Пролог
Дзынь-дзынь-клак... Дзынь-дзын-клак... Дзынь-дзынь-та-та-там...
Харэль Милк прикрыл глаза, слушая чарующую музыку, которая доносилась из странного ящика на деревянных ножках. В нем крутилась под иглой черная округлая пластина. Никогда прежде он не видел подобного устройства и не слышал такой музыки, и теперь замер, чувствуя, как в его душе что-то переворачивается от каждого звука.
Мелодия закончилась. В комнату зашел грузный мужчина в странной растянутой одежде. Он почесал бороду и, наклонившись, вынул пластину, засунул ее в плоскую папку, а после присел на корточки, выбирая среди сотни других таких же... Одну из них он достал, повертел в руках и поставил взамен предыдущей, приподняв иглу, а потом опустив ее снова.
Заиграла другая музыка. Более живая, уверенная... Харэль различил звуки фортепиано, скрипки, виолончели...
Хозяин удивительного инструмента не видел его, мага надежно скрывал полог невидимости.
– Тимур! – донесся из другой комнаты женский голос. – Тимур помоги мне открыть банку!
– Иду!
Незнакомец ушел.
Харэль подошел ближе. Задумчиво склонил голову, прикоснулся пальцами к темному дереву. После взмахнул рукой, рассыпая вокруг инструмента темно-сиреневую искрящуюся пыль. Она окружила и его, и папки с пластинами. Музыка продолжила играть, хоть и инструмент вдруг и все пластинки сделались крохотными и перекочевали к мужчине в карман длинного, расшитого золотом плаща.
Он вышел из комнаты, прошел незамеченным, как и прежде, в коридор, а после заглянул в приоткрытую дверь, за которой царил полумрак. Кивнув своим мыслям, он осторожно зашел внутрь.
Лишь тусклый свет странного ночника в виде мишки сиял неподалеку от кроватки, в которой дремала кроха. Она сладко спала, сжав ручки в кулачки.
Харэль Милк подошел ближе. Склонился к ней, светлые пряди длинных волос чуть коснулись ее лба. Девочка смешно сморщила нос, а после чихнула.
Харэль улыбнулся. Тепло и нежно.
– Спи спокойно, малышка... Наша встреча еще нескоро.
После этого мужчина щелкнул пальцами, и над головой девочки появился сияющий синим светом кристалл. Он закружился над ребенком, а после, коснувшись ее лба, исчез.
– Прости, кристалл с магией воды было украсть проще всего из Хранилища фей, – прошептал он. – Ты же сумеешь совладать с любой магией. Совладать, чтобы когда-то остановить меня... Спасти мой мир от чудовища, которым я стану.
Харэль горько усмехнулся, а после сложил обе ладони в сложный пасс. Между его пальцами закружилась густая тьма. Она окутала девочку, спеленала с ног до головы. Широко распахнув глаза, кроха проснулась и закричала.
– Тимур! Проверь девочку! – вновь женский окрик, а потом шаги.
Харэль Милк отступил назад. Туман из тьмы растворился, будто его и не было. Все прошло так, как и должно было быть.
Ее отец подошел ближе.
– Эй! Ну ты чего опять расплакалась? А? Чего проснулась?
Мужчина огромными ручищами достал ребенка из кроватки, прижимая к себе и убаюкивая. А после вдруг в ужасе едва не упал.
– Ле-е-ен! Лена-а-а! У девочки что-то на ручке! Она поранилась!
Женщина, ослепительно красивая, черноволосая, в темно-багровом шелковом халате вбежала в комнату, на пути зажигая какой-то странной кнопкой свет.
– Где?! Моя маленькая, что случилось?!
– Вот! Вот, видишь! – мужчина поднял ручку ребенка, показывая своей женщине метку, которую оставил Харэль Милк.
Оставил, для того, чтобы девочка, за которой он пришел, спустя время обязательно вернулась к нему.
– Здесь будто какие-то символы.... – прошептала она. – Будто их выжгли! Буквы, видишь?!
– Выжгли?! Кто мог это сделать, Лена?! Наверное, просто она поранилась...
– Да нет же! Я вижу буквы! “Х” и “М”.
Харэль вздохнул. Чуть прикрыл глаза, после коснулся рукой медальона на своей шее. Пора прощаться... А он ведь так и не узнал, как ее зовут...
Улыбнулся. Что ж. Так даже лучше. Яркую вспышку эти люди уже не могли не заметить, и последнее, что Харэль Милк увидел, это их удивленные и испуганные взгляды. После же он был уже далеко.
Глава 1
– Эй, Джес! Пойдешь сегодня на вписку к Саньку? – окликнул меня Ромка.
Нахмурилась.
– Наверное, нет. Самодуров столько домашки задал, что я, боюсь, с его любовью ко мне, я просто не сдам, если в очередной раз ничего не сделаю.
Рома разочарованно вздохнул.
– Да ла-а-а-адно! Не заливай! Ты же того... Должна быть гением! Всю домашку за пять минут делать!
– Ага! С чего это?! – нахохлилась я.
– Как это с чего? Тебя же молния шаровая в детстве шарахнула! – заржал друг. – А все шарахнутые того! С суперсилами.... Ты сама шрам показывала недавно...
– Ну да. Мечтай... – фыркнула я.
– Короче, не придешь? – принял горькую действительность мой друг.
Я покачала головой.
– Нет.
– Ну, ок. Я передам, что ты хотела, но не смогла.
– Спасибо.
Мы расстались у ворот института. Ромка побежал через парк, а я пошла к остановке. Спустя десять минут подошел мой сто пятый рейсовый автобус. Народу было немного, и я, заняв удобное место у окна, окопалась в смартфоне, просматривая сообщения в институтском чате. Стас с Игнатом из параллельной группы сегодня снова устроили потасовку на перемене...
– Следующая остановка – “Институт экологии”, – сообщил бодрый голос и я, подхватив рюкзак и сунув смартфон в карман куртки, поспешила к выходу.
Зайдя в подъезд своего дома, зазвенела ключами. В нос почти сразу же удалил запах сырости. Нашу аварийную пятиэтажу, в которой я прожила все свои двадцать лет, похоже никогда не снесут... Все временное всегда превращается в самое что ни на есть постоянное.
Открыла дверь квартиры. Поставив рюкзак, стянула с себя куртку и сапоги.
– Джес, это ты? – поморщилась, услышав голос с кухни.
– Да! – крикнула в ответ.
Судя по всему, дядя Саша опять пил. Вздохнула. Почему он просто не может бросить?
Прошла на кухню. Ну, конечно же. Гора пустых бутылок...
– Сходи за еще одной, а?
– Саш... Не надо так себя изводить... – попыталась я и на этот раз внять к его разуму, но получила в ответ налившийся кровью взгляд.
– Изводить?! – крикнул он заплетающимся языком. – Изводить?! Это ты меня изводишь уже десять лет! Изводишь!
Он кинулся ко мне, схватив меня больно за плечи и затряс.
– Саш, не надо, пожалуйста... Ты потом будешь об этом жалеть и плакать с утра...
– Плакать?! Я десять лет плачу! Рыдаю навзрыд, видя твое лицо, которое с каждым годом все больше похоже на ее! Видя эти твои волосы! Такие же, как у Лены! Моя сестра умерла! Умерла, утонула по твоей вине!
Почувствовала, как слезы потекли по щекам.
– Ты винишь меня, потому что не можешь их отпустить...
– Я виню тебя, потому что ты виновата! – закричал Саша. – Это ты все время тянула их к океану! Это ради тебя они решились на то путешествие! Лайнер! Круиз, е-мое! Круиз, который унес их жизни! Унес жизни всего корабля! Но ты... Ты конечно же выжила! Одна! А они... А моя сестра... А Леночка...
Он зарыдал, отпуская меня. Я тоже плакала. Не выдержав, обняла его, вдыхая отвратительный запах перегара и успокаивая того, кто причиняя боль, все же был единственным родным существом...
– Прости меня... – Саша заплакал сильнее. – Прости, девочка... Она тебя так любила... А я, дурак...
– Я не сержусь, Саш... Я и правда виновата, я...
– Да ни в чем ты не виновата! – закричал он. – Виноват во всем только я, дурак! Только я! Я не могу тебе ничего дать! Ничего, чтобы дали они! Ни денег, ни приличной одежды, ни уважения! Я вот такой вот! Грубый урод! Гад!
– Саш...
– Иди к себе... – тихо сказал он. – Мне надо побыть одному...
Вздохнула, вытирая с лица едкие слезы. Все как всегда... Саша пил с тех самых пор, как погибли мои родители. Каждый раз он винил меня, и каждый раз я чувствовала себя виноватой, хотя, что там чувствовала? Знала... Хоть и не хотела, боялась это признавать вслух. До десяти лет меня сложно было оторвать от воды... Круиз на огромном лайнере казался мне самым удивительным путешествием в мире. Родители на то время очень хорошо зарабатывали и могли себе это позволить, чтобы побаловать дочку, так об этом мечтающую.
Сашка тогда все смеялся и говорил, что лучше бы они купили на эти деньги нормальный дом... Но родители отшучивались. Мама была привязана к этой квартире и не хотела ничего менять или отстраивать для себя особняк...
Я не помню, как именно все случилось... Воспоминания того дня были отрывочными. Волны... Ужас... И толща воды, в которой я захлебываюсь... После какие-то люди трясут меня в шлюпке, закутывают теплым одеялом... И все... Дальше моя жизнь началась уже с Сашей... И с ненавистью и страхом к воде и морю, которые отняли у меня родителей.
Мой дядя любил меня, я это знала. Любил, и делал все возможное, пытаясь на свою крохотную зарплату обеспечить мне хоть какую-то жизнь... Увы, получалось это у него скверно... Плюс пристрастие к бутылкам... И истерики и наши ссоры каждый день.
Пока я училась в школе, несколько раз к нам домой приходила комиссия. И каждый раз дядя и я умудрялись их уговорить. Саша клялся, что каждый раз это – все, больше никогда... Но, как я уже сказала, нет ничего более постоянного, чем что-то временное.
Уже у себя в комнате сумела успокоиться. Открыла учебник, собираясь начать делать домашку. Пробежалась по заданию взглядом, почесала шрам на руке... Поморщилась и почесала еще раз.
– Это от стресса, – прикусила губу я, в какой-то момент начиная понимать, что уже просто раздираю кожу, как вдруг все прекратилось, а я... Упала.
– Эй! Ты чего, заболела? Иди давай вперед! Очередь ждет! – кто-то рывком поднял меня, а я, обернулась и обалдела.
Я не была дома! Вокруг меня была толпа людей, впереди – какой-то мужик в мантии с ежиком в руках. На голове ежика был забавный колпачок.
– Я сошла с ума? – задала я закономерный вопрос, все еще не торопясь никуда идти.
Глянула на свои руки, на ноги, обтянутые джинсами и на пушистые розовые тапочки.
На меня смотрели тоже с удивлением. Похоже, для местного общества мой облик был в новинку. Это из-за тапок? Или... Нет, похоже, не только... Девушки и женщины здесь носили пышные платья, а парни что-то похожее на рубашки, камзолы и брюки...
Точно галлюцинации! Я что, сошла с ума все-таки от стресса? Или Сашка меня просто убил в порыве своего помешательства?
– Абитуриентка! Не задерживайте остальных! Проходите к ежу-прорицателю! – мужчина в мантии меня поторопил.
Что ж... Похоже, пора принять суровую действительность. Я – жертва своей внезапной шизофрении. Если останусь здесь и дальше стоять, эта толпа меня просто порвет. Как и тот мужик с ежиком в руках.
Делать было нечего. Я пожала плечами и подошла. Вопросительно посмотрела на мужчину с седой бороденкой, не понимая, что нужно делать. Тот, поняв, что я начала тупить, вздохнул.
– Прикоснитесь к ежу-прорицателю. Он покажет вашу расовую принадлежность и стихию. Так мы сможем понять, на какой факультет вас зачислять.
– Э-э... – протянула я, но все же до ежика докоснулась.
Почти сразу же зверек просиял, округлил глазки по пять копеек и завопил вполне себе человеческим голосом:
– Тру-ля-ля! Тру-ля-ля!
Вот и Фея к нам пришла!
Я закашлялась, стараясь побороть собственный шок. Однако, произошедшее нисколько не удивило мужчину рядом со мной. Разве что только он поморщился, прошептав, что феи нынче расплодились, как тараканы.
– Ну! – сказал он.
– Чего?
– Теперь нужно прикоснуться к священному животному еще раз, – велели мне.
Я прикоснулась. Ежик раздулся и окрасился в синий цвет и стал будто бы даже чуть-чуть прозрачным и пустым. Внутри него я даже пузырики воздуха заметила.
– Как банально. Фея Воды. Что ж, поздравляю, вы зачислены к стихийникам. Проходите к стойке с пятью шарами-элементалями, там вас ждет куратор.
Что ж. Я куда-то поступила? Прекрасно... Я вот подумала, может, все происходящее – просто сон, а? Вот и снится мне этот театр абсурда. Хотя, скорее уж, это кошмар... Тут сказали, что я – фея воды. А какая фея воды этой воды будет бояться?
И все же, как и было велено, я пошла к стойке, над которой зависли пять шаров-элементалей. Не сложно было догадаться. Шарик с водой, с огнем, с чем-то зеленым, с воздухом и с энергией. Рядом уже собралась приличная кучка только что поступивших студентов, а неподалеку стоял тот, кто, видимо, и был нашим куратором.
– Ого! Леди решила сразу расставить все точки над “и”? – скользнул по мне масляным взглядом какой-то рыжеволосый громила. – А ты ничего такая. Смазливенькая. Я бы с тобой зажег! Сколько берешь за ночь?
От возмущения я даже задохнулась.
– Чего ты только что сказал?!
Общий хохот заглушил мой вопрос, а после все разом стихли. Ко мне подошел тот самый куратор. Молодой мужчина в плаще с длинными волосами, цвета сгущенного молока. Он хмуро глянул на меня, после на рыжеволосого детину. Ему хватило щелчка пальцев, чтобы парень упал на колени и захрипел, хватаясь пальцами за горло.
– Я в первый и последний раз слышу подобное предложение леди от вас, студент Вейтр, – тихо сказал он.
– Я-я-я... – продолжал хрипеть рыжий, и с облегчением, наконец, сделал вдох. – Простите меня!
Куратор поморщился, и Вейтр, поняв, что его отпустили, поспешил скрыться за спинами товарищей.
– Леди не знает, что такое подобающая одежда? – тем временем приподнял бровь мужчина. – Что на вас надето? Решили выделиться? Хорошенькой внешности недостаточно?
Я поджала губы.
– У меня нет другой одежды здесь. И я не выпендривалась. Я просто... Все случайно и...
Мужчина вздохнул и, даже не став дальше ничего слушать, стянул с себя плащ, оставшись просто в рубашке и брюках и накинул его мне на плечи.
– Прикройтесь. Надо было додуматься... Как вас зовут? Я должен пометить вас в тетради.
– Джессика.
– Просто Джессика?
– Джессика Кэрис... – сказала я и на всякий случай уточнила: – Тимуровна.
Он усмехнулся.
– Необычное имя.
– Да, мама просто имела заграничные корни и...
– Что вам сказал прорицатель?
– Ежик в колпачке?
– Он, – губы мужчины тронула улыбка.
– Что я – Фея Воды.
– Отлично. Значит заселитесь вместе с остальными феями на четвертом этаже. Сменную одежду, учебники, мантию и расписание вам выдадут.
– Скажите, это не шутка? – на всякий случай спросила я, понимая, что сон как-то затянулся и слишком уж похож на реальность.
– Что, простите?
– Да нет, ничего... – пробурчала я, понимая, что выспрашивать бесполезно.
– Пойдем, – ко мне подошла какая-то девочка в темно-вишневом платье. – Я тоже – фея, только воздушная. Если поторопимся, займем хорошую комнату.
Делать было нечего... Пора было принимать реальность и идти заселяться... С феей воздуха. В комнату. В Магической академии. Ага.