн. Топливо закончилось, двигатели самолета заглохли, а также вышла из строя вся электросистема. Недалеко находился старый аэродром, и самолет направили туда. Но давно закрытый аэродром к этому времени был переделан в гоночную трассу. И в тот день там проходили соревнования. Лайнер остановился в 30 метрах от зрительских трибун. Несмотря на начавшийся на борту пожар, никто не пострадал. Меня зовут Макс, – сказал мужик, и протянул Алексу руку.
Макс продолжил говорить. Он перечислил все авиакатастрофы без жертв, которые помнил. А помнил он их, кажется, все. Оказалось, что он работает ведущим на радио, и не так давно готовил на эту тему передачу. Память у него была отменная, и говорить он любил. И надо сказать, умел. И когда они спускались по аварийному трапу, и пока их везли в автобусе к терминалу, Макс говорил, говорил, и говорил.
Странно, но Алекса эта болтовня совершенно не раздражала. В другом случае он давно бы послал болтуна куда подальше, но сейчас он наоборот хотел, чтобы этот голос не смолкал. Ему казалось, что еще немного, и Макс сообщит ему что-то очень важное, или по крайней мере по-настоящему интересное. Он внимательно слушал Макса, и время от времени поощрительно кивал. Ожидание чего-то важного, что вот-вот произойдет не покидало его.
Макс предложил взять в складчину такси до города. Алекс согласился, и когда они сели в машину, он почти не удивился, услышав как Макс называет его улицу и номер дома.
«Наверное, я ему сказал свой адрес, и он поедет дальше, после того, как я выйду», – подумал Алекс.
Но когда машина подъехала к дому Алекса, Макс тоже вышел вместе с ним.
– Ты давно здесь живешь? – спросил он Алекса.
– Пять лет, – ответил Алекс, – А ты...?
– Я здесь меньше года назад квартиру купил. Срочная продажа была, ну и я не удержался – тут такой классный район. Давай ко мне зайдем. По-соседски, выпьем по рюмахе, а? После сегодняшнего просто будет как-то неестественно не выпить. Что скажешь?
Алекс не нашел, что возразить, и согласился. Он уже чувствовал, что вот оно и происходит. Что сейчас случится какое-то откровение... и оно ему, скорее всего, не понравится.
Они вместе вошли в подъезд. Когда они сели в лифт, Алекс уже не сомневался, что Макс нажмет на кнопку именно его этажа. Он молча просто наблюдал за происходящим. Так и было, Макс нажал на кнопку «25». Это был этаж Алекса.
«Что происходит?» – спрашивал себя Алекс. «Почему я даже не скажу ему, что это и мой этаж? Он ведь сейчас достанет ключ, и откроет мою квартиру».
Так и вышло. Оказавшись на площадке 25-го этажа, Макс зазвенел ключами, и подошел к двери с номером 111. Это была квартира Алекса, он обратил внимание, что замок на двери стоит новый. Вот оно. Началось. Макс открыл дверь.
– Проходи, – сказал он, и зажег свет в прихожей.
Алекс переступил порог собственной квартиры, стараясь ни чем себя не выдать. В обстановку квартиры были внесены изменения, но только отчасти. Появились новые картины на стене и пара стеллажей с виниловыми пластинками. Но мебель купленная Алексом для гостиной осталась той же. Тот же низкий столик перед диваном, те же кресла. Даже фикус, подаренный мамой, стоял у окна на своем месте; и шторы на окне были те же самые. Их выбрала Марта на распродаже, когда приезжала к нему на Рождество.
На журнальном столике перед диваном появилась бутылка «Джим Бим», пара стаканов, тарелочка с крекерами и открытая банка оливок. Макс продолжал говорить.
– Родители хотели поскорее от нее избавиться, – Макс обвел широким жестом гостиную, – они вообще от смерти сына были в хлам, прости за выражение. Он финансами занимался, кажется на бирже.
– На валютной бирже, – глухо уточнил Алекс.
Он глаз не сводил с газеты небрежно лежавшей на столике. На ней была дата: 9 июня 2010 года. Дело в том, что на его посадочном талоне, все еще лежавшем в кармане (и он специально достал его, чтобы еще раз посмотреть) стояла дата 9 июня 2009 года.
– Да, на бирже, – продолжал Макс, – Они квартиру со всеми вещами продавали. Так и не смогли войти сюда после его смерти. Их можно понять. Сын молодой, как говорится, перспективный, невеста красавица, и тут – на тебе! Он на самолете разбился. Помнишь, на Новый год самолет упал, прямо на взлетную полосу? Он как раз к невесте этим рейсом летел, на праздники.
– Что-то припоминаю, – отозвался Алекс, хотя ничего такого не припоминал.
– Еще бы. Все газеты писали. 185 трупов. Я в своей программе даже траур объявил: только тяжелый рок, – Макс налил себе и Алексу еще виски, – Я тут нашел его фотоальбом, хочешь посмотреть?
Алекс только и смог, что кивнуть. Макс встал и направился к полке с пластинками.
Алекс незаметно сунул руку под журнальный столик из черного дерева.
Тайник с пистолетом был на месте.
Работая на бирже, Алексу иногда приходилось привозить домой крупные суммы денег. С собой он оружия никогда не носил, но в доме оно имелось. Когда он покупал этот столик у антиквара, мысль о тайнике с пистолетом тогда уже у него полностью созрела. У столика было два плюса: во-первых, он был тяжелый и крепкий, а значит домработница его не опрокинет и не сломает, а во-вторых, он был низким, и под него было практически невозможно заглянуть. Алекс прибил обойными гвоздями к нижней стороне столика специально купленную для этого кобуру, и вложил в нее заряженный пистолет. Это был газовый пистолет, переделанный под стрельбу боевыми патронами 22-го калибра.
Тайник получился просто идеальный, хоть и примитивный. Пистолет мог лежать там годами, и никто бы его не заметил. Как не заметил и Макс, который как раз повернулся к Алексу, и в руке у него был фотоальбом, раскрытый на их с Мартой отдыхе на Бали.
– Смотри, вот они оба здесь. Он и его деваха. Что это? – Макс увидел пистолет в руке Алекса.
В его глазах не было испуга, а скорее любопытство. Он вопросительно посмотрел на Алекса. Но тот вместо ответа поднял руку, прицелился изумленному Максу в лоб, и нажал на спуск.
Грохот и вспышка последовавшие за этим никак не соответствовали по своей мощности пистолетному выстрелу. Это скорее были грохот и ослепительное пламя какой-то очень мощной бомбы, взорвавшейся прямо в руке у Алекса. Ему показалось что этим взрывом с него разом сдуло все мясо до самых костей, а заодно испепелило и квартиру вместе со всем домом. Потрясенный этим невероятным ощущением, он стоял посреди гостиной и дико озирался.
Он находился в своей квартире №111.
Он был один.
Не было ни Макса, ни стеллажей с виниловыми пластинками.
И никакой газеты из будущего не лежало на столике.
Алекс впервые в жизни упал в обморок.
Прошло полгода.
Постепенно, очень медленно, вся эта история начала уходить из памяти и превращаться в некую веху в судьбе, о которой принято вспоминать только в особых случаях. Ни кому из близких Алекс не рассказал о том, что с ним случилось.
Земля заканчивала очередной облет Солнца, и год шел к концу. С каждого дерева свисали мигающие гирлянды, отовсюду и от всего пахло мандаринами и хвоей. Предновогоднее время было хлопотным, но все хлопоты были по большей части приятными, хоть и заставили Алекса побегать по заполненным отарами понаехавших черт-де откуда туристами магазинам. Маме был куплен японский халат, бате – холодильник в машину.
Жалкая попытка откупиться. Ему неловко было оставлять стариков на Новый год одних, но Марта никак не сможет прилететь. А раз так, то он отправиться к ней сам, и привезет эту маленькую коробочку из черного бархата. Внутри – тонкое платиновое кольцо с бриллиантом 0,5 карата.
Тяга к целым числам и значимым датам свойственна большинству людей. Гораздо легче отказаться от второй тарелки салата, чем не доесть одну тарелку с двойной порцией. Так же и с датами: сделать предложение тридцатого декабря в полдень или второго января вечером тоже будет неплохо, и бриллиант останется бриллиантом. Но будет как-то уже... не то. Новогодняя ночь, путавшаяся на пути, сама просилась для реализации такого дела, и пропустить эту возможность было бы просто противоестественно.
Алекс прекрасно помнил о том, что сказал ему Макс: «летел к своей невесте на Новый год». Вывод прост – не лететь, а ехать.
И Макс взял билет на скоростной поезд.
Будет на три часа дольше, но зато спокойней и надежнее. Уверенность его была абсолютной – самолет рухнет на взлетную полосу едва оторвавшись от земли, как сообщил ему полгода назад этот чертов Макс.
Сидя в кресле поезда очень похожем на самолетное и потому невероятно удобное, он не снимал наушников, чтобы не пропустить сообщения о катастрофе. В проходе под потолком висел монитор компьютера, на который тоже транслировали новости. Пока никаких сообщений о катастрофах или чем-то похожем не было. В углу монитора высвечивались данные о скорости поезда, температуре за бортом и оставшегося до прибытия времени. 200 километров в час. «Взлетная скорость самолета», подумал Алекс, и его живот начал наливаться ужасом. «Мы же просто летим», подумал он глядя в окно.
Земля вращается вокруг своей оси со скоростью 1600 километров в час, зачем-то всплыло в его мозгу.
За стеклом, на котором параллельными полосами налип мокрый снег, быстро мелькал лес. Отдельные деревья слились в сплошную темную полосу. Он представил как на этой скорости локомотив соскальзывает с путей и снарядом летит прямо на деревья, круша и ломая все перед собой и внутри себя. Вагоны с грохотом громоздятся друг на друга, давя и кромсая острыми железными обломками тела пассажиров.
Пальцы Алекса вцепились в подлокотники, и побелели от напряжения. Как же он не сообразил, что в этот Новый год нельзя даже садиться в машину, да и вообще в любой вид транспорта, даже гужевого, если уж на то пошло. Но он сидел в летящем на всей скорости поезде, и это был факт, который было невозможно игнорировать. Ему вспомнились слова одного фаталиста: «У каждого своя дорога к могиле. Общее лишь то, что с этой дороги не свернуть». И как же он мог допустить, что простая смена транспорта как-то может повлиять на его собственную дорогу к смерти, уже для него заботливо проложенную кем-то всесильным. Ведь этот кто-то детально знает всю систему подобных дорог, потому что он сам ее и создал. И имя ему...
На бледный вид и выражение ужаса на лице Алекса обратили внимание вышколенные проводники, и вскоре перед ним на подставке стоял пахнущий валерианой стакан воды, а под языком лежала таблетка с мятным привкусом.
Среди проводников даже обсуждалась возможность вызова «скорой» прямо на перрон, к приезду поезда. Но Алекс попросил этого не делать. Если он когда-нибудь окажется на перроне живым и невредимым, то поцелует землю от счастья, и никакая «скорая» ему будет не нужна.
Он мысленно молился всем мало-мальски знакомым богам, чего в жизни никогда раньше не делал; он просил у них прощения за все гадости, которые совершал в жизни, и обещал больше так никогда не поступать. Он так старательно молился, что даже в запале даже оговаривал себя, беря на душу чужие грехи. Четыре часа поездки равнялись четырем часам пытки непрерывным страхом смерти. А ее близость, как известно, делает верующими и самых заядлых безбожников. Даже в самолете с горящими двигателями Алексу было проще: там счет шел от силы на минуты, а здесь это же ощущение ужаса и ожидание смерти тянулось и тянулось, тянулось и тянулось...
На перрон Алекс вышел совершенно измотанным, с дрожащими руками и коленями. Примерно с час он не мог покинуть бар на вокзале, глотая рюмку за рюмкой. Страх уступил место чувству стыда, он чувствовал себя одураченным. Алкоголь на Алекса почти не действовал, как и тогда, когда они пили с Максом у него (у кого именно из них двоих?) в квартире.
В конце концов Алекс собрался с силами, взял такси, и поехал к Марте, изображая на лице безмятежную радость.
Мягкое точечное освещение ресторанного столика на верхней палубе было рассчитано так, чтобы не терялся свет от красной свечи в его центре. Бриллиант на тонком пальце Марты отбрасывал искры каждый раз, когда она поднимала свой бокал с Бонардой. «Лучше ей об этом не говорить, – лениво подумал Алекс, – а то еще наклюкается». Марта была в восторге и от кольца и от круиза. Ее почти детский восторг наполнял сердце Алекса нежностью. Он жестом подозвал официанта, бесшумно катившего по ковровой дорожке между столиками тележку с сигаретами и аперитивами.
Похожий на дирижера из филармонии официант ловко поставил перед ним пузатый бокал и налил виски.
Марту что-то заинтересовало на нижнем отделении тележки. Официант заметил ее взгляд, и предупредительно подал ей газету.
– Не может быть... – нахмурившись протянула Марта.
– Что там? – поинтересовался Алекс.
– Вердера убили.
– А кто это?
– Ты что не знаешь Вердера? – удивилась Марта, – Да его все знают. Он из каждого утюга вещает.
С этими словами она протянула Алексу газету.
На первой странице был фотография Макса. На ней он был в той же модной рубашке, что и год назад во время их встречи. Под фото была крупная надпись: «В своей квартире застрелен популярный радио-ведущий Макс Вердер. Полиция ведет расследование. Рассматривается несколько версий случившегося».
Макс на снимке смотрел прямо в камеру, и от его взгляда Алексу стало не по себе.
Он посмотрел на дату выхода газеты: 9 июня 2010 года. Вчерашняя.
– Ну что, узнал его? – спросила Марта.
– Нет, дорогая. Впервые о нем слышу, – не сразу ответил Алекс.
Он вернул ей газету, и залпом допил виски.
Глаза его снова искали официанта с тележкой.
